Михин приятель Жора Жаров на удивление оказался порядочным
и добрым малым, который не гнушался никакой работы. Он был занят по большей части розливом препарата, работал на дозаторе, ухаживал за его техническим состоянием, содержал его в чистоте.
Мы с Михой целыми днями сидели за газовыми горелками и запаивали ампулы. От их огромного количества под вечер уже рябило в глазах! Они снились мне даже ночью – целые ряды ампул молочно-белого, фиолетового и бледно-жёлтого цвета… От такой изнурительной работы в респираторе у меня на лице появлялись багровые ожоги, которые я каждый день старательно смазывал увлажняющим кремом или мазью.
Однако, Миха и Жора Жаров всё это время работали вовсе без респираторов. Я упрекал их в том, что они совсем не берегут своего здоровья, но они только ухмылялись мне в ответ. А Миха ещё и курил на рабочем месте во время запайки ампул, что по инструкции работ с ядовитым препаратом было категорически запрещено и небезопасно!
Серёга имел самые «небейлежачие» обязанности – он вёл счет наших ампул, заказывал к ним этикетки с инструкцией по применению препарата, перетаскивал в подвал картонные ящики уже с готовым и расфасованным товаром.
Нам по работе приходилось много передвигаться. Поэтому, кроме Михиной «лохматки», мы с Серёгой приобщили ещё и свои автомобили к этому общему делу: Серёга – свой «Форд Скорпио», а я катался по рабочим делам на своём трёхсотом дизельном «Мерседесе», который в народе прозвали «мерином».
Когда уже накопилось достаточное количество товара, назрела необходимость развозить его к местам реализации. Пополнять запасы препарата из Куровского и ампул из Орла тоже было необходимо.
Решением первой проблемы, развозить отраву, занимались мы с Серёгой. Ну, а Миха и Жора, тем временем, продолжали производить товар. Ездить же за препаратом в село Куровское приходилось нам с Михой. Жора Жаров в это время разливал препарат в ампулы, а Серёга попросту отлынивал от работы, хотя очень немалые деньги он получал наравне со всеми.
Ушлый Серёга даже в своих резиновых перчатках категорически отказывался контактировать с этим ядовитым препаратом в открытом виде. Поэтому после очень короткого и довольно непродолжительного этапа работы в нашем коммерческом трудовом коллективе начался раздрай… Миха возмущался несознательным поведением Серёги, упрекал его в том, что он не в полной мере посвящает себя работе. Серёга же усердно упирал в очень горячих спорах с Михой на его пристрастие к спиртному, возмущался тем, что он прикладывается к бутылке даже во время работы, и частенько садится за руль поддатым.
Однажды во время такого спора Серёга вывел из себя Миху простым эмоциональным вопросом:
– А скажи-ка, Миха, сколько алкоголя сегодня с утра … болтается
у тебя в крови?
– У меня в крови? А ты мне кто тут? Гаишник, что ли? А может быть ты мне жена? Что ты меня здесь всё время контролируешь? – в бешенстве заорал он, – у меня машина под парами стоит, а ты тут мне мозги паришь!
С этими словами Миха достал из своего подвала несколько картонных ящиков готового товара, поставил их в ржавый прицеп своей «лохматки» и злобно крикнул, выезжая со двора:
– Жора! Открой ворота! Я – в Орёл!
– Зачем ты его так раздраконил? – упрекнул я Серёгу, когда Миха выехал с Цветочной улицы на улицу Ленина, – он же всё-таки наш мозговой центр в этом предприятии!
– Мозговой центр! – ухмыльнулся он, – какой он мозговой центр?
Уже давно все свои последние мозги пропил!
– А вдруг на д-д-дороге менты? – встрял в разговор Жора, заикаясь, так как от волнения у него иногда это проскакивало.
– Откупится! – уверенно парировал Серёга. – У него полный прицеп этого добра!
