– Сейчас, сейчас Лер… я…
Голова закружилась. Звёздочки поплыли вдоль знакомого уставшего Лериного тела.
– Вань, ты чего! Вань!
– Всё хорошо… я что-то… неважно себя чувствую…
– Сейчас вызову врача!
– Отставить! Кого-кого, а этих я уже видал.
– Вань, да что с тобой! Вань, вставай!
– Я лучше чуток посижу…
– Ты давно ел?
– Ну если шесть баночек козлёнка можно считать за еду…
– Придурок. Пошли на кухню. У меня полные пакеты.
От усталости он уже не мог сопротивляться. Просто взял её за руку, приподнялся и также медленно, отстраненно, как и много раз до этого, снова побрёл за ней…
Через несколько минут в его руках уже красовалась ложка, зачерпывающая суп, а вторая рука жадно теребила горбушку хлеба. Он ел, как сбежавший узник концентрационного лагеря. Ел и ел. Лерка стояла сзади и гладила его по голове. Она уже знала… через полчасика эта квартира засверкает. А затем снова превратится в свинарник. Сейчас он снова скажет, что найдёт новую подработку… а затем уснёт… или попросит купить ему пива… или будет долго лежать и смотреть в потолок… она знала. Но не было силы на земле способной заставить её прервать этот бесперебойный круговорот Сансарры. Больше всего на свете она боялась… нет, не измен. Не вранья. И уж, конечно же, не свинарника. Самый большущий страх, одолевавший её маленькое сердечко, был связан с тем, что однажды… она просто не достучится. Затем кто-нибудь выломает дверь. Толпа людей забежит в этот клоповник… а там он. Снова в петле. Сейчас всё хорошо. Он ест. Уже улыбается. Чавкает, ну право хрюшка какая-то. Как ребенок. Никто его больше так не накормит. Никто не спасёт, не вытащит, не придёт. А она здесь! Прямо сейчас. В эту самую секунду! Как и много дней назад…
– Спасибо, Лер.
– Да ладно тебе, кушай, кушай.
– Устала?
– Да нет. Сегодня пораньше освободилась.
– Лер, я нашел новую подработку…
– Знаю, знаю… ты молодец. Надеюсь, не грузчиком хотя бы?
– Нет, там что-то «высокоинтеллектуальное».
– Ну раз взяли тебя, значит точно «высоко»… хах.
– Сто процентов. Так и сказали. Им нужен именно я.
– Ну, конечно же, ты. А кто ж ещё.
– Лер, я понимаю, ты наверное…
– Давай не будем об этом. Всё хорошо. Я прочитала ту книгу. Прости, я погорячилась.
– Я тоже её читал этой ночью.
– Ну согласись, на фотке один в один!
– Да.
– И имя… и фамилия… я таких совпадений ещё не встречала…
– Как я в том баре говорю тому кренделю, что сегодня у нас два совпадения, хах.
– Твой кулак и его лицо, хах.
– Приятно вспомнить.
Лера, конечно же, знала цену таким «совпадениям». По счастливой случайности тот «крендель» был гораздо пьянее, чем Ваня. И когда первый назвал её «лицом с низкой социальной ответственностью», каким-то чудом наш герой появился тут как тут. А потом его шутка про «совпадение»… а потом их выгнали обоих. Всю ночь они шлялись по улицам, пили шампанское, пели Цоя… Видели ночь, как говорится. А потом… но, впрочем, зачем сейчас об этом?
– Вань, ты не думаешь найти этого паренька?
– На кой он мне сдался! Пишет свои стишочки – пусть хоть обпишется.
– Вань, это большие деньги… я тут посчитала…
– И ты туда же! Что вы все заладили с этими деньгами!
– Кто все?
– Да приходил тут один…
– Этот алкаш! Опять ты его впустил! Я тебя убью!
– Никакой он не алкаш. Это мой друг!
– Скажи мне кто твой друг, и я скажу…
– Ну началось…
– Ладно, неважно. Послушай. Этот псевдо «Иван Вольнов» украл у тебя полжизни. Даже разрешения не спросил! Даже не написал!
– Приятно, что хоть у кого-то из нас есть фанаты. Ты мне просто завидуешь.
Она бы его ударила, да только боялась, что он поперхнётся супом. Промолчала.
– Да ладно тебе, Лер. Ну в самом деле. Украл и украл. Мало ли на земле сумасшедших?
– Вань, это какая-то нездоровая история. Энгельс, Карелия, эта вот «Наташа», чтоб её…
– Ревнуешь?
– Да к кому тебя можно ревновать? Чудище ты моё, ненаглядное…
– А в чём тогда проблема?
– Он может быть психопатом. Он следил за тобой! Он нашёл твои стихи!
– Какой кошмар… вот же ужас… хоть кто-то их нашел. Мелочь, а приятно.
– Всё шуточки шутишь… я так и думала. Ладно. Я пошла убираться. Доедай и присоединяйся.
– Так точно, мэм!
Лерка знала, что он не уйдёт из кухни, пока она не уберёт всё. Этот ленивый свин не способен на такой «тяжёлый» труд. Но, справедливости ради… никто её не заставлял. Не обязывал. Она же сама к нему припёрлась. Опять. Встретились как-то два одиночества…
Через двадцать минут она не могла поверить своим глазам. Он мыл посуду! Ну это уже явный признак душевного помешательства.
– Вань, ты чего это?
– Настроение хорошее, Лер. Ещё заживём, не переживай.
Она всё стояла и смотрела. Как и в тот раз. Сколько-то лет тому назад. Когда он тащил её пьяную до дома. Через полгорода. Денег у них не было. Такси было не на что заказать. Он донёс её до самой постели, снял куртку и обувь… и ушёл! Взял и ушёл. На следующий день она с ужасом осознала, что у неё нету его номера! Сколько она перерыла тогда. Сколько искала. А ещё через день, он пришел к ней сам. Сильно пьяный, весёлый… с какими-то конфетами из Пятёрочки. Она думала, что если счастье и существует, то вот же оно! Уже дрыхнет на её кровати. И сопит. А потом она ушла на работу, а его оставила одного. Ничего не украл. Не сломал. Даже обед приготовил (тогда ещё он не был таким, как сейчас). А потом он показывал ей свои стихи. Странно только, что новых он не писал. Но тогда это было неважно. А как они общались ночи напролёт! Ей казалось, что такого умного человека ей во век больше не встретить! А как он понравился её маме… а как он убрал её детские комплексы (ей казалось, что она слегка полновата) – ему было на это плевать. Каким же он хорошим был в то время… а сейчас… просто период такой… молчит, ни с кем почти не общается. Только пьёт. И песни поёт. Давно бы ушла. Да не хотела, на самом то деле. Что-то в нём было такое, чего она очень сильно страшилась потерять.
Из архивов, датируемых 15.02.2023:
«Буди меня. Как пред рассветом,
Смущают тучи первый луч,
Буди меня. И я приеду,
Но буду резок, приставуч.
Буди меня своей ладонью,
Буди морями чистых слёз,
Буди. Я стану твоей болью,
И буду жить с тобой всерьёз.
Буди меня, как работягу,
Как мать кружится над дитём,
Я буду выть и буду крякать,
И недовольством наделён.
Буди меня! Прошу, старайся,
Избавь от лености мой вид,
Не знаю худшего мытарства,
Чем ты уедешь… не спросив…
И не позвав, не потревожив,
Не прислонившись, не прося,
Острее маникюрных ножниц,
Придёт незванная заря.
И летний воздух, как из детства,
Всё тот же в комнате кружит,
Не знаю худшего соседства,
Чем с одиночеством мой быт.
Не знаю, что случится после,
Смогу ли день свой отстоять,
Случится боль. Я кану в пропасть,
Когда уйдёшь ты без меня».
4
– Лер, ты спишь?
