Как это завораживающе окунаться в события.
Как редко мы себе позволяем быть собой. Хочу «пирожное, мороженое» и прочие маленькие радости.
Так вот, я хочу просто поваляться с утра с книжкой, почитать, никуда не спешить…
Это было действительно давно, когда я была молодая, умела удивляться, верила в волшебство и любила жизнь. Могла себе позволить не спать часов до трёх ночи, а может и всю ночь, и упоенно читать: плакать, смеяться, улыбаться и просто влюбляться в персонажей.
Почему я не позволяла себе желать, желать того, что нравится мне, а не подруге, а не маме или папе… продолжать можно долго. Желания возникали, но я сразу же их душила.
А сейчас? Что изменилось?
Ничего. Я так та же маленькая девочка, просто немного повзрослела, у меня есть много-много хочу и очень-очень хочется их реализовывать, хотя бы самые маленькие, самые простенькие.
Надо же с чего-то начинать. Почему, например, нельзя уволиться из этой жизни и устроиться на другую, поработать там, вдруг понравится. Там найти свою цель, идти к ней и радоваться.
Я совершенно разучилась радоваться, только дети иногда напоминают об этом, своими открытыми улыбками и заразительным смехом. И тогда ты забываешься, слетаешь с «грустных катушек» и хохочешь вместе с ними, а потом наступает тишина. И вот она бывает разная: задумчивая, та что будет с тобой всегда и к ней можно обратиться за советом, с ней можно поболтать и помолчать, и она всегда будет «за тебя». Обжигающая, чуть ли не звенящая, с ней лучше тихонько посидеть и переждать, не тревожить ее своими мыслями, а вдруг она взорвется и разметает всё в округе.
Любящая тишина очень редкая, это буквально эксклюзив, и её выдают самым самым, вот ради такой тишины и стоит смеяться и дурачиться».
«Странно», — подумалось ей. В груди что-то сжалось, дыхание перехватило и все застыло.
«Странно, — снова подумала она. — Такое уже было когда-то давно, очень давно. Как будто я сидела за рулем в автомобиле, левый локоть свешивается в водительское окно, правая рука на руле. И передо мной дорога, она бесконечная, открытая. А кругом лавандовые поля, кругом свобода и много воздуха, пронизанного приключениями. Действительно странно, потому что машину я водить не умею, откуда бы это. Но так реалистично, как гравий проминается под шинами автомобиля.
А что было потом? Потом была Жизнь. Сейчас конечно тоже жизнь, но она именно такая маленькая, обычная, серенькая».
Миллиса смотрела в окно. Там шли люди, ехали машины, все как всегда.
«Ведь каждый, кто проходит сейчас там за окнами кафе, у него тоже есть жизнь. И каждый ее живет и думает по-разному. Странно… Думать жизнь. Это же смешно, хотя, если подумать, то это очень грустно, жизнь надо не думать, а жить ее. А может быть тому человеку страшно или больно жить и поэтому он ее Думает».
Сердце забилось, замерло, сжалось. Звук возник снова. Этот звук, шуршание гравия. Потом картинка. Все это пронеслось в голове со страшной скоростью и исчезло.
— Хорошо. Что дальше? А дальше по плану пирожное!
Громкое детское «нееееть» от дальнего столика вывело ее из собственных размышлений. Она почувствовала озноб.
Оглядевшись, девушка увидела, что в другом конце кафе, мама что-то уверенно объясняла своей дочери, а та ни в какую не хотела ее слушать или хоть как-то внимать ее доводам.
«Кажется должна быть здесь, — Миллиса взяла сумку и начала судорожно что-то в ней искать. — Я же на прошлой неделе брала с собой и не выложила до сих пор. С Тёмой же играли, вот!» Коробка пластилина торжественно была выужена из недр сумки, иногда работа няней выручает.
Миллиса с коробкой пластилина направилась к тому столику, откуда виднелась детская головка. Девочка лет четырех все еще капризничала и морщила свой чудный носик на любые предложения успокоиться от ее мамы.
Девушка устроилась тут же неподалеку, чтобы ее могли увидеть мокрые детские глазки. Миллиса открыла коробку и начала быстро отрывать кусочки от разных брусков и быстро лепить разных примитивных животных и выставлять их тут же на столике. Малышка внезапно успокоилась, заинтересованно устремила взгляд в сторону фигурок, слезла с кресла и, держа маму за руку, присела рядом. Девушка придвинула ей коробку с пластилином.
Маленькие пальчики взяли голубой. Пластилин был мягкий и податливый, он послушно изгибался в маленьких детских ладошках. Серые огромные глаза внимательно следили, как из ловких пальцев взрослой тети получаются такие звери!? В ладошке все еще был мягкий бесформенный кусочек. Девочка очень открыто и заинтересованно заглядывала в глаза Миллисе, но когда та улыбалась ей в ответ, малышка отводила взгляд в сторону.
— Смотри, у меня облако, протягивая на ладони разноцветный шарик сказала девушка.
– Не бывает таких обьяков, — смешно жестикулируя парировала малышка.
— Для меня сейчас облака такого цвета. Я их так чувствую. Хочешь слепить то, что чувствуешь?
Малышка пронзительно посмотрела в глаза наставнице и, высунув язычок, стала ваять свой маленький шедевр.
— Шмотли! — через некоторое время восторженно воскликнула девчушка. На маленькой ладошке лежал бело-голубой комочек, напоминающий шарик, — это Жемля! — И пауза. Малышка смотрела неотрывно на девушку как на эксперта, ожидая реакции. Реакция должна была быть правильная.
— Это потрясающе! Ты так чувствуешь нашу планету?
— Дя! — гордо подняв голубое творение вверх, сказала она. Ее глаза были полны чувством завершенности.
Она зажала свой шарик в ладонь, повернулась к маме.
— Ня, — искренне заглядывая в глаза своему главному человеку в жизни, проговорила мудрая душа.
Опешив, мама взяла крохотный кусочек пластилина и, спрятав в своей руке, прижала к груди. Потом она подняла глаза к дочери, раскрыла руки для объятий, приглашая ее в них. Та с радостью прильнула к маме, обняла ее за шею липкими ручками и что-то зашептала на ухо.
Мама зарылась лицом в мягкие кудри дочери. Волосы щекотали нос, щеку, нежный запах ромашкового шампуня заставлял сильнее чувствовать нежность, любовь, бесконечность объятий, момент единения и прижимать это маленькое чудо к себе.
«Какая ерунда, это пятно на новом платье», – подумала мама. Слезы катились по ее щекам. Она подняла глаза на Миллису, кивнула ей в знак признательности.
«Вот сейчас у них Жизнь и они ее живут! — подумала Миллиса и, тихо собравшись, удалилась. — Люблю, когда вот так».
«Мне действительно пора», — думая так, она вышла из кафе.
«Где здесь была автобусная остановка. Еще успеваю. Или может взять такси? Лучше автобус». — Мысли бежали, спотыкались, толкали друг друга.
В следующее мгновение Миллисе показалось, что она в кого-то врезалась, потому что увидела фигуру, заслонившую собой все, потом толчок в руку и грудь, а потом никого. Вообще никого, ни дождя, ни людей, и…
— Постойте, улица не моя, — Миллиса огляделась еще раз. — Да, все правильно — не моя.
Глава 3
Мне главное начать, главное взять ручку и тетрадь и быстро черкать непонятные буковки, выводя слова. Быстро-быстро везти свой поезд на нужную станцию. Слова как вагончики, когда они складно звучат между собой получается как мерное укачивание под стук колес. А ты, мой дорогой Читатель, можешь отпустить все беспокойное и сладостно предаться чтению.
Иногда можно отвлечься, налить чая в звенящий стакан в подстаканнике. И периодически, отрывая взгляд от книги, поглядывать в окно, думая о чем-то своем таком близком сюжету, от чего душа попросит «Давай, читай дальше! Хорошо-то как!»?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70795966&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
