Хотелось оттолкнуть его и убежать, но как?! Под нами еще этажей пятнадцать, не меньше!
– Просто так.
Он вновь загадочно улыбнулся, а я… снова скрипнула зубами.
Позже…
Я была злющая, точно стадо голодных кеберов. Щеку неприятно щипало, как, впрочем, и глаза. Только плакать из-за этого козла огненного я считала ниже собственного достоинства! Смахнув рукой предательскую слезу, презрительно поморщилась и смачно выругалась, не скупясь на эпитеты. Что я там думала о фронтмене «Стихий»?
Непредсказуемый? О, да-а-а… предсказать такой финт я точно не смогла бы!
Неподражаемый? Неподражаемо сволочной, так будет правильнее. А еще невероятно наглый! Соблазнитель недоделанный… совсем звезда в голову ударила?! Адреналин ему подавай… с поцелуями. Кобель непуганый!
Я даже ногой топнула, подняв стайку брызг из попавшейся на пути лужи. Низ штанины намок, да и пофиг! Это самая меньшая из моих сегодняшних бед. Хотя домой шла по освещенной фонарями улице, на дорогу практически не смотрела. Костеря Кая на чем свет стоит, я снова и снова мысленно возвращалась в момент падения. На какие-то секунды и правда ведь поверила, что мне крышка. А эта рыжеглазая скотина еще и с поцелуями полез!
Р-р-р… покусаю!
Моя компания перестала прикалывать стихийника, едва «дикая кошечка» начала превращаться в «разъяренную пантерку». Ощутив под ногами твердую землю, я засветила паршивцу кулаком в глаз. Чую, на завтрашнем балу вокалист самой популярной студенческой группы предстанет в новом образе. И речь сейчас не про левитацию. Сдачи мне Кай не дал, хотя, учитывая его закидоны, мог. Сплюнул кровь, все еще сочившуюся из губы, шибанул в раздражении огнем по земле, обозвал меня психопаткой и улетел.
Меня! Психопаткой! А сам-то он кто?!
Еще зловеще так намекнул, что знает, какой у меня маскарадный костюм. Прозвучало как обещание… понять бы еще чего? Лишившись объекта моей жгучей ненависти, я побрела восвояси. В академии, учитывая обстоятельства, делать было нечего. Знала бы, чем все закончится… А впрочем, нет, все равно бы пошла! Хотя бы ради инициации, которую спровоцировал стихийник.
Тронув кончиками пальцев ноющую скулу, скривилась. Кожа в районе метки была горячая. Помянув очередным недобрым словом Кая, прибавила шагу. Что же у меня за спектр? Стихии, искусства, телепатия или телекинез, как у брата? Вот бы первое – врезала бы при следующей встрече Огненному чем-нибудь покруче кулака!
В сквере возле общежития я столкнулась с компанией квазаров. Явно первокурсники: молодые и задиристые. Завидев меня, они засвистели и заулюлюкали, провоцируя новую волну раздражения. Укус-с-си меня химера! Мало одного придурка, еще и эти звездульки чешуйчатые цепляются! Машинально коснулась груди, на которой обычно носила «амулет», но с сожалением вспомнила, что в спешке забыла его надеть. Паршиво… для белобрысой кибердурочки, заступившей мне дор-р-рогу!
Наверное, что-то такое было в моих глазах, потому что бледная, как моль, девица побелела еще сильнее, а на скулах ее проступил металлический доспех. Квазара молча посторонилась, я так же молча прошла мимо. Вслед ничего не полетело – уже хорошо. До дома добралась без приключений, если не считать таковыми ворчание охранника, который терпеть не мог ночные отлучки студентов. Закрыла дверь, активировала зеркало, посмотрела на свое отражение… и принялась лихорадочно звонить сестре, хотя, наверное, стоило набрать папу или Ника.
Еванжелина
Когда мерцающие нити телепорта, коконом окутавшие тело, окончательно растаяли, я отчетливо услышала мерное тиканье часов и увидела, как в спальне сестры то включается, то гаснет свет. Плохо! Электронные часы работают без звука, если не настроить специальную функцию, а врубает ее Кристина, только если состояние – полный звездец. Монотонное тик-так обычно действует на нее успокаивающе.
Торопливо скинув ботинки, я на цыпочках прокралась в комнату и застыла в дверях. Крис сидела на диване, по-турецки скрестив ноги, и поглаживала, точно котенка, круглый «плавающий» ночник. Он озарял теплым светом небольшой пятачок, добавляя контраста скользящим по лицу сестры теням, а потом снова гас, скрывая ее силуэт. И хотя я видела Кристину при любом раскладе – одним из плюсов инициации псионика было хорошее ночное зрение – ситуация беспокоила.
