Затем утыкается в планшет и делает вид что меня здесь нет. Но я ещё тут, стою напротив него вжимаясь в дверь.
– На моей груди отпечаток ладони – повторяю.
Расстегиваю куртку и собираюсь поднять футболку, но Питер останавливает меня, как-то странно посмотрев:
– Можешь идти, – он немного повышает голос.
Я мнусь у двери под пристальным взглядом его бездонных глаз. Питер ждёт. Ощущаю себя загнанной в угол дичью. Ещё секунда.
– Что будет, если вдруг в городе у кого-то проявятся чувства? – спрашиваю, смотря в упор.
Взгляд чёрных глаз спокоен, но я вижу пульсацию венки на его виске. Я так и стою, прижавшись к двери, а он всё ещё сидит на металлическом стуле. Но я буквально ощущаю, как он напряжён.
– Иди, Тина, и не делай глупостей, – наконец, выдыхает Питер.
Глава 3
Этой ночью мне никак не удаётся уснуть. Тело ноет от лежания на жесткой лавке, а затхлый и влажный воздух – словно мешок на голове, мешает сделать вдох. Доносящиеся изредка шорох и сдавленный, тихий шепот подсказывают, что сегодня я не одна, кому не спится. Раньше я и не замечала, как проходят ночи. Я бесплодно вглядываюсь в ту сторону: нарушителей не рассмотреть. В десять выключили свет, комнату накрыла непроглядная темнота.
И когда утром, наконец, звенит будильник и загораются лампы с блеклым желтоватым свечением, я соскакиваю с лавки быстрее всех. Позвоночник и поясница онемевают от этого шею больно повернуть. Каждый сантиметр моего тела стонет в напряжении.
Ополоснувшись в ледяной воде, по инструкции обрабатываю рану. Всё тело в мурашках, меня трясёт в ознобе так, что дрожит подбородок. Меня пугают изменения, происходящие со мной, и я думаю о том, как же сильно хочу избавиться от этого. Но для начала придётся заново учиться жить среди Защитников. Хорошо, что все они – роботы, приученные выполнять команды. Бесчувственные машины, существа, лишенные собственной воли.
Когда я попадаю на улицу, то жадно глотаю свежесть утренней прохлады. Да, в воздухе всё так же витает запах гари после взрывов, но это лучше, чем затхлость отсыревшей пещеры. Найдя каждый свой отряд, Защитники строем направляются на главную площадь города. Я же плетусь в конец.
На улице похолодало. Вот-вот осень закончится и наступит зима. Смертность в городе увеличится, как и обычно. Неудивительно, с такой-то одеждой. Плотно застёгиваю куртку, но тонкую ткань продувает. Всё тело буквально ходит ходуном от холода.
Расслабься – стучит в голове.
Ровным строем мы проходим мимо мраморного здания лечебницы. Стараясь не отстать, вглядываюсь в затемнённые окна, надеясь заметить там Нелли. Ведь я точно знаю, что она тоже чувствует, и, может, нам вдвоём будет легче разобраться со всем этим. Скрыть преступление.
Я поднимаюсь на мост и хватаюсь за проржавевший парапет, покрывшийся инеем. Холод металла обжигает руку. Но я не отдёргиваю её, наоборот, сжимаю пальцы сильнее, думая, что так смогу избавиться от всех этих непривычных ощущений.
– Тина, – слышен знакомый голос.
Оборачиваюсь.
– Нелли! Ты жива!
Сдерживаюсь, чтобы не броситься к ней. Нелли тоже трясёт в ознобе – гораздо сильнее, чем меня. Накинутая на плечи куртка, под которой только бельевая майка, явно совершенно её не согревает.
– Что ты тут делаешь? Как тебе удалось выжить?
– Я не знаю, – шепчет она.
Подбородок Нелли подрагивает. Чёрные волосы свисают грязными сосульками и неестественно оттеняют побледневшее и осунувшееся лицо. Я разглядываю её и надеюсь, что сама выгляжу лучше.
– Ты не говорила лидерам? – спрашивает она, цепляясь за меня, будто я собираюсь убегать.
Ногти впиваются в мою руку. Цепкий захват нечеловечески холодных пальцев Нелли пугает.
– Прошу, Тина, не говори лидерам о том, что произошло на сторожевой горе.
Неподвижный взор провалившихся глаз гипнотизирует меня.
– Тебе стоит вернуться в лечебницу, – только и отвечаю я.
Её трясёт. Посиневшие губы сжаты. Нет, я не хочу быть как она.
– Нелли, мне нужно быть на собрании, – шепчу я, освобождая свои руки.
Но Защитница не сдаётся, мне приходится применить силу и оттолкнуть её от себя.
– Тина, прошу. Они убьют меня, – в её глазах пустота, а в голосе я слышу страх.
Не могу объяснить, как я это поняла, но уверена – она страшно боится. Она мечется из стороны в сторону, пряча руки в полах куртки.
– Я не доложила, – бросаю я. – Будь спокойна.
Нелли резко останавливается.
– Это правда?
– Да.
– Почему?
Пожимаю плечами, опуская взгляд.
– Ты! Ты тоже почувствовала? – ахает Нелли.
Молчу. Но Нелли не уходит.
– Что думаешь делать? – шепчет она.
– Постараюсь разобраться с этим.
– Как?
Качаю головой. Я знаю не больше, чем она.
– Послушай, мне нужно на собрание. Давай обсудим всё позже, – говорю я, оглядываясь на давно скрывшийся в парке отряд.
Она задумывается на две секунды, но всё же кивает.
– Постарайся вести себя как раньше, – бросаю я вдогонку, уже направляясь к отряду.
Вместо ответа Нелли машет мне на прощание.
От бега щемит в груди. И как раньше я справлялась с дистанциями? Останавливаюсь в парке и прячусь среди деревьев – нужно перевести дыхание. Сердце периодически сжимается от каждого дуновения ветра. Дрожь бьёт по телу, как грязно-коричневые воды реки, поделившей город на две части, бьются о берега. Побороть эти приступы не так просто. В моём теле словно поселился кто-то чужой, прогрыз дыру в мозг и даёт указания. И мне необходимо договориться с ним, наперекор уставу, наперекор всему, чему меня учили.
Тишина, только лёгкое шелестение ещё не опавших листьев. Спокойствие в душе. Песок скрипит под грубой подошвой тяжёлых ботинок. Шагая по узкой извилистой тропинке городского парка, вдыхаю запах свежести и чистоты. На улицах города царит несвойственная пустота. Защитники и Спасённые – на площади собраний. И только одна женщина сидит на полуразрушенной, единственной лавочке парка. На ней простая форма зелёного цвета, с грязными пятнами от работы на земле.
– Разве сейчас – время отдыха? – говорю я тихо, но чётко.
Постарайся вести себя как раньше – я сказала это Нелли или себе?
Женщина поднимает на меня внимательный взгляд. Лицо припухло, под серыми глазами мешки.
– Артур приказал быть всем Спасённым на собрании, – шепчет она.
В её голосе дрожь. Мне кажется, что сейчас, глядя на эту женщину, я вижу нечто большее, скрытое от других.
– Меня зовут Анна.
Она поднимается, отряхивает подол юбки и смотрит на меня.
– Я Защитник, – строго говорю я.
Анна кивает.
– Защитники – не ровня Спасённым, – продолжаю я. – Ты не имеешь права смотреть мне в глаза. И меня не интересует твоё имя.
Снова кивок. Затем она поворачивается ко мне спиной и быстро уходит, оставив в моей душе смятение. Анна чувствует – ведь всё её лицо говорило о том, что она страдает? Или мне кажется?
Лидеры говорят, что чувства – это сводящая с ума болезнь, именно поэтому внеземным удалось захватить нашу планету. И насколько я знаю, ещё ни у кого в городе не было симптомов этого заболевания. Кроме нас с Нелли и возможно Анны.
Глава 4
На площадь я вхожу с каким-то странным предчувствием. Обнесённый кирпичными стенами, а вместо потолка дневное небо – небольшой павильон, где не так много места. Удивительно, что всем жителям города удалось здесь поместиться. Они сидят на высоких трибунах, окружающих подиум, где стоят лидеры Города Спасения. Опустив глаза, я шагаю мимо трёх братьев в сторону своего места.
– Отряды Защитников давно уже присоединились к нам, – ледяным голосом отмечает Ура.
Старший среди трёх братьев, мускулистый молодой мужчина, он смотрит на меня пустыми карими глазами. Тело в ответ будто каменеет. Отмечаю, что он мог бы казаться довольно симпатичным, если бы не его взгляд хищника.
– Назови имя, – требует старший лидер.
Сглатываю и смотрю в его тёмные, как у Питера глаза.
– Тина Брайн.
Бледное вытянутое лицо и пухлые губы, искривлённые в злой ухмылке. Тонкие осколки чёрной татуировки рассыпаются по правой стороне лица, только больше пугая меня.
– Разве я разрешал тебе смотреть на меня?
Сердце ёкает.
– Тина Брайн, – Питер делает несколько шагов в мою сторону. – Ты выполнила мой приказ?
Не понимаю, о чём он, но киваю. Второй лидер берёт меня за локоть и толкает в сторону трибун.
– Садись на своё место.
Ура неотрывно следит за каждым моим шагом. Страх душит меня изнутри.
Питер помог мне избежать наказания? Всё правильно, ведь он командир отряда Защитников.
Проходя мимо людей, отличавшихся друг от друга лишь цветом формы, вглядываюсь в их лица. В них нет ничего… Они все, как бесчувственные куклы, не отрывая глаз, следят за своими лидерами. Неужели я – одна из них? Ведь я так же беспрекословно следую каждому слову лидеров. Ношу эту бесформенную одежду, чтобы не выделяться. И раньше не задумывалась о том, почему в глазах людей – всего лишь пустота.
– Доброе утро, жители Города Спасения, – громкий голос Уры отвлекает от размышлений. – Наш город выстоял перед очередным нападением Отчуждённых.
Защитники рядом со мной молча внимают каждому слову. В эту минуту мне сильнее всего хочется избавиться от разъедающих душу чувств и снова жить в пустоте.
– Такого беспринципного нападения с их стороны ещё не было, – Ура меряет подиум широкими шагами. – Мы не можем допустить, чтобы они снова атаковали нас.
Он смотрит на своих братьев и добавляет:
– Истребление Отчуждённых – единственное спасение для нашего города.
Тишина. Среди Защитников не принято хлопать уважаемым лидерам, только слушать. Но что-то не так. Питер хмурится, на лбу проступают морщины – три нечеткие линии.
– Как вы знаете, – Ура резко останавливается и смотрит на нас, как всегда, будто протыкая взглядом, – Отчуждённые – переносчики болезни. Сколько лет потребовалось городу, чтобы излечиться после захвата внеземных! Мой отец до своей смерти боролся за свободу людей, за способность жить на своей планете. У нас нет чувств, и только поэтому захватчики ушли.
Я ощущаю что-то постороннее в его интонации. Словно где-то внутри понимаю, что сейчас он говорит неправду.
– Чувства – болезнь. И если у вас проявляются симптомы… – Ура продолжает говорить, но я смотрю только на Питера. Наши взгляды встречаются всего на мгновение, но что-то проскальзывает между нами.
Я отвожу взгляд и стараюсь дышать ровно. Получается плохо.
– … Вы должны незамедлительно доложить своим лидерам или лекарям о чувствах. Болезнь необходимо уничтожить на корню, тогда у вас будет шанс выжить.
Взгляд карих глаз Питера и еле заметное движение головой. Что это? Я думаю, это знак для меня. Я считываю этот жест так – лидеры должны стать последними, кто узнает, что чувства возвращаются ко мне. Но почему? Ведь лидеры для жителей города – как родители. Они оберегают нас, направляют, помогают выживать. Без них Спасение давно бы превратилось в дикарей – Отчуждённых.
– Сегодня всем вам выпала честь поработать на благо нашего города! – торжественно объявляет Ура.
Оторвав взгляд от Питера, я смотрю на старшего лидера. Его лицо словно светится: тонкие губы расплываются в улыбке, а глаза блестят. От удивления привстаю. Но, тут же опомнившись, вжимаюсь в деревянную лавку. Просто не могу поверить! Я вижу чувства на лице Уры. По его злорадной ухмылке понимаю, что он ещё не закончил – и сейчас скажет нечто ужасное.
