В самом деле! Люди ж не компьютеры вовсе, чтобы тупо копировать байты! Вот в итоге и получается. Или он украл, или у него украли.
Эта история случилась за закате советских времен, когда по всей стране катилась Перестройка, задуманная, как продолжение дела Октября, а на деле… да, думаю, всем видно, к чему привела Перестройка.
Конец 1980-х годов, лето. В отпусках абсолютно все, включая сотрудников отделения КГБ в одном из городков сельского масштаба, но районного значения. Даже кто должен работать – все равно не работает, потому что в такую пору лучше валяться на пляже, а не потеть на работе. На выходных – тем паче. Во всем отделении остался единственный сотрудник – дежурный. Лейтенант, отслуживший пока всего пару месяцев.
Сегодня на работе может и не быть скучно, когда телефон есть. Новости почитать, в игры повтыкать. А тогда был прошлый век. Еще и городок совсем маленький, там вообще позапрошлый век, из всех развлечений – газеты перечитывать.
Вдруг – звонок. На местной ТЭЦ – теракт! Попытка взорвать электростанцию ко всем чертям! Молодой сотрудник и так вспотел, а теперь еще и холодный пот прошиб. Что делать? Куда бежать? Все начальство – кто на рыбалке, кто по грибы уехал, кто в огороде копается!
Здесь я еще раз повторю – на дворе конец 1980-х. Пейджеры и сотовые телефоны пока что даже на картинках не видели. Что делать – непонятно! Лейтенант в панике выбегает из здания отделения, чтобы поймать попутку и искать руководство… и тут ему повезло.
Мимо как раз проезжал более опытный и бывалый чекист – капитан Петров. Ехал он на личном автомобиле, в компании бабушки с дедушкой. Или тоже на дачу их повез, или еще куда – история умалчивает, за давностью лет достоверно установить уже невозможно.
Дежурный, как мог, заикаясь от волнения, объяснил ситуацию коллеге. Тот почесал затылок. Не сходится у него картина. На теракт по всем признакам непохоже.
– Давай, – говорит, – прыгай в машину, прокатимся на ТЭЦ, посмотрим, что стряслось.
Приехали. Авто оставили за территорией, родственников капитана – там же. А сами чекисты прошли внутрь. Здесь, на разгрузочной платформе, лежит брикет, опутанный проводами. Весь персонал станции, включая милиционеров, которые, по идее, должны охранять ТЭЦ от разных посягательств, столпились на противоположном конце платформы, лишь бы подальше от брикета.
Когда комитетчики начали извлекать сверток из-под угля – их уже посмертно в герои записывали.
Чекисты брикет осмотрели. Обошли вокруг пару раз. Непонятно. Понятно только то, что эта штука с углем приехала. А что это такое? Какую опасность представляет? Пес ее знает!
– Слушай, – говорит Петров коллеге. – У меня дед – бывший горный инженер. Может, он скажет, что это за фиговина такая?
Ушел, вскоре вернулся с дедом. А дед не пальцам делан, в свое время разработки вел по всему земному шару. Столько гор взорвал, сколько многие и не видели. Так что моментально идентифицировал брикет. Тротиловая шашка. Применяется для взрывных работ в горном деле. Детонатора нет, ничего нет, только провода.
– А если в печку попадет? – спрашивает капитан. – Не бахнет?
– Нет, ничего не бахнет. Сгорит – и всех делов. Для взрыва нужен электрический импульс, а тут ему взяться неоткуда.
Картина начала проясняться. Где-то на угольном разрезе велись взрывные работы, только один заряд так и не взорвался. Там же его вместе с углем погрузили в вагон, в котором брикет самым спокойным образом проехал через половину Советского Союза до самого Урала. И ничего с ним не стряслось, ни разу не бахнул.
Убедившись в безопасности предмета, комитетчики закинули шашку в багажник и укатили восвояси. Петров завез бабушку с дедушкой домой, а сам, вместе с молодым коллегой, отправился на работу – писать рапорт. Капитан диктует, что писать, лейтенант пишет. В двух словах: так и так, обнаруженный предмет, по заключению эксперта, является зарядом тротила – веществом, применяющимся в горном деле при взрывных работах. На ТЭЦ, вероятнее всего, попал с угольного разреза. Опасности не представляет.
Рапорт составлен, лейтенант остался дежурить, а капитан – с чистой совестью догуливал выходной.