– Крис, – позвала, окончательно осознав, что сестра меня не замечает. Погруженная в собственные мысли она смотрела в одну точку, ни на что не реагируя. – Госпожа Ландау! – рявкнула командным тоном. Этот трюк, когда мы были маленькими, проворачивал Николас, если надо было поднять нас ни свет ни заря, что делать нам, естественно, не хотелось.
– А? – Кристина будто очнулась от транса. Моргнула пару раз, потом громко шмыгнула носом и грустно протянула: – Где же ты пропадала, Евочка, мне так много надо тебе рассказать.
М-да… дело дрянь.
Она не подпрыгнула, как обычно, сметая подушки, не издала радостный вопль и не кинулась мне на шею. Даже не обругала за долгое отсутствие! Это точно моя сестра? Ее, часом, не подменили? Крис продолжала сидеть и смотреть на меня. Счастье, что хоть ночник гладить перестала. Подойдя к ней, я опустилась рядом и обняла сестру. Она положила голову мне на плечо и снова шмыгнула носом. Не плачет, упрямая, держится… а лучше бы разревелась – глядишь, и полегчало бы!
Звонок сестры застал меня в архиве, до которого квазар проводил семнадцатую поющую, махнул на прощание рукой и ушел, даже не поздоровавшись с координатором. Папа, как выяснилось, был уже в курсе нашей проваленной миссии – спасибо докладу Молнии, которую на самом деле звали Молли Вега. Ни о чем особо не спрашивая, он обнял меня, потрепал, как в детстве, по волосам и клятвенно пообещал навестить нас с Кристиной утром. Отец частенько торчал тут ночами, умудряясь днем еще и лекции студентам читать, а все потому, что не в пример нам он высыпался часа за три и чувствовал себя при этом бодрым и свежим.
Мы толком и поговорить-то с ним не успели, как поступил входящий вызов от Крис. Эмоциональное состояние сестры оставляло желать лучшего. Одолжив у папы рабочий «амулет», я помчалась к ней.
Вот теперь мы с сестрой и сидели на большом удобном диване, освещенные плавающим вокруг ночником, и молчали. Я не торопила ее с вопросами, она не спешила делиться проблемами. Наконец-то мы снова были вместе, вдвоем… это действовало как лекарство, затягивая душевные раны. И мои, и ее. Примерили, называется, платья! Кстати, о них…
– Слушай, а ведь твой костюм теперь подходит тебе еще больше, даже метку маскировать не надо! – полушутя-полусерьезно сказала я, пытаясь растормошить сестренку.
Узор на ее щеке сменил не только цвет, но и структуру. И, глядя на него, я прекрасно понимала причину паники Крис. Маджентовые линии теперь переплетались с темно-фиолетовыми и черными. Можно, конечно, было предположить, что инициация пока в процессе, и окончательный колер еще не выявлен, однако распознать спектр ее паранормальных способностей все равно не получалось.
У псиоников встречался красный, лиловый, гелиотроповый даже… а такого многогранного рисунка я ни у кого раньше не видела. Может, зря не позвала с собой папу? Он наверняка знает, что все это значит. Но Кристина просила никому пока не говорить об инициации, я и промолчала. Ничего! Утром отец все равно явится в гости, а если что-то пойдет не так – вызову его раньше.
– У меня для тебя новость. – Уголок ее губ дернулся, наметив кривую улыбку. – На бал в моем платье пойдешь ты.
– Э?
– Платье видел Кай, – вздохнув, пожаловалась сестра.
– И что? Это же хорошо, что он знает, как тебя искать, – начала рассуждать я, помня об увлечении Кристины нашим вокалистом. – Стоп! А где это он тебя в нем видел?
– Дома, – поморщилась она, теснее ко мне прижимаясь. Я машинально начала перебирать ее иссиня-черные волосы с такой же, как у меня, синей прядью. Раньше она была бесцветная, хм… – Он заходил к тебе, спрашивал какие-то ноты.
– О звезды! Совсем про них забыла.
– Я сказала, что музыка еще не дописана, так как думала, что он принял меня за тебя, – не обратив внимания на мой возглас, продолжила рассказывать Кристина. Настроение ее потихоньку улучшалось, она оживала на глазах, что радовало несказанно. – Потом мы вместе пошли в академию…
– Зачем?
– Тебя искать.
– Так, погоди. Я запуталась. Если Кай думал, что ты это я…
– Он не знал, кого именно мы ищем. Или что. Мне просто надо было попасть в академию, а у него был пропуск. Ты же не отвечала на звонки, я волновалась. – Она подняла голову и укоризненно посмотрела на меня. – Что тебя так задержало, Ев?
– Прости, так получилось.
Стало стыдно. А еще так грустно и больно, что сердце сжалось. Почему я должна держать все в секрете? Это ведь создает между нами пропасть! Ладно раньше, когда миссии не несли серьезной угрозы, я просто умалчивала о них и все. Но сегодня меня могли убить или ранить, как Рона и Молнию. А Крис сходила бы с ума от неведения, не зная, что происходит.
Или пусть лучше так? Ведь в противном случае она каждый раз будет переживать, ожидая моего возвращения с задания. О том, что сестра проболтается, даже мысли не допускала – тайны хранить Кристина умела. И как же поступить: сказать ей или продолжать лгать и выкручиваться дальше? Я ведь подписала договор о неразглашении тайны… Тайны, которую знал теперь Джет Янг. Чем этот квазар лучше моей любимой сестренки?! От сложного выбора меня избавила сама Крис, обиженно прошипев:
– Этот гад огненный… это с-с-смазливое свиное рыло… представляеш-ш-шь, он меня поцеловал!
– Ого! – выразила свое удивление я.
– После того, как сбросил с крыши высотки!
– Чего?! – Удивление усилилось, к нему добавилось еще возмущение, что и отразилось в моем громком вопле.
– Но сначала все было круто. – Сестра мечтательно улыбнулась. Скосив на меня глаза, она хитро прищурилась и добавила: – Ты не переживай, Евуль, я ему отомстила. – О звезды! «Стихии» что, в канун бала поцелуев лишились своего фронтмена? – Завтра твой вокалист будет щеголять отменным фонарем под глазом! – похвасталась Кристина, поглаживая свои костяшки.
– Он не мой, – буркнула я, придя в себя от новостей. – Крис, ты… может, жалобу ректору на него написать? Или слить подробности его выходки в новостной блог? Или… да хотя бы жабу в его завтрак подкинуть! Это же… это безобразие какое-то! – негодовала я. – Безответственный болван! О чем он только думал?!
– Судя по всему, – она села прямо и откинула голову на высокую спинку, – о поцелуях. Адреналиновых, как он выразился.
– Надеюсь, тебе хоть понравилось? – с надеждой спросила я.
– Знаешь… Не распробовала! – хохотнула сестра. – Слишком зла была на него, а еще перепугалась жутко и… метка запульсировала.
– Сейчас уже нет пульсации, и кожа холодная. – Я коснулась подушечками пальцев ее скулы, повторяя линии причудливого рисунка. Их стало заметно больше, чем раньше. – Значит, инициация завершена, – сделала вывод из личного опыта. – В итоге ты у нас, Крис, неопознанная красно-фиолетово-черная ведьмочка. Может, папу все-таки позовем? Или хотя бы брату напишем?
– С ума сошла?! – встрепенулась сестра. – Папе с Ником о моих ночных полетах знать противопоказано! Они же Каю башку отвернут, лишив меня этого удовольствия. Давай-ка сначала придумаем правдоподобную историю моей внезапной инициации. Прошу тебя, Евочка, помоги-и-и, – протянула Кристина, умоляюще глядя на меня. И мордашку такую умильную состроила, что отказать было попросту невозможно. – Ты единственная, кому я могу доверить все свои тайны. Только тебе, – добавила она с чувством.
– А я…
Сейчас, как никогда раньше, мне захотелось ей тоже все рассказать, но слова застряли в горле. Я шевелила губами, не издавая никаких звуков, и чувствовала себя абсолютно беспомощной. Да какого черта?! Чем дольше блокировался порыв поделиться с сестрой моим секретом, тем сильнее я злилась. Дух противоречия – великая вещь! Решив, что не буду послушным болванчиком в руках ведьмаков из службы безопасности, я плюнула на безуспешные попытки вербально обойти запрет, схватила со стола планшет и наскоро нарисовала карикатурную фигурку в черном балахоне и с микрофоном в руках, под которой написала: «№ 17».
