– Какое такое?
– Как говорит Даша, художественно-мистическое. Пойми, Кшишти, меня правильно, я сейчас сделаю совсем уж смелое предположение.
– Ну-ну, Лера, я тебя очень внимательно слушаю, и готов принять к рассмотрению любую твою версию. – Кшиштоф даже слегка наклонился, чтобы приблизиться к Лере.
– Этот самый Змей, он действительно присутствует на этой планете.
Физическое состояние девушек уже давно не вызывало опасения. Что касается психики, то тут врачи не торопились, давая ещё пару дней на то, чтобы шок окончательно прошёл. Тем не менее, доктор Мартынович разрешила Кшиштофу потревожить девушек вопросами. Палата, в которой они размещались, представляла собой комнату с двумя кроватями, диваном, журнальным столиком и двумя креслами. Три стены комнаты являлись абсолютно белыми, а четвёртая представляла собой большое панорамное окно с видом на сад. В тот момент, когда в палате появился Кшиштоф, Даша сидела на диване, а Настя лежала на кровати, при появлении гостя она приподнялась, опёршись на локоть, и повернулась к нему лицом. Кшиштоф присел в одно из кресел, оказавшись таким образом ближе к Даше. Обменявшись с девушками дежурными фразами, Кшиштоф перешёл к делу.
– А как выглядела библиотека? – спросил он, больше обращаясь к Даше.
– Это было бесконечное здание, – ответила Даша, – с бесконечными коридорами и бесконечным числом этажей.
– И с бесконечным числом книг? – предположил Кшиштоф.
– Нет, книга там была всего одна, – возразила Даша.
– Но с бесконечным числом страниц, – дополнила Настя.
– Книга Судеб. И вы её всю прочли?
Девушки утвердительно кивнули головами.
– Значит, теперь вы всё про всех знаете?
– Мы всё знаем, но не всё можем вспомнить, – подала голос Настя. Даше подтвердила кивком.
– А как вы поняли, что библиотека имеет бесконечно число этажей?
– Мы её обошли, – ответила Настя.
– Два раза, – добавила Даша, – сначала до плюс бесконечности, потом – до минус.
– И как долго это у вас заняло?
– Вечность, – ответила Даша.
– Две вечности, – поправила Настя.
– И ещё одна вечность ушла на чтение книги, – дополнила Даша.
– И не страшно вам после этого жить?
Даша только вздохнула, посмотрев на Кшиштофа слегка растерянными голубыми глазами, а Настя честно призналась:
– Страшно. Но куда деваться? Жизнь продолжается даже после трёх вечностей.
– Может, и мне туда сходить? А то чувствую себя рядом с вами каким-то простым смертным, что ли, – решил Кшиштоф, вставая с кресла, и прежде чем направиться к выходу, полушутя задал ещё один вопрос: – Даша, а кто такой Геннадий?
– Какой ещё Геннадий?
Даша посмотрела на него с удивлением.
– Когда я тебя нашёл, ты сказала, что чувствуешь Геннадия.
Дарья рассмеялась.
– А, поняла. Это я оговорилась. В «Книге судеб и предложений» были Григорий и Константин.
– Это ещё кто такие?
– Да так, два второстепенных персонажа.
* * *
На степь наползала густая ночная тьма. Яркие краски быстро тускнели, сливаясь в единое сначала тёмно-серое, затем абсолютно чёрное. Тихий ночной ветер наполнял воздух сочной прохладой. Быстро сгущающуюся темноту неба заполняли яркие точки звёзд.
– По-моему, он с нами играет, – с едва заметным раздражением произнесла Лера.
– Может быть, – согласился Кшиштоф, – и всё-таки я уверен, что он появится. Он каждую ночь появляется.
Они расположились на вершине холма в четырёхместном глайдере. С ними вместе находились картограф Евгений Терехов и кибертехник Николай Коваленко. Вчетвером они представляли спонтанно созданную комиссию по контактам, её узкий состав. Расширенный состав комиссии формировался в данный момент на Земле, и в ближайшие дни кто-то из землян должен был прибыть на Пандору-16 с проработанным планом контакта. Пока что необходимо было произвести что-то вроде разведки, установить первичные отношения с инопланетным разумом или хотя бы понять, что этот разум собой представляет?
– Вот он! – резко воскликнул Терехов, – две красных точки – это его глаза!
Терехов с Коваленко размещались на передних сиденьях глайдера, Коваленко – на месте пилота, Терехов – в кресле штурмана.
– Даша с Настей рассказывали, что у него глаза зелёные, – неуверенно возразила Лера.
– Они меняют свой цвет, – объяснил Коваленко, – даже в течение одной ночи.
– Идём? – спросил Кшиштоф.
– Наденьте шлемы, – попросил Терехов и первым подал пример.
– А мы его услышим? – Коваленко произнёс уже в шлемофон.
– Насколько я поняла из рассказов девочек, он – телепат, – также в шлемофон ответила Лера.
Все четверо покинули глайдер и выдвинулись в направлении двух красных огоньков. В пути им помогали встроенные в шлемы фонари с инфракрасной подсветкой. В свете фонарей трава не отражала зелени, а казалась серой, а над травой возвышалась тонкая фигура змея – более тёмная, чем трава, но более светлая, чем небо.
До змея оставалось не менее тридцати метров, когда он обратил внимание на ночных гостей. Его небольшая голова повернулась, направив в сторону людей два красных светящихся глаза. Люди остановились.
– Добрый вечер, товарищ Змей, – первым нарушил тишину Терехов, – ничего, что мы без приглашения?
Кшиштоф ожидал, что ответ Змея прозвучит как голос, родившийся в голове, но слова хозяина сада раздались из шлемофона:
– Разве требуется приглашение тому, кто вернулся к себе в дом? – Голос Змея оказался чистым, глубоким и каким-то средним между мужским и женским.
– Мы хотим знать, кто ты? – спросил Коваленко.
– Тусклый свет Времени без Времён, память о вечности, когда боги вмещали в себя всю Вселенную.
– Мы можем пройти в библиотеку? – спросила Лера.
– Вы – нет. Те две были чисты, а ваш дух отягощён самосознанием.
– Ты здесь один? – спросил Терехов, – кроме тебя кто-нибудь есть?
– Кроме меня здесь есть всё и нет ничего. Я ноль и бесконечность мира.
– Ты говорил о времени, когда жили боги, – напомнил Кшиштоф, – это они создали тебя?
– Боги ушли, их больше нет. Люди тоже ушли, а теперь вернулись.
– На этой планете жили люди? – уточнил Коваленко.
– И вы знаете об этом из книг. То, что вы называете древностью, происходило здесь. В этом мире люди жили вместе с богами, а потом всё исчезло, вы начали всё сначала на Земле, а боги исчезли совсем.
– Ты хочешь сказать, что человечество зародилось на этой планете? – Терехов озвучил общую мысль.
– Это не ваши предки. Ваши предки родом из восточной Африки. Последователи Дарвина всё поняли верно: на Земле люди произошли от обезьян.
– Я теряю нить, – с лёгкой тревогой произнесла Лера. – Наша древность прошла здесь или на Земле?
– Те книги, которые вы читали, пишут не о вашей древности, они о тех, кто жил здесь. Вы продолжили начатое ими, теперь вы здесь, круг замкнулся, предназначение исполнено.
Змей медленно склонил голову и пространство вокруг него начало наполнятся разноцветным сиянием, поначалу тусклым и мягким, затем всё более ярким и резким. В сиянии стали возникать вихри, будто втягивающие его внутрь себя, и среди вихрей выкристаллизовывались капли звёздочек. Вскоре звёздочки вобрали всё сияние, окружив себя тьмой, и стало ясно, что нет никакого Змея, есть лишь тёмная степь под бескрайним звёздным небом.
2. Её звали Дарья
– Экипаж «Стрекозы», доложите готовность к полёту, – раздался голос диспетчера порта.
– Экипаж в составе одного человека к полёту готов! – бодро ответил Кшиштоф.
– Стартуем, – объявила диспетчер, – спокойной плазмы, Кшишти!
– Поехали!
В тот же миг вид космопорта в обзорном иллюминаторе сменился тьмой. И больше никаких ощущений, только непроницаемая и всепоглощающая тьма за бортом. Ни перегрузки, ни гула двигателя, ни летящих навстречу звёзд, – на линии горизонта событий корабль погружается в чёрное ничто, где нет ни движения, ни материи, ни даже пространства.
После короткого обмена сообщениями расширенная комиссия по контактам пригласила на Землю одного из тех, кто разговаривал со Змеем на Пандоре-16. Выбор пал на Кшиштофа, которому теперь предстояло в личном разговоре передать свои впечатления о происшедшем.
Обычно перелёты между Землёй и Пандорой-16 осуществлялись на небольших пассажирских кораблях. Собственно, даже не перелёты, а телепортации с одного космопорта в другой. Пассажирский корабль уходил на линию горизонта событий и выныривал из неё в заранее подготовленном месте. По часам космопортов такое перемещение осуществлялось практически мгновенно, по часам звездолёта занимало от нескольких минут до получаса.
– Включить подсветку? – спросил приятный женский голос.
На кораблях часто использовали подсветку обзорного иллюминатора от простого цветного фона до трёхмерной анимации: далеко не всем пассажирам нравилось смотреть в чёрное ничто.
– Не надо, – отказался Кшиштоф, – когда ещё увидим такое? Лучше расскажи о себе.
– Я – система управления космическим кораблём АРД-1117 класса «Стрекоза», обладаю функциями автономного жизнеобеспечения и удовлетворения всех витальных потребностей экипажа. Если нужна дополнительная информация, можете задавать вопросы.
– Ты что-нибудь знаешь об этой тьме за бортом?
– Там сингулярность.
– Мг, я так и думал.
Конечно, откуда компьютеру знать, что там, если люди ещё не проникли за горизонт событий? Компьютер знает только то, что в него вложили создатели.
– Могу дать краткий обзор основных гипотез, касательно природы нулевой линии, – предложила система.
– Не надо, я всё равно не пойму. А у тебя приятный голос.
– Спасибо, я подбирала, исходя из наиболее вероятных предпочтений для мужчины вашего типа.
– С тобой опасно иметь дело, – усмехнулся Кшиштоф, и подумал, хорошо, что его знакомство с системой управления будет недолгим. – Как мне к тебе обращаться?
– Как вам будет угодно.
– Тогда я буду звать тебя Дарья.
– Прекрасный выбор! Имя Дарья принято в качестве персонального обращения. Добавить в список версии этого имени «Даша» и «Дашенька»?
– Не забудь ещё Дашуля и Дашенция, и давай на «ты», – предложил Кшиштоф.
– Как скажешь, – ответил голос корабля.
– Даша, у тебя случайно нет информации, что было до того, как Бог сказал: «Да будет свет!»?
– Земля была пуста и безвидна, и дух Господен носился над бездною.
– Нет, это не наш случай, – рассудил Кшиштоф. – Даже если под Землёй имеется в виду вся Вселенная, слово «пуста» говорит о наличии пространства, а тут его нет.
– Древние люди не могли знать о горизонте событий, – ответила Дарья. – Религия отражала актуальные знания человека об окружающем мире.
– А разве религия не описывала потустороннее?
– Потустороннее – по отношению к человеческой жизни, а не к пространственно-временному континууму. Религия помогала человеку выстроить отношения со смертью, но смерть – это банальное биологическое явление, которое человек имел возможность наблюдать на протяжении жизни.
