Медик указал рукой на кушетку. Виви присела и почувствовала себя неловко под его пристальным взглядом.
– Я Огул. А ты у нас кто? – У Огула был странный говор, он будто вытягивал гласные чересчур высоко и надрывно. Девушка никогда прежде не сталкивалась с подобным диалектом. Ви поняла, что отвлеклась, и поспешила ответить:
– Я Вивиан.
– Вижу, Вивиан, твои пальцы сломаны? Поправимо, деточка, – старик встал со стула и прошаркал к дальним полкам у самого входа, разглядывая странные пузырьки с яркими эликсирами.
Вивиан надеялась сбоку рассмотреть СМЧ, вживленный в шею мужчины, но с открывшегося ракурса она увидела лишь округлый затемненный шрам.
Такой след мог остаться только после удаления чипа.
Доктор вернулся с целым набором в руках, среди которых Ви распознала белоснежный тюбик, маленький лазерный прибор, по форме напоминавший крохотный бластер, и небольшие стеклянные бутылочки с золотистой, оранжевой и белой жидкостями.
– Когда-нибудь проходила подобный курс лечения?
Ви отрицательно покачала головой. В их семье денег на лекарства никогда не бывало.
– О, это чудесная комбинация, заживляющая травмы любой степени тяжести.
Медик по имени Огул казался нерасторопным, а Ви, не привыкшая к такому диалекту, иногда совсем не разбирала слова, но вот жизнерадостности ему точно было не занимать, и девушка находила это самым странным в его поведении и не скрывала легкого скепсиса при виде старческой улыбки.
Ви только теперь в полной мере ощутила, как ее трясет, а внутри все гудит, словно электрические провода. От напряжения проступившие вены омерзительно пульсировали, и Ви всеми силами хотелось отвлечься, забыть об острой боли в пальцах.
Пока врач раскладывал на столе предметы медицинской помощи, Ви пыталась получше рассмотреть рубец на его шее, но на этот раз в глаза куда больше бросались его искривленные пальцы, охваченные едва заметным тремором.
Эти симптомы Вивиан распознала сразу же: деформация костей, костная болезнь в простонародье, она была у тысячи «первичных», проживавших в блоках, что жили в километрах над базой ополченцев. Этой же болезнью страдал ее отец.
Мысленно проведя параллель между врачом и ее отцом, девушка невольно принялась гадать, могут ли они быть ровесниками, есть ли у Огула дети, семья. Мысль об отце снова всколыхнула боль безвозвратной утраты прошлого и надежды на будущее. Хотелось вернуться на площадь, безрассудно кинуться через огни бластеров и пробиться ЦГЛ, в котором уже наверняка казнили ее отца…
Ви не заметила, как стала раскачиваться на стуле и взволновано царапать шею ногтями здоровой руки. Пытаясь унять страх и вернуть рассудку ясность, «первичка» вновь сосредоточилась на лице старика, опускаясь взглядом к шее, недоверчиво сузив глаза и склонив голову в неопределенном задумчивом жесте.
Зачем человеку извлекать СМЧ и обрекать себя на гибель от генного несовершенства?
Огул таинственно улыбнулся пострадавшей и робко протянул к ней сморщенную руку:
– Позволишь?
Ви не сразу поняла, что врач хочет осмотреть ее, поэтому сначала ощетинилась, но затем позволила себе расслабиться и нерешительно кивнула.
Огул выдавил содержимое тюбика на набухшие покрасневшие пальцы девушки, отчего та слегка вздрогнула. Мазь пахло неприятно, к тому же обладала отталкивающим зеленоватым цветом.
– Это для того, чтобы лазер глубже и точнее проник в ткани, – спокойно пояснял Огул, поправляя окуляры и аккуратно втирая мазь плотной консистенции в определенные части нервных окончаний мышц на пальцах и на ладони.