– Да ладно? – округлила глаза сестра. Я кивнула. – А почему скрывала? – Я снова открыла рот… закрыла, развела руками и, указав пальцем на потолок, закатила глаза. – Запретили, значит… – все правильно истолковала наша умненькая балбеска. – Козлы! – заявила она, а я только тихо хмыкнула. Это она еще не знает, что один из «полорогих» наш собственный папочка. И он точно не козел… всего лишь упрямый овен, не разрешивший мне год назад посвятить в мою тайну Кристину. – Ты ведь знаешь, я – могила, – серьезно проговорила сестра, приложив, как раньше, руку к сердцу. Наша детская клятва вызвала у меня ответный жест и улыбку. Вспомнились школьные шалости и разные мелкие секретики, а еще ароматный чай с плюшками и игра в нарды с Ником.
– Чаю хочу. – Голос снова прорезался, едва я перестала пытаться рассказать о своей принадлежности к поющим. Хм, а когда обсуждали миссию с Джетом, подобных проблем не возникало. Неужели у него есть доступ? Или, зная о близких отношениях близнецов, запрет был наложен только на общение с Крис?
– Точно! – поддержала сестра. – Надо же как-то отметить мою инициацию и твою… – Она запнулась, не зная, стоит ли лишний раз говорить про мой второй дар. – Офигеть, вообще-то! Я, конечно, замечала некоторые странности, но даже не подозревала, что ты так крута. Молодец, сестренка! – похвалила она, правда, непонятно за что. – Горжусь!
Я криво улыбнулась, не зная, что ей ответить. Гордиться, учитывая проваленную миссию и двух квазаров в лазарете, было на самом деле нечем.
Немного помолчав, Кристина сменила тему:
– Так. Ладно! Инициации инициациями, а надо подумать и о насущном. После чая поменяемся платьями, да? – Спать она явно не собиралась, хотя за окном была глубокая ночь. – Хочу все заново перемерить, посмотреть, как сидит! И о прическах позаботиться не помешает. Думаю, надо взять напрокат парики. Если их все уже не расхватали. Не хочу, чтобы нас кто-нибудь узнал. Особенно Кай.
– Прически я организую, – подмигнула ей заговорщически, ибо деньги у меня водились. – Профессиональный грим для меток тоже раздобуду. Но вот что делать с Каем…
– Обмануть! Отомстить! Вскружить голову и… послать к черту! – мечтательно улыбнулась сестра.
– Я про музыку, ему обещанную.
– Перебьется! – вздернула носик Крис. – Скажешь, что была слишком занята куда более важными делами, поэтому и не успела выполнить его дурацкую просьбу. Таких самоуверенных придурков надо чаще обламывать, им полезно, – заявила она, окончательно став похожей на саму себя. – Чай, чай… где же ты, мой сладенький чай, – пропела сестренка, поднимаясь с дивана и танцующей походкой направляясь на кухню.
Как мало, оказывается, человеку надо. А я, грешным делом, думала, что придется приводить ее в чувства всю ночь. Интересно, на нее именно моя компания так благотворно повлияла, или ей просто надо было кому-то излить душу? Полагаю, оба варианта верны. И первый особенно актуален.
Мне вспомнился похожий на цветок кристалл, делившийся со мной энергией. Что, если я, обнимая Крис, тоже отдала ей часть своей жизненной силы? Фантастический вариант, да… но вдруг? Витало что-то такое в воздухе вокруг нас, пока мы сидели рядом. И это точно был не подаренный братом ночник. В конце концов, я ведь не художественными способностями электронику в доме иногда вырубаю. Есть все же некоторые плюсы в даре поющего. Определенно есть.
На кухне что-то звякнуло, крякнуло и, кажется, разбилось.
Э-э-э… чайник?
– Иош-ш-шкин кот! – прошипела наша горе-хозяюшка. – Прости, но чаю, Ев, не будет. Кофе налить или сок?
ГЛАВА 3
Не дразните спящего «дракона»
Кристина
– Па, ну почему сейчас? Может, после бала лучше…
– До бала полно времени.
– Вовсе нет! Я же девочка, мне надо подготовиться. Так что времени совсем-совсем мало!
– Подготовиться? – Он с интересом посмотрел на меня, продолжая вести за руку, как ребенка, по длинному полупустому коридору к очередной лестнице. Мы с Евой комплекцией пошли в маму, миниатюрную брюнетку. Отец же был высоким и довольно крупным, а еще ярко-рыжим, несмотря на припорошенные сединой виски и короткую белую бородку. – Платья вы забрали еще вчера. Маски, насколько знаю, тоже.
– Маски, ха! – фыркнула я, тряхнув короткими хвостиками, в которые были затянуты волосы. – Ничего ты не смыслишь в делах девичьих, па! Для начала надо принять ванну…
– Ты только что из душа, – парировал отец.
