Анна Май "Дорогу осилит идущий"

– Нет, я пойду, поговорю. Попытаюсь… – почти шепотом упрямо ответил отец Тани.

– Виктор! – он обратился к главарю банды, издевавшейся над Таней и Катей. Вместе с гопниками шли две ярко размалеванные и вызывающе одетые девахи – это были Вика и Наташа.

– Оба-на! Обычно от меня бегают. А тут мужик сам напрашивается! – развеселился бандит. Его дружки заржали.

– Виктор, я отец Тани. Той девочки, которую вы… Таня теперь в больнице лежит, с переломами. Доктор сказал, она ходить не сможет – больше никогда, – голос отца от горя сорвался.

– Ну а я тут чё? – враждебно буркнул главарь.

– Она сама упала! Все видели! – воскликнул один из гопников.

– А вы, девочки, Вика и Наташа? – спросил Сергей.

– Ну да… – осторожно ответила Вика. Ее заклятая подружка молчала, сощурив глаза и смотря на отца Тани недобро. В ее глазах не было ни малейшего раскаяния – только вызов.

– Имена у вас какие хорошие – Виктор, Виктория… Победители, значит! Но, ребятки, – не любой же ценой! А ты, Наташа – фамилия у тебя Кузнецова. В деревнях кузнецы были самые уважаемые люди…

– Ты нам тут что, лекцию собрался читать? – перебил главарь. Его дружки снова заржали.

– Город у нас маленький. Все друг друга знают. Как же вы жить собираетесь?

– Слушай, дядя, тебе че надо? – разозлится главарь.

– Просто хотел в глаза вам посмотреть… Вам всем.

– Посмотрел? А теперь проваливай! Пока мы добрые… – дружки главаря снова начали по шакальи подхихикивать.

Отец Тани обвел взглядом всю банду, включая Вику с Наташей. Один из парней отвел глаза, но все другие пялились на него с очевидной насмешкой.

Сергей безнадежно махнул рукой и пошел восвояси. Один из гопников побежал за ним и пнул в зад. Мужчина упал. Гопники громко загоготали, с садистской издевкой. Отец Тани поднялся и, прихрамывая, пошел к остановке. Он был явно в шоке от всего только что происшедшего.

– Вить, не добивай его, – попросила Вика.

– А ты у нас теперь правильной заделалась? – разозлился главарь. – Наташка сказала, ты в церковь зачастила. Совсем сбрендила? – теперь шестерки Кокоса принялись ржать над своей подружкой.

– Мое дело, куда хочу, туда хожу! – угрюмо, испуганно ответила Вика.

– Может, и давать нам теперь откажешься? Или только по постным дням?

– По скоромным! – проорал один из гопников. Все они снова заржали.

– А ну вас! – униженная Вика сердито развернулась и пошла к остановке автобуса следом за Сергеем.

– Давай, вали! Кому ты нужна! Хоть лоб себе разбей, дура! – заорали ей вслед бывшие дружки.

– Вы испачкались: давайте я вам одежду отряхну, – предложила она отцу Тани, смахивая ладонью грязные следы на спине его куртки. Но мужчина вздрогнул, словно от нового удара.

– Да, спасибо… – растерянно ответил он. Сергей все еще не пришел в себя. Похоже, он даже не понял, что это была та самая Вика, из-за вранья которой следователь закрыл дело.

– А у меня для тебя, Танюша, хорошая новость: переводим тебя в общую палату. Хоть не так скучно будет! – объявил вошедший врач.

– Я думала, вы скажете что надежда есть. Снова ходить. – ответила девушка.

Врач отвел глаза: – Надежда, как говориться, есть всегда. Еще очень мало времени прошло… Посмотрим, как все пойдет.

Как и во многих семьях, главой семейства Соколовых была жена Мария. Не официально, конечно. Более того: Маша всегда подчеркивала при разговорах, что это Сережа у них глава семьи. Вот только все решения тот принимал с оглядкой на супругу. Вернее, это она определяла все крупные покупки, что делать в отпуск, и как дальше пойдет их жизнь. Слушалась мать и Таня – именно Мария настояла, чтобы дочь перестала «маяться ерундой» и мечтать о карьере художника: «Даже если поступишь, как ты потом работу найдешь? Жить на что собираешься? Мы с отцом-то не вечные! А у Димки вон мама больная – грех у такого на шее сидеть! Повар – хорошая, хлебная профессия. Повара всегда нужны! И даже если опять настанет кабзда как в девяностых, семья твоя с голодухи не пропадет!».

Критические события обнажают людскую суть. Мария старалась держаться (особенно при дочке. Уверяя ту, что она обязательно поправиться). А вот отец Тани от расстройства запил. Не пил он всерьез давно, с самой юности. Именно тогда 20-летняя Маша поставила ему условие: «Пойду за тебя, только если пить бросишь!». И он слово свое сдержал! Все у них было хорошо! И вдруг рухнуло в одночасье. «Ну разве ж такое выдержать на трезвую-то голову?» – так рассуждал Соколов-старший, вертя в руках и разглядывая наполовину пустую бутылку. Словно за прозрачным стеклом и едкой жидкостью можно было прочесть будущее и найти какой-то ответ и совет.

– Я тебя к Тане такого не пущу, – предупредила собирающая фрукты в пакет Мария.

– Да не пускай! А ты сама деньги только переводишь на фрукты эти! Доченька-то и ложку теперь удержать не может! И кормят ее этой больничной бурдой!

– Но фрукты разрешают – что разрешают, то я и ношу. Пусть медсестрички и доктора все это едят, но и Танечке тоже витамины достаются! И к ней в результате отношение получше… Да, ее все жалеют там – но у меня сердце кровью обливается всякий раз, как пора от нее уходить. Как она там одна, без нас? Кто ей воды подаст, или судно? Нет, хорошее отношение очень важно! Особенно когда ты не можешь ходить. Я ради этого готова и фрукты, и что угодно носить!

– Я вещи Танины собрала. Но ты иди лучше проверь, все ли положила, – на кухню заглянула соседка Соколовых Люба. Они с Марией дружили. Мать Тани вышла, а Любовь принялась увещевать Сергея: – Как ты к дочке в таком состоянии поедешь? Даже не думай садиться за руль! Теперь Маше придется на маршрутке добираться, а она с работы итак уставшая…

– Понимала б ты что! Горе у меня…Но куда тебе!

– О дочери подумай! По-настоящему! Маша одна, бедная, бьется – а ведь ей тоже тяжело! Машка же сама так долго не протянет! Вон, не ест-не спит! Исхудала вся…

Вновь зашедшая на кухню Мария, уже в куртке и с сумкой с Таниными вещами, остановила подругу жестом.

– Маш, я с тобой поеду! – решительно заявила Любовь. – Навещу свою крестницу – как она там? – и соседка вновь укоризненно посмотрела на Сергея. А тот залпом допил очередной стакан. Люба покачала головой, вновь собираясь сказать что-то увещевающее – но Мария только устало махнула рукой, взяла приготовленную сумку с едой и вышла из кухни.

– Ну, что доктор сказал? – ожидающая подругу в больничном коридоре Любовь поднялась навстречу Марии.

– Надежды нет, – из глаз матери Тани потекли слезы.

– Как же так! Ну хоть на костылях передвигаться сможет? Или в каталке? Руки-то у нее двигаются?

– Да, руки да. – мать Тани слегка приободрилась. – Но пока очень плохо. Даже ложку удержать не может! – ее лицо снова исказилось от боли за дочку.

– Танечка сильная. Она выправиться! Ты не говори ей про слова доктора. И, кто знает, – врачи порой тоже ошибаются! Тебе надо ее в область свозить, там показать! Как ей полегче станет, конечно…

– Ты права! Спасибо, что поехала со мной!

– Конечно, мы же подруги! И твоя Таня мне как дочка. Главное, что голова у нее в порядке! Поправится Танюша – у нее вся жизнь впереди! – но Мария, услышав последнюю фразу, вновь залилась слезами.

