Сергей Магомет "Торжество Русской Литературы. Очерки, эссе"

Отдельно скажу критикам-злопыхателям, если таковые тоже нарисуются. Вам во все ваши судьбы, даже сложив их вместе, даже для весу с вашими предками и потомками, не сделать того, что сделал в русской литературе Дима. Можете сколь угодно прыскать в кулак ядом. Мол, кто такой? Что написал? Да и вообще, мол, дескать, тоже мне сти-и-хи!.. Стыдно! Вы что написали, что создали?.. Ну, стихи. Что стихи! Да и стихов таких вам, бедные, тоже ни в жизнь не написать!

Писателей много. Переписывателей еще больше. Делателей мало, вот беда.

А вот и книга…

Лирическая. Чувствительная и чувственная. «В рай как прежде открыта калитка…» Мне кажется, Дима вполне может это и от своего лица говорить. Нам. И мне, конечно. Он ее, калитку эту, то есть и открывает.

Подумать только, какой тираж у Председателя Профкома! Сколько бы вы думали? Well. Well. Аж «целых» 200 экз.!

И один из них – у меня!

Мне кажется, каким-то затейливым, обходным манером я все-таки ухитрился и достаточно адекватно передать и содержание поэтической книги и, что еще важнее, ее внутренний настрой. Так как я его понимаю, естественно. А что еще нужно для добротной рецензии?

Да! Несколько строк из самой книги. Только чтобы не быть совсем уж голословным…

Так и слышится в этом брутально-эрегированный моррисоновский вокал. Ох, как не просто конвертировать из саунда в иероглифы! А ведь хоть сразу клади на музыку:

Прохожих встревожены лица
Врезаясь в туман ледяной
Над городом кружат птицы

Их крылья звенят за спиной.

Ну и так далее.

Не знаю, что означает Димина фамилия, но она и правда звенит, как эти его крылья за спиной. Кому-кому, а ему-то ни к чему, чтоб кто-то где-то стучал в стеклянный колокольчик.

Я прочел книжку, и горячо ее одобряю.

P.S. Я счел уместным (ибо сам был изрядно удивлен) по горячим следам поместить ниже ругательную рецензию на данный текст, которая пришла в день его публикации. А также мой ответ. Мне кажется, это очень характерно и в какой-то степени замечательно иллюстрирует идею о тонкой грани, иногда смазывающейся до неразличимости, между жизнью и литературой.

Рецензия на «Только не будь… поэтом!»

Я обязан высказать Вам кое-что. Эпигона Андрея Голова вы приравниваете к подлиннику – к гению Бродскому («Пример – тот же Андрей Голов, вполне сопоставимый, хотя бы по формальным признакам с Бродским»). Имеющего очень-очень слабый талант Сергея Чудакова тоже приравниваете к Бродскому (причем выдумывая за Бродского – «К слову сказать, я слышал, Бродский как-то обронил о себе и Чудакове, которому посвящал и стихи: «Он талантливее меня!»). Себя, почти не имеющего таланта (сужу по публикациям в интернет-обозрении «Русская жизнь»), тоже, получается, приравниваете к гению Бродскому. Оно, конечно, мели емеля твоя неделя. Жаль только, что неделя эта в России затянулась более чем на десятилетие. Особенно жаль, что уничтожается журнал «Русская жизнь».

    Ю.Е.

«Я ОБЯЗАН высказать Вам КОЕ-ЧТО». За этот перл благодарю! Сразу весь человек – на ладони как живой. Добро пожаловать в «Прививку от бешенства»! Остальное, воля Ваша, как бы избыточно. Достаточно было бы каких-нибудь зверских смайликов типа:

?%%%#??..»^##!?..*??//%**;!?..+%$*#$%;)!!!»

И еще… только чтобы не удалять коммент моего неожиданного оппонента, ради той же первой так понравившейся мне фразы, помещаю здесь для сведения читателей стихотворение самого Бродского (которого я, увы, не знал), посвященное Чудакову (которого мне-таки посчастливилось знавать, и довольно коротко). Кстати, эти строки написаны еще в 1973 г, еще «не поздним» Бродским – якобы на смерть Чудакова, слухи о которой распустил сам Сергей, мастер мистификаций.

НА СМЕРТЬ ДРУГА

Имяреку, тебе, – потому что не станет за труд

из-под камня тебя раздобыть, – от меня, анонима,

как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,

так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,

чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса —

на эзоповой фене в отечестве белых головок,

где на ощупь и слух наколол ты свои полюса

в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;

имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от

то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,

похитителю книг, сочинителю лучшей из од

на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,

слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,

обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,

белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,

одинокому сердцу и телу бессчетных постелей —

да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,

в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,

понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,

и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.

Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.

Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,

вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,

чьи застежки одни и спасали тебя от распада.

Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,

тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.

Посылаю тебе безымянный прощальный поклон

с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно

Кстати, в контексте отзыва Ю.Е. сама тональность стихотворения звучит весьма мистически и промыслительно.

Вообще, прекрасное стихотворение…

(Стихи Сергея Чудакова читатель без труда отыщет в Инете)

Что же касается Голова, с которым я дружил много лет, то лишь для читателя, менее осведомленного, чем Ю.Е., Бог с ним, думаю, уместно привести здесь навскидку хоть парочку стихотворений Андрея:

ИБО ПОЭЗИЯ

…[и] бо у каждого Сталина – своя Ницца,

Свои пирамиды, статуи и ГУЛАГ,

Ибо перед расстрелом не обязательно бриться,

Ибо поэзия – способ договориться

О числе невостребованно-безблагодатных благ

С языком, в чьей ступке они исступлённо толкутся

Каких-нибудь тридцать веков или целый год,

И пестик событий, племена разминая куце,

Вываливает в волюмы и на блюдца

Дроблёнку метафор, мятую глину литот

И т. д., ибо язык не прощает левых

Реверансов сознания, ибо всегда прав,

Ибо империи держатся на кухарках и королевах,

И Абсолют, заблудившийся в дивах и девах,

Ставит кассету новых пророческих глав

На плеер очередного пророка и провидца,

Обратившего профиль к тени рыб, овец и ослов,

Ибо погибшим царствам некуда торопиться,

Ибо поэзия – способ уговориться

С богословами о сущности богослов-

ствования во славу Бога Слова, сиречь – слагая

Строки, чью бронзу ни надеть, ни выпить, ни съесть,

Как делали акмеистские бонзы, богам помогая;

Ибо поэзия – это всегда благая

Весть или в крайнем случае – честь.

Евангелисты