Бесы города пыли
Ильдар Габтрахманов
История взросления? Нет. История любви? Нет. История студенческой жизни? Если ожидаешь, что «да», то просто закрой книгу и иди дальше. Подобно безумцу, я буду шептать прохожим об удивительном мире проб и ошибок, заблуждений и самосозерцания. И лишь такой же, спятивший в душе, остановится узнать подробности. И не просто заглянуть за кулисы наших детей, а пропасть там, без попытки найти выход и помочь молодежи, которая ходит по краю. Ведь представленный в книге образ жизни, зачастую для них и является способом самореализации и выживания.
Ильдар Габтрахманов
Бесы города пыли
Бесы города пыли.
1
Вот я уже и не ученик, не студент, не солдат. Никто. Болтаюсь под небом. Думаю только о сексе. Возраст навязал. Мне как раз стукнуло восемнадцать. Я далеко не блистательно сдал экзамены, а родители просто мечтали о моем поступлении в институт. В любой! Их не волновало, кем я буду работать, зато они обильно травили меня советами и разговорами о будущем. Моём! В таком возрасте раздражала опека. Любой разговор напрягал и я опасался искры, чтобы не вспыхнуть как стог сена. Напряжение пропадало, когда одной стороне что-то требовалось от другой. Тогда я тушил фитиль и садился за стол переговоров. Избавлю вас от подробностей, но раскрою флоп для пущей ясности. Много о чём жалею, если вспомнить те времена, но никогда бы не исправил то, что было. Я уверен – это правильно.
С такими балами по экзаменам вопрос «На кого?» отпадал сам собой. Вопросы: «куда?», «в какой город?» – глубоко засели моей голове. Я думал от этого выбора зависит, где я буду жить и где меня похоронят… По сути, я до сих пор так думаю.
Екатеринбург – УПИ, Самара – Авиакосмический, Ханты-Мансийск – недалеко от дома. Я был молод и сыт по горло родительской опекой, поэтому я выбирал между Екатеринбургом и Самарой. «Самара – дальше от дома… Решено!». Так я мыслил. Я не думал о специальности, престиже, будущем. Думал о моей новой кредитке и о свободе, но мои приоритеты мало волновали родителей.
Однажды утром я узнал, что на следующий день еду в Екатеринбург. Это особенность моего общения с родителями. Они не были мне друзьями. Командным пунктом, моральной и финансовой поддержкой, да чем угодно, только не друзьями. Они просто решили без меня, куда я еду. А я тогда был уверен, что что-то решаю сам. Наивный. Ничего не изменилось, хоть к родителям теперь это и не относиться.
Помню то лето. Точнее его часть, проведённая в Талинке (небольшой посёлок в ХМАО, Западной Сибири).
Время в тех краях замерло в перестройку. До сих пор над старыми деревянными домами возвышаются заброшенные стройки. Грандиозные планы советов ржавели от болотной влаги. Люди просты и не заморочены. Здесь глупый переспрашивает профессора, а сантехник жмёт от груди больше, чем «Мистер Олимпия…». Бесконечные нефтяные и газовые предприятия, куда мы нередко пролазили в детстве. Многокилометровые трубы, под давлением, обитые пенопластом и алюминиевым листом, с которых мы прыгали в сугробы зимой. Бесконечные (в прямом смысле этого слова) вечера: у костра на речке или на спортплощадке, на крыше пятиэтажек. Каждый элемент ландшафта подчёркивал простоту и неспешность. И мы десятки лет впитывали эти манеры.
Помню, как мы днями напролёт сидели у Руслана в «Газели» (да у моего друга была личная пассажирская "Газель"), у которой протекала крыша, играли в карты под низкие басы «Триагрутрики», «Восточного Округа» и других представителей так называемого «Уральского рэпа». Время от времени выходили на свежий воздух покурить… Или за компанию. Взахлёб пересказывали смешные жизненные истории, одни смеялись, другие повторяли: «Так и было, я там был».
Как бы далеко я не уехал, я всегда буду помнить те времена, тех людей. Буду помнить тонированные девятки с мешком цемента в багажнике (для низкой посадки), застолья пьяных работяг и молодёжь со всей интернет-хернёй в голове.
В последний раз, перед отъездом, виделся с друзьями, они так же не удивились скорому решению моих родителей. В тот вечер меня провожали с пивом и закусками, словно я уходил служить в армию. Так же смеялись, отлично проводили время. Напоследок сфотографировались. Сначала нормально, потом кривляясь. У меня до сих пор есть те фотографии, хотя только в цифровом формате (пауза для ностальгии). На следующий день рано утром родители повезли меня на вокзал в ближайший город от нас (Нягань). Напутственные слова, полезные и практичные советы, слезы матери, крепкое рукопожатие Отчима и я вошёл в вагон поезда. Я хотел, чтоб поезд уже тронулся, родители стояли за окном и смущали меня. Лет через сто он наконец то тронулся.
Я вспоминал выпускной, листал фотографии. Родители светились счастьем и ехали рядом с поездом, пока дорога не заставила их свернуть. Я был уверен, что еду в Екатеринбург ненадолго. Был уверен, что перееду в Самару, как только пройду конкурс в Авиакосмический институт. Наивный…
Дорога в поезде была скучной, душной и казалась бесконечной. Только мысли о родителях: «Я вам ещё покажу…», а все потому, что уже тогда заподозрил их в заговоре. Они явно настаивали на кандидатуре Екатеринбурга, но не понимали, что зависят от меня намного больше, чем я от них. И как не крути, дети – хозяева положения, но не всегда улавливают это. Я улавливал.
На вокзале меня встретила Сашка – двоюродная сестра. Я виделся с ней раз в два года, и наш разговор ограничивался словами: «А как…?», «Нормально», «Ясно». Мне обязательно задавали вопрос: «Ты куда растёшь?», который я считал за верхнюю отметку идиотизма или апофеозом неловкости (с обеих сторон собеседников). «Как быстро растут чужие дети»: всегда проскальзывало у меня в голове, когда я видел её. Я бы начал к ней приставать не будь она моей сестрой. Но так как она ею была, я любил её ещё больше. Грудь всегда подчёркнута соблазнительным декольте, попа как у младенца, хрупкие худые лодыжки, кошачья грация и ноги длинной в бесконечность: ну теперь вы должны понять меня правильно или посчитать вовсе извращенцем, что за третей дверью. Решать Вам.
Мы сели в маршрутное такси и через пол часа стояли в лифте. Ещё через минуту меня расцеловывала бабушка, затем тётя Гуля (Сашкина мама), чуть позже крепко пожал руку дядя Стас, сверкая улыбкой и очками (считаю лишним пояснять, что он являлся Сашкиным отцом (для особо не догадливых – поясню – он является братом моей матери).
Так начался день в Екатеринбурге, а закончился бесконечными разговорами за столом, который ломился от всевозможной стряпни. Этот день не перевернул мой мир, но является точкой отсчёта.
До этого я бывал в Екатеринбурге почти каждое лето. Но побывать там в двенадцать лет, где ты кроме бабушки толком никого не видишь, и в восемнадцать… Большая разница…Очень большая. Не вижу смысла даже пояснять мои мысли. При некотором желании, меня не трудно понять.
Раньше меня город не интересовал, я был доволен домом на ул. Бебеля и его постояльцами. А сейчас я видел в городе нечто сложное, необъятное и чертовски соблазнительное. Я радовался от одной мысли, что я стал частью этого муравейника. Грёбанный параноик. Город сразу поставил меня на место и научил мастерству «осторожности», про которое можно забыть только в хмельном угаре или влюбившись. Но об этом позже.
Начнём с урока по «осторожности».
***
Немного опишу дом, а точнее квартиру на улице Бебеля.
Ремонт в ней не делали лет десять. По крайне мере, сколько себя помню, там ни разу не сменились обои. Кроме кухни…
Как-то раз сестра не справилась с газовой плитой и кухня сгорела, как Джордано Бруно (история как про Джордано, так и про пожар – интересная, но я избавлю вас от подробностей). Поэтому только в кухне всё дышало новизной. В остальных же комнатах воздух загустел. И по описанию эти стены должны нагонять тоску, но не забывайте о главном дизайнере – бабушке. Где не посади этот сгусток теплоты и уюта, как всё, словно по волшебству, превращается в съедобное и удобное. Подоконники ломились от цветов, полы были покрыты вязаными паласами, а в воздухе всегда витал аромат какой-нибудь стряпни. И если Вы представили это достаточно красочно, то единственное, что вы захотите это – есть. Ни денег, ни драйва, ни адреналина… Это лишнее. Квартира наводила порядок в моей душе. А домашний уют и ласка родных вызывали чувство защищённости и душевной сытости. Дни НЕ тянулись, а растягивались. Я же, в свою очередь, и не думал их торопить.
От нечего делать и по советам друзей я начал ходить на турники в парк за домом. Если честно, я никогда не был фанатом спорта, мне всегда хватало личной наглости и ловкости. Но в городе я не имел представления, как это показать при знакомстве с девушкой.
«Привет принцесса, твой феодал не достоин тебя» и ударить бедолагу пяткой в ухо.
Теперь вы понимаете, что я имел в ввиду. Люди замечают быстрее то, что хорошо видно. Я не думал о технологии «Пикапа» в большом городе. Я просто хотел достойно выглядеть, если поступлю в университет. Логика была такая: всю жизнь не поднимал ничего тяжелее чайника, а тут решил за пару месяцев набрать форму.
Уроки спорта в городе занимали гораздо больше времени, чем в родном посёлке. Если в моей провинции на это можно выделить часа два и прийти домой уставшим, как после работы на рудниках, то в городе на это необходимо было выделять весь день, ведь даже просто дорога до парка занимала около часа (девятый этаж, городская суета, вечно забитые дороги). Только потом я понял, что это заблуждение неторопливых (в какой-то степени медлительных) провинциалов.
Выделив один такой день, я проснулся по будильнику.
Зашёл на кухню, залитую светом. Поставил чайник на плиту. Налил заварки в кружку. Полез в холодильник. Когда допивал чай, на кухню зашла растрёпанная Сашка.
– Как спалось?
– Нормально – отвечала она, улыбнувшись.
На кухню зашла бабушка.
– Уже проснулись?
Они налили чаю, приготовили по бутерброду и уселись за один стол.
– Ты когда в институт документы отвезёшь?
– Видишь ли, Саша, тут такое дело… Под названием суббота… Я не думаю, что они меня заждались, тем более в этот чудесный день недели – посмеявшись, продолжили.
– С понедельника начнёшь?
– Да, конечно.
Бабушка начала убирать посуду со стола, мы разговаривали обо всём сразу, время от времени обращая внимание на телевизор. Я не помню, про что шёл разговор, да не в этом суть. Мы просто шутили, обсуждали последние новости, не обращая внимания на время. Помню только то, что Бабушка спросила меня: «Что вам сегодня приготовить?». Я задумался и ответил.
– Драники. Да, точно! Сто лет их не ел.
– Ооо… Обращайся к Сашке. Она их мастерски делает.
Та засмущалась. И ответила, что то вроде: «Посмотрим» или «Как получится».
Я, правда, уже давно хотел их. На тот момент, если бы меня спросили: «о чём ты мечтаешь?» Я бы ответил: «Меган Фокс и драники». А лучше если бы она сама мне их приготовила. Тогда эмоции меня бы просто разорвали. Но вернёмся на Землю, на ту самую, где я не получил прямого ответа от сестры и начал собираться на тренировку.
Перчатки, деньги, ключи, телефон, сигареты. Спортсмен… Спустился на лифте. Нажал на кнопку домофона- дверь открылась. Я вышел на улицу.
Город был таким счастливым. Люди были счастливы. Все прохожие выглядели такими беззаботными. Даже водители, как будто никуда не спешили – пропускали пешеходов. Все друг другу улыбались, открывали перед друг другом двери. Если чихнёшь, тебе здоровья пожелают. А бомжи за остановкой, когда отливали, оттопыривали мизинчики и даже, кажется, смущались.
Я шёл и радовался погоде. День выдался солнечным. Настроение было шикарное. Я радовался тому, что стал частью этой системы, этой суеты. Радовался, что наконец-то живу в городе. И не замечал грязи… Ни на земле, ни в людях. Ну, что ж, нам всё предстоит узнать самим.
Вошёл в парк и направился к турникам. Пекло солнце. Под ногами шуршали мелкие камушки с песком.
***
– Саид.
– Здорова. Я Илюха. Илья.
Как бы описать Саида? Кавказец. Лет тридцати, сорока, не меньше. Я так и не понял кто он по национальности. Мясник, два метра роста. Я бы даже сказал – слегка перекаченный. Под густыми чёрными бровями торчал непропорционально большой армянский нос. Ладони были все в рубцах, язвах и мозолях. Наверняка он давно занимался на турниках (думал я), просто я его раньше не встречал. Если такой приснится – то проснёшься заикой. Но это всего картинка, внешность. После пару минут разговора, я понял, что он работает на рынке (Таганский ряд). Вёл себя тихо, скромно, для человека с такой спиной (два меня). По его манере разговора было понятно, что дальше образования в школе он не пошёл. Хотя и насчёт школы были сомнения. Но не смотря на акцент, ударение и прочие ошибки в словах, он не терял нить разговора. Быстро улавливал его суть. С лёгкостью объяснял чувства простыми словами. Не образованный? – Да. Дурак? – Далеко нет.
В основном мы мало разговаривали. Да и «не о чём» нам было разговаривать. Просто вместе было веселее.
Как сейчас помню, они подошли, когда я сидел на турнике сверху и поправлял перчатки перед каким-то "дворовым" элементом.
– Ну-ка пусти. Насиделся…
– Подождёшь. Тут что очередь?
– Мы как то спешим. А у тебя проблемы?
– Ну, так то да. Я проблемный человек.– спрыгнул и подошёл поближе.
Саид подошёл и оттолкнул меня назад.
– Оставь, да.– сказал он негромко.
Их было двое. Один покрупнее, небольшого роста, в белой майке и закатанных джинсах. Я был выше головы на две. Саид на три. Второй щуплый, длинный, нескладный. В спортивном костюме. Вечно с довольной ухмылкой бегал хвостом за своим другом. Оба лет пятнадцати. Что и взбесило меня. Никогда не переносил дерзость: тех кто младше меня, тех, кого во дворах называют – малолетки.
Тот, кто в майке, подошёл к турнику подтянулся с десяток раз. Потом, сделал пару элементов. Спрыгнул с турника и обратился к Саиду:
– Я смотрю, ты давно занимаешься. Сможешь также?
Тот выдержал паузу, сколько позволяла ситуация, потом ответил:
– Нет. Зачем мне?
Парень продолжил, сверля его глазами и не скрывая гордости в своих словах:
– Я русский. Я смогу. А ты?
Саид, на удивление спокойно ответил.
– Э, никогда не говори так «русский, не русский».
– Ты не «экай», баран горный. Ты меня ещё учить будешь в моей стране. Мы русские…
Он не договорил. На тот момент мало кто хотел разговаривать. Большинство хотело крошить кулаки об зубы друг друга. К сожалению, до этого не дошло…
Только Саид сделал два шага к нему, как тот достал ствол. Передёрнул затвор, с металлическим щелчком и наставил на него. Всё произошло очень быстро. Быстрее, чем можно обдумать ситуацию. Быстрее чего-либо… Тогда я первый раз увидел оружие и по правде сказать – испугался. Саид, что-то сказал и уверенно пошёл на него.
Я много раз слышал, как по телевизору описывали выстрел пистолета. «Хлопок», «щелчок»… Потом я понял эти люди никогда и не слышали его. Я слышал. Этот звук ни с чем не сравнить. Есть вещи, которые не описать словами, каким бы словарным запасом не обладал автор. Можно только представить. И то, это будет бесконечно расходиться с истинной. Я только написал сценарий. Дальше дело актёров, каждый переживёт этот момент по-своему. Надеюсь, я никогда не скажу "с чего ты взял, что это твой персонаж?".
Малолетки убежали. Саид лежал. Я звал на помощь. Люди в парке сначала быстро исчезли, а потом набежали на зрелище. В суете я услышал разговор по телефону. Мужчина в синей
футболке вызывал то ли скорую помощь, то ли милицию. После этого я резко повернулся и слился с толпой.
Пытался разозлить себя. Пытался вспомнить хоть один разговор с Саидом, хоть что-то понять, о чём-то подумать. Сознание было чистое, как после литра Абсента. Я смотрел вперёд, но ничего не видел. Шёл довольно быстро в сторону дома, но не чувствовал ног. Чувствовал себя виноватым, но таковым не являлся.
Долго стоял перед подъездом, держась за ручку металлической двери. Несколько раз пытался сесть в лифте на пол, но поднимался на ноги. Когда я зашёл домой на меня начал прыгать пёс, весело махая хвостом. Дядя Стас улыбнулся и сказал: «О, дядя Ваня пришёл», или: «О, лапша, сейчас чайник поставлю» (я выше него). Сестра наверно услышала его слова и вышла из комнаты.
– Ты какой-то тихий в этот чудесный день недели,– с улыбкой сказала она.– Не спи, замёрзнешь. Я там драников наготовила… Бери, а то всё съедят.
Это были самые вкусные драники, которые я когда-либо ел.