Часто бывало так, что на трассе во время развоза товара по точкам, или при отоваривании разнарядки с препаратом, мы вдруг нарывались на нарушение ПДД, и нас ловили гаишники. Доходило до смешного, но мы прикидывались, что денег у нас нет, штраф оплатить нечем, мол, на топливо еле насобирали… Тут же мы предлагали ментам несколько ампул с товаром, утверждали, что эта отрава от колорадского жука очень дорого стоит, а мы отдаём её практически даром! Алчные сборщики дорожных податей неумолимо тянулись к этим желанным ампулам с препаратом, потому что почти у каждого из них либо знакомые, либо родственники, либо они сами занимались картофелеводством…
И всё же было как-то неспокойно! Путь до Орла и обратно составлял около двухсот сорока километров, да ещё по городу километров пятьдесят колесить. Миха уехал около двенадцати по полудни, и мы с Жорой не находили себе места, продолжая тем временем производство товара. Серёги же и след простыл после отъезда Михи. Перед нами он отчитываться намерен не был, опасался только Михи, который распределял не только всю работу, но и причитающиеся за неё деньги.
Наконец, в начале седьмого вечера Миха зарулил во двор своего
дома в Фокино на Цветочной улице, демонстративно швыряя из приоткрытого окна «лохматки» пустую бутылку из-под пива в кусты. Он вышел из машины и устало сел на лавку перед домом, чинно закуривая сигарету.
– Жора, отстегни прицеп, пожалуйста, и загони его в гараж! Собирайся… Домой поедем, – грустно выдохнул он.
– Хорошо, – ответил тот.
– Ты что, за рулём пил? – спросил я Миху.
– Коля! Ну, что ты тоже начинаешь? Может, и ты теперь спросишь: сколько алкоголя с утра болтается у меня в крови? – очень раздраженно ответил он.
– А всё-таки?
– Ой, отвянь, а! Ну, взял я бутылочку пивка в киоске на въезде в Фокино! Ну, выпил! Жара! В «лохматке» кондея нет, это не у тебя в «мерине»! – Миха жадно закурил сигарету, – а кстати, где этот лентяй? Опять уже домой уехал?
– Ну, да! Если ты про Серёгу, – ответил я.
– Получит он у меня зарплату в этом месяце! Ой, получит!
В этот день мы больше не работали, быстро собрали весь инструмент и разъехались по домам. Смертельная усталость валила нас с ног. За прошедшую пару месяцев я даже и не помнил ни одного нормального выходного! Вцепившись в толстую баранку своего мерина», я летел по загородному шоссе и смотрел перед собой на дорогу. Встречные машины надвигались из кромешной тьмы и слепили меня светом своих фар…
– Ну, ничего страшного, – вслух успокаивал я себя, – скоро у нас препарата будет столько, что только успевай подставлять карманы! «Катайся и собирай денежки!» … как любит говорить мой друг Миха… Всё будет… Всё будет хорошо!
Жизненный опыт
Через неделю мы с Михой оказались в Орле по делам. Нужно было собрать деньги за проданный товар. Накануне он по этому поводу долго созванивался с очень ушлым и хитрым директором орловской базы «Сортсемовощ», неким типом Литовкиным, уже престарелым и худощавым мужчиной с лукавым выражением лица, которому мы и сдавали наш самопальный товар на реализацию.
Вольготно развалившись на переднем пассажирском сиденье моего «мерина», а именно на нём мы отправились в поездку, Миха мечтательно строил планы:
– Сегодня за день соберём денежки, вечерком посидим в какой-нибудь тихой кафешке. А завтра будем возвращаться через Болхов! Там тоже надо будет забрать копейки, – дымя в полуоткрытое окно, размышлял он. – Есть у меня в Орле подружка по имени Галя…
Миха смачно клацнул языком:
– В прошлый раз познакомился, когда один на «лохматке» ездил!
Обещала романтическое свидание! Замужняя, правда…
– И не в лом тебе с замужними дамами якшаться? Ты ж ведь женатый человек, Миха! Зачем тебе их мужей рогатыми делать?
– Да, брось ты, Коля! Что за предрассудки? Меня же тут самого в первом браке рогатым сделали! Так что я теперь? В долгу, что ли, останусь? – возмутился он, – а с Людой, одноклассницей моей, мы по залёту в браке оказались… Без любви, так сказать. Теперь я даже и сам не знаю, надолго ли? А замужние… Они завсегда голодные! И, к тому же, они венерически чистые! – противно захохотал он.
Магнитофон в машине голосил бравую, блатную песню группы «Лесоповал» Которую исполнял Сергей Коржуков:
А у меня, у Вовочки,
Три татуировочки!
Волочёт меня за них
МУР, как на верёвочке…
– Ты же не блатной, Коля! Что ты всё время этот пошлый шансон слушаешь?
– Просто… нравится, – бросил я в ответ. – «Лесоповал» – это группа Михаила Танича, а он, между прочим, не только блатные песни пишет! …
Мы помолчали.
– И вообще, кончай дымить «Приму» в моей машине! Замахал ты уже! – неожиданно для себя сорвался я на Миху после недолгой паузы.
– Ладно-ладно, – примирительно улыбнулся он, – придётся мне, Коля, заняться твоим музыкальным воспитанием! Крис Де Бург, «Лэд Зепелин», «Форинер», например. Вот что ты у меня будешь слушать!
– Да, пошёл ты… – шутливо огрызнулся я.
Орловская жара утомила нас за день. Ближе к восьми часам вечера мы по Московской улице перевалили через Красный мост, свернули направо и припарковались у дома номер шестьдесят два на Дубровинской набережной реки Оки. Здесь жила новая знакомая Михи. Он вошёл в подъезд, но через некоторое время вернулся.
– Никого нет дома, – уныло объявил он.
– Что будем делать? – спросил я.
– Какие твои ценные предложения, Коля? – вопросом на вопрос парировал Миха.
– Рванём домой! Сто двадцать вёрст до Брянска – это полтора часа ходу!
– Не-ет уж, Коля! Отдыхать, так отдыхать! Зря я, что ли весь день затачивал на Галю? Давай пока зарулим куда-нибудь в кафе, – устало
предложил он, – тут через дорогу есть Бистро.
– А ты откуда знаешь? – поинтересовался я.
– Ну, а сам-то ты как думаешь, где я мог познакомиться с моей Галей? – признался Миха.
– О-о! Галя уже твоя? – поиздевался я над ним.
– А то? … – усмехнулся он.
– Деньги с собой возьмём? – озаботился я.
– А ты что предлагаешь? – снова спросил меня Миха с явной долей беспокойства.
– Советую оставить их в машине. Сумма большая! Мало ли что…
– А если твоего «мерина» вскроют? – с тревогой в голосе выпалил незадачливый Миха.
– А если тебе в кафе башку проломят и бабки отберут? И будет ещё хорошо, если, вообще, не грохнут! – начал было я спорить с Михой.
– Ты знаешь, с такой суммой денег я бы здесь не задерживался!
– Да, сумма немалая… – задумался он, – но и уехать мы ведь тоже не можем! Во-первых, завтра нам срочно надо быть в Болхове! Во-вторых, Галя…
– Во-первых, Галя! – злобно перебил я Миху, – прячем деньги в машине! У меня здесь тайник имеется! – голосом, не терпящим возражений, заявил я.
– Хорошо, – сдался он, – пошли!
– Только я пить не буду, за рулём всё-таки. Да и ты, Миха, на спиртное не слишком налегай! А то Галю твою гладить некому будет! – продолжил командовать я, отстегнул кобуру, в которой носил свой газовый «MAUSER», и положил его в ящик для перчаток. – И ты свою пукалку тоже оставь!
– А вот уж хрен! – вспылил Миха и, вынув деньги из подсумка, который вечно таскал на поясе, сунул туда свою травматическую четырехзарядную «Осу».
Мы спрятали все свои деньги в тайник, расположенный между ковриком и днищем моего «мерина», и вышли со двора. Потом перешли на другую сторону дороги через Московскую улицу и вошли в Бистро «Теремок», находившееся по адресу: площадь Мира, дом один.
Сразу после Красного моста, слева от него, был живописный сквер, спускающийся прямо к набережной реки Оки. Справа, вдоль Московской улицы, пролегал небольшой сквер Танкистов, где на постаменте красовался танк Т-34.
В Бистро мы заняли столик у окна, которое представляло собой огромную витрину почти до самого пола. Мы сели друг напротив друга, и Миха почувствовал себя тут если не падишахом, то арабским шейхом, как минимум. Он заказывал настолько изысканные блюда, насколько позволяла кухня этого захудалого заведения, требовал различные напитки. Всем своим видом Миха напоминал мне Кису Воробьянинова из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»! Из спиртного он заказал графин водки для себя, а мне – бокал красного вина.
Вечер был в полном разгаре, играла музыка, посетители бились в танцах, когда среди них вдруг появились две приятной наружности девушки. Они скромно теснились у стойки, так как свободных столиков в кафе уже не было. Местные красавицы явно рассчитывали на интимный «съём», и это, наверняка, было их основным занятием.
К нам живо подошёл молоденький и тщедушный официант. Он же
и поинтересовался: будем ли мы заказывать что-нибудь ещё? Получив отрицательный ответ, он снова обратился к Михе:
– Эти две молодые девушки, – взглядом он указал на вновь прибывших дам, – очень просят занять два пустующих места за вашим столиком, а то мест у нас в кафе больше нет! … Вы не будете против?
– Нет, мы не против! – обрадовавшись такому случаю, заявил Миха, – и по этому поводу бутылочку шампанского для этих милых дам, дружище! – крикнул он официанту вдогонку.
За большим витринным окном Бистро уже смеркалось. Если раньше было хорошо видно всё, происходящее на улице, то теперь, наоборот, с улицы было видно всё, что происходит внутри.
«Сидим тут, как два тополя на Плющихе», – переживая какие-то нехорошие предчувствия, подумал я. Моё беспокойство усилилось, когда я заметил, что на другой стороне улицы, под деревьями, напротив Бистро, остановился большой чёрный джип, но из машины долго никто не выходил.
Симпатичные девушки сели рядом с нами и поздоровались. Мы тоже стали знакомиться с ними. Одна из них, стройная, высокая, тряся чёрными, как смоль, длинными волосами, одетая в открытое черное вечернее платье, представилась Лолой. Она опустилась на стул, рядом с моим другом Михой. Другая, миниатюрная блондинка в светлом летнем брючном костюме, назвалась Людмилой и села рядом со мной. Я представился ей Русланом…
Изрядно подвыпивший Миха дико заржал.
– Как в сказке Пушкина! Руслан и Людмила! А я, в таком случае, буду Александр Цекало! Саша и Лола! – намекнул он на известный в ту пору кабаре-дуэт «Академия». Но девушками эта его глупая шутка явно
понята не была.
Официант принёс шампанское. Миха принялся разливать вино по бокалам, открыв бутылку «по-гусарски» – так, чтобы пробка в потолок!
– Э-эй! И мне шампанского плесни, корешок! – заявил какой-то неизвестно откуда взявшийся тип.
Он без спросу сел за наш столик на свободный стул, спиной к витринному стеклу, взял со стола пустой бокал и призывно протянул его в сторону Михи. На его руке ярко красовалась зековская наколка, изображавшая горы, восход жаркого солнца и надпись: «СЕВЕР». Короткая причёска, хамоватая кривая ухмылка и чёрные прокуренные зубы – всё говорило об одном: тип явно недавно освободился из мест лишения свободы и умышленно нарывается на скандал.
Очень неловкая, щемящая сердце пауза нависла над нашим столиком! Проститутки, сидевшие с нами, испуганно переглянулись и уставились на Миху.
«Началось», – обреченно подумал я, прикидывая, как же он отреагирует на эту дерзость?
Но происходящее далее тут же вселило в меня необыкновенное