Быстро покончив с этим, опытный медик лихо разобрался с крышкой аппарата, напомнившего мини-бластер, а затем зафиксировал пальцы Ви на столе, широко расставив их, отчего девушку прошила острая боль.
Она звонко вскрикнула, машинально оглядевшись на караулившую Крату, но высокая девушка не удостоила даже взглядом. Зато доктор поспешил успокоить:
– Расслабься, дыши глубоко. Лазер все исцелит. А затем выпьешь сыворотки и от боли останется одно воспоминание, – врач говорил спокойным голосом, который внушал доверие, так что Ви последовала его инструкциям и замерла в тот момент, когда тусклый синий свет полился из «дула» прибора прямиком на пальцы.
Сначала «первичка» ощутила жжение на коже, но спустя пару секунд оно сменилось на согревающее и обволакивающее чувство, будто на пальцы лили теплую воду.
Рука Огула слабо дрожала, но голубоватый свет не смещался. Он взглянул большими глазами в напряженное лицо Ви, и уголки его рта приподнялись:
– Знаешь, за счет чего работает этот лазер?
Старик был словоохотлив в отличие от Вивиан, которую подобные темы ранее никогда не заботили. Девушка равнодушно пожала плечами.
– Эти удивительные исцеляющие кристаллы, на которых работает прибор, импортируют к нам из Саландора. Слышала об этой планете?
– Слышала.
Вивиан не хотелось огорчать ученого старика своим небрежным отношением к экваториальной географии. Он все равно не отстал бы от нее, даже если бы девушка и дальше продолжала угрюмо молчать или честно сказала, что просторы Галактических Континентов и торговые отношения между ними ее не интересуют абсолютно никак.
– Туманная планета – главный экспортер этих замечательных кристаллов, благодаря которым и функционирует их уникальная цивилизация.
От Ви не скрылась нараставшая усталость Огула, радостный запал его невнятной речи угасал, а прибор начинал дрожать сильнее.
– Еще буквально минутку, – бодро сообщил медик, теперь поддерживая свою слабеющую руку второй рукой, чтобы лазер не смещался.
Вивиан сконцентрировалась на том, чтобы самой не шевелить руку.
– На самом деле это военный образец, – принялся объяснять старик, – он для того, чтобы на поле боя быстро подлатать себе раны и переломы, абсолютно непригоден для клинических операций. Но мы его все же приспособили.
Доктор дружелюбно подмигнул пациентке, но Виви уже задумалась о другом:
– А для бластеров используются те же кристаллы?
Старик сразу нахмурился, сделав вид, что сосредоточенно пытается что-то вспомнить. Ви подметила, что эта скользкая тема не вызывает у него энтузиазма.
– Сдается мне, что те же, – с легким осуждением пробурчал док, – вот только саландорцы понятия не имеют, в каких «миротворческих» миссиях порой участвуют их кристаллы.
Ви сдержала порыв и не закатила глаза. Но ей слабо верилось, что эти саландорцы, к которым столь благоговейно относился старик, такие уж святоши, находящиеся в полном неведении.
Голубовато-синий свет лазера ослаб, а затем через секунду и вовсе потух. Медик закрыл источник света специальной крышкой, а следом за этим расширенные зрачки за окулярами принялись внимательно разглядывать пальцы пациентки, с которых уже спадал болезненный отек.
Однако процедура еще не была доведена до логического завершения. Огул пододвинул к Вивиан три пузырька и стал разъяснять:
– Выпей полностью золотистую, до половины глотни оранжевую и затем лишь капельку белого! Сломанные кости не устоят против такой ударной дозы и вмиг заживут!
Полубезумный взгляд и страстный голос доктора настораживали, но Ви понадеялась, что травить или ставить на ней эксперименты было вроде как рановато.
Для проформы она бросила взгляд в сторону выхода, где все также высокой статной колонной возвышалась Крата, на этот раз разглядывавшая потолок.
Наконец, настроившись, Вивиан взялась за первую сыворотку золотистого цвета и осушила бутылек, на языке тут же возник неприятный солоноватый привкус.
Через пару секунду Вивиан простонала и согнулась пополам в приступе адской боли, пальцы захрустели, будто что-то давило на них изнутри, а Огул ободряюще похлопал ее по спине:
– Нельзя затягивать, надо сразу пить вторую микстуру. Давай, пей!
Ко рту Ви старческие руки поднесли оранжевый бутылек, содержимое которого был чересчур сладким и оседало прямо на деснах.
Ви здоровой рукой ухватилась за пальцы, которые продолжали неприятно ныть и подрагивать. Но через мгновение стало чуть легче дышать, и болезненная агония отступила.
– Теперь капельку белого, и все хорошо! – Чрезмерно радостно заверил медик, впихнув в здоровую руку Ви белоснежный бутылек.
Девушка капнула себе на язык, проглотила и… ничего не почувствовала. На этот раз обошлось без сверлящей боли и невидимых тисков, сдавливавших ее пальцы. Пару минут она боялась шевелиться, ожидая реакции организма, но затем услышала ободряющий голос доктора:
– А теперь попробуй пошевелить ими! – Видя неуверенность и сомнения на лице «первички», медик заговорил решительнее: – Не бойся, пальцы зажили! Проверь сама, убедись. Боли не будет.
Вивиан подвигала пальцами и с удивлением обнаружила, что курс действительно чертовски эффективен. Пальцы были целы и даже не отдавали глухой болью.
Огул самодовольно и горделиво улыбнулся, радуясь выздоровлению пациента, как в самый первый раз.
– Закрепим результат, – провозгласил он, из ящика стола доставая короткие белоснежные пластыри на специальных гелевых подушечках. Огул бережно приклеил их на пальцы Ви: два пластыря обхватили основание среднего и безымянного пальца, а два других были наклеены на кончики указательного и большого.
Пластыри вообще не ощущались на коже, будто их и не было.
Ви вспомнила рассказы знакомых и соседей, у которых хватало средств на посещение аптек.
Она не сумела сдержать любопытства:
– Правда, что их делают из биоматериалов, пожертвованных членами «Сотни»?
Огул поднял на нее взгляд исподлобья, поправляя окуляры, и как-то снисходительно, по-отечески улыбнулся.
Крате пришлось наклониться, чтобы протиснуться в узковатую и невысокую капсулу лазарета, и выглядело это зрелище довольно гротескно. Девушка слегка присела и хмуро посмотрела на медика:
– Почему так долго, Огул? Давно не практиковался, что ли?
Старик скромно улыбнулся партизанке и метнул робкий взгляд в сторону Вивиан:
– Ну, тут такой случай, понимаешь ли, девушка в первый раз проходит курс заживления. Пришлось рассказать ей вкратце план действий. Вот и задержались маленько.
Крата ехидно улыбнулась, лисий разрез глаз стал будто бы острее, но свои едкие комментарии она сдержала, кивнув доктору:
– Благодарю за лечение, док. Нам пора. Не хворай.
На последнее вежливое замечание доктор усмехнулся, пробурчал что-то вроде «ни в коем случае». А когда Вивиан покидала капсулу вслед за «вторичкой», он придержал ее за локоть и с теплотой произнес:
– Ты ведь совсем молода. Но организм твой изношен. Я давно в этом деле и на глаз могу определить, сколько осталось.
Вивиан нервно сглотнула, не до конца разобравшись, желает ли спрашивать. Но все же вопрос сорвался с губ быстрее, чем она успела его осмыслить:
– Сколько?
– Чуть меньше года.
– Этого достаточно.
Девушка с уважением поклонилась старику, выходя из лазарета. На выходе за ними внимательно наблюдала Крата. Она бросила медику через плечо:
– Зря стараешься, док, эта девчонка у нас дольше недели не задержится. Сразу же сбежит. По ней же видно, – длинноволосая брюнетка бросила косой взгляд на Ви, равнодушно шедшую рядом.
***
– Значит, тебе никогда не доводилось ломать себе кости? – От скуки задала вопрос Крата, заведя подопечную в кислотные душевые, которые были занавешены прозрачными пленками из нерастворимой ткани.
«Вторичка» стояла за пленкой, сложив руки на груди. Вивиан бросила на нее недовольный взгляд исподлобья, не желая портить наслаждение от купания спорами и болтовней с язвительной девицей.
Когда прошло добрых пять минут и время приема душа окончилось, подача жидкости с характерным писком отключилась автоматически. Ви взяла модифицированную ткань с железной полки и, обтираясь, наконец-то удостоила молчавшую Крату ответом:
– У меня и раньше были переломы. Пять раз, если быть точной. – Холодные взгляд Фэй смыл насмешливое выражение лица высокой бунтарки. – Но чего у меня никогда не было, так это возможности исцелять их за один день. Так что лечилась я по старинке. То есть никак.
Крата поджала губы, а затем, дождавшись, когда Ви накинет свой поношенный комбинезон, произнесла:
– Что ж, раз уж ты не неженка, то не станешь истерить из-за нескольких царапин миниатюрными ножницами, верно?
Вивиан лишь хладнокровно кивнула и позволила своей надсмотрщице завести себя в светло-металлическое помещение с зеркалами по углам.
Стройная высокая девушка вытащила складной стул, ловким движением разложила его, выставив перед продолговатым зеркалом. Затем Крата жестом пригласила спутницу сесть, чем немало ее озадачила.
Вивиан не сдержала смятения:
– Откуда столько зеркал?
Фэй очень редко смотрела на себя, разве что пару-тройку раз в неделю, когда встречала слегка искаженное отражение на отполированных панелях административных высотных зданий или в блестящих стеклах научных отделов заводов и фабрик.
Зеркала являлись чем-то антикварным, почти как псевдодеревянный стол в ее родной капсуле.
Крата подбоченилась и таинственно улыбнулась:
– Ну, мы хоть и дебоширы, но не бездельники, вопреки распространенному мнению. Сумели сами раздобыть кое-какое оборудование для парикмахерской.
Спрашивать, что за заклятье призывает это устрашающее слово «парикмахерская», Ви не стала. Ей показалось, что она уже достаточно проявила свою невежественность. Для нее так и осталось тайной, было ли это каким-то ноу-хау или очередной реликвией, завещанной предками-беженцами.
Крата обвела помещение быстрым взглядом, а затем похлопала настойчивее по стулу, призывая подопечную сесть.
Вивиан противиться не стала. Волосы ее действительно пребывали в беспорядке, а это ее дико бесило и раздражало.
Больше всего она ненавидела, когда те отрастали до подбородка или полностью закрывали мочку уха так, что их специально приходилось зачесывать назад, за уши. Это было неудобно в работе и вызывало лишнюю тревогу по поводу не совсем здорового состояния волос. Ведь так было заметнее, что те выпадают регулярно и целыми клоками.
Сев на стул, Ви неожиданно для самой себя проиграла в голове фразу, которую ей часто произносила Лила, любившая возиться с короткими волосами сестренки:
– Тебе все к лицу, Виви! Напрасно ты так строга с волосами, они у тебя прелестные!
Вивиан всегда огрызалась, стоило Лиле заговорить о красоте и прочем, ведь подсознательно младшая Фэй всегда сравнивала себя с сестрой и была убеждена, что красота – это не про Виви. Выносливость и стойкость – да, возможно, но все остальное… Поэтому Ви всегда грубила в ответ, когда добрая, наивная сестра продолжала каждый раз с теплотой, заботливой улыбкой произносить совершенно ничем не обоснованные комплименты.