Наступает понедельник. Беды ничего не предвещает. Петров выходит на работу, и… и понимает, что все на него как-то странно поглядывают, усмешку прячут. И молчат, что рыба об лед! Снова непонятно! Что за фокусы такие? Помалкивают, да хихикают!
Спросил у одного, второго, третьего. Наконец, кто-то проговорился, выдавив сквозь смех:
– Героическая у тебя, Петров, бабушка!
– Чего? – удивляется капитан. – При чем тут бабушка?
– Как это – чего? В областном управлении только про бабушку твою и говорят. Мол, капитан Петров с бабушкой предотвратили теракт!
Озверев, капитан помчался домой к молодому коллеге, который отсыпался после суточного дежурства.
– Что ты там в рапорте написал, гнида? Я ж тебе все продиктовал, как правильно написать!
– Так точно, диктовал. Я потом по этому продиктованному в областной центр и доложил: приехал капитан Петров, заключение экспертов и так далее. И вот тут у дежурного, который там, в областном центре, сомнения появились. Дескать, где это вы в середине лета, в выходной день, эксперта смогли накопать? Вот я и пояснил – с Петровым были бабушка с дедушкой, дедушка – горный инженер, он и пролил свет на темный предмет. Только он, сволочь, когда записывал, дедушку пропустил и получилось, что капитан Петров с бабушкой предотвратили теракт.
7. Битый небитого везет
В моем детстве любой взрослый мог подойти к ребенку и дать оплеуху. Не просто так, конечно, а за дело. Когда ребенок совсем уж берега попутал. И, разумеется, не слишком сильно. От тех оплеух было больше обидно, чем больно. Но урок усваивался, в следующий раз, прежде чем чего-нибудь учудить, ребенок внимательно смотрел по сторонам, чтобы не попасться.
А уж отругать за какой-то проступок – как нечего делать. И ничего, никто в милицию не бежал с жалобами, что дитятко обижают. Потому что, если уж дело дошло до оплеухи – ребенок нечто такое натворил, что его самого на учет поставить следует.
Но это все было тогда. Сейчас век другой. Все другое – и время, и люди, и отроки.
Погожий летний день, обычный двор обычной многоэтажки. Дети гуляют от мала до велика, мамаши друг с другом терпятся. Все как всегда. Ничего не предвещало беды.
Был среди тех детей шестилетний мальчуган, который катался себе на велосипеде, никому не мешал, никого не трогал. И докопался до него другой ребенок – парень постарше, лет двенадцати. Слово за слово, старший толкнул младшего, тот упал. От обиды обозвал как-то противника. Какое самое страшное слово может знать шестилетний пацан, который еще в детсад ходит? Допустим, "какашка". Старшаку это не понравилось, добавил малолетке кулаками. Ребенок, конечно, в слезы, побежал отцу жаловаться, который тут же, во дворе был, с соседями лясы точил.
Отец пошел разбираться. Нет, конечно, было б правильно сообщить в полицию, прибежал бы инспектор по делам несовершеннолетних, пацана поставили бы на учет. Потом, через пару лет – в колонию, стал бы авторитетным человеком. Но мужик рассудил, что такие радикальные меры ни к чему. Решил поступить по-свойски, по-соседски. Объяснить обидчику, что не дело маленьких задирать. Что шесть и двенадцать лет – это слишком разные весовые категории. Что если двенадцатилетний пацан ударил шестилетнего пацана – это равносильно, как если б он, тридцатилетний мужик, ударил бы этого, двенадцатилетнего. Сила совсем другая!
Без рукоприкладства, без ничего такого – отец пострадавшего все объяснил исключительно словами.
Дитятке беседа не понравилась. Когда он сам кого-то задирает – это весело, это пранк. А когда его за это ругают – это уже не весело. Это уже не пранк! И побежал жаловаться мамке. Мамке, которая вовсе не стремилась сохранить добрососедские отношения. Схватила свое чадо в охапку, утащила в травмпункт. Где, конечно, нашли кучу ссадин и гематом. А у кого в двенадцать лет синяков и ссадин не было? Там с велика грохнулся, тут с горки навернулся, здесь, когда на воротах стоял, мяч неудачно поймал – все локти содрал. Это ж дети! Носятся, как угорелые!
Так и хочется добавить, что мы такими не были, но мы такими были!