– Другую ванну! Со специальными настоями, благотворно влияющими на кожу и настроение, – процитировала я сестру. – Потом прическу сделать, костюм примерить… да мало ли дел у первокурсницы перед первым студенческим балом?! Морально настроиться, между прочим, тоже надо!
– Успеешь! Целый день впереди, – отмахнулся он, а я обреченно вздохнула. Не вышло соскочить «с поводка», увы.
Идти не хотелось, будто меня вели не на стандартный для псионика осмотр, а на заклание. В детстве Ева храбро делала прививки, а я тряслась, как осиновый лист, и искала любой способ увильнуть от этой во всех смыслах полезной процедуры. Боялась именно врачей, а не боли, а еще их стерильно чистеньких беленьких кабинетов. Попадая туда, чувствовала себя запертым в клетке зверьком. С годами этот иррациональный страх прошел, во всяком случае, я так считала.
– Успокойся, Кристина. Твоя инициация должна быть зафиксирована, ты сама это прекрасно понимаешь. – Отец ободряюще сжал мою ладонь. – Все будет хорошо, малышка, – назвал, как в детстве. И с теми же ласково убеждающими интонациями.
Его бы уверенность вселенной в уши!
Я не сомневалась, что на одном из подземных уровней уже целый консилиум собрался. Будут сканировать и щупать, как лабораторную мышку, бедную маленькую меня. Главное, чтобы не увлеклись и не препарировали. А то знаю я этих… светил науки! Мама наша была ксенобиологом. В отличие от папы практикующим. И ни к чему хорошему это не привело.
Когда нам с сестрой исполнилось три года, она погибла во время взрыва в лаборатории. Остались только слайды и видеозаписи с ее участием, а еще голографическая няня, у которой были мамин голос и лицо. Самое обидное, что и при жизни ее виртуальная копия так часто нам заменяла мать, что мы на полном серьезе называли ее мамулечкой. А все потому, что для великого ученого главное в жизни не дети, а работа. Ева скучала по маме до сих пор, хранила ее подарки. Я же все давно выкинула, желая как можно скорее перевернуть эту страницу нашей жизни.
– А если собрание затянется? Метка ведь странная… – снова завела свою песню я.
– Именно поэтому откладывать осмотр нельзя! – сказал как отрезал папа.
В этом был он весь. Большой, целеустремленный, упрямый… овен! Переспорить его у нас с Евой никогда не получалось, хотя Ник порой одерживал победы в их словесных баталиях. Жаль, что его сейчас рядом нет. А впрочем, хорошо! Брат наверняка занял бы сторону отца, и тогда не видать мне бала поцелуев, как собственных ушей, а у меня на него грандиозные планы. Главное, пережить это утро.
Навестив нас спозаранку, папа сильно заинтересовался необычной расцветкой моей метки, расспросил об инициации, о которой я поведала лишь часть правды, затем что-то записал в свой электронный блокнот, сделал пару коротких звонков и сообщил, что через час меня ждет ученый совет. Час всего! Мы уснули с сестрой на рассвете, а он мало того, что бессовестно нас разбудил, так еще и внезапные смотрины мне организовал. Нет чтобы отложить всю эту канитель на завтра!
В результате наших препирательств я не только собралась со спринтерской скоростью, но и оделась в наряд прилежной школьницы, а не пацанки, коей на самом деле являлась. Белая блузочка, юбочка в клетку чуть выше колена и туфельки на небольшом каблучке. Еще и хвостики завязала – это, правда, уже по приколу. Как, черт возьми, отцу удалось меня так упаковать?! И ведь я, если подумать, не сильно и возражала.
На единственную пару, заявленную в сегодняшнем расписании, Ева отправилась одна. Я же вошла за ручку с папой в ярко освещенный белый зал, где за длинным столом сидели одетые в белые костюмы люди во главе с нашим импозантным ректором. И старый детский страх вернулся, словно снежный ком, вызывая подсознательное желание сбежать. Почуяв это, отец крепче стиснул мою ладонь. Я зажмурилась, подавляя фобию. Затем открыла глаза, всмотрелась в лица собравшихся… м-да. Жадные пытливые взгляды, полные исследовательского азарта. Чую, пыточное утро затянется.
Ведь для них я мышь… всего лишь маленькая подопытная мышка, которую сейчас будут приносить в жертву науке. Тот самый запертый в клетке зверек из далекого детства. А может, и не очень далекого – мне ведь еще нет восемнадцати.
