– Спешиваемся, Амиран остается здесь с лошадьми.
– Но Ваше Высочество!
– Разве ты не слышишь?
Принц глянул на наставника удивленными глазами под судорожные вздохи гвардейца и герцога – морок развеялся. Не глядя, бросив поводья, принц шагнул по тропе дальше, герцог, сдернув с седла тяжелый палаш, помчался следом.
Калабриан шел, словно на крыльях, не замечая ям, чувствуя надежные кочки, игнорируя зудящий вокруг головы гнус. А герцог, чертыхаясь, бежал сзади и никак не мог его догнать, собирая по пути все, что упустил принц – липкую паутину в лицо, гнилое бревно под ногами, острый сучок, пролетевший в сантиметре от глаза.
Когда Тирос все же догнал принца, перед ним открылось озеро. Светлое пространство колышущейся воды обрамляли пологие берега, поросшие густыми мхами. Принц спокойно стоял у кромки воды и кажется, с кем-то разговаривал. На герцога было жалко смотреть – исцарапанный в рваной одежде он выбежал на берег озера и, поскользнувшись на влажной глине, съехал вниз, окончательно испортив одежду и ушибив копчик.
– Тирос, что с тобой?
Калабриан чистенький и опрятный смотрел на герцога с удивлением.
– Ничего, – злобно буркнул тот, с отвращением глядя на роскошные пряди своих каштановых волос, перемазанные в глине.
– Извини, что не предупредил, богиня хотела поговорить только со мной, поэтому и задержала тебя, давай я позову Амирана, у него есть сухая одежда, а ты пока искупайся, богиня сказала, что до заката озеро останется здесь.
Тиросу ничего больше не оставалось, как согласиться. Срывая с себя измазанный камзол, он еще злобно шипел, но опустившись в воду, вдруг почувствовал облегчение и странный покой. Вспомнились широкие руки няни, бережно взбивавшие пену в деревянной лохани, и толстая льняная простыня, в которую она кутала его после купания, и чашка медового сбитня, которую женщина с ворчанием вручала ему каждый раз, когда усаживала подопечного сушиться у камина.
Пока Тирос плескался, Амиран успел наломать сушняка и развести на берегу костер. Теперь пожилой воин полоскал в воде одежду герцога, а принц аккуратными кусками нарезал хлеб и сыр. Закончив делать бутерброды, Кэл поставил на уголья флягу с медовой сытой и даже расседлал лошадей.
Когда герцог все же вышел на берег ранки на его лице и руках уже затянулись, а каштановые локоны блестели так, словно были вымыты и уложены лучшим столичным цирюльником. Перекусив, Амиран вопросительно взглянул на принца, но тот отрицательно покачал головой:
– Нужно уходить. На закате озеро исчезнет. Вот почему тут нет лечебницы, озеро появляется здесь ненадолго и только по неотступной молитве богине.
– Что ж тогда в путь. Богиня дала подсказку?
Калабриан кивнул и показал небольшой медальон похожий на монетку:
– Думаю, теперь будет легче отыскать леди Геллу, богиня сказала, что монетка будет светиться при приближении к девушке.
– Но направление она указывать не будет? Монетка ведь круглая?
– Это лучше, чем ничего, в путь!
Глава 8
Утром Гелла проснулась с удивительным ощущением уюта. В шатре было прохладно, но одеяла хорошо держали тепло тела, выбираться не хотелось. Вдруг звякнула медная крышка котелка, треснула ветка в очаге, и мир проснулся, наполняясь звуками. В шатре полилась вода, завозилась Синуш, ставя на угли котелок, вышла в розовый сумрак, прихватив кусок ткани Сатра, а снаружи уже просыпалось стойбище – трещали ломаемые ветки, здоровались женщины, шумели подростки, вернувшиеся из ночного выпаса. Гелла, наконец, встала, Синуш улыбнувшись, протянула ей плошку и тряпочку – умыться:
– Сатра сказала тебе без нее из шатра не выходить, давай я помогу волосы расчесать.
К возвращению Сатры герцогиня была умыта, одета и причесана и сидела с Синуш у небольшого костерка, ожидая завтрак.
– Мать велела сегодня побыть в стойбище, сходим, посмотрим наших рукодельниц, а потом покажу тебе женскую купальню.
– Хорошо, а Синуш с нами пойдет?
– Пойдет, она учится у мастериц, и помогает им иногда.
– А чем занимаются ваши мастерицы? Я видела работы Синуш, мне очень понравилось.
Девочка, порозовев от искренней похвалы гостьи, поставила на широкую сланцевую пластину плошки с кусочками маринованных корней и овечьим сыром. Вместо привычного для Геллы хлеба были лепешки, тонкие и хрустящие, запивали все чистой холодной водой. После завтрака Сатра вынесла постели на улицу – просушить и прожарить на солнце, а Синуш вымыла посуду, поручив Гелле вынести на солнышко подушки.
Закончив с делами, все трое пошли в мастерские. Оказалось, что мастерские – это не шатры, это навесы, собранные из плетеных щитов и жердей, укрытые вместо крыши конскими кожами. Под навесами сидели мастерицы и ткали ковры, Гелла в жизни не видела такой красоты, в книгах писали об орках как о грубых и грязных полуживотных и лишь в стойбище девушка поняла, что они имеют представление о прекрасном.
– Здесь работают лучшие мастерицы племени, – объясняла Синуш. – Ковры ткут из трех видов шерсти – из овечьей, из козьей и из шерсти диких быков.
– Очень, очень красиво!
Гелла любовалась дивными извивами узоров, гладила мотки окрашенной шерсти и гладкие роговые челноки. Тут же лежали отполированные множеством рук колотушки и ножницы. Смуглые орчанки в причудливых бурнусах, сидели за станками.
Станки все были разными – от совсем небольшого, за которым сидела молоденькая девушка с двумя косичками, до огромного, длинной в две трети навеса подле которого виднелись сразу три головы, украшенные «взрослыми» косами, уложенными вокруг головы.
– Такой большой ковер заказал господин дракон, – прошептала Синуш. – Он сказал, что наши ковры самые лучшие, а он уже слишком стар, чтобы спать на каменном полу пещеры. Малира ткет его третий год. Господин дракон прилетает каждую весну, проверить, как идет работа, но, по-моему, ему просто Малира нравиться.
Девушка хихикнула и повела гостью к соседнему навесу, в тени которого на специальных жердях сушились на ветерке огромные мотки ниток.
– А здесь сидят пряхи, но вообще у нас каждая женщина должна спрясть три мотка и для ковровщиц.
– А кто шерсть красит?
– Это дальше, там пахнет очень сильно. Здесь только сушат, когда шерсти много, что бы на солнце не выгорала.
– А ты что здесь делаешь?
– Пряду и учусь ткать. Я еще красить училась немножко, но наставница меня прогнала, – Синуш поморщилась, – я в чан с ее новым цветом целую банку черной краски вылила.
Гелла рассмеялась, и спросила Сатру:
– А где вы продаете ковры, мне бы хотелось купить такой в замок!
– Переговоры с купцами ведет Мать племени, но ты можешь попросить у нее коврик в дар, если сможешь принести племени пользу. На деньги от продажи ковров мы покупаем еду и одежду для сирот и стариков, иногда броню для воинов, или оружие.
– Значит это ваш доход, а вовсе не набеги на мирные земли.
Сатра рассмеялась.
– Герцогиня, наше племя считается лучшими наемниками, но на своей земле мы не воюем. Молодые воины и ветераны охраняют границы наших земель и перехватывают молодчиков, желающих пограбить наши стойбища или стада. Мы бережем мир, а мир требует денег. Кроме того, наше племя довольно большое, и всем сразу на стоянке тесно и не хватает воды, поэтому пастухи кочуют, вместе с женщинами и детьми, а через три месяца возвращаются сюда, а те кто здесь прял и ткал, отправляются варить сыр и стричь шерсть.
– А что получают ткачихи?
– Доход делится на три части – ткачихе, помощникам и племени. Помощники, это сборщики шерсти и прядильщицы, и красильщики, остальные участники получают оговоренную долю за свой труд от матери племени, ковры можно ткать долго, и все это время ткачихе нужно есть, пить и одеваться. Кроме того, племя заботится о стариках и сиротах, помогает раненым воинам и заболевшим.
– Получается, ткачиха только ткет и не заботиться о материалах и успевает сделать больше.
– Да, раньше каждая мастерица сама готовила все материалы, и это занимало много времени, и доходы были меньше.
Гелла невольно прикинула примерную стоимость ковров, цены на сырье и красители, производительность труда орчанок и, вздохнув, сказала:
– Жаль, ваши ковры не добираются до нашего королевства, они такие красивые!
– Почему не добираются? – удивилась орчанка. – Наши парни наемничают везде и попутно ищут купцов готовых принять товар на продажу. Кроме ковров мы продаем целебные травы, овечий сыр и изделия из кожи и меха. А взамен покупаем оружие, металлические изделия, вяленые фрукты и сладости, тонкие ткани для модниц и книги для детей.
Гелла присела на плетеный стульчик, прикрытый куском овечьей шкуры и задумалась, оказывается орки не дикое племя, они воинственны и огромны, но в то же время искусны и не глупы. Она действительно может многому здесь научиться, а что бы она сейчас делала во дворце? Принимала поздравления и соревновалась в остроумии с фрейлинами? Выходит, ей стоит поблагодарить неизвестного похитителя – она жива и сможет узнать много нового, и кроме того избегнет брака, который с каждым часом вызывал все больше сомнений. Пора продолжить разговор:
– Значит, ты вернулась со службы, да?
– Да.
– И ты хороший воин, Синуш говорила, что такую прическу носят только воины – девушка кивнула на косу воительницы.
– Да.
– Научи меня защищать себя, пожалуйста!
Сатра удивленно посмотрела на девушку:
– Разве тебя ничему не учили?
– Из меня готовили невесту наследника, – поморщилась Гелла: – танцы, вышивка, большая политика. Отец считал, что меня защитит будущий муж, а мама не хотела, чтобы я была грубой и обгорелой.
– Хм, Гелла, тебя поздно учить, даже Синуш уже поздно, старый Иирх посадил меня на лошадь в три года.
– Но я умею ездить верхом! И плавать! И по деревьям лазать! Пойми, я не собираюсь становиться воином, мне нужно суметь защитить себя, мне страшно оставаться беззащитной!
Голос герцогини упал почти до шепота:
– Мне страшно, ведь меня похитили из королевского дворца – самого защищенного места в столице! И я не уверена, что покушения прекратятся, если я смогу вернуться, понимаешь? Принцу я больше не нужна. Уверена, через месяц – другой он объявит о новой помолвке, но я хочу вновь увидеть маму, и отца.
Сатра задумчиво отвела взгляд, ей опасения девушки были понятны, но чему можно научить взрослую девушку? И тут ее осенило!
– Хорошо, сказала воительница, я буду тебя учить, метать лоло.
– Лоло?
– Вот, Сатра вынула из кошеля несколько керамических шариков с острыми деревянными шипами. Их можно метать в открытые части тела, можно в лошадей, что бы взбесились, а если шипы смазать парализующим соком трав, или ядом ты всегда сможешь себя защитить.
Герцогиня разочарованно вздохнула метать детские игрушки? Разве это защита? Но поблагодарила, соглашаясь и мешочек лоло переместился на ее пояс.
Из мастерских девушки отправились к купальне – небольшой ручеек наполнял выкопанную и обмазанную глиной яму, а потом убегал дальше.
– А в книге было написано, что вы боитесь воды и обмазываетесь вонючим жиром.
Но Сатра неожиданно кивнула:
– Это так. Весной здесь очень много насекомых, и пастухи мажутся жиром с травами что бы отпугнуть их. Кроме того, в степи трудно найти воду, на стоянках вода есть, а в пути не всегда хватает на мытье, но воды мы не боимся, так что обливать нас в бою из ведра бесполезно.
Посмеявшись девушки, умылись и ополоснули ноги – раздеваться Сатра не разрешила:
– Лучше вечером, когда здесь соберутся остальные женщины, тогда мужчины сюда не подойдут.
Гелла охотно согласилась, становилось жарко и хотелось спрятаться в тень, но Сатра уже начала выполнять свое обещание:
– Взгляни, видишь эту траву? Она растет только возле воды, у нее сочные стебли и даже если ты не сможешь докопаться до воды, жажду утолить сумеешь. Кроме того, ты можешь найти воду там, где собирается скот, желающий пить. Иногда родники уходят и тогда пастухам приходится их искать снова. А теперь давай попробуем метнуть? Видишь вон там – стоит сурок? Если попадешь – будет вкусный суп.
Размахнувшись, Гелла метнула колючий шарик, но промазала, достала еще один и еще, сурок давно уже скрылся, а герцогиня метала шарики, порка не истощился их запас. Сатра только хмыкнула:
– Накричалась? Пойдем собирать лоло.
Гелла покраснела – оказывается, кидаясь шариками в шустрого зверька, она кричала и вопила, как торговка рыбой! Как стыдно! Но воительница, не оборачиваясь начала наклоняться к траве, и герцогиня занялась тем же.
Собрав все лоло, девушки не торопясь возвращались к шатрам, и попутно Сатра показывала герцогине различные растения и насекомых, которые водятся в степи. К полуденной жаре утомленная и переполненная информацией Гелла хотела только одного – спать. Однако у шатра Матери племени тяжело водя боками, топтался невысокий степной конь, и Сатра изменившись в лице, велела герцогине быстро идти в шатер и не выходить оттуда без ее ведома.
Девушка встревожилась – неужели есть новости? В беспокойстве она вошла в шатер, но не находила себе места, и наконец, что бы перестать вытаптывать шкуры лежащие на полу, вынула из корзинки с рукоделием целый пучок цветных шнуров. К приходу Сатры Гелла уже доплела затейливый амулет на широком плетеном шнуре, и занималась нанизыванием костяных бусин на пышную кисточку.
– Собирайся, мы уедем в степь.
– В степь?
– Мать племени ждет гостей из леса, будет лучше, если тебя не увидят.
– Гостей из леса?
– Вампиров.
Геллу морозом продрало по нежной белой коже – вот и воспитывали ее, и читала она о других расах немало, но одно слово «вампиры» произнесенное вслух напугало девушку до потери речи. Не тратя больше времени на слова Сатра собрала в заплечный мешок какие-то вещи, вручила Гелле нож в ножнах, флягу, длинный шарф – закутать голову, и одеяло, потом подумав, сунула в общую кучу еще и корзинку с рукоделием:
– Скучать не будешь.
Затем девушки быстро выбрались к небольшому табуну верховых лошадей, и сложив пожитки направились в степь.
Глава 9
Оставив озеро за спиной, принц решил возвращаться другим путем:
– Ту тропу прокладывала богиня, и скорее всего ее уже нет, попробуем вернуться к деревушке по солнцу. Амиран вновь принялся ворчать о подозрительности деревушки, но молодым людям не терпелось выбраться из странного мрачного леса. С закатом солнца озеро мягко сияя растаяло, оставив лишь небольшую песчаную котловину.
Пробираться по лесу в сгустившихся сумерках было непросто, герцог чертыхался, принц шипел разбуженным змеем, но вдруг старый гвардеец поднял руку и прижал пальцы к губам, а потом энергичным жестом кивнул на несколько деревьев плотно сцепившихся ветвями. Среди шорохов леса проступил отчетливый хруст – по тропе, на которую путешественники решили не возвращаться шли люди. Невзрачная серая одежда растворяла их силуэты в сумраке, лошадей с ними не было, но в тишине несколько раз отчетливо прозвучали удары железа о дерево, а потом послышались слова:
