Когда часики приблизились к цифре три, он молча встал, не привлекая излишнего внимания, на цыпочках пробрался к Лериной сумке, аккуратно, со знанием дела, извлёк из неё несколько купюр, спешно оделся во что-то неприметное и ускользнул из квартиры. Лерочка осталась одна. Жаль только… она не спала.
Днём, когда головная боль стала непомерной и непреодолимой, он с тяжестью распахнул глаза, мучительно обвёл комнату слева направо, затем в обратную сторону, не обнаружив ни единой живой души, нащупал таблетки на тумбочке и случайно обронил записку, ожидавшую его с самого утра.
Из архивов, датируемых 18.04.2019:
«Ты хотела со мной познакомиться,
Ну а я свесил ноги на крыше,
Ты звала королевскую конницу,
И просила спуститься пониже.
Ты просила кричать полушёпотом,
Ну а я, заливался в распевах,
И ты вторила шорохам, топотам,
В ожидании принца – морпеха…
Ну а я, космонавтом ведь не был,
И в спецназе, увы, не служил,
И не спрашивал: где же ты, где ты,
Мне своей-то хватало души.
Не умел зарабатывать деньги,
И писал в пустоту – прямо чушь.
Разливаясь, как горные реки,
Мимо фьордов и утренних луж.
Ты ждала меня с каждым рассветом,
Ну а я, коротая деньки,
Разносил свои строчки по ветру,
Ведь Творец меня певчим слепил.
Ты просила: «Слезай с перекладин»,
Проведи, хоть, часочек со мной,
Но ведь я, с головою не ладил,
Потому был немыслим покой.
Потому то и пел всем на свете,
Потому то кричал в небеса,
Потому я тебя не приметил,
Потому что не метил в десант.
Не мечтал о стабильной работе,
О покладистой мгле естества,
Я тебя своим видом заботил,
Словно молодец в сказочных снах.
Ты ушла, обронивши слезинку,
Как прекрасный живой херувим,
Не оставив на память и снимка,
«Я тебя никогда не любил».
5
«Я хотела тебе сказать… нет, не так. Я всё пытаюсь до тебя донести… да нет же. Послушай… ох… Как же это… прости меня. Я всё понимаю, знаю – сейчас такой период, ты не виноват… хотя, конечно же, мог бы… но ты… не знаю, как это выразить. То, что происходит сейчас, становится невыносимым для меня. Я пыталась, старалась, видит Бог – я сделала всё, что было в моих силах, но ты… не скажу, что не старался, конечно же, нет. Но ты… это всегда ты. Со своими: «Сейчас, сейчас, ещё чуть-чуть, вот ещё немножечко…». Ты всегда так говоришь! Всегда. А я всегда жду, надеюсь, верю тебе. А ты будто… только и думаешь о себе. Я не уверена в этом… не подумай, я и сама толком не понимаю, что с тобой происходит. Ты вроде бы пытаешься вернуть всё как прежде, но одна капля… и ты снова всё портишь. Мне больно это говорить, но вся твоя жизнь – это какой-то спектакль имени тебя. Фильм, в котором у тебя все на подпевках, все кругом виноваты, все плохие, все злодеи, а ты… жертва обстоятельств, незаконнорождённый сын Зевса, который вот-вот отвоюет своё место на Олимпе. Я в это верила, я ждала… плакала и ждала, рыдала и снова верила. А ты всегда оставался собой. Я не вправе тебя винить, поучать – ты же неглупый человек, никаких сомнений. Но у тебя серьёзные проблемы. И ни с алкоголем, нет. Как бы парадоксально это ни звучало. Твои проблемы – только у тебя в голове. Ты воюешь ни с миром, нет, ни со мной, ни с работой, даже ни с бедностью. Нет. Твоя война – только у тебя в голове. Все твои призраки прошлого, все твои сожаления, горечь утрат, несбыточность надежд, нереализованность целей и планов – отравляют твой сегодняшний день. Мне больно, мне страшно, мне так… тяжко, на самом-то деле. Ты не хочешь победить себя, ты хочешь победить всё живое, всё дорогое, всё существенное, что только окружало тебя в последние годы. Ты жжёшь ни мосты, нет… ты жжёшь то благо, которое было в тебе в те времена, когда мы только встретились. Я ни считаю тебя плохим, нет. Но я вижу потерянного ребёнка, который зовёт маму, зовёт брата, зовёт Господа Бога, кого-угодно, а сам… не хочет ничего изменить. Я не обижаюсь на твоё пьянство, на твоё враньё, на воровство, в конце-то концов! Я обижаюсь… на твоё малодушие, трусость, инфантильность, несостоятельность! Ты же неглупый человек! Не дурак, в полном смысле этого слова. Нет. Ты просто… эгоист. Ребёнок, меланхолик и бездельник. Ты не должен тратить свою жизнь на пьянство! Не должен всё время валяться и причитать! Не должен целыми днями воевать с ветряными мельницами! Ты не Дон Кихот! Ты Ваня. И если ты тот, кого я знаю, кого ценю и безмерно, да, и искренне, и честно, да, без колебаний, без раздумий, люблю больше всего на свете… ты должен дать бой самому себе. Ты должен победить. Хотя бы один раз в жизни. Ни ради меня, нет, ни ради судьбы, ни ради Вселенной, нет. Ради своих призраков завтра. Ради того будущего, о котором ты столько лет говоришь! Ради реализации, ради величия, ради всего святого, что только в тебе существует. Ты должен пройти этот путь, собрать себя по частям, выпутаться, выкрутиться, вырваться… и победить. Я всегда с тобой рядом, я делаю всё, что в моих силах: я хвалю тебя за каждую мелочь, за каждую глупость, за каждый несущественный пустяк! Но ты должен… договориться с самим собой. Всё простить, всё отпустить, переиначить, подлатать, исправить! Ты можешь… я знаю, я верю, я это чувствую! Но мне больно, очень сильно больно, Вань. Я так устала… я выжала из себя всё до капли… а ты и не шелохнулся… Прости меня за этот спич, прости за обиды, претензии, глупые выкрики, прости меня, Вань! Но я правда не знаю, чем я могу помочь тебе прямо сейчас! Я не вижу твоей цели, не вижу пути, не вижу света в конце туннеля. Я вижу лишь твои сожаления, твою фрустрацию, твой гнев… мне больно, очень больно, Вань. Прости меня… я прошу… сделай уже что-нибудь. Хотя бы один единственный раз в жизни – победи себя.
Вечно любящая, вечно ждущая
и вечно помнящая тебя
Лерочка».
Из архивов, датируемых 05.05.2022:
«"Здравствуйте, призраки завтра"[2 - Отсылка к песне «Призраки завтра» рок-группы Мумий Тролль.],
И куда занесёт нас апрель?
Моя дикая дева – Кассандра,
Исчезает, как солнечный день.
Я её ни к кому не ревную,
Да и злости во мне, ни на грамм,
Мы когда-то кричим: "Аллилуйя,
Когда нам поддаётся тропа.
Если нам уходить – мы уходим,
Чтобы снова вернуться к себе,
Впереди будут рвы, да и колья,
На груди лишь простой оберег.
На плече узелок, хоть и ветхий,
Не вместилось в нём столько добра,
Впереди лишь покорные ветры,
Отрастёт по пути борода.
Ничего, я искатель давнишний,
Для меня все пути, как один,
Вспоминаю московские крыши,
Я когда-то уже уходил…
Коренастый, совсем возмужавший,
По заре пробудился герой,
Если нужно стрелять – не промажьте,
Ведь его не возьмёшь впятером.
Я о нём написал столько песен,
Я его, как родного растил,
Отряхнул с него лишнюю плесень,
И следил, чтоб был мягок настил.
Не купить его, даже за царство,
И ничем его не изменить,
То строптивым он был, то обласкан,
И не хватит на свете мерил.
То ленился, то шлялся без цели,
Как повеса, ну прям vagabund,
Но я знал, что в себя-то он верил,
Не копил он добро, как сундук.
Про него ходят разные сказки,
И по пальцам, увы, их не счесть,
Не заморский он принц и не Датский,
И вода вся по уровню плеч.
Но со дна поднимать приходилось,
И вытаскивать из передряг,
У него – то ли бзик, то ли шило,
Ну такой вот кипучий смутьян.
Я о нём не сказал бы плохого,
Родились как никак в один день,
Он умён и в науке подкован,
Но порою совсем дуралей.
Ну зачем он бежит за той девкой?
Ну на кой, вы скажите мне, ляд?
И не уж-то все звёзды померкнут,
Если кто-то не любит тебя?
Он ответил, ну так, отшутился,
"Впереди ещё долог мой путь,
Я с рождения не был провидцем,
Но меня не заставишь свернуть.
Я пойду, я убью всех драконов,
И добуду священный Грааль,
У меня только чётки, иконы,
Чтобы крепче на месте стоять".
Он пойдёт. И попрёт словно трактор,
И развеют ветра его дым,
"Здравствуйте, призраки завтра",
Возвращайте героя живым».
6
Да и пошла она, если честно! В самом деле, нашлась королева! Будет мне рассказывать за «сложные периоды» и прочую муру. Не нравлюсь – дверь всегда открыта! Тоже мне… принцесса на горошине! Думает, я растрогаюсь и прибегу, как пёсик! Уже бегу, волосы назад! Цирк. Да – у меня нелучшие времена, да – я не хочу возвращаться в вонючий офис, да – мне было грустно, и что с того? А у кого не бывает «периодов»! А кто из нас святой? Пусть бросит в меня камень! А я ему голову проломлю. Цирк какой-то… ладно, Бог с ней, пиво осталось ещё? Чёрт! Снова нет. Ладно, хорошо, обложили враги со всех сторон! Ничего, мы ещё с вами, как с немцами в сорок пятом! Где мой телефон?
– Алло.
– По лбу не дало? Ты где?
– На работе.
– Какой работе, чё ты там забыл?
– Будний день – совсем с дуба рухнул, работаю я.
– Ладно, есть на карте рублей сто?
– Откуда? До зарплаты ещё, как до Китая на ослике.
– Вообще по нулям?
– Гол, как сокол.
– Бог с тобой.
Сбросил. Так, ещё варианты? Как же я за ночь-то всё пропил? Где я был вообще? Вроде недалеко от магазина стоял. С кем-то общался. С этим, как его… Васьком что ли… Или с Виталиком… да они на одно лицо! И оба клоуны. Ладно, нужно взять микрозайм. Хотя… опять эти уроды с утра до ночи будут названивать… а какие ещё варианты? Украсть? Не – в тюрьме особо не попьешь пивка… хотя… нет, точно нет. Может в букмекерской конторе осталось копьё какое? Глянем… и вправду! Сто пятьдесят рублей! И как я их не вывел ещё? Ааа… тут же вывод средств от тысячи рублей. Ладно. Кто там играет сейчас? Китайский баскетбол, настольный теннис, волейбол… так, ещё Локомотив с Химками… это хорошо, это уважаемо… нет, не пойдёт. Берем этого теннисиста с коэффициентом 1.3 (ну точно зайдёт, никуда не денется), добавляем Локомотив с коэффициентом 2.1, также совокупляем вот с этими волейбольными командами, которых я знать не знаю – там по 1.85 и 1.65. Хорошо, какой у нас итоговый? 8.33… негусто, конечно… хотя, если со ста пятидесяти рублей… это же 1249! Мне подходит. Ставлю. Сколько им играть? Минут пятьдесят ещё в совокупности. Хорошо. Очень хорошо. Надо покурить…
В детстве я мечтал стать футболистом. Не потому, что любил играть больше всего на свете, а просто мне однажды сказали, что футболисты зарабатывают миллионы долларов! Эва как… миллионы! Играл я прескверно, еле-еле во втором составе родного города Саратова в клубе Сокол. Другие ребята приезжали на тренировку, как на праздник, а я… лишь бы покушать хот-догов на остановке. Параллельно занимался подводным плаванием. Родители заставляли, чтобы спину выровнять. Как же я ненавидел эти двойные тренировки! Лучше бы в музыкальную школу отдали. Зачем заставлять детей делать то, к чему они абсолютно не пригодны? Потому что так принято. Если сын – значит в спорт, если дочь – значит в художественную гимнастику. А я любил петь! Пел не шибко-то красиво, но мне очень нравилось. В душе, в школе (на мероприятиях), по дороге домой (бормоча себе под нос) – пел и воображал себя артистом большой эстрады… и сейчас воображаю, иногда. Если сильно напьюсь. Тренировки происходили мучительно. С коллективом не уживался: вечные склоки, драки, детские обиды… грустно вспоминать. Четыре года длилось моё «рабство». В один день отец от меня наконец-то отстал. Ладно, не нравится тебе футбол и плавание – пойдешь на карате! Три года по четыре тренировки в неделю. Я не любил, я терпел. Всю свою жизнь я усилено героически что-то терпел! «Каратировал» я, конечно, чуть лучше, чем играл в футбол. Без особой охоты, но с меньшими физическими затратами. Иногда, после тренировок, меня отвозили к деду…
Так, что там с моим «экспрессом»? Победа. Господи. Серьёзно? Вот это я задумался… столько времени ушло, а тут такие чудеса происходят! Да где эта чертова трубка?
– Алло.
– Чё алло, гуляем сегодня!
– На какие шиши?
– Я поставил экспресс в конторке.
– Выиграл, что ли?
– Так точно.
– Да ладно… сколько ты им проиграл уже?
– Ну какая разница, сегодня же выиграл!
– А кто там играл?
– Локомотив, волейбол и теннис.
– Ты же не разбираешься в волейболе…
– А тебе, что с того? Победа есть? Значит можно и поесть.
– Что верно, то верно. Ладно, я приеду после работы.
– Не задерживайся, иначе сам всё выпью!
– Я пулей.
Сбросил. Ну вот же, вот же! Видишь, Лерка! Дела налаживаются! Сколько дней я не выигрывал. Чёртова контора. Все деньги высосала из людей. Но только не сегодня! Эх ты, Лера… сама не знаешь с каким успешным человеком общалась… вот и поделом тебе! Проваливай! Знать тебя больше не хочу.
Вечерело. Пакет с пивом и водкой благополучно расфасован в пустом холодильнике. Вермишель на скорую руку с голодухи, как мантра небесная. Майонез. Всё в этой жизни может спасти и поправить. Любое блюдо. Любой ужас залатать. Как же я люблю майонез!
