Виктория Остер "Золото змея. Власть хаоса"

Период процветания неизменно сменяется упадком, а за гармонией всегда приходит хаос. Массовые отравления, разгул преступности, кризис власти – Республика Брэйе, ее жители и лидеры столкнутся с испытаниями, каких они еще не видели. И чтобы справиться с ними, каждому герою придется совершить практически невозможное – стать новым человеком. Сможет ли Рагиль разглядеть в своем проклятии дар и открыть сердце чувствам? Поймет ли Меллар, в чем ее настоящая сила и призвание? Научится ли жесткий и бескомпромиссный Крегар гибкости и эмпатии? И что делать, когда твоим врагом является целый народ, который не умеет прощать и забывать?Завершающая часть дилогии о власти прошлого над нами и о том, как стать лидером прежде всего собственной жизни.

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 30.06.2024

ЛЭТУАЛЬ


Снова почувствовав, что Рагиль мыслями где-то не здесь, Меллар решила намекнуть ему на их планы:

– Ты ведь помнишь, куда мы едем дальше?

– О таком не забудешь, – иронично прокомментировал Рагиль, ложась обратно на землю.

– Ты сказал, что не против, – добавила она.

Рагиль потянулся.

– Не против, не против, – подтвердил он и взял ее за руку. – Но если мне будут задавать вопросы, которые мы с тобой не обговорили, я так и скажу, что ничего не знаю.

– Не будет никаких вопросов, – заверила его Меллар. – Они очень тактичные люди.

Несколько дней назад при планировании поездки выяснилось, что их маршрут пролегает через деревеньку, где живут на пенсии родители Меллар. Когда она предложила навестить их, – совсем ненадолго, просто убедиться, что у них все хорошо, – Рагиль не смог отказать. Так в их план вписался визит к родителям.

Близилась середина дня, когда Меллар съехала с грунтовой дороги на узкую проселочную и двинулась вверх по пригорку, где были разбросаны разномастные дома. Тот, в котором жили ее родители, оказался небольшим, одноэтажным и очень лаконичным, с белыми стенами, серой крышей, синими оконными рамами и флагом возле двери, – хозяева были патриоты.

Меллар припарковалась возле невысокого ограждения и вышла из машины навстречу уже ожидавшей их пожилой паре. Рагиль, забирая вещи из салона и искоса разглядывая родителей Меллар, сильно удивился, обнаружив, что они действительно старики, на вид им было семьдесят, а может, даже больше. Женщина с седыми, крашенными в белый волосами до плеч, одетая в теплый кардиган с блестящими пуговицами и юбку до середины икры, обняла дочь и, широко улыбаясь, шагнула к Рагилю. Видно было, что он интересовал ее больше.

Отец семейства, тоже седовласый, в хлопковой рубашке и шерстяной жилетке, перехватил Меллар и прижал ее к себе, поглаживая по плечам. Они о чем-то перешептывались некоторое время, не обращая ни на кого внимания, и Рагиль сразу понял, что у этих двоих особые отношения.

Когда приветствия и знакомство завершились, все перебрались в дом. Внутри оказалось уютно: деревянная мебель, небольшая белая печь в центре комнаты, обои в цветочек, кудрявые растения в глиняных горшках и умопомрачительный запах яблочного пирога, от которого у Рагиля и Меллар тут же заурчали животы.

– Зовите меня Линдар, – сказала женщина Рагилю, провожая гостей в их спальню. – А моего мужа просто Касиас, без титульных имен. Тем более мы давно на пенсии. Ну, вот ваша комната. У нас всего одна гостевая. Меллар, когда приезжает, спит или здесь, или в зале у печки: по ночам бывает прохладно.

Женщина добродушно улыбнулась, замерев у порога со сложенными лодочкой ладонями, коротко глянула на сумки в руках Рагиля и добавила, уходя:

– Располагайтесь и подходите на кухню.

Рагиль шагнул в тесную комнатку, положил у порога сумки и быстро оглядел разведенные по разным стенам односпальные кровати. Судя по их изголовьям, раньше они стояли рядом и составляли одно ложе, которое предусмотрительные родители решили разделить.

Рагиль перехватил озорной взгляд Меллар, и они прыснули со смеху.

– Как будто мне шестнадцать лет, – сказала она, вытирая слезинки в уголках глаз.

Рагиль сел на кровать у окна, спружинившую под ним, и вытянул ноги.

– Вот эта будет моя. И не вздумайте ко мне приставать, женщина, – сказал он строго, но Меллар снова засмеялась. – А то пойдете спать на печь.

На кухню они прибыли спустя четверть часа, веселые и румяные. Меллар стала помогать матери сервировать стол, а отец тем временем подхватил Рагиля под локоть и повел в свой кабинет.

– Пойдем, кое-что тебе покажу, – загадочно проговорил он.

Кабинет оказался таким же маленьким, как и остальные комнаты в доме. Здесь поместились только письменный стол, два книжных шкафа и кресло для чтения с торшером в углу. У одной стены стоял невысокий комод, а над ним все пространство занимали фотографии и награды Меллар.

Рагиль подошел ближе, чтобы разглядеть надписи. Казалось, любое хоть сколько-нибудь значимое событие в жизни дочери не осталось без внимания: здесь были дипломы и грамоты за спортивные достижения, за успехи в школе, за сданные экзамены; фотографии с дней рождений и праздников, выпускных, первых рабочих дней на новых местах; снимки с различных мероприятий, на которых Меллар стояла рядом со знаменитостями и политиками; вырезки из газет, где были запечатлены ее выступления; отрывки с яркими цитатами и многое другое. Понадобился бы час, чтобы все здесь изучить. И несколько дней, чтобы выслушать истории, которые скрываются за ними.

– Прямо стена славы, – прокомментировал Рагиль, почувствовав легкую зависть. Такая любовь отца к своему ребенку была ему незнакома.

– Меллар всегда была особенной, – сказал Касиас, встав рядом с Рагилем. – Она появилась у нас поздно, мы уже и не надеялись, что когда-нибудь услышим смех собственного ребенка. И с самого детства доказывала, какая она способная. За что бы ни бралась моя девочка, все у нее получалось. А если не получалось, она запрется у себя в комнате, похнычет, позлится, потом прибежит и скажет: «Папочка, завтра я точно победю!» – Мужчина рассмеялся. – И побеждала. А я и не сомневался, что так будет. И ей говорил: «Никогда в себе не сомневайся, ты добьешься всего, чего захочешь».

Они постояли возле стены еще некоторое время, пока Касиас делился воспоминаниями из детства Меллар и, указывая на снимки и дипломы, рассказывал о каких-то достижениях, которые считал особенно важными. Когда они вернулись на кухню, на лице Рагиля застыла грустная и растроганная улыбка. Он сел за стол, отпил теплого компота из стакана, откусил пирога, сделав комплимент Линдар, и после этого посмотрел на Меллар. Она приподняла брови, спрашивая, в чем дело, а он только помотал головой. Новые чувства, которые еще предстояло осмыслить, поселились в его душе. И главное из них – чувство счастья. Он был счастлив, что Меллар в семье так поддерживали.

За столом завязалась непринужденная беседа. Родители пересказывали последние новости деревни (кто сюда переехал, у кого дети женились, кто решил разводить овец), а Меллар что-то переспрашивала и вставляла свои комментарии. Рагиль съел три куска пирога и коротко поведал, как живет и чем занимается. Меллар несколько раз порывалась скрасить его рассказ, считая, что сухие факты недостаточно о нем говорят («Мама, это не просто научный журнал, а ведущий», «Машины нет, потому что он ведет активный образ жизни»), и Рагилю приходилось смиренно принимать ее попытки выставить его в лучшем свете.

В полшестого вечера зазвонил телефон, застав всех врасплох.

– Пап, сиди, – сказала Меллар, положив руки на плечи отца, – я сама подниму. Кто это может быть?

– Наверное, Валис, – ответила за мужа Линдар. – Она обещала поделиться своим домашним сыром. Но она бы, скорее всего, сразу зашла.

Меллар не было около пяти минут, и, когда она вернулась, непринужденная веселость напрочь стерлась с ее лица.

– Что случилось? – спросил Рагиль.

Меллар оперлась одной рукой о спинку стула, а другой провела по шее, выискивая отсутствующее ожерелье, жемчужины которого она привыкла перебирать в минуты волнения.

– Звонили из Совета. Я предупреждала секретаря, что вечером буду у родителей, и оставила этот номер, – сбивчиво проговорила она.

– Что случилось? – снова спросил Рагиль, глядя на нее снизу вверх.

– Сегодня утром умер член Совета. Отравился чаем.

Повисла тишина.

– Дорман срочно собирает всех у себя. Мы должны ехать.

Рагиль кивнул и направился в их комнату за вещами. Меллар села на его место, отодвинула тарелку и уронила голову на руки. Касиас погладил ее по предплечью, Линдар стала молча убирать со стола.

– Я заверну вам пирог с собой, – сказала спустя время женщина.

– Спасибо, мам, – не поднимая головы, проговорила Меллар.

«Вот и нагнала нас реальность, – угрюмо подумала она и посмотрела в окно. – И никуда от нее не скрыться».

Глава 7. Отрава пахнет кислотой

Рагиль

Мы погибнем. Если она сейчас не сбавит обороты, мы точно в кого-нибудь врежемся и погибнем. Твою мать!

Меллар неловко обогнала машину из соседнего ряда, едва не задев ее выступающие фары. Я схватился за сиденье и повернул к ней голову. Плечи сведены, тело подалось вперед, а руки так крепко сжимают руль, что скоро посинеют. Меллар вся как натянутая струна, и я не представляю, что сказать, чтобы она успокоилась.

Конечно, смерть члена Совета – это ужасно. Хотя, по правде говоря, не ужаснее, чем гибель других людей. Но я знаю, что она воспринимает это иначе. Боится. Я могу ее понять: меня эта новость тоже вывела из равновесия, обдав холодком близкой смерти. Если уж столь высокопоставленные люди не защищены, то что говорить о нас, простых смертных? Но, похоже, мой конец будет ждать меня не дома с чашкой чая, а на Восточном шоссе.

– Меллар, ты должна остановиться и выдохнуть, – громко проговорил я.

Она только сильнее сжала губы и продолжила смотреть вперед.

– Подумай о других людях. Статистика смертей в этой стране и без тебя неплохо поживает!

Меллар свернула на обочину, нажала на тормоз, и меня мотнуло вперед. Она резким движением отстегнула ремень, толкнула дверь и вышла из машины. Я посидел несколько секунд, приходя в себя, потом потянулся к ключу, заглушил двигатель и тоже выбрался наружу.

В нос ударили запахи выхлопных газов и дорожной пыли, вихрящиеся над проходящим слева шоссе. Спустя несколько мгновений к ним добавились ароматы насаженных справа хвойных деревьев, образующих лесополосу. У ее кромки и стояла Меллар, обхватив себя руками.

Я неспешно подошел к ней, приобнял за плечи и нагнулся, заглядывая в опущенные глаза.

– Что случилось?

Меллар прикусила губу и помотала головой.

– Не знаю. Накопилось, наверное. Покушение в Корпусе, предательство Кильяса, потеря председательского поста и поддержки в Совете, отравления, поджог машины, – затараторила она. – А теперь еще и мой коллега погиб. Ощущение, что я попала в смерч и он мотает меня из стороны в сторону, как соломинку. Ни в чем нет опоры, все разваливается на глазах. Везде хаос.

Я прислонился лбом к ее лбу, ощущая пропитавшие волосы запахи яблочного пирога и домашнего уюта. Заставил Меллар разжать руки и взял ее за кисти.

– Мне знакомо это чувство. У меня тоже выбивало почву из-под ног, и не единожды.

Последний раз это произошло из-за ухода Кавы, но я не стал уточнять.

– И как ты справлялся? – спросила она.

Я пожал плечами.

– По-разному. Самое лучшее, что можно сделать, чтобы смерч не сносил, – это зацепиться за кого-то, кто удержит тебя на земле. Ну или будет готов улететь вместе с тобой.

Меллар подняла на меня взгляд и улыбнулась.

– Вот зачем нужны человеческие отношения, – шутливо заметила она.