Из травмы маменька повезла отрока в полицию.
– Спасите! Помогите! Ребеночка обижают! Сперва его сын своей физиономией кулаки моему дитятку содрал, а потом – сам отец угрожал!
В полиции дамочка представила мужика таким чудовищем, что кровожадные зулусы всем племенем обзавидовались бы. Дескать, клыки у него – что сабли, когти – что пики, и ничего сосед так не жаждет, как детской крови напиться. Бывалый опер сам едва в обморок не грохнулся от тех подробностей, которые выдала фантазия мамаши.
Мужика взяли в тот же вечер. Брали, как особо опасного преступника. Мордой в пол уложили, руки заломили, в наручники заковали. И отвезли в отделение.
Здесь случился затык. Преступник рассказывает совершенно другую историю, гораздо более правдоподобную, чем преподнесенная дамочкой. Только отец свою версию ничем подтвердить не может, единственный свидетель – шестилетний сын, которого, ежу понятно, допрашивать вообще бесполезно. У мамашки – наоборот, все шито-крыто. У нее свидетельница есть – подруга, которая из окна с противоположного конца двора все видела и все слышала. Мол, угрожал мужик ребенку. Угрожал причинить тяжкие телесные – как раз на статью набирается.
Опер посидел, репу почесал.
– Слушай, мужик, давай так. Признай, что ударил мелкого оболтуса, это будут побои – статья частного обвинения. Не наша подследственность. Там дамочке самой придется в суд подавать, чтобы тебя привлечь. Сама точно не сможет в суд выйти – бумажки собирать устанет, придется ей к адвокатам обращаться. А у адвокатов такие цены, что вряд ли дело зайдет дальше прейскуранта.
– Нет, – отвечает задержанный. – Не стану признавать, что ударил. Потому что не бил! Воспитательную беседу провел – да, было дело. Но рукоприкладством не занимался. Зверь я, что ли, ребенка бить?
– Дурак! Посадят же!
– За что меня сажать, если я ничего не делал? – удивляется мужик. – Враки все, что эта курица написала. Я ее сына не бил, не угрожал!
– Давай хоть дежурного адвоката приглашу, – предлагает опер. – С ним посоветуешься.
– Не нужен мне адвокат, – говорит мужик. – И фигню всякую про себя писать не буду!
Короче, уперся рогом и ни в какую. Пусть там, в суде разбираются. Дескать, я – честный человек, у нас честных людей не сажают.
Зря он это. Была б хоть одна судимость за плечами – знал бы, как суды работают. Особенно, если дело детей касается.
Получил два года условки. Теперь будет знать, как своего ребенка защищать!
8. Целую, твоя рыбка!
Как оно, обычно, в сказках бывает? Было у царя три сына, старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак. Невероятно, но факт – такое не только в сказках встречается, но и в реальной жизни! Вырождается человечество потихоньку! Одно непонятно: если человечество с каждым поколением все тупее – почему пещерные люди на Луну не летали?
Жили-были три брата.
Старший пошел по кривой дорожке, в первый раз отправился на зону еще в шестнадцать лет, за разбой. Понятно, что на малолетку. Отсидел там всего немножко. Во второй раз – уже в двадцать два года, по-взрослому. За что была вторая судимость – история умалчивает, достоверно известно то, что на волю мужик вышел в пору демократических преобразований. Тогда, когда Советский Союз уже дышал на ладан, везде частный капитал, кооперация. Золотое время для человека без принципов, тем более – со связями, приобретенными в колонии.
Начал мутить мутки. На первых порах – помельче, потом – покрупнее. Представлялся исключительно "Коля Кабан", а не "Николай Иванович". Кто такой этот Николай Иванович? Этих Николаев, как Ивановичей, так и не очень, по всей стране – пруд пруди было. А Коля Кабан – он такой один. Колю Кабана все знают, авторитетный пацан!
Средний в начале девяностых тоже в коммерцию подался. Сперва утюги из Польши возил, потом – видики-шмидики из Эмиратов. Тоже деньги зарабатывал вполне приличные.
Что касается младшего – этот самый непутевый из всех оказался. Сперва бухал после работы, а как Союз рухнул, как статью за тунеядство упразднили – совсем уволился и начал бухать вместо работы. Калымил что-то непостоянными заработками, что тут же и пропивал.
Шло время. Наступил конец девяностых. Криминал потихоньку легализовывался. И Коля Кабан все реже представлялся Колей Кабаном, все чаще – Николаем Ивановичем, превращаясь из человека авторитетного в человека уважаемого. Обзавелся несколькими заводами, фабриками, перебрался в Москву, где стал депутатом.
Старушки у подъезда, когда Николай Иванович приезжал на малую Родину навестить родителей, смотрели на тучного мужчину в костюме при галстуке и никак не узнавали того шалопая, который некогда ваучеры у них скупал.
Средний тоже на жизнь не жаловался, сам уже катался в загранку только ради отдыха, а по России и ближнему зарубежью неустанно сновали его грузовики, обеспечивая хозяину безбедное существование. Не настолько безбедное, как у старшего брата – там правнукам еще хватило б, если б старший вообще когда-либо женился, но на жизнь хватало.
И младший не отставал, занимался своим любимым делом – бухал. С утра сходит на стройку, кирпичи потаскает, копейку какую-нибудь получит, а в обед уже конвертировал копейку в выпивку по выгодному курсу. Не самую лучшую выпивку, но и копейка не самая большая.
На горизонте уже уверенно маячил XXI век, до которого дожили не все братья. Старший стал одной из последних жертв лихих девяностых. Взорвали его, прямо в его же бронированном Мерседесе, вместе с водителем. Николая Ивановича потом по всему кварталу собирали.
Как было отмечено выше, старший сын всю жизнь только тем и занимался, что заколачивал бабло. Нет, женщины у него были – детей не было. Или сам не хотел, или какая другая причина была – пес его знает. Родители тоже помереть успели.
Получалось, что наследников всего двое – средний и младший брат. Тут, опять же, история умалчивает, как так вышло – факт тот, что все наследство досталось младшему брату. Возможно, старший оставил завещание на него, возможно, по другой какой-то причине, но точно не про причине большого ума младшего брата. Потому что большого ума там не было, как в той сказке, в который третий сын был вовсе дурак.
Так вчерашний запойный алкоголик стал владельцем нескольких заводов в России, парочки заводов в Германии, пентхауса в Майами и счетов в Швейцарии. Это – помимо квартир в Челябинске, откуда все братья были родом, и в Москве.
Перестал ли мужик бухать? Нет, конечно! Где вы такое видели?
Но бухал теперь на широкую ногу. Сегодня – в Вегасе, завтра – в Монако, послезавтра – в Гонконге. И не какую-нибудь там сивуху, вовсе нет! Коллекционные вина, марочные коньяки. Украшений накупил, в золоте ходил, как новогодняя елка. Деньгами швырялся, что фантиками, разве что с вертолета не разбрасывал.
Как известно, кровь привлекает акул, а деньги – женщин. И они, женщины, появились! Вокруг мужика, на которого раньше продавщица в ларьке, отпуская фуныфрик, смотрела с омерзением, пересчитывая уплаченную мелочь, начали виться настоящие красотки. Модели! Я сам свидетелем не был, да, признаться, не особо верю, но в числе поклонниц вчерашнего голодранца называли несколько имен – звезд нашей эстрады, причем не последней величины.
Вроде как с одной из дамочек намечается что-то серьезное. Мужик сделал ей предложение, пообещал такую свадьбу закатить, что о-го-го. Деньги-то есть! И, чтобы подтвердить серьезность намерений, увез ее в Майами, в тот самый пентхаус. Тоже не знаю, что там происходило, но через пару месяцев жених вернулся в Челябинск. Без невесты и без пентхауса.
Но он не тужил. Денег – прорва! За всю жизнь не потратить! Нашел себе новую зазнобу. Очень эффектная дамочка, когда по улице идет – мужики шеи сворачивают. С ней наследник отправился в Альпы. В те, которые в Швейцарии, где банки, в которых деньги лежат. Снова то, что происходило в загранке, покрыто мраком, но и из Швейцарии мужик вернулся без невесты и без счетов в банках. Снова. Куда деньги подевались? Корова языком слизала!
Спустя еще какое-то время появились бывшие братки, нынешние уважаемые бизнесмены – партнеры старшего брата.
– Так и так, – говорят, – ты только бухаешь да по бабам ходишь, делами не занимаешься. Производство стоит, работяги без зарплаты стачки устраивают. Перепиши на нас заводы? Мы с тобой честно прибылью делиться будем!
Мужик почесал репу. В самом деле! Зачем ему эти заводы, если он на них никогда не был? Некоторые даже на карте найти не сможет. Все подписал, заводы браткам передал. Те уехали и больше не появлялись. Ни с прибылью, которой делиться обещали, ни без нее.
И здесь наследник пригорюнился. Доподлинно неизвестно, или сам до такой мысли дошел, или подсказал кто. Но наследство же преумножать нужно, а не растрачивать! А сам мужик копейку в сейф не добавил, только разбазаривает все. Пентхаус в Майами просрал, счета в Швейцарии тоже просрал, заводы – и те просрать умудрился. Нет, денег еще достаточно, да и недвижимость кое-какая осталась. Только, если такими темпами и дальше пойдет – с голым задом вскоре останется.
Решил он бизнесом заняться. А каким? У самого единственный опыт – бутылки сдавать. Кинул клич по знакомым, кто что предложит.
Предложения посыпались валом. Хорошие предложения. стоящие. Один предлагал электричество из камня добывать, другой – отель на Луне построить. Делов-то! Деньги давай и сиди, жди, когда бизнес дивиденды приносить начнет.
И мужик давал. Отваливал капусту налево и направо. Каждому, кто попросит. Под честное слово. Критерий был у него один: если человек с ним забухал пару раз – то, ясен пень, человек хороший. Этот не обманет.
Порой позванивал партнерам, интересовался, как дела идут. Может, подсобить чем нужно? Нет, все отлично, дела делаются, вот-вот дождь из денег пойдет, наполнит опустевшие сейфы. Помощи никакой не нужно, без тебя справляемся. Ты, главное, помни, что ты – не халявщик, а партнер!
Как это не странно, дивидендов мужик так и не дождался. Партнеры все пропали куда-то, на телефон отвечать перестали. Наведался к одному-другому, там охрана чуть ли не пинками на улицу вытурила.
Дело плохо, денег осталось лишь в последнем сейфе около двадцати миллионов баксов. Друзья все покинули, фотомодели больше не вешаются пачками. Чуть не забухал мужик. Нет, он и не переставал бухать, а тут прямо конкретно заливать за воротник начал. Пил все, что горит. Не просыхал с раннего утра и до поздней ночи. Пару машин разбил, пока бухал. Менты среднему брату, как родному, звонили в любое время суток.
– Приезжайте за своим чудом, он опять нажрался и в ресторане дебош устроил.
Кончилась бы эта история раньше, если б не повстречал наследник женщину. Красивую, умную, скромную. Главное – честную. Если те, кто были раньше, просто набивали карманы баблом, объясняя потребность одним словом "надо", то эта, взяв деньги из сейфа, оставляла расписки. Вот какая порядочная!
Дружков от мужика отвадила – тех немногих, кто еще оставался. Тех, что приходили с протянутой рукой. Нефиг добро разбазаривать! Беречь нужно! Без того немного осталось!
Словом, если и есть на Земле идеал – это именно она. Тут бы и жениться пора, но мужик уже ученый был, не готов предлагать руку и сердце на утро после знакомства. Решил присмотреться.
Так они прожили вместе около года. Вдруг дамочка собирается к матери на пару дней. Собрала вещи, уехала. Два дня проходит – нету. Неделя проходит – все еще нету. На звонки не отвечает.
Собрался, сам поехал к запланированной теще, где и узнал, что женщина собирается замуж, но вовсе на за него!
Вот наследник взбесился-то! Выходит, она не только с ним жила, но и с кем-то на стороне шашни водила? Шлюха! Но это раньше, с тех взять ничего невозможно было, потому что документов никаких не было. А эта – сама, собственной рукой, расписки писала!
Мужик вернулся домой, открыл сейф и достал пачку бумажек. На каждой ровным, красивым почерком было выведено: "Котик, ты – самый лучший! Я тебя сильно-сильно люблю! Я взяла 500 000 долларов, обещаю вернуть! Целую, твоя рыбка!" И в таком роде – на все двадцать миллионов долларов!
Выходит, и ей только деньги нужны были. Только эта уже подъедала то, что после других осталось.
Самому же мужику не осталось вообще ничего. Старший брат десятилетие копил, а младшему, чтобы все просрать, потребовалось ровно столько же времени – всего десять лет…
9. Самолет