Новыми соседками по палате у Тани оказались женщины много старше ее. Кто-то с переломами, кто-то после хирургических операций. Ее все еще мучила страшная постоянная боль, из-за которой было трудно забыться сном, даже ненадолго и со снотворными. К этому добавились многочисленные шумы от пятерых соседок: кто-то из них мог обронить чашку, кто-то спотыкался и чертыхался в темноте, кто-то стонал от собственных болей, были и любительницы болтать часами. Все это дополнительно выматывало. Таня всю жизнь была милой, но преувеличенный, очевидно нарочитый оптимизм всех кто ее навещал начал раздражать ее все больше. Однако девушка не признавалась в том, что услышала от старшей медсестры. Потому что не хотела расстраивать любимого, и особенно маму. И еще ей самой так не хотелось в это поверить!

Но утро сменялось ночью, приходил новый рассвет, в ожидании которого Таня пыталась пошевелить пальцами ног. Потом начинался врачебный обход, и девушка с замиранием сердца ждала – всякий раз! – что вот сейчас доктор скажет то, на что она так надеялась. Но тот хмурился все больше. И упорно избегал ее вопрошающих глаз. Наконец, Таня не выдержала и во всем призналась подруге: – Я слышала, как медсестра говорила, что все безнадежно…

– А ты не слушай кого попало! Медсестра не врач. И даже доктора могут ошибаться.

– Вряд ли. И Варя слова моего врача повторяла, – на глазах у Тани появились слезы: – Дима меня разлюбит! Зачем ему инвалид? Еще один…

– Разлюбит – значит, слабак, и не стоит по такому страдать, – отрезала подруга. – Скажи ему, проверь! Чтобы не мучиться неизвестностью.

– Да, от нее только хуже…ты права.

Случай рассказать все Диме наконец предоставился тем же вечером, когда парень забежал навестить ее после работы. Услышав про страшные вести, он твердо и уверенно произнес: – Я тут фильм в интернете посмотрел про Валентина Дикуля: он тоже сломал позвоночник и еще кучу костей. Все уверяли, что парень останется «овощем» – но он преодолел приговор врачей! Я тебе его упражнения принесу. И когда домой выпишут, сооружу тебе тренажер, чтобы заниматься.

В глазах у Тани появилась надежда.

В ту ночь она впервые смогла выспаться, это придало ей сил. Проснувшись на следующее утро, Таня обнаружила на кровати рядом соседку-ровесницу. Или, скорее, немногим старше. Худенькая и очень коротко стриженая девушка что-то увлеченно печатала на своем ноутбуке. Оказалось, ее зовут Лиза: – Мне про тебя уже рассказали, – улыбнулась она. А у меня сегодня операция – она показала на свой живот.

– Что с тобой?

– Не хочу говорить! – Лиза отмахнулась. – И очень верю, что в результате все пройдет! С Божьей помощью…

Таня обратила внимание на иконки Девы Марии и святителя Пантелеймона на Лизиной тумбочке: – Ты очень верующая, да? Может, ты мне ответишь – за что меня Бог так наказал?

– Ты ни в чем не виновата! Ты вообще герой – ты так подругу защищала! А что споткнулась на шнурке на бегу – так это могло случиться с кем угодно.

– Но почему именно со мной?

– Я раньше тоже терзалась этим вопросом, – грустно улыбнулась Лиза.

– У тебя рак? – догадалась Таня.

– Ну да, – просто ответила соседка.

– Наверно, это еще хуже, чем перелом позвоночника. Тебе очень больно?

– Я все время стараюсь отвлечься. Когда пишешь, это здорово помогает забыть про боль, и силы потом словно прибавляются. Потому что в твоей жизни есть цель и смысл.

– У меня раньше тоже была цель: в школе я хотела стать художником. Но мама убедила, что это не профессия. Потом я начала мечтать о дружной семье, о детях. И – вот!

– Не отчаивайся! Помни, что уныние грех.

– Как ты думаешь, почему происходят плохие вещи? Почему Бог всё это допускает?

– Потому что, мне кажется, Бог не может быть повсюду, во всех местах Вселенной одновременно и всему уделять внимание, вот зло временно и побеждает. Но только временно! А порой Бог посылает нам испытания. Они трудны для тела, но делают душу сильнее.

Таня в ответ вздохнула: – А еще эти испытания могут сломать и озлобить, потому что как понять – ну за что?! И мне, и тебе! И всем кто пострадал и страдает несправедливо!

– Люди всегда ищут справедливости, но в болезнях и смерти ее нет, это другая логика, которую не понять с точки зрения человека. У Вселенной свои законы, мы не можем их все увидеть и осознать. Надо просто благодарить за шанс прожить каждый новый день. Мы можем наполнить его обидами и страхами – или радоваться всему хорошему и красивому вокруг и в ответ делать этот мир чуточку лучше. И прекрасней. Просто оглянись!

Таня в ответ обвела взглядом их палату с голыми стенами, наполовину выкрашенными в унылый зеленый, наполовину белеными – от старости побелка посерела и пошла разводами. Таня невольно грустно улыбнулась.

– Загляни в свою память, – не сдавалась Лиза. – Наверняка хорошего при всех трудностях было больше! Неужели тебе не за что благодарить?

Тут Таня не могла не согласиться!

Меж тем зазвонил ее мобильный. Голос Димы с энтузиазмом принялся рассказывать про только что вычитанные истории знаменитого горнолыжника Кандида Товекса, дзюдоиста Марка Барышева и парашютиста Сергея Киселева, также сумевших победить приговор больше никогда не встать на ноги после страшных переломов позвоночника: «И ты поправишься! А мы с Катькой тебе поможем, чем сможем. Я буду следить, чтобы ты каждый день упражнения делала!». Таня в ответ улыбнулась с надеждой: «Спасибо тебе, Дим!». Повернувшись к Лизе, она заметила: – Знаешь, я как будто получила ответ на все свои вопросы. И от тебя, и от моего парня.

– Да, Бог отвечает нам через других людей, – не удивилась и подтвердила мудрая соседка. – Ладно, займусь пока своим романом – хотя бы книжным! – девушки рассмеялись шутке. В палату зашла медсестра с каталкой, деловито спросила у Лизы: – Ну что, ты готова?

– Уже? Наконец-то! – обрадовалась девушка.

– Вообще не боишься! Молоток девка! – восхитилась медсестра.

– Пусть все пройдет хорошо и закончится побыстрей! Скоро увидимся! – Тане так хотелось ободрить соседку.

Лиза улыбнулась ей: – Конечно!

В тот день было непривычно тихо: из всех соседок по палате осталась только еще одна. Таня задремала. А проснулась от шума. И увидела, что нянечка убирает белье с кровати рядом.

– Лизу перевели в другую палату? – поинтересовалась Таня.

– Ее было не спасти – у нее был запущенный рак, – словно сердясь на судьбу, ответила женщина.

До утра Таня пребывала в шоке от этой новости. Она снова не могла уснуть, теперь от душевной боли. Ей очень хотелось плакать. И вместе с тем, она отчаянно надеялась, что мучения Лизы кончились. И та счастлива, где бы теперь ни была. Она это заслужила!

Утром на обходе в палату, как всегда, зашел их лечащий врач. На сей раз с ним был еще один мужчина в белом халате, примерно вдвое моложе их пожилого хирурга.

– Я ухожу на пенсию, девчата, – объявил Георгий Семенович. – Вот, прошу любить и жаловать, моя замена: Саша Карин, то есть Александр Михалыч. К нам из области!

– Чёй-то вы из столиц к нам в Мухосранск? – поинтересовалась Танина соседка по палате Ольга.

– Чтож вы так о своем родном городе? – улыбнулся в ответ новый хирург. Затем он проверил Танину чувствительность ступней. И добавил, обращаясь к ней: – Вы об операции не думали?

– Это поможет?

– Может помочь. Помогает многим! Хотя есть и риск, конечно.

– А без операции я смогу снова ходить? Хоть когда-нибудь?

– Давайте еще немного подождем. Я посмотрел уже ваши снимки: спинной мозг поврежден, но вдобавок все еще сохраняется отек. Затем я бы все же рекомендовал операцию. В области: здесь нужен нейрохирург. А я простой травматолог. Аппендикс вырезать могу, но здесь нужно специальное оборудование.