– Естественно! Для выживания и размножения. А ты думала для чег? Чтобы было с кем вести беседы о силе искусства под потолком древнего храма? Чепуха.

Меллар рассмеялась и прижалась ко мне, укутываясь в мои руки и щекоча шею своими длиннющими ресницами.

– Но разве путь лидера совершается не в одиночестве? Как ты можешь вести за собой людей, если не способен сам справляться с проблемами и сохранять хладнокровие в трудных ситуациях?

Мимо пронеслась машина, и последние слова Меллар потонули в визге шин, быстро напомнив, что обочина плохо подходит для таких интимных разговоров. Но мы не сдвинулись с места.

– Совершенно не понимаю, при чем здесь одиночество, – признался я, поразмыслив. – Как человек поведет за собой кого-то, если он не знает, что такое поддержка, дружеское плечо и безусловная любовь близких? Кому нужен лидер, который не умеет заботиться о других? И как этому абстрактному лидеру решиться на смелые поступки, которые от него все ждут, если ему не прикрывают спину? Ты выросла сильным лидером, потому что твои родители в тебя бесконечно верили, – я вспомнил горящие глаза ее отца, когда он рассказывал о достижениях маленькой Меллар, – и бесконечно тебя любили. Ты имеешь право полагаться на других – как лидер, да и просто как обычный человек.

Ответом мне было долгое молчаливое сопение и наконец легкий поцелуй в шею. Мы вернулись в автомобиль и спокойно преодолели остаток пути. Меллар расслаблено, но уверенно вела машину, будто и не было никакого нервного срыва несколько минут назад, а я, пригретый на мягком кожаном сиденье и почти убаюканный жужжанием мотора, ощущал странное удовлетворение от того, что помог ей успокоиться. Необычно выступать в роли человека, к чьим наставлениям прислушиваются. В этот момент расстояние между нами словно схлопнулось, и не было больше ни разницы в статусе и положении, ни различий в характерах, только естественное желание одного человека стать опорой другому. Хочется как-то лаконичнее назвать это чувство, но не могу, не знаю пока, что это такое.

Когда мы добрались до места, город уже потонул в сумерках и опустел. Выросшие перед нами высокие кованые ворота открылись, и Меллар медленно въехала на территорию, паркуясь под подсказки швейцара. Я посмотрел на стоящий впереди огромный особняк, на первом этаже которого ярко горел свет. Сразу же бросились в глаза старинные картины в золоченых рамах и умопомрачительно огромная хрустальная люстра.

– Так ты считаешь, что мне тоже стоит пойти? – уточнил я, чувствуя нарастающую неуверенность. Это не уютный домик родителей в горах, я здесь не свой.

Меллар поразмыслила несколько секунд.

– Я бы хотела, чтобы ты был рядом, – сказала она, поворачивая ключ в замке зажигания. – Мне так будет спокойнее. Достанешь из багажника вещи?

Я вытащил портплед и коробку и передал Меллар. Она переобулась в туфли, надела на рубашку пиджак, всунула в уши золотые сережки и совершила еще массу каких-то действий, преображаясь в женщину, перед которой прислуга без слов открывает двери особняка.

В прихожей мы разделились. Меллар пригласили в библиотеку, где, видимо, собрались члены Совета, а меня проводили в гостиную, оставив в полном одиночестве.

Я сел на мягкий диван и посмотрел на свои ботинки.

– Черт… – с подошвы на светлый ковер упало несколько комьев застывшей грязи.

Вытянув ноги, я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Интересно, кто-нибудь будет против, если я тут вздремну? Но расслабиться так и не получилось, и я стал праздно разглядывать комнату. Что ж, размеры ее вполне позволяли совершить небольшую прогулку или исполнить старинный танец со сложными схемами. В дальнем углу комнаты – или бальной залы? – стоял огромный черный рояль, рядом – какое-то старинное трюмо, в котором отражались горящие мягким теплым светом настенные торшеры. На журнальном столике передо мной лежали свежие газеты с выглядывающими друг над другом заголовками. У камина между двумя глубокими креслами замерла шахматная доска с расставленными к началу игры мраморными фигурами.

И ни одной книги. Надо же.

Похоже, придется развлекать себя своим обычным способом – выискивать и разбирать по нотам запахи нового места. Начну прямо с этой комнаты.

Я повел носом и ощутил… ничего. С точки зрения запахов комната была практически стерильна. Получается, сутки, а может, и больше, здесь никто, кроме меня, не бывал. И для кого тогда все это великолепие? Для непрошеных гостей вроде меня?

Библиотека, куда отвели Меллар, находилась отсюда далеко, потому что я почти не улавливал запахов людей, которых там должно было собраться несколько десятков. Совсем рядом, буквально в соседней комнате, мне почудился запах встретившего нас человека, вероятно, управляющего. Интересно, что он там делает? Вряд ли за стеной этого помпезного зала находится его кабинет. Хорошо еще, что он не остался со мной здесь. Вести пустые разговоры с прислугой в конце такого трудного дня было бы невыносимо.

В сознании вспыло воспоминание о мягкой кровати со взбитой белой подушкой, и я едва не застонал от сожаления, что нахожусь сейчас не в домике в горах. Гостеприимство этого дома ограничивалось только возможностью побездельничать в роскошном интерьере. Мне даже воды не предложили.

Кстати о воде. Где-то недалеко расположена кухня, а может, столовая с буфетом, потому что я отчетливо ощутил запахи готовой еды, но не самой готовки. Прикинул расстояние. Где-то в этой же части дома. И… да, там есть люди.

Эта новая комната показалась самой интересной для изучения, и, чтобы четче ощутить доносящиеся оттуда ароматы, я приоткрыл дверь и слегка высунул нос в коридор. Людей в той комнате было двое, но потом второй запах стал уплывать – значит, в помещении остался только один человек. Пах он так, будто только недавно принял ванну с ароматическими средствами. А еще его окружали запахи булочек с корицей, свежей клубники и чая. Ммм… кому-то повезло.

Я распахнул глаза, уставившись на белую дверь, которую придерживал рукой. Подождите. Какой еще чай? Откуда здесь может быть чай? От него ведь все отказались!

Сердце отчаянно забилось, почуяв неладное. Я отворил дверь и как следует принюхался. Это точно был запах черного чая, хорошо мне знакомый. Глубокий и терпкий, с немного землистым оттенком. Но в нем ощущалась какая-то странная нота… кислота. Это было что-то кислое. И мне это не понравилось.

Не отдавая себе до конца отчет в том, что делаю, я вышел в коридор и направился к той комнате, откуда доносился запах. Она находилась недалеко: нужно было пройти немного прямо, а потом всего один раз повернуть направо – и вот уже двустворчатые двери открываются под моим напором.

Это все же оказалась кухонька. Маленькая, в центре – стол-остров, а за ним сидела девочка-подросток со светлыми волнистыми волосами, пахнущая душистым мылом. Она воззрилась на меня широко открытыми глазами, буквально на сантиметр не донеся чашку до губ. Я резко втянул в себя воздух: тот самый чай с кислым запахом. И тут же мозг подсказал, что с этим запахом не так: это же отрава!

Я кинулся к девочке, не давая ей опомниться, и резким движением выбил чашку из рук. Чашка упала на пол, но уцелела, а вся жидкость из нее выплеснулась. Застигнутая врасплох, девочка истошно завизжала.

Дальше события галопом понеслись вперед, словно я дал им сигнал к старту. В комнату ворвался какой-то детина и повалил меня на пол. Я больно ударился скулой о мрамор и едва не взвыл, а через секунду почувствовал запах собственной крови. Мне скрутили сзади руки и ткнули коленом в районе лопаток, прижимая к полу. Голова от боли и страха пошла кругом.

Девочка прекратила вопить, как ненормальная, и кухню стали заполнять люди. Сначала вбежала женщина – из своего положения я разглядел только ее каблуки и худые лодыжки.

– Эффи! – вскрикнула она. – Что случилось? Ты в порядке?

– Этот человек меня напугал, – пролепетала девочка.

– Все хорошо, не бойся. Сейчас мы во всем разберемся.

Затем в кухню вошел мужчина, и я сразу узнал его запах. Тот самый член Совета, который приходил в мою квартиру за Меллар. Его ботинки остановились прямо напротив моего прижатого к полу лица.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом