Денис Темный "Дом мертвых снов"

Глава 2.

Утром я пробудился совершенно разбитым и нисколько не отдохнувшим. Впрочем, подобного следовало ожидать – во время пути в Молтен Рок привычный мне ритм жизни сбился окончательно, а завершением этому был вчерашний день, который я благополучно проспал. К телу будто приходилось привыкать заново, разум же требовалось восстанавливать по осколкам.

Придя в себя, я еще долго лежал в кровати, глядя на яркий солнечный свет, проникавший сквозь оконное стекло. Привычки подниматься столь рано за мной обычно не водилось, но, несмотря на ощущения, желания снова провалиться в забытье я больше не испытывал.

Кажется, этой ночью мне снова что-то снилось. И сон определенно был скверным. Правда, теперь, в отличие от того, что привиделось мне сразу после приезда, подробностей я не запомнил. Где-то на задворках сознания осталось лишь тяжелое неприятное чувство, похожее на терпкое, почти неразличимое послевкусие. Не более того.

Порой за дверью слышались негромкие шаги. Мои родственники, видимо, один за другим выходили из своих комнат и спускались вниз, к приготовленной им прислугой трапезе. Насколько я знал, делать это было необязательно. Некоей своеобразной традицией считалось присутствие всех, кто был связан с Гаусом Кринсби кровью только на первом и прощальном ужинах, где он произносил свою речь. Однако в иные дни каждый сам выбирал, как именно ему проводить время в особняке. Отдав соответствующие распоряжения слугам, можно было вообще не покидать отведенного для тебя хозяином дома помещения, поглощать пищу в его стенах и абсолютно ни с кем не общаться. Каждый имел право проводить здесь дни ровно так, как ему нравится.

Поначалу я тоже подумывал было стать затворником. Но тихие голоса в коридоре и звуки шагов пробудили во мне странную, совершенно несвойственную мне жажду общения. Резким рывком встав с кровати, я переоделся, быстро привел себя в порядок и, немного помедлив, вышел за дверь.

Лишь только покинул комнату, я заметил две невысокие фигуры слева от себя. Одна из них, что значительно уступала в росте другой, показалась мне знакомой. Присмотревшись, я сразу же узнал в ней Эмилию.

– Дядя Эндрю! – радостно воскликнула она, вприпрыжку подбегая ко мне и совсем не осознавая, похоже, что тем самым выдает себя с головой.

– Вот, значит, как? – хмуро проговорила подошедшая следом за ней женщина. – Не расскажешь ли мне, моя дорогая, что еще за дядя Эндрю? И главное, когда вы успели познакомиться?

– Это непросто объяснить, – пролепетала девочка, отступая под суровым взглядом матери.

– Эндрю Мэтьюз, – с улыбкой представился я. – Тот самый мрачный тип, что пропустил вчера всеобщий ужин. Прошлым вечером, когда все уснули, я спустился в обеденный зал, дабы немного подкрепиться, где провел некоторое время в компании тетушки Лорейн. Когда же она покинула меня, ко мне присоединилась Эми. Ей захотелось пить, но будить вас посреди ночи она посчитала неправильным. Я налил ей немного фруктового сока, после чего мы очень мило поболтали. Должен сказать, у вас замечательная дочь. Похоже, вы приложили немало сил к ее воспитанию.

– Рада, что хоть кто-то так считает, – улыбнулась в ответ собеседница. Эмилия же, поняв, что гроза миновала, снова заметно повеселела. – Как по мне, она излишне своевольна и имеет слишком богатое воображение. Мне часто приходится потакать ее причудам, коих на самом деле великое множество. Что поделать, раз уж она растет без отца?

Мое имя Грейс Палмер. С детьми ее возраста у Эми отношения не складываются. – Она немного помолчала. – По крайней мере, здесь. Мне приятно, что хотя бы в вашем лице она нашла себе нового друга.

Я внимательно осмотрел стоявшую передо мной женщину. Темные ровные волосы, как и у дочери, были тщательно причесаны. Легкое строгое платье почти скрывало ступни. В чертах ее присутствовала некая изможденность или непроходящая усталость, к какой она, должно быть, привыкла. Об этом свидетельствовали и темные круги под глазами. Меж тем, несмотря на все это, она производила впечатление доброго и понимающего человека, который, по причине суровых ударов судьбы, привык прятать глубоко в себе большую часть своих эмоций.

– Да, Эми упоминала тех, кто не дает ей свободно вздохнуть в этих стенах, – продолжил я. – Лестер и Даррен, кажется?

– Поверьте, у нее и без них полно проблем, – отмахнулась Грейс.

– Мама! – возмущенно насупилась девочка, в негодовании прижимая к себе любимую куклу.

– Не хочу показаться бестактным, – осторