Магинариум
Дари Псов
В мире Фалтэсса произошёл магический апокалипсис, который изменил привычный фэнтези-мир до странного сумасшествия. Лошади теперь выглядят как смесь кузнечиков и белок-летяг, а огромные свиньи умеют сбрасывать с себя мясо, становясь похожими на жирафов. Безумная магическая жидкость захватывает всё больше пространства. Как и орден Траурников в своём жертвенном походе против "магии", которая теперь является всеобщим ругательством.“Магинариум” – это 98% юмора, 0,5% душевности и 1,5% драмы (по скромному авторскому мнению). Стиль изложения достаточно легковесный, за исключением некоторых моментов. Я пытался деконструировать мономиф, но, кажется, в некоторых местах поддался силе традиций, и Мрачноглаз стал одним из лиц тысячеликого героя, хоть и немного иронично.В книге много отсылок к классическим и современным фэнтези, а также к фэнтези-тропам в целом.И ещё я должен предупредить о присутствии брутальности, в основном в способе убийства персонажей. Это всё же постапокалиптический мир.
Дари Псов
Магинариум
Предисловие автора
Решил я начать писать книги, и самый простой способ, до которого смог додуматься, – это писать и выкладывать это на всеобщее обозрение для обратной связи, благодаря которой будет происходить корректировка моего писательства и, следовательно, повышение моих писательских навыков. Единственный возможный минус – это большое количество неконструктивной критики, которое демотивирует меня бросить писать. Но альтернатива этому – писать в стол лет 10, как Брэндон Сандерсон, и это было бы намного дольше, и единственная обратная связь была бы моя собственная, предвзятая. Не говоря о моей вечно растущей паранойе, что если я что-то делаю долго и один, с этим что-то случится или со мной, и весь труд будет утерян.
У меня нет опыта написания книг, я не изучал никакие курсы или уроки, только читательский опыт. Чтобы изучить что-то, я делаю практику, а потом теорию с уже готовыми эмпирическими данными и вопросами. Просто прочитав кучу теории, я забываю начало к концу чтения. Звучит технично, но что такое писательство, если не инженерия смыслов словами?
Я могу выделить два главных минуса “Магинариума” (это странно – говорить не о плюсах, а о минусах в предисловии? Возможно, это эгоистично, ведь моя цель – улучшить навыки, а не продать продукт (но душа в текст влита, это я могу гарантировать)). Первый – темп повествования, он быстрый. Нормальные писатели пишут описания погоды, места действия, предыстории всего, рассуждения, заполняют сцены деталями. У меня всё это тоже есть, но больше для визуализации происходящего в голове читателя. Есть вероятность, что я спешил дописать произведение из-за неуверенности в нём, но со временем смогу расслабиться и больше времени уделять каждой сцене.
Второй – проза. Она не поэтична и не витиевата (хотя проза и не обязана быть поэтичной, она определяется тем, что не является стихами). У меня стиль не самый серьёзный, есть шутки в тексте и в самом действе, но мне хотелось бы иметь хороший стиль. Думаю, это можно решить только опытом.
Ещё вызывает беспокойство грамматика. Хоть я и старался вылизать каждое предложение и использую программы для проверки текста, но не исключаю своих ошибок, как, например, лишние/недостающие запятые. К счастью, возможные грамматические ошибки легче исправить, чем всё остальное (легче поставить запятую, чем переписать арку персонажа ядра сюжета). Я сделал всё, что мог, будь что будет.
Пролог
Никто не знает, что именно произошло в тот день. Мы даже не знаем, был ли это день, а не неделя или месяц, в то время время было весьма ненадёжным. Небо словно обезумело: согласно различным свидетельствам, оно показывало разные картины. А затем обезумели земля, вода, воздух, растения и животные. Тогда человечество и другие расы очень близко подошли к грани своего уничтожения.
Известно лишь одно: во всём виновата магия. – Хроник третьей пещеры, “Великая Хроника Мира”.
– Мясо! – Женщина в каменной пыли с разбегу прыгнула в толпу и начала деформацию тел.
В только что созданный ей стенной проход гордо зашла темнокожая женщина (хотя её горделивый образ и пострадал от того, что ей пришлось толкаться и хватать других проходчиков в новую дверь, чтобы стать первой).
Помещение когда-то было зверинцем или тюрьмой. Кроме обычных необычных приборов, которые встречались на каждом этаже твердыни, здесь были уходящие в потолок стеллажи прозрачных клеток со скелетами неизвестных существ, с безумно длинными пальцами и вытянутыми черепами, с множеством маленьких голов или с одним гигантским черепом с одной глазницей и мощными бивнями и многих других. Были и пустые клетки с предметами вроде книг или стульев. Возможно, это тоже были экспонаты или такие же забытые заключённые. А может быть, полки с ненужным хламом и есть полки с ненужным хламом.
– Бешеная тварь! Я сказала тебе быть за мной! – вторая женщина разозлилась, но вдруг её внимание привлекла золотая маска с короной, усыпанная драгоценностями, с золотыми цепями и замком на затылке. Приказав прозрачному материалу клетки стечь водой, властная женщина забрала и надела понравившуюся вещь. Все замки и застёжки золотой маски моментально защёлкнулись.
За темнокожей (а теперь и золотолицей) женщиной проник в помещение нарядный мужчина, похожий на мокрую ворону, но по поведению – на мелкого грызуна. Скорее всего, разносящего чуму.
– Предыдущий был лучше, – мужчина неодобрительно сплюнул на пол. Оглядев зал, он заинтересовался скелетом существа, которое пыталось выцарапать путь на свободу. Сопротивление энтропии, разве может что-нибудь быть смешнее?
– Тебе-то какая печаль, душегубец? Радоваться должен её опьянению силой, ведь вы связаны, – третий мужчина был похож на колосса квадратной формы, в которого влили много лишней крови, и теперь она пытается вырваться на свободу. Содержание витрин его не заинтересовало, он со злостью отбил чью-то бывшую часть тела, долетевшую до него. – Или ты жалеешь эту погань?
– Месть! – предупреждающе окликнул злобного мужчину вошедший мальчишка, сверкнув глазами исподлобья. Ему тут было не место. Он бросил быстрый взгляд на сломанные серебряные весы, пустая чаша, которых перевесила горку золотых слитков на противоположной чаше.
Колосс уже хотел что-то ответить, но тут раздался смех убийцы. В этом смехе не было радости или жизненной силы, как будто обнаружив его у себя внутри, она начала болезненно выталкивать его наружу, чтобы он умер. Деформация завершена.
–Черепепельницы… – раскинув в стороны красные до локтей руки и подставляя лицо кровавому ливню, устроенному ей же, она начала кружиться на месте. Её железный нагрудник порвался и обвис, обнажая два шрама, которые отрицали ее женственность.
– Идёмте уже! – вторая женщина нетерпеливо вглядывалась в следующую обширную винтовую лестницу. Спутники продолжили подъём, непрерывно споря и оскорбляя друг друга, только мальчишка хмуро вёл кровавую женщину за руку. Рельеф (или истертый временем барельеф) башни неразрывно окутывал всю архитектуру: с пола на ступени, с колонн на потолок. Что на нём было изображено, уже невозможно было понять, только иногда странные лица и морды чудовищ прорывали гладь отполированных каменных узоров.
– Не хотелось прерывать вас, ублюдков, но кто-то заказывал драконятины? – второй мужчина подошёл к неровной дыре во внешней стене и сплюнул туда. В этом незапланированном окне на фоне алого заката роились множество черных точек. – И держите дуру, а то она к ним спрыгнет.
– Гвардейские недобитки. Это их последний рывок отчаяния. Ну что, дадим им достойный бой, чтобы песня потом получилась красивой? – пафосно спросила претендующая на лидерство женщина, но в конце не смогла сдержать смех. – Да в Бездну их! Ха-ха! Тащите аутсайдера, зря несли, что ли?
Мужчина с кровяным давлением снял с плеча мешок и достал оттуда потрепанного парня в закрытом железном шлеме. Грубо протащив его по полу и установив несчастного напротив проёма, мужчина схватил удобную ручку на задней части шлема и с помощью рычажка на ней поднял забрало. Аутсайдер растерянно заморгал, привыкая к свету. Он не был похож ни на кого рядом, ему тут тоже было не место.
Драконья армада быстро приближалась, уже можно было различить всадников на чешуйчатых шеях. Пленник, наконец, сфокусировал зрение и заметил их. И началось безумие. Ближайшие драконы внезапно начали падать, словно их с силой вдавливали в землю невидимые гигантские руки. У одного массивное брюхо разорвалось, и он начала падать куском мяса с черным дымом из пасти. У других драконов тоже начали взрываться груди и шеи. Гордых могучих существ уничтожала невидимая сила, как злой ребенок насекомых. Видя это, аутсайдер забился и затараторил на своём языке.
– Какая ты мразь, гаденыш, – со смехом сказал державший его мужчина. – Даже мы не такие жестокие выродки. А мы очень жестокие выродки.
Пленник затих, повторяя одно своё слово, цепляясь за него, как утопающий за всё что угодно, и часть драконов смогла выправить своё падение и отступить в закат.
– Сломался, – разочарованно вынес вердикт колосс, отправляя аутсайдера вслед отступающим драконам через проём.
Они уже собиралась подниматься дальше, когда заметили новую женщину. Всё её лицо было разбито, раздроблено и изломано, как будто она дралась в рукопашной с жестоким противником и проиграла. Но она стояла тут, как же тогда выглядел тот, кто нанёс ей этот урон?
– А вот и вы… Главные акторы… – Женщина едва двигала сломанной челюстью. Она слабо подняла руку со светящимся предметом, и тут началось настоящее безумие.
Необязательный комментарий автора: Я пишу эти комментарии и даже не знаю, в каком виде их выложу, если выложу вообще. Эти мои мысли после главы и, возможно, они будут содержать спойлеры к дальнейшему сюжету или мироустройству. Также велика вероятность, что я их изменю или дополню в дальнейшем (да).
Вот моя первая попытка перевернуть клише – пролог с эпическими битвами богов, сделав его с агрессивными, сквернословящими людишками.
Я большой фанат эпиграфов перед главами. И почему другие авторы их не делают? А некоторые вообще не дают названия главам. Эпиграфы тут будут состоять из цитат текстов этого мира (не всегда книг).
Глава 1
Деревня на краю мира
Пока, неудачники и слюнтяи! Спасибо за денежки и счастливых выходных! – Наконечник. – Записка неудачникам и слюнтяям.
– Проклятущее трекьятье! Енто был ельф! Клянусь Малышком! – воскликнул Мамаша, вытаскивая Малышка из своей нагрудной переноски и подбрасывая его на ладони.
Мамаша – это бывший Гора, большой человек в длину и ширину. Кто-то может назвать его толстым, но, во-первых, под его склонами скрываются железные копи, а во-вторых, не надо! Вдруг он узнает, что тогда? Есть план побега, смельчак? Некоторые поселенцы продолжают называть его Горой, но это не продлится долго, учитывая, что он постоянно таскает с собой грудного младенца. Характеризующие имена должны характеризовать, по крайней мере, в этом сообществе.
– Хватит, Го… Мамаша, – попросил его Первак, страж деревни (а Мамашу можно только просить).
– Чего хватит-то? – не понял Мамаша.
– Всё что ты делаешь, хватит, – начал перечисление Первак, облокотившись на своё копьё (вернее на заостренную палку, но он называл это копьем), – играться с дитём хватит, сквернословить при… – страж ворот поглядел на Мрачноглаза, силясь оценить его возраст, – при молодежи. И байки выдумывать не надо. Сказитель же говорил что после Перелома ни эльфов, ни драконов, ни коров, ни других мифических существ не осталось.
Первак сам был допереломным, но застал Старый Мир в бессознательном возрасте.
– То, что их не осталось, – енто их проблема, а одного я видал! – Мамаша всё же засунул смеющегося младенца обратно. – У кромки Щипающего леса. Белый такой, уши острые. Мрачник, ты-то чего молчишь? Рассуди, кто тут брешет, а кто тут имеет хорошее зрение и кому можно доверять. Ты же сын Волки.
– Как то, что я сын Волки влияет на что-то? – остановившийся послушать Мрачноглаз и начавший чесать Мясо за подбородок, спохватился и продолжил свой путь из деревни. – Нам вообще-то надо идти, вон Тит уже смотрит в нашу сторону. Значит, будет удачный путь.
– Но Волки же… – крикнул страж удаляющимся парням и одному хряку, но они уже прошли ворота деревни и не слушали.
У Мрачноглаза два задания: присматривать за хряком по имени Мясо и следить за соседским мальчиком Хохотуном. Так что можно сказать, что у него одно задание: выгуливать двоих проказников.
Пастух вёл своё стадо от деревни на новое пастбище. Деревня (небольшая, с 27 человеческими головами и 1 хрячей) называлась Мирокрай, потому что была расположена на краю мира. По крайней мере, не нашлось достаточно зоркого человека, кто увидел бы другую сторону или дно ближайшей пропасти. Сказитель предполагал, что они всё же существуют, и край мира – это всего лишь очень большой шрам, но с именами в деревне не церемонились – называли по сути, а не по предположениям.
Погода стояла отличная (всё-таки лето): на чуть зеленоватом небе не было облаков, воздух словно застыл, не делая глупостей против живых существ. Только дальняя какофония альм нарушала идиллию. Дневило исправно выполняло свою работу по освещению всего вокруг. Его дуги были видимы и почти прямые, что означало, их не скрывали лунные обломки. Тит смотрел прямо в направлении компании. Это был великан (титан даже), сидящий у дальних гор и возвышающийся над ними. Он был там много зим и воспринимался как часть пейзажа.
– Не мог Мамаша видеть эльфа, я те говорю, – сказал Хохотун, прыгая по земляным искривлениям и уворачиваясь от ступнехватов, приставучих кустарников. – Па говорит, что всё нечеловеческое не исчезло после Перелома, а просто стало другим. А измененные эльфы – это орки. Как спригганы для фей. Так что это был призрак, я те говорю!
Хохотун – приёмный сын Сказителя, поэтому он хорошо знает, о чём говорит. Вернее, что говорить и как. Но знать и делать – это разные вещи. Если бы он всегда говорил только то, в чём точно уверен, то, высказавшись, замолчал бы пару лет назад. Мрачноглаз слабо представлял его долго хранящим молчание. Или грустящим, если уж давать полную характеристику мальчика.
Хохотун светловолосый, с кончиком носа, который смотрит вверх. Он единственный, кто, не считая хряка, уже может ходить, но всё ещё требует присмотра старших.
– Может быть, – Мрачноглаз не стал спорить с детскими фантазиями. Он шёл спокойно, изредка указывая путь хряку. – Но у Мамаши недавно пылевик взорвался, а его споры заставляют видеть то, чего нет.
– Так что на счёт приключений… – мгновенно сменил тему Хохотун. – Обязательно нужна принцесса, без них никаких приключений начинать нельзя, я те говорю.
– Да, девушки, которые не будут колотить тебя, если ты выиграешь у них соревнование по рыганию, должны быть прекрасными, – Мрачник подумал о Крушиле в качестве одной из принцесс из историй отца Хохотуна и фыркнул от собственной фантазии. Хотя он вообще не был уверен, что королевства всё ещё существуют. Он слабо представлял иерархию сложнее, чем “лидер – подчинённые”.
– Только пусть она будет главной злодейкой. Па говорит, что обман ожиданий – это то, что нужно для хорошей истории, я те говорю, – Хохот взобрался на очередную земляную волну.
– Твой па много чего говорил, – Мрачник оттащил хряка от чего-то извивающего из земли. – И то, что нужно всегда макать геройское лицо в грязь.
– Это чтобы эти герои не возгордились. И чтобы они потом встали, вытерлись и всем надавали. Так их неизбежный триумф будет триумфальнее, я те говорю, – заверил друга Хохотун.
Подойдя к новообразованному шраму, пастух выжидающе посмотрел на остальных.
– Мы опять туда пойдем? Нам же сказали держаться подальше от больших шрамов, – Хохотун снял улыбку со своего лица, что было довольно редким явлением.
– Твой отец говорил, что, бросая вызов авторитетам, мы выковываем свою личность, – теперь пришёл черед Мрачника заверять Хохотуна.
– И твоя ма после этого загнала его на среднегриб. Не получилось у него выковывать личность в тот раз, – сказал Хохотун, всё же следуя за Мрачноглазом и снова подняв уголки губ.
Они пошли под землёй, недавно вспученной новым шрамом, и открывшей путь к новому пастбищу. Это было несложно, хряк мог пройти здесь, а значит, и любой человек мог (даже Мамаша). Единственным испытанием были невероятные зловония, исходящие из-под земли вместе с маленькими пузырьками, улетающими в воздух. Не очень хотелось знать, что там происходило под землёй.
Хряк не хотел идти по мягкой почве, и парню пришлось подталкивать его. Мясо грузно передвигался, ведь он уже вырастил округлые бока, наполненные сочным мясом, и больше жителей деревни хотел сбросить их с себя. Тогда бы он смог резвиться, как раньше, худой и довольный, а у деревни был бы пир.
Дойдя до луга с безвредными растениями и древними развалинами, Мясо принялся искать подземные грибы, а Хохотун – гибкостебли для венка. Одно задание действительно. Венки – это не мужское дело, считал Мрачноглаз, но он выгуливал паренька, а не занимался его воспитанием.
Развалины вокруг – это то, что тянуло сюда Мрачноглаза. Они были из серого камня с золотыми, синими и красными вставками, уже сломанными и разбитыми, чтобы можно было понять задумку строителей. Они образовывали что-то вроде кругов вокруг небольшого холма. В центре находилась массивная, но сломанная колонна, испещренная непонятными знаками.
Стиль архитектуры был незнаком парню, но это ни о чём не говорит, ведь он видел только архитектуру своей деревни, если это можно так назвать (но рядом точно не должно быть никаких архитекторов). Руины были изящными, длинными, но разломанными от времени или врагами.
Мрачник нашёл свою знакомую арку и лёг на землю, положив голову в проход. В отличие от окружающих деревню пустошей с голой искривлённой почвой, здесь росла мягкая и неагрессивная трава, которая напоминала поднятые вверх синие руки.
Арка ничем не отличалась от остальных развалин: она тоже кособоко торчала из земли и тоже была покрыта глазомхом, вот только…
– "Приветики!" – вторглась в мысли Мрачника арка.
– "Привет. Я расспросил Сказителя, как ты просила. Ничего нового не узнал. Был мир, потом ХРЯСЬ! Он переломался. Всё поменялось, вроде как. Я Старый Мир не застал, чтобы судить. А ты вспомнила что-нибудь?" – подумал в ответ Мрачноглаз.
– "Я – Проход. Моя память не как у вас, органиков: постоянно искрящий суп в мясной тарелке. Если я чего-то не помню, то я не могу это случайно вспомнить, как ты, если у твоего мозгового супчика ингредиент встанет в новое место и положение. Это я ещё упрощаю для тебя, там также молния должна непрерывно бить по блюду. Я, кстати, тоже не помню Старый Мир".
– "Проходы обычно ведут куда-то. А ты посередине развалин. Я бы ещё понял, если бы ты была на краю этих развалин или вокруг тебя были бы развалины коридоров", – осторожно заметил Мрачноглаз.
– "А твой костяной котелок варит. Он действительно варит, я это гарантирую. Я, кажется, могу считывать когнитивные функции органиков. Хм, выходит, я могу находить старую информацию о себе… Значит, я могу и заблуждаться, как какой-нибудь органик? Как неловко-то".
– "Когтивные что?" – парень и раньше понимал только треть того, что думала арка, но “когтивные функции” – это уже слишком. У всего есть предел, особенно у наборов звуков. Мысленных наборов звуков.
– "Когнитивные”. – Поправила его арка. – “Слова у тебя в голове. "Я хочу есть", "моя несовершенная органическая материя требует постоянного внимания", "надо найти самку" – такого рода органические штуки. Ты лучше меня знаешь, уверена".
