– Для Аи, – произносит он.
Молча подписываю бланк и забираю благоухающие цветы. Безумно красивые. От белых до темно-розовых оттенков. В шуршащей, явно дорогой бумаге. Садовые розы, пионы и ещё какие-то. Я таких даже не знаю.
Я в шоке, что за секс мужчины готовы дарить цветы эскортницам. В шоке, что они покупают сумки и туфли. Не только Ае. Индира и Кате тоже усыпаны подарками. При этом они не выглядят несчастными.
– Ай, – проникаю в комнату. – Тут тебе принесли.
– Что-о? – спрашивает она заспанно.
Хлопает наращенными ресницами и принимает букет.
Стараюсь не замечать мелких синяков на ее бедрах, но взгляд все равно к ним примагничивается. Этот Главарь – просто зверь. Похотливое, грубое животное.
Теперь после разговора с Ирой, я осознаю, что, скорее всего, все неудачи, постигшие меня в эту неделю, связаны именно с этим мужчиной. Вернее, с его нездоровым интересом.
И даже прекрасный букет кажется чем-то вроде плевка в мою сторону. Как и ремень «Прада», который я таскаю на новеньком клатче.
Выбежав из комнаты, набираю менеджеру.
– Рубен, привет.
– Привет, Злата, – отвечает он устало. – Че звонишь?
– Как дела с работой сегодня? – требовательно спрашиваю.
– Хм… Даже не знаю.
– Ты говорил, что у тебя как на заводе, – срываюсь.
– Ага, говорил.
В его голосе чувствуется издевка, которая меня раздражает. Это не шутки. Я на заработки приехала, а не букеты Айке в постель таскать.
– Смотри, сегодня есть ужин с шейхом. Пойдешь?
– Что надо делать? – с энтузиазмом спрашиваю. – Я английского не знаю. Вернее, знаю, но не очень хорошо.
Ясно понятно, вру.
Дальше «Май нэйм из Злата. Айм фром зэ Пьянково»я не уеду. При всем желании.
– Это минус, курочка моя. Но я договорюсь.
– Спасибо, Рубен, – в сердцах выговариваю.
– Оденься поярче. Цацки какие-нибудь у девок возьми, но без перебора.
– Спасибо еще раз!
Предстоящий вечер немного страшит, но я рада, что дело сдвинулось с мертвой точки.
А ещё мне все показалось. Амир Хаджаев здесь вовсе ни при чем.
Глава 7
– Ты давно с Рубеном работаешь? – спрашивает Камилла, губастая брюнетка примерно моего возраста.
– Нет, – отвечаю скованно.
Сжимая хрупкую ножку высокого бокала, пристально смотрю, как ярко взрываются пузырьки в холодном шампанском. Прикрываю глаза и отчаянно представляю себя на их месте.
Мне тоже хочется ощущения легкости и беззаботности. Или хотя бы раскрепощенности, как у красивых девушек, сидящих со мной за одним столом.
Но пока не получается…
До спокойствия и ленивого выражения а-ля «я поимел весь этот мир» на лице у мужчин, мне тем более далеко.
Соревноваться в остроумии с Амиром в мой первый вечер, оказывается, было весело и… безопасно, что ли.
Это удивительно.
– Почему вы ничего не едите? – спрашивает батлер на чистом русском. Именно с этим помощником шейха до начала ужина разговаривал Рубик.
Стараясь все также ослепительно улыбаться, с достоинством заправляю волосы за плечо и отвечаю одному из шейхов. Тому самому, который весь вечер черных глаз с меня не сводит.
– Ай эм нот хангри. (Я не голодна – Прим. авт.)
В животе именно на этих словах неприлично урчит, но из-за легкой джазовой композиции в исполнении саксофониста, никто, слава богу, этого не слышит.
Оставшиеся полдня до ужина, я посвятила усиленному курсу английского языка для молодой эскортницы. Я даже «секса не будет» выучила.
Окидываю взглядом стол, заставленный белоснежными блюдами с интересными по форме и цвету произведениями молекулярной кухни. После того как я в начале вечера съела белоснежную пену с противным вкусом речных ракушек, пробовать что-то еще расхотелось.
Вообще, мне даже жалко стало этих шейхов, соблюдающих диеты.
Им бы мамины котлетки из молодой говядинки. Да с пюрешкой без комочков. Да под молочко парное.
М-м-м. А не вот это всё, искусство, мать его. Может, и посимпатичнее бы стали султаны. Не такие угрюмые и страшные.
Их, кстати, трое, но они почти одинаковые на вид. Худосочные, сморщенные и усатые. В белых кандурах и платках.
– Тухлый вечер, – снова пристает Камилла, когда мы вместе отправляемся в туалет. – Много не заработаешь. Еще и девок больше десяти привезли.
– Почему много не заработаешь? – вычисляю главное.
Я все-таки надеюсь получить свои пятьсот долларов, который Рубен пообещал за сегодняшний вечер.
– Ты думаешь это шейхи? – смеется девушка. – Это так. Обычные нефтяные магнаты из Саудовской Аравии. Никаких чаевых и походов по бутикам. Максимум сто долларов накинут сверху за минет.
– О, я не знала, что они как-то отличаются, – пропускаю последнюю фразу мимо ушей, будто её и не было.
– Шейхи? Отличаются, конечно. Ты че такая темная, мать?
– Это моя первая поездка, – скромно пожимаю плечами.
И последняя.
Смотрю на себя в зеркало и достаю из сумки айфон, чтобы сделать парочку сторис для подписчиков. Создав образ светской львицы, фотографируюсь.
– Ты еще зеленая. Самые крутые шейхи – местные правители. Но попасть к ним не так просто. Сначала анкета от менеджера с фотографиями в купальнике, – зайдя в кабинку, Камилла начинает шуршать платьем и перечислять, – потом индивидуальный разговор с батлером. Подписываешь кучу документов о строгой конфиденциальности. Едешь дальше, чем видишь, в машине со шторками. Только потом попадаешь во дворец. Я была один раз на такой вечеринке, но на яхте. Три дня с морской болезнью мучалась, весь туалет там облевала.
Я морщусь в зеркало. Так им и надо. Извращенцам этим.
– И как? – громко интересуюсь.
Камилла вываливается из кабинки, подходит ко мне и быстро шепчет на ухо:
– Меня не выбрал. Я дура губы накачала, а они, чурки поганые, натуральность любят. Забрала свои триста баксов и отчалила обратно.
– Триста? За три дня? – возмущенно выговариваю.
– Ну да. Больше платят только тем, кого позвали в каюту.
Пугаюсь вдруг.
– Ой, а отказаться можно?
– От чего?
– Ну как, – закатываю глаза. – От продолжения…
Камилла непонимающе на меня уставляется.
– Зачем отказываться?
Её вопрос ставит меня в ступор.
– А если я не хочу… спать ни с кем?
Брюнетка быстро пробегается взглядом по моему платью, громко прыскает и сгибается напополам от смеха.
– Так ты из этих? – отсмеявшись, спрашивает.
– Из каких?
– Из дурочек, еб твою мать, Злата…
Грубость действует на меня как обычно: заставляет широко раскрыть глаза и замереть на месте.
– Я тоже такой была, – вздыхает она, смягчаясь. Включает воду, чтобы ополоснуть руки, и дует губищи. – Любая вечеринка, даже пусть она у тебя десятая, все равно закончится сексом с клиентом. Остальное, россказни.
– А если я не согласна? – упрямо выговариваю. – Что тогда?
Камилла только грустно мотает головой.
– Пошли уже. Контролер будет ворчать, еще и оштрафуют. Вдвоем вообще выходить нельзя.
Остаток вечера нас заставляют танцевать.
Я на каблуках делаю это очень смешно и нелепо, но тот же шейх, который интересовался отсутствием у меня аппетита, все еще смотрит завороженно.
Чувствую себя, реально, курочкой. На прилавке в супермаркете.
В танце я устало прикрываю глаза. В голове возникают образы родной деревни и мамки. Зойки на остановке. Лешки Виноградова, моей первой любви. Школы с учителями. И сеновала, куда я от обиды любила забираться вечерами.
Ощутив толчок сзади, смотрю по сторонам.
Дизайнерское украшение зала в золотых и серых оттенках, закаленное стекло на окнах высотки, официанты в накрахмаленных рубашках.
Так вдруг в Пьянково хочется. Тоска берет, что хоть волком вой!
С танцплощадки меня забирает Рубен.
– Злата, разговор есть.
– О чем?
– Клиент пригласил тебя продолжить вечер, – приблизившись, выговаривает.
Нахмуриваюсь, стараясь не смотреть в сторону шейхов.
– Ты же знаешь, что я не работаю так.
– Знаю. Но он понял, что ты девственница, и предлагает пять тысяч.
– Пять? – повторяю.
– Ага, – глаза менеджера блестят лихорадочно. – Соглашайся, курочка моя. На первый раз акция тебе. Комиссию не возьму.
– Нет. – мотаю головой.
Внутренности пружиной стягиваются.
– Почему?
