Глава 2. Будущая сестра-по-закону
Кристофер действительно всё неплохо продумал. Мы поменялись одеждой, спрятали мои локоны под широкой ковбойской шляпой, и я свободно, прямо на глазах у охранников, покинула отчий дом, в котором прожила ни много ни мало восемнадцать лет. Начальник охраны, мистер Лоусон, мне ещё счастливого пути пожелал.
И почему моему братцу позволено покидать дом, когда вздумается, а мне в строго отведенное для прогулок время, и то под присмотром грума? Несправедливо!
– Как всегда, мистер Блэкстон? – поинтересовался шофёр. Кажется, его звали Бронсоном.
– Угу, – буркнула я, стараясь говорить басом и копируя манеру поведения Криса – ноги пошире, пальцы небрежно отбивают какой-то незатейливый ритм, можно немного посвистеть в такт. Благо, справляюсь и с последним – брат научил.
Ехали долго, петляя по ночным улицам, пока, наконец, не остановились у симпатичного домика, увитого плетистыми розами. Вот, значит, где живёт будущая миссис Кристофер Блэкстон.
– Вас подождать, сэр? – осведомился шофёр.
– Нет, – бросила я, проглотив слова благодарности. Кристофер обычно не церемонится с прислугой, если только это не Эмма Райс.
Бронсон помог донести чемоданы, ничего более не спрашивая. Как мы с Крисом и договаривались, я протянула шофёру плотный конверт – брат мой, в отличие от меня, имел собственный счёт в банке и, как я погляжу, средств хватало не только для удовлетворения собственных хотелок, но и на содержание любовницы. При мысли о том, что мне придётся породниться с бывшей служанкой, я невольно поморщилась, но тут же одёрнула себя. Мой прадед, выходец из низов, сколотил состояние на золотых приисках, дед с отцом неплохо его приумножили, и теперь отец загорелся желанием выдать меня за аристократа. Крису тоже подыскивали родовитую невесту, но пока не очень успешно.
Эмму я помнила миловидной девушкой с рыжеватыми волосами и глазами с поволокой, как у мадонн на старинных картинах. Впрочем, я не заметила, чтобы она сильно изменилась. Разве только стала разговорчивей да животик округлился немного. Значит, под сердцем она носит моего племянника? И мой брат любит её настолько сильно, что готов жениться вопреки воле отца?
Конечно, серьёзные намерения делают ему честь и мой долг поддержать его в этом. Да только к мысли о том, что к празднику Новогодья я стану тётей, так трудно привыкнуть! Разумеется, я знала, что рано или поздно это случится, но чтобы вот так!.. А о том, что когда-нибудь назову сестрой девушку, которая чистила мне обувь и взбивала подушки, я не могла помыслить в самых смелых фантазиях. Всё-таки Крис прав. Снобизм – одна из черт моего характера. Меня с детства воспитывали в рамках строгой евгенианской морали, прививали любовь ко всему возвышенному и аристократическому, дали прекрасное образование и готовили в жёны джентльмену.
Наверное, рядом со мной Эмма чувствовала себя не очень комфортно. Но приняла меня радушно. На свой лад, конечно. Она расхваливала Криса на все лады, предлагала разделить восторги по поводу её расчудесного дома, строила радужные планы на будущее, а я лишь рассеянно кивала в ответ.
Отчасти я была виновата в том, что Эмму уволили. Наверное, в тот день, когда она пришла к нам в дом, миссис Девенпорт, экономку, свалила с ног инфлюэнца, лечение которой до сих пор даётся мне с трудом, иначе я не могу объяснить тот факт, почему бедняжку не проинструктировали по поводу моей герпетофобии[1 - Герпетофобия – боязнь пресмыкающихся – змей и ящериц]. В общем, в один далеко не самый прекрасный день я обнаружила у себя в ванной змею и лишилась чувств. Как она там оказалась, долго оставалось загадкой, тем более, и охрана, и садовники ежедневно проверяли сад и простирающиеся за домом луга на наличие гадюк и ужей. А Эмма, которая убиралась в моих комнатах, клялась и божилась, что никаких змей сроду не видела. Отец сгоряча выгнал её, даже не заплатив причитающегося ей жалованья. Позже стало известно, что к этому делу приложила ручонку другая наша горничная по имени Салли, с которой брат крутил шашни до появления Эммы. Салли тоже прогнали, а меня отвезли к той самой госпоже Цукербраун. О том, каким образом старая ведьма пыталась избавить меня от страха перед змеями, и вспоминать не хочется, но факт остаётся фактом – моя фобия осталась при мне.
Эмма успела показать мне комнату для гостей, когда прибыл Крис. Он воспользовался моей верёвочной лестницей, выбрался на шоссе со стороны соседских земель и приехал сюда попуткой – всё-таки мы решили придерживаться первоначальной версии побега. Я ещё и письмо отцу оставила, мол, прости и пойми, помиримся тогда, когда разрешишь поступить в академию мечты.
– Привет, Крис! – улыбнулся мне брат, а Эмму, несмотря на моё присутствие, обнял и крепко поцеловал. Мне даже неловко стало.
В этом доме я пробыла до раннего утра. Ночью почти не спала – не до того было. В голове теснились самые разнообразные мысли. Я успела раз двадцать пожалеть о том, что согласилась на уговоры брата, и немного поплакать, вспоминая рано покинувшую земной мир маму и ушедшее детство и предвидя неминуемый гнев отца. Но в конце концов успокоилась. Я помогаю брату – это раз. И еду туда, где хотела бы учиться сама – это два. Разве это не здорово? А с остальным как-нибудь разберусь.
После лёгкого завтрака, приготовленного заботливыми ручками Эммы, я, скрепя сердце, позволила остричь себе волосы. Отрезанную косу уложила на дно самого большого чемодана – не хотелось оставлять в доме даже пепел своих волос, как-то не верилось мне в искренность чувств Эммы к Крису.
– Позволь поблагодарить тебя от чистого сердца, дорогая сестрица, – обняла меня на прощание Эмма, а меня коробило от её обращения, – и знай: что бы ни случилось, ты всегда можешь обратиться за помощью к моей кузине. Её зовут Элиза Пратт, и она работает в Дортмундской академии.
– Горничной? – не удержалась я.
– Младшей медицинской сестрой, – с гордостью ответила «сестрица». – Она поможет.
– Ты всю свою родню посвятила в мою тайну? – резко спросила я.
– Нет, что ты! – Эмма отшатнулась и покраснела. – Знаем только мы втроём – ты, Крис и я. Ну и госпожа Цукербраун, конечно. Больше никто.
– Извини, я погорячилась.
– Ничего, я понимаю. Надеюсь, и ты понимаешь, что я не выдам тебя ни при каких обстоятельствах, как и Крис.
Я оставила эту реплику без ответа.
– А эта твоя кузина… Она обладает целительским даром?
– Дар был у нашей бабушки. Элизе перепали лишь крохи. А мне – совсем ничего.
– Никак не можете распрощаться? – вмешался брат. Он сиял от счастья, точно отполированный чайник. – Переодевайся, Крис. Пора отправляться в путь.
Брат отвёз меня к госпоже Цукербраун – потомственной ведьме, специализирующейся на всяческих амулетах и снадобьях. Она снабдила меня несколькими – на удачу, от сглаза, для привлечения денег и сохранения тайны, – и протянула мне колбу с зельем ядовито-зелёного цвета.
– Это сделает твой голос хриплым, а бёдра не такими округлыми, – объяснила она, – только не забывай принимать его каждое утро. Или пеняй на себя.
– Побочные эффекты? – сразу спросила я.
– Да практически никаких! Лёгкое головокружение, тошнота, рост волос на груди и щеках, отсутствие женских периодических…
Я перебила её:
– Благодарю, но нет. Я не стану вредить своему здоровью, накачиваясь ненужными мужскими гормонами. Как-нибудь сама справлюсь.
Пусть я была счастливой обладательницей целительского дара и вполне могла подлечить саму себя, я считала, что не следует понапрасну вмешиваться и портить то, что до сих пор исправно работало.
Крис щедро расплатился с ведьмой, заручившись её молчанием, и я отправилась в Дортмунд.
Глава 3. Добро пожаловать в Дортмундскую академию!
Дортмундская академия легионеров и врачевателей сполна оправдывала самые смелые ожидания. На холмистой местности в обрамлении живописной дубовой рощи высился величественный замок Дортмунд. Говорят, некогда он принадлежал самому основателю академии – графу Бэзилу Джереми Гведенроху, и мне несколько неприятно было думать, что мать моего несостоявшегося жениха приходится праправнучкой этому выдающемуся человеку.
Тут я не могла не переключиться на мысли об отчем доме. Конечно, отец уже в курсе моего побега. Объясняется с графом Рэйвенсвортом, устраивает разнос охране, допытывает прислугу, давит на Криса, зная, насколько мы с ним близки. В полицию не обратится, побоявшись скандала. Скорее, наймёт частных сыщиков, если Крис не упросит его обождать. В академии искать не станут, а моя близкая подруга Зильда будет держать рот на замке. Впрочем, и она не знает, где я. Если кто и проболтается, то только Эмма.
Но не будем о плохом. Я и без того волнуюсь, как меня примут, приживусь ли я, не слишком ли буду выделяться из толпы будущих легионеров.
Крис проинструктировал меня, что к чему. В академии три факультета, где обучаются собственно легионеры – парни и девушки без каких-либо магических способностей (их большинство), на втором месте по численности идут боевые маги (молодые люди с самыми разными магическими способностями) и, наконец, военные врачи или врачеватели – маги с даром целительства. Врачевателей меньшинство, всего несколько человек на всю академию, и потому каждый потенциальный целитель ценится на вес золота. По идее, Крис должен был поступить на факультет врачевателей, да только дар его пока не раскрылся. А о том, чтобы получить высшее образование и мне, не могло быть и речи. Отец накричал на меня, а после неделю не разговаривал, лишь только я заикнулась о том, что хочу внести свой вклад в защиту Зелёных Земель от сил хаоса и зла. А спустя неделю объявил о том, что подыскал мне жениха…
Меня определили на факультет легионеров с обязательным посещением дополнительных занятий по медицине, что якобы должно способствовать пробуждению во мне, то есть в Крисе, целительского дара.
Как и обещал брат, меня ждала отдельная комната на третьем этаже общежития, оснащенная всем необходимым. Правда, в мужском крыле, но иного не следовало и ожидать.
До начала занятий оставалось три дня, и я посвятила их выработке мужской походки, голоса и прочих привычек, прогулке по парку и, конечно же, чтению, в котором всегда находила утешение и возможность развить свой пытливый ум. Какая здесь была библиотека!.. Мечта! Тысячи редких книг по медицине, тактике боя, истории и физиологии хаоситов. Читать – не перечитать!
Не могла я не думать и о том, что бы ждало меня, не убеги я из дома. Вспоминала первую и единственную встречу с Уиллардом Эвансом, после которой твёрдо решила, что никогда и ни за что не выйду за него замуж.
Надо признать, как бы ни была я предвзята, первое впечатление оказалось приятным. Уиллард Эванс такой-то там виконт предстал передо мной высоким статным молодым джентльменом, излучающим обаяние и харизму. Его манеры были безукоризненны, внешность располагала к себе, чувство юмора пусть не отличалось тонкостью, но хотя бы присутствовало. Возможно, всё это со временем примирило бы меня с мыслью о неминуемом замужестве, если бы не последующий случай в саду, коему я оказалась невольной свидетельницей.
Это произошло вечером, после ужина, когда отец с графом и графиней удалились в библиотеку, видимо, с намерением обсудить условия выгодной сделки. Сын их тоже отлучился куда-то, а я выбралась в сад подышать свежим воздухом и привести чувства в порядок. Уже достаточно стемнело, пахло ночными фиалками, тихонько стрекотали сверчки. Я неторопливо шагала по дорожке, огибающей правое крыло дома, когда услышала приглушённые голоса. Не в моих привычках подслушивать, но, узнав в говорящем человека, который волею судьбы должен стать моим мужем, я отбросила всякие сомнения и, подкравшись ближе, затаилась в зарослях рододендронов.
– Ну и как вам барышня, ваша милость, понравилась или нет? – поинтересовался незнакомый мужской голос. Должно быть, принадлежавший слуге Уилларда.
– Довольно мила, но и только, – негромко отозвался тот. – За весь вечер и рта почти не раскрыла, всё глядела волчонком, даже не ела. Впрочем, рот этой суровой барышни можно использовать и для других, более приятных вещей.
Они расхохотались, а мне сделалось так тошно, будто надо мной уже надругались. Сдерживая слёзы, я выбралась из укрытия и побежала в дом, уже мало заботясь о том, чтобы оставаться невидимой. И, как позже ни упрашивал меня отец, так и не вышла попрощаться с гостями.
До сих пор вспоминать противно.
Кадеты постепенно съезжались. Коридоры старинного замка наполнялись весёлым гомоном, в столовой становилось всё труднее находить свободный столик. Присутствие сотни людей утомляло меня, соседство с переполненными гормонами парнями пугало, но более всего страшила встреча с чёртовым Уиллардом Эвансом. Что, если он увидит меня и сразу же раскроет обман? Поднимет шум? Станет шантажировать? Заставит обручиться?
Но вот наступило первое сентября, а мне всё ещё удавалось оставаться неразоблаченной. По совету Криса близких знакомств я не заводила, лишний раз носа из комнаты не высовывала, а вчера пропустила ужин, но всё же на собрание первокурсников не пойти не могла.
С утра я потуже затянула грудь толстым слоем марли, надела специальный бандаж, чтобы немного сгладить разницу между талией и бёдрами, и тщательнее обычного осмотрела себя в зеркале. Нет, благодаря ведьмовским амулетам усы у меня не выросли и голос не огрубел, но черты лица как будто расплылись. Конечно, это всё ещё была я, но какая-то блеклая, опухшая, сонная – таким обычно представал мой брат наутро после вечеринки с друзьями. Но пусть так, чем быть узнанной и превратиться в объект насмешек и осуждения.
Собрание проходило в огромной аудитории, где парты для кадетов располагались полукругом наподобие амфитеатра, в центре находилась деревянная кафедра для лектора и большая напольная доска. Я проскочила в аудиторию задолго до начала мероприятия и заняла место за выступом на стене. Отсюда можно было наблюдать за прибывающими сокурсниками и в то же время не привлекать внимания.
Аудитория заполнялась кадетами в чёрных кителях. Преимущественно парнями – высокими, спортивными, шумными, нахальными, знающими себе цену. Ещё бы, это же элитная академия. Лучшая в Королевстве. Служить в Легионе – значит покрыть себя несмываемой славой, даже если тебе не пришлось сражаться с потусторонними силами. А уж если пришлось!..
Были и девушки. Я насчитала всего четверых против четырёх десятков парней. Но и они были под стать парням – рослые, крепкие, готовые пустить в ход кулаки, если кто-то осмелится поставить под сомнение их зачисление в академию. Да уж. Вот если бы мне попасть на факультет врачевателей, основу которого составляли именно представительницы прекрасного пола!..
Многих я помнила по вступительному экзамену по теории. Многие помнили и меня. Благо, из друзей Криса, а тем более из моих друзей, никто не горел желанием пополнить ряды легионеров, не то я бы точно не согласилась на подлог. Несколько парней кивнули мне в знак приветствия. Одна из девушек, кажется, её звали Джулией Мартиндейл, пожелала хорошего дня. Какой-то толстяк, которому не нашлось места среди золотой молодёжи, к которой непременно примкнул бы и мой брат, уселся за соседнюю парту. Заозирался по сторонам, шумно выдохнул и протянул мне руку.
– Дьюк Мердок. Будем знакомы.
Я вынужденно протянула ему свою, нарочно усилив рукопожатие.
– Кристофер Блэкстон, очень приятно.
– Хорошо повеселился вчера? – ухмыльнулся новый знакомый.
В первую секунду я не поняла, что он имеет в виду. Но затем расслабилась. Конечно, он обратил внимание на припухлость под глазами. Вообще, лицо оплыло равномерно, чуть меняя изящные девичьи черты, но именно эти ужасные мешки в первую очередь бросались в глаза.
– Почки барахлят, – соврала я.
– Тогда тебе стоит завести дружбу с девчонками из факультета врачевателей. Я уже познакомился с одной первокурсницей. Ничего так. Есть, за что взяться.
Я выдавила из себя ухмылку, но внутренне содрогнулась от гнева и отвращения. Если бы я, горя благородной идеей спасать раненых защитников Зелёных Земель, поступила в академию, тоже бы стала объектом недвусмысленного интереса парней. И каждый прыщавый увалень в первую очередь оценивал бы мои внешние данные, но не знания и способности. Неужели все такие, как Крис и Уиллард Эванс?
К счастью, дальнейшую беседу прервало появление седовласого профессора в строгом светло-коричневом костюме-тройке. Он был мне знаком. Это профессор Крекстон, который принимал у меня экзамен по истории Зелёных Земель в тот день, когда я впервые переоделась Крисом.
Профессор поднял руку, и стоявший в аудитории гомон быстро умолк.
– Доброе утро, леди и джентльмены, – доброжелательно поздоровался он. – Разрешите поздравить вас с вступлением в ряды кадетов лучшей в Зелёных Землях академии легионеров и врачевателей! Пусть учёба даётся вам легко, а пребывание в стенах этого прекрасного замка оставит в памяти множество счастливых моментов.
По аудитории пронесся одобрительный рокот. Сидевший рядом Дьюк Мердок засвистел и затопал ногами.
– Со многими из вас мы уже знакомы, – продолжал профессор. – Напомню, меня зовут Александр Крекстон, я доктор исторических наук, и с сегодняшнего дня исполняю обязанности декана факультета легионеров, а посему предупреждаю: с этого учебного года нас ждут реформы и преобразования. Надеюсь, все они придутся вам по душе.
– А вы будете у нас преподавать? – спросил кто-то из первых рядов.
– Преподавать я буду, но, к сожалению, не так много, как прежде. У вас я читаю курс по истории войн, семинары проведёт моя ассистентка – магистр Зара Кушинг.
– Что? – довольно громко возмутился один из мажоров. – С каких это пор юбка преподает историю войн?
– Вас что-то смущает, кадет Голдсмит? – обратился к нему профессор, безошибочно выделив из большого количества первокурсников.
Мне стало не по себе. Не стоит недооценивать седовласых старичков.
– Война – дело мужское! – уже не так уверенно ответил Голдсмит.
– С тех пор, как сопротивление против захватчиков южной колонии возглавила Сьюзан Миллер, это дело каждого, кто готов защищать мирных жителей государства, – подала голос Джулия Мартиндейл.
– Верно, кадет Мартиндейл, – кивнул профессор. – А сколько неизвестных героев обоего пола стоит за первыми сражениями с хаоситами! И задачей историков как раз и является кропотливое изучение, анализ и распространение информации, касающейся прошлого нашей с вами цивилизации.
Тут в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли.
У меня упало сердце и слабо затрепыхалось внизу живота. Это был он! Человек, от которого я хотела сбежать.
Неторопливой пружинистой походкой, будто красуясь, он прошёл в центр и остановился рядом с кафедрой, за которой стоял профессор. Подбородок вперёд, грудь колесом, руки по швам. Всё в нем светится чувством собственного превосходства, аж глаза слепит.
Профессор Крекстон с радостью представил гостя первокурсникам:
– Знакомьтесь, Уиллард Эванс, Семнадцатый виконт…
«Леконгфилд, мой несостоявшийся жених», – добавила мысленно я, ибо парень имел наглость перебить профессора.
– Можно просто Уилл, – густым голосом произнёс он, плывя взглядом по аудитории. Я вжалась в холодный мрамор выступающей из стены пилястры.
Парни глядели на него с уважением, немногочисленные девушки – с неприкрытым восхищением. Даже Джулия не удержалась и томно вздохнула.
– Кадет Эванс – лучший в Дортмундской академии легионеров и врачевателей, – заливался соловьём Крекстон, – и он будет вашим куратором, вашим наставником, вашим старшим товарищем. Слушайтесь его во всём, обращайтесь по любым вопросам.
– Совершенно верно, – подтвердил Эванс. – Но это ещё не всё. Дополнительную спортивную подготовку на первом курсе буду проводить я. И пусть только кто-то попробует отлынивать от занятий – слабым духом и телом не место в академии легионеров.
О нет, нет, нет! Нет! Только этого не хватало! Крис уверял, что выпускники почти весь семестр пропадают на боевой практике, а тут такое! Зря я послушалась брата и согласилась на эту авантюру!
Нужно срочно что-то придумать, дабы избежать тренировок под руководством Уилларда Эванса. Сегодня он меня не заметил, но кто знает, что случится завтра?
Глава 4. Сплетники
Я так перенервничала, что вместо лекции по картографии, которую планировала посетить, чуть ли не бегом побежала в сторону общежитий. Закрылась на замок у себя в комнате и долго не могла отдышаться. Вот это меня угораздило вляпаться в историю! Хотела укрыться ото всех и вся, переждать, пока улягутся страсти, а попала прямиком в логово зверя! Ну почему именно Уилл Эванс? Нельзя было назначить другого наставника? Он же не единственный выпускник на курсе, в самом деле!
Будь проклят тот день, когда я познакомилась с этим бессердечным наглецом! Безмозглым грубияном! Напыщенным индюком! Самолюбивым извращенцем!
