Георгий Викторович Протопопов "Интраэлика"

– Совершенно случайно встретили.

– Кое-кого из властей города. Создалось впечатление, что.

– Они готовы капитулировать.

– Вам бы я тоже сдался, маленькие демоницы, – произнес Рилл, наливая по новой.

– И что вы ответили? – спросила Эскапада.

– Мы не уполномочены принимать.

– Капитуляции. На самом деле мы за то.

– Чтобы стереть этот город с лица Интраэлии.

– Ах вы ж, суки! – закричала Эскапада. – Вы это всерьез говорили?

– Основываясь на ваших психологических профилях, – вмешался Эксцес Карма, и все вскрикнули, – можно сделать выводы только о некоторой разумной убыли населения, чем о действительном историческом, географическом и архитектурном вандализме.

– Без сомнения, – заверили сестры, – что-то наверняка.

– Останется нетронутым.

– Вот то-то! – успокоилась Эскапада.

– Наше вам спасибо! – воскликнул Рилл. – А-то я на следующий год сюда в отпуск собрался с семьей.

– И какая же у тебя семья? – поднял Ябы кустистые брови, одновременно занятый фигурной нарезкой арбуза.

– Что? – возмутился Рилл. – А моя бабушка?

– Это очень хорошо, – сказал я. – Давайте выпьем за светлое будущее и за наши замечательные планы.

– Планы находятся в стадии коррекции, – отозвался Карма, и все снова вскрикнули, – но я готов поддержать, невзирая на необоснованность.

– Утешительно пропаганда развенчанным с необходимостью настоять, – вставил свое веское слово Элифалиэль.

– Жуй свой лук-порей, – скривился Подбодрилл.

Едва ли ты в своем акварельно-пастельном быту знаешь, что такое настоящая армейская вечеринка. Она беспощадна и сурова. И она прекрасна.

Уже часикам к девяти, когда совсем стемнело, мы испытали настоятельное желание позапускать салюты в честь нашей скорой победы. В некоторые моменты обычная сдержанность покидает меня, я становлюсь, быть может, чрезмерно шумным, и поэтому, кажется, я кричал громче всех:

– Пойдемте в центр! Быстрее!

В это время сестры за что-то распекали приунывшего Элифалиэля.

– Мы совершенно против.

– Унизительной сексуализации наших персон.

Рилл, а именно он, а не бедняга эльф, вроде как, что-то там такое сказал, благоразумно держался подальше, но я слышал, как он бормотал в темноте, что это времена нынче наступили унизительные, настолько, что и комплимент даме делаешь с опаской. Мое же предложение совершенно неожиданно вызвало горячую поддержку у Эксцеса Кармы, что поначалу напугало и меня, и всех остальных.

– Тактическая рекогносцировка будет вполне уместна в предложенных обстоятельствах, – сказал Карма.

Разговоры смолкли.

– В город! – решила наконец Эскапада. – Немедленно в город!

Энергичной ватагой мы покинули уютный дворик и вышли на улочку Тенистую. Фонари в этом районе горели редко, и поэтому мы весело спотыкались и падали в темноте, пока не вышли на освещенную набережную.

Спустя какое-то время, более для нас несущественное, мы добрались до парка и поющих фонтанов. Фонтаны пели старье, но душевное, и мы принялись подпевать. Элифалиэль прослезился.

– Я исключительно заповедан в настроении любовью! – кричал он.

Сестры взяли меня под обе руки, и это не понравилось Эскападе.

– Кыш, шалавы! – рявкнула она. – Сегодня этот мужик мой!

Сестры наклонили головы и улыбнулись друг другу через меня, но потом все же отошли в сторонку. Рядом с ними сразу же возник Подбодрилл.

– Товарищи по оружию, где мы девали салюты? – рассудительно спросил Ябы.

– Придется тебе наколдовать, – нашелся я.

– Я бы с радостью, но «корочки» не захватил. А без них никак. Да и наряд-допуск надо выписывать. И время уже нерабочее. Проще будет купить, как вы полагаете?

– Купим, – благосклонно согласился я. – И еще винишка надо бы добавить.

– Ну, винишка можно и наколдовать, это святое.

А вокруг нас гудел ежедневный для этого времени года праздник. Толпы людей сновали туда-сюда по площади, привлеченные ресторанами, аттракционами и прочими развлечениями. Аниматоры в костюмах сказочных персонажей прохаживались в толпе, демонстрируя пугающие ужимки и раздавали флайеры. Как будто и не стояло за городом самое мощное за последний исторический период войско. Я правда уже слышал краем уха, что, наоборот, наша армия привлекла в город еще больше туристов. И вот тут, мой несмышленый друг, можно было бы задуматься об истоках нечестного бизнеса и его вероломных маркетинговых ходах. И додуматься можно до всякого. Не может ли совершенно случайно быть так, что и власти оккупированного города так или иначе замешаны в этой грязной схеме с Макгаффином и вторжением? Война всегда кому-то выгодна. Вопрос в том, на сколько частей эту выгоду можно поделить.

Но в те моменты меня это совершенно не интересовало. И вообще не пристало простому вояке задумываться о политике. Что ж, пока мы возились с добытыми салютами под одобрительный гул толпы, выстроившейся и аплодирующей широким кругом, на нас обратили внимание местные стражи порядка. Возможно, виноват в этом был Рилл, который между делом подрался с плюшевым мамонтенком.

– Нарушаем? – спросили нас с виду суровые представители закона.

– Нарушаем, – не стали спорить мы, источая широкие и теплые улыбки.

Стражи пригляделись к нам получше, и спеси в них слегка поубавилось. Да еще раззадоренный и веселый Рилл закричал, пытаясь разжечь фитиль:

– Устроим адский пеплум!

– Вы это, – засомневался командир стражи, – это что – вторжение?

– Все хорошо, начальник, – заверил я. – Сегодня мы просто гуляем.

– Прекрасными методами напоенными очень хорошо! – счастливо засмеялся эльф, приплясывая в своем замечательном настроении. – На моей мягкая родине!

Стражи переглянулись.

– Нам ведь не нужна политическая провокация? – спросил командир у своих.

– Нас не поймут, – согласились с ним. – Не стоит разжигать очаг напряженности.

– Вот и прекрасно, – решил командир. – Ничего не происходит. Они гуляют, это все слышали. Наш гостеприимный город рад приветствовать дорогих отдыхающих.

– На хер! Всех на хер! – закричала Эскапада, да так, что у меня, стоящего поблизости, заложило уши.

Стражи совсем подувяли; они отдали нам честь, бледненько улыбнулись, а их старший сказал:

– Надеемся, вы сможете найти развлечения по своему вкусу. Наш город этим славен. Всего доброго, и хорошего вам настроения.

Они собрались было уходить, но, обернувшись, командир добавил:

– Вы только это… предупредите, когда будете нападать. Ну, что б мы знали.

– Утром, – сказал я, как ответственный адъютант, – все будет известно утром. Или к обеду. И разумеется, о начале штурма, или что там у нас наметится, будет заявлено своевременно.

Похоже, их это устроило, и стражи с суровыми лицами удалились восвояси.

После этого мы радостно пускали салюты, а Эксцес Карма ненадолго задремал в фонтане, который по такому случаю перестал петь, и все, кто подходил выяснить в чем дело, испытывали немалый культурный шок. А после мы оккупировали один небольшой ресторанчик, объявив всем, что это, мать вашу, вторжение, а потом другой, потому что там можно было попеть караоке. Немного зажгли на танцполе, и здесь Элифалиэль всех уделал. Интересно, всем веганам присуща такая – как бы это сказать? – пластика? Хотя должен признать, и без всякого сексизма с моей стороны, что в тверке вне всякой конкуренции были наши близняшки. Ух, как синхронно они это делали! Ну а потом снова пускали салюты, а еще Ябы где-то раздобыл банку с феями, и их мы тоже запускали. Эксцес Карма опять уснул.

Далеко за полночь веселье на площади и в парке пошло на убыль. Рестораны и кафе потихоньку закрывались, аттракционы смолкали, люди расходились по домам. Погасла вся праздничная иллюминация, остались гореть только уличные фонари, и на улице сразу стало тихо и сонно. Мы решили, что нам тоже пора сворачиваться, потому что впереди у нас был вроде как ответственный день. И вот уже мы вновь оказались на почти пустынной уже набережной неподалеку от домика Эскапады. Мы все слегка подустали, но в то же время чувствовали себя отдохнувшими до полного умиротворения. Правда, наш волшебник слегка ныл.

– Умоляю, Эскапада, – говорил он, – задумайся уже насчет приобрести жилье где-нибудь поближе к историческому центру.

– В центре очень дорого, – вполне серьезно отозвалась воительница, – но я рассчитываю, что наша скорая победа даст определенный бонус в этом плане. Иначе хрен бы я во все это ввязалась.

– Очень даже может быть, – кивнул Ябы.

– Подтверждаю, что планы по-прежнему находятся в стадии коррекции, – встрял качающийся и словно бы мерцающий Эксцес Карма, и все вздрогнули, а вместе с тем поняли, что настало время разойтись и нам. Эскапада, как хозяйка сегодняшней вечеринки, прощалась со всеми.

Обняла сестер.

– Пока, обезьянки.

Хлопнула по плечу Рилла.

– Давай, чудовище.

Кивнула Ябы.

– До встречи, великий маг.

Покосилась на Карму, сглотнула.

– Увидимся, дружбан.

Послала воздушный поцелуй эльфу.

– Чмоки-чмоки! До завтра, бро.

Широко улыбнулась.

– Нулл, ты сегодня просто жег! Ты крут! Покедова!

Повернулась и взяла меня за руку.

– Адъютант, ты остаешься.

– Прикольно, – сказал я.

Собственно, так и прошел первый день нашей войны, а все, о чем я не рассказал, пусть останется за кадром. Война, мой друг, – это ад.

Когда я проснулся утром, Эскапада встретила меня в абсолютном милитари: знаешь, стильный тренч, узкие штаны, все цвета хаки, высокие сапоги.

– Подъем! – рявкнула она. – Труба зовет! Скоро такси подъедет.

– Есть попить? – спросил я, сонно моргая. У меня ломило все суставы и ныли все мышцы, как будто меня всю ночь били, что, если вдуматься, было не так уж далеко от истины.

– Держи, – она, бодрая, как торнадо, бросила мне пузатую бутылку с чем-то прозрачным. Я откупорил и принюхался.

– Что это? Пахнет сероводородом, и это еще мягко сказано.

– Это бювет.

– Не буду. От бювета у меня отрыжка и судороги. Я не пил, но точно знаю. А есть просто вода?

– Какая?

– Мицеллярная, елки-палки!

– Пей что хочешь, но помни: сегодня у нас много работы.

– Это да, – поморщился я. – Наверное, Затрапезно уже чем-нибудь разродится.

– Пора бы уж. Война тоже, знаешь ли, денег стоит. Жду тебя на веранде.

До лагеря мы домчались, что называется, с ветерком и здесь расстались: Эскапада пошла проведать своих северных воительниц – посплетничать, как она сказала, – а я отправился прямиком в командный шатер.