– …
– Лерочка… Лера…
– …
– Ну и ладно. Вот и спи. Я тут чего подумал… а может и, впрямь, посудиться с этим Иваном? Кто его знает, может и выгорит чего путного. Купим тебе новую сумку. И туфли. И ящик пива. Ну не тебе… в смысле, туфли-то тебе, а вот ящик… или два ящика… заживём… Лер…
– …
– И так всегда. Вечно она дрыхнет. Эх. Лера, Лера. А мне этот, прикинь, говорит, будто у нас с тобой… ну того сего… как там его… а я ему… понимаешь, у нас… ну ты же понимаешь? Ай ладно, чего я тебе рассказываю. Спи себе и спи. Завтра рано вставать.
– …
– Лер, я вот думаю, а может у нас и, впрямь, с тобой? Ну это… ну ты поняла. Ты скажи, если что. Может мне… как-то вот… по-другому нужно… но понимаешь… я бы с радостью… но я не могу. В смысле могу, но не сейчас. Нам бы как-то выбраться из всего этого. В смысле мне… у тебя-то всё не так уж плохо… я же не со зла, ты же знаешь… ничего поделать не могу… чёртова апатия. Бывает… как встанешь, как пойдёшь, вот ещё чуть-чуть… а потом думаешь: «Ну и куда? И зачем?». А потом ещё одна неделя проходит. И ещё… и годы… золотые мои годы… Лер, ты точно спишь?
– …
– Ну Слава Богу. Лер, ты знаешь, я так больше не буду. Ну как в тот раз… ну то есть всё будет… как надо. Как должно быть. Вот отсудим у этого паренька пару лимонов… и как рванём в Питер, или куда ты там хотела? Мне всё равно, честно. Я куда-угодно смогу. Правда я, на самом то деле… не хочу судиться. Слов нет, как не хочу. Столько людей… расспросы, допросы… я же их всех ненавижу, Лер! Всех до единого! Будто я должен им что-то доказывать! А они посмотрят на меня… а потом на него… и сразу станет понятно, кто из нас прав. В смысле… да никто мне не поверит! Паренёк-то, видно, и с издательством дружит, и юристы у него видать имеются… я тоже юрист, но ты же знаешь какой… я же толком не учился… только пил и… но не будем об этом.
– …
– Я не против заработать, Лер! Честно – совсем не против. И туфли тебе купить, и коммуналку оплатить… но эти суды… что я им скажу? Некий Иван Вольнов, которого чудом зовут как меня, который выглядит, как я, написал книженцию про меня! Ещё и переврал всё… какая Наташа, какая Аня… я их сто лет не видел, ты же знаешь! Какие к чёрту доктора! Я их вовек не встречал… ну очень давно, по крайней мере… а уж тем более… мозгоправов всяких… глупость, ей Богу… но интересная… даже очень. Тебе самой-то понравилось?
– …
– А ещё он пишет, что в один час взял, да и бросил пить! Ну смешно же а, Лер? Бросил пить… может ещё и курить? Хах. Книга про меня… ну и бредятина… я сам-то не Бог весть какой писатель, но такую чушь явно бы не настрочил… мне больше Буковски нравится… и Хемингуэй… и Ремарк, в конце концов! Реализм… в чистом виде… а этот Вольнов… ну что за детские сказочки про белого бычка… хотя… если всё это белая горячка какая-нибудь… он же бросил пить… ну точно! Свихнулся паренёк!
– …
– Мне одно вот интересно. Почему именно Карелия, почему девятое мая, почему именно эти девушки? Их же было так много… зачем хвататься именно за этих? С одной повстречались какое-то время, ну мало ли… с кем я только не встречался. А с другой… дружили вроде как, неплохо общались, проводили время… ну и что? Мало ли с кем я общался? Мало ли с кем выпивал? Всё это… так несущественно с годами… так глупо… бессмысленно. Я читаю и понять не могу… что в этих людях такого интересного? А как же Катюха? А Ирочка? Вика, на худой конец? Или Сашка? К ним у него какие претензии? Авторский замысел? Да в чём тут замысел! Ну скажи мне, Лер… Лерочка…
Девушка лежала на одном боку, укутавшись потеплее в старенький плед. Она не отвечала ни слова, но по катившейся слезе, можно было представить глубину её «понимания». Жаль только, что свет от фонарного столба не проникал в их чистую, только-только оправленную от учинённых беспорядков комнатушку. Жаль только… она не спала.
