Это ей понравилось. Станислав никогда себя подобными сантиментами не утруждал, даже когда ухаживал. Она почувствовала себя весьма ценной особой, этакой хрупкой сказочной принцессой, и тихонько засмеялась над выстроенными неуемной фантазией воздушными замками.
Над входом высилась надпись «ТрактирЪ» в старорусском стиле с нарочито примитивной картинкой в стиле Нико Пиросмани. Даниил немного задержался, рассматривая ее. Пробормотав «недурно», галантно распахнул дверь перед спутницей.
Войдя в зал, Нина увидела, что с новогоднего корпоратива, который они с коллегами здесь отмечали, многое изменилось. Именно здесь она выходила в свет с мужем в последний раз. Сердце снова захватила боль и обида. Но кого винить? Любая, более проницательная жена сразу бы поняла, что муж ее разлюбил, ведь Станислав давал ей это понять всеми доступными ему способами.
Он специально приглашал на танцы дам помоложе, игнорируя жену, хотя ей тоже хотелось потанцевать. Хорошо, что без партнеров она не оставалась – коллеги-мужчины довольно часто ее приглашали, на что Станислав не обращал никакого внимания, хотя прежде ревниво бы заметил, что не стоит принимать приглашения от посторонних мужиков, когда у нее есть он, единственный и неповторимый. С ней он практически не разговаривал, демонстративно глядя в сторону. Тогда она приписала это все его дурному настроению, усталости в конце года, да и просто склонности к самолюбованию.
Но о чем это она? С ней такой потрясающий мужчина, а она копается в давно растаявшем снегу. Решительно выкинув из головы неприятные воспоминания, позволила спутнику самому определиться, где они будут сидеть, и на вопрос, что хочет заказать, ответила, даже не заглянув в поданное официантом меню, что ей все равно. Чуть заметно пожав плечами, Воронцов сделал обширный заказ на свое усмотрение.
Когда принесли закуски, она подметила, что деньги Даниила не волнуют, тратит он их, не глядя. Она бы столько дорогущих деликатесов заказывать не стала, их же просто не съесть, хотя теперь остатки по просьбе клиентов складывают в пластиковые контейнеры и дают с собой. Она, кстати, так и сделает, не привыкла разбрасываться едой, к тому же дорогой.
Конечно, они со Станиславом не бедствовали, но и не роскошествовали. Средний класс, и ладно. Ей это нравилось, а вот бывшему мужу – не очень. Ему хотелось и машину покруче, чем у других, и отдыхать за границу ездить почаще, и одеваться получше, поэтому он лет семь-восемь назад разделил семейный бюджет, не желая тратить деньги на жену, которая в состоянии содержать себя сама. Скромнее будет, только и всего.
Интересно, а с молодой женой он тоже ведет себя, как домовитый жмот? Или все-таки покупает ей какие-то вещи? Или, правильнее, дарит? Наверняка, ведь та и обидеться может. Интересно, что там у них с ребенком? Он же при уходе сообщил, что у него будет ребенок, именно поэтому он к этой Нелли и уходит, но при последней их встрече ни о каком ребенке речи не шло, да и признаков никаких не было.
Нина очень хотела детей, а он повернул дело так, будто он ушел к другой только из-за ее нежелания завести малыша. Прямо Станислав ее в этом не упрекал, но получилось именно так. От этой несправедливости было еще более горько и обидно.
Воронцов что-то сказал, и она отвлеклась от своих неприятных мыслей.
– Я говорю, вина не хочешь? – повторил он.
Нина отрицательно затрясла головой.
– Нет, не хочу. Я вообще алкоголь не пью. Мне лучше безалкогольный коктейль, если здесь такие есть.
Несколько удивленный подобным заказом официант ушел, а они, изредка переговариваясь, принялись за закуски. Потом принесли горячее – какое-то сложное блюдо с французским названием, Нина даже и запоминать его не стала, ни к чему. Пусть оно и очень вкусно, но приходить сюда ради еды она все равно никогда не будет.
Воронцов поглядывал на нее с давно забытым мужским интересом, но она старалась на этом не акцентироваться. Зал, прежде полупустой, потихоньку заполнялся новыми посетителями. Оглядываясь вокруг, она не видела ни одного знакомого лица, что, несомненно, было к лучшему.
Как бы она объяснила знакомым свой столь непривычный вид? Попыткой соблазнить богатого мужика? Или залечиванием ран, нанесенных ушедшим мужем? Ее бы непременно осудили, пусть не в глаза, но за спиной – точно. Оно ей надо?
На эстраде появились музыканты в живописных костюмах, отчего-то стилизованные под купеческие наряды восемнадцатого века, видимо, раз это «трактиръ», зазвучала живая приятная музыка, народ пошел танцевать.
– Потанцуем? – Даниил показал на танцпол.
Она радостно кивнула и поднялась. Танцевать она любила, только вот доводилось ей этим заниматься очень редко. Бывший муж «танцы-манцы-обжиманцы» не любил и танцевал только после ее настоятельных просьб, да и то ей было некомфортно от его неодобрительно поджатых губ. А вот с Даниилом танцевать понравилось. Он с удовольствием вел, весело улыбаясь, и она улыбалась ему в ответ.
Но вот танец закончился и музыканты замолчали. Нина с Даниилом вернулись за свой столик. Им тут же принесли десерт, нечто такое нежно-воздушное непривычного голубоватого цвета, что Нина засомневалось, а съедобно ли это вообще? Правда, попробовав, поняла, что экзотическое блюдо – всего-то безе с добавкой какой-то специи. Впрочем, было вкусно, даже очень.
– Неплохой ресторан, – признал Даниил, доедая свою порцию. – Часто здесь бываешь?
– Нет, работа, дом… – начала она
– Семья, хозяйство… – насмешливо продолжил он и снова спросил, надеясь, что, подобрев от съеденных деликатесов, она проговорится: – Где ты работаешь, кстати?
Это был вопрос на засыпку. Сказать правду было невозможно, врать не хотелось, и Нина спросила:
– А зачем это тебе? Может быть, я в органах тружусь, в муниципалитете или в банке? Тебе от этого легче станет?
Поскольку он ее ни на какой серьезной работе не представлял, уж скорее продавщицей в каком-нибудь более-менее приличном бутике, то лишь скептически хмыкнул, вытирая рот салфеткой.
– Да мне-то все равно, в принципе. – Поняв, что она сейчас спросит, где работает он сам и работает ли вообще, превентивно ответил: – Я босс, поэтому работать мне приходится больше остальных. Но где, лучше не спрашивай.
– Ладно, не буду, – с долей насмешливости согласилась она. Если хочет темнить, то пусть темнит, она в этом смысле тоже не идеал. Две загадки, чем плохо? Жить-то точно интереснее.
Они еще поболтали ни о чем, потанцевали. Была уже полночь, когда народ из ресторана начал потихоньку расходится. Оглядев пустой стол, Нина хмыкнула. А она-то хотела забрать с собой остатки. Да уж, Воронцов отсутствием аппетита явно не страдает. Странно, что не растолстел. Но, если будет поглощать еду такими темпами, лишний вес не за горами.
Даниил расплатился, оставив щедрые чаевые довольному официанту, и они вышли на улицу. Июньские ночи, белесые и полупрозрачные, накинули на город фату невесты. Вроде бы все видно, но легкая дымка не дает разглядеть детали. Было еще довольно тепло, но с реки потянуло прохладным ветерком, пропитанным сладковатым запахом пресной воды, и Нина поежилась. Заметив это, Даниил, как истый джентльмен, снял пиджак и накинул ей на плечи.
– Да к чему это? – она с удивлением посмотрела на него. – В машине же не холодно. Да и домой пора.
– Давай погуляем еще немного? – попросил он. – что-то тоскливо одному. Совершенно не хочется ехать в гостиницу.
Она немного помедлила. Дома ее никто не ждал, но родительский долг требовал узнать, что поделывает дочь. Но говорить при Данииле не хотелось.
– Хорошо, – она кивнула, – но тогда я зайду в дамскую комнату.
Вернувшись в ресторан, зашла в туалет и набрала номер дочери. Та не сразу, но все-таки изволила грубо ответить:
– Я у папы, и не звони мне больше, я тебя знать не хочу!
Нина с облегчением сказала уже неприязненно пикающему телефону:
– Вот и ладушки. Просто гора с плеч.
Выйдя из ресторана, с независимым видом подошла к Даниилу. Тот пророчески спросил:
– А что поделывает твоя лихая дочечка?
– Она сейчас со своим отцом. Надеюсь, они найдут общий язык. – Это прозвучало с изрядным злорадством.
Даниил со скептической ухмылкой уточнил, подставляя свой локоть для опоры:
– То есть ты надеешься, что она за тебя бывшему отомстит? А отчего вы развелись, если не секрет?
Нина нехотя ответила, беря его под руку:
– Стандартно – нашлась особа куда лучше меня, забеременела, он к ней и ушел. Правда, ребенка так и не случилось, но он над этим работает. А почему развелся ты?
– С чего ты решила, что я был женат? – он непритворно удивился. Обычно его знакомые дамы такой проницательности не проявляли. Более того, им было все равно, женат он или холост. – Может, я и сейчас женат? Или вовсе не был женат?
– Что возможно женат, так это возраст у тебя такой, женибельный. А что был – так это по твоему поведению. Не думаю, что ты стал бы так открыто приглашать женщин в рестораны, – проворковала она, откровенно смеясь, – просто потому, что твоя женушка этого бы не потерпела.
– Она и не потерпела, – спокойно признал он. – У нее ревность просто из ушей капала. Любила она выступать этакой невинной жертвой, неважно кого – людей или обстоятельств. И все-то я делал не так, как бы ей хотелось. В конце концов устроила показательный скандальчик и ушла к другому. Детей у нас не было, развели, к счастью, без проблем. Причем по формулировке «измена супруга», которой, кстати, не было.
– А конкретнее? – Нина почувствовала, что от любопытства у нее аж глаза загорелись. – На ровном месте такие обвинения не выдвигают.
После неловкой паузы, во время которой она попеняла себе на неприличное любопытство, он все-таки изволил пояснить:
– Просто я довольно часто хожу на разного рода встречи, которые, как правило, заканчиваются в ресторанах. Ну а там, само собой, тусуются в ожидании богатеньких жертв разного рода девицы пониженной социальной ответственности. Но жене я не изменял, не терплю нечистоплотности. Но девицы липли, чего греха таить. Вот она и увидела какое-то сомнительное видео с моим статическим участием и шум подняла. А я оправдываться не стал. Считаю, или веришь и живешь вместе, или разбегаешься. Вот и разбежались.
– Не жалеешь? – она сочувственно понизила голос, думая про свой весьма неприятный развод.
У него чуть заметно напряглись плечи.
– Сначала жалел, потом перестал. Что толку в бесполезных сожалениях?
Они молча подошли к проложенной по крутому обрыву чугунной лестнице, ведущей к набережной. Довольно долго спускались по ней, пока не оказались на красивой гранитной площадке, под которой плескалась темная вода. Ярко светили совершенно ненужные белой ночью фонари, вокруг гуляли парочки и веселые компании, в общем, народу было полно. Нина даже узнала несколько посетителей из ресторана.
– Красиво, – Даниил подошел к парапету и облокотился на чугунные перила. – Огромная река, аж дух замирает.
– Да, отсюда она кажется больше, чем наверху. Все как в жизни, – с долей уныния заметила Нина, становясь рядом. – Большое видится на расстоянии. Хотя в данном случае наоборот.
– С чего это тебя на философию потянуло? – он осторожно положил руку ей на плечи.
Она искоса взглянула на него, но возражать не стала. Сегодня вечер «бэзумств», так пусть все будет, как будет. Они медленно, все так же в обнимку, пошли вдоль набережной. Нина уже не боялась, что может встретить знакомых, вряд ли кто из ее уже довольно немолодых семейных друзей будет разгуливать по набережной поздним субботним вечером, скорее даже ночью.
Навстречу им показалась веселая компашка поющей под гитару молодежи. Пели они негромко, даже душевно, причем одну из старых бардовских песен – «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
– Присоединяюсь, – неожиданно сказал Даниил. – Я тоже считаю, как здорово, что ты сегодня со мной. Давно мне так хорошо не было.
Нину царапнуло одно только слово – сегодня. Оно не предполагало продолжения, и ей отчего-то стало грустно. Почему? Ведь «бэзумства» тем и хороши, что быстро кончаются. Или она не хочет, чтоб они кончались?
– А тебе? – настойчиво повторил он, и она спохватилась.
– Да, хороший вечер, – туманно ответила, опустив голову и глядя в сторону.
Почувствовав чей-то пристальный взгляд, подняла взгляд и ахнула про себя: в компании молодняка оказался Игорь, секретарь-референт босса. Вот ведь накаркала! Но, может, он ее не узнает?
Приняв независимый вид и наклонив голову так, чтоб волосы упали на лицо, она с независимым видом прошла дальше. Игорь, скользнув по ней равнодушным взглядом, внезапно поздоровался с Даниилом, но, к облегчению Нины, останавливаться не стал, возможно, потому что державшая его под руку девушка решительно потянула дальше, что-то агрессивно выговаривая.
Даниил в ответ на приветствие секретаря небрежно кивнул. Отойдя подальше от компании, повернулся к ней:
– И ты даже не спросишь, кто это?
– А какая мне разница, кто? – с нарочитым удивлением сказала она. – Ты же все равно здесь ненадолго, к чему мне знать твоих знакомых?
Его здорово покоробил ее независимый тон, и он мрачно заметил:
– Не думал, что ты мечтаешь от меня избавиться.
– Ни к чему плодить пустые надежды на какое-то там продолжение, – холодно отбрила она. – Ни у меня, ни у тебя. Ни к чему доброму это не приводит.
– Как скажешь, – недовольно хмыкнул он. – Но только не решай, пожалуйста, за меня.
Он ждал возражений, но она промолчала. Они вышли за территорию набережной и шли уже по самой кромке тихо плещущей воды, загребая носками обуви желтоватый чуть влажный песок. Фонари остались позади, и только на далеком противоположном берегу тускло светились огни высотных домов.
– Все-таки как здорово, когда можно вот так запросто пройтись вдоль большой красивой реки, – завистливо сказал он. – Тебе повезло, ты живешь в таком классном месте. – И к собственному удивлению, добавил стихами: – Кругом простор и благодать, чего еще желать?
– Я за несколько лет впервые выбралась сюда, – Нина остановилась, не желая идти дальше, в слиперы набивался песок, – времени нет, да и желания, честно говоря. Хотя красиво тут, ты прав. И дышится по-другому, легче, чем наверху.
– Главное – это возможность, – он повернулся к ней, не понимая, почему она стоит. –Пойдем вперед? А куда мы придем, кстати? Или хочешь вернуться?
Он поднял взгляд, оценивая крутой склон, по нему наверх было не взобраться.
– Если пойдем дальше по берегу, выйдем к неудобной деревянной лестнице, ведущей наверх, но от нее добираться до оставленной машины очень далеко, а городской транспорт уже не ходит. Можно будет, конечно, вызвать такси, но не лучше ли просто вернуться по уже знакомой дороге? – практично предложила она.
Даниил молча повернул, и они пошли обратно, уже не глядя по сторонам – начали надоедать комары.
– Говорят, в Англии комаров нет, – мечтательно сказала она, прихлопывая севшего на щеку кровопийцу.
– Это правда, – согласился он, посматривая на ее виднеющийся в белесой хмари профиль, – нету их, я сам убедился.
– Ты был в Англии, а где?
Он начал с юмором рассказывать про английские города и привычки живущих в них людей, и они не заметили, как вернулись к лестнице. Разговор пришлось прекратить – подниматься было куда труднее, чем спускаться. Но вот подъем закончился, и они быстрым шагом дошли до ресторана. Огни в нем не горели, и Даниил опечаленно сказал:
– Обидно, пить хочу жутко, думал здесь чего-нибудь перехватить. Давненько столько не бродил, в горле пересохло.
– И что, даже в спортзал не ходишь, старательно пузико отращиваешь? – подколола она его.
– Хожу, но редко, – с упреком протянул он. – Мне некогда. Жизнь такая штука – только что-то приятное запланируешь, тут же возникает новая проблемка и приходится срочно переключаться на нее.
– Это верно, – с этим Нина спорить не собиралась. – Стандартная ситуация. Так у всех, наверное. Но по дороге воду можно купить в гипермаркете, он круглосуточный.
– А у тебя чай попить нельзя? – провокационно спросил он.
Нина сразу поняла, чем закончится подобное чаепитие, но решила, что раз уж у нее настало время настоящих «бэзумств», то и вести себя надо соответствующе, и легко согласилась:
– Можно, отчего же нельзя. На кухне я утром прибрала, так что чай заварю без проблем.
Они сели в машину, и Даниил уверенно повел Мерседес по пустынной дороге.
– А все-таки, что за бардак у тебя в квартире? И не говори, что ты собралась делать ремонт. Я уж скорее поверю в подростковый бунт. Наверняка ведь дочечку что-то не устроило?
Нина с раздражением потерла глаза и спохватилась, явно размазав косметику. Вынула зеркальце, убедилась, что все в порядке, если не считать теней под глазами от усталости, и нерадостно признала:
– Ты прав. Это Иринка с приятелями постарались. Ты еще не видел, что творилось сразу, потому что половину я убрала.
– И с чего это она? – Даниил плохо представлял себе психологию тинэйджеров, но считал, что те на все способны.
– Решила, что это из-за меня ее отец ушел из семьи. Но я не хочу об этом говорить! – она решительно отвернулась, показывая, что не шутит.
Он подъехал к ее подъезду, аккуратно поставил иномарку в ряд уже припаркованных машин и помог спутнице выйти из салона. Лифт был уже отключен, и поднимались они по лестнице. Войдя в квартиру, Даниил удрученно констатировал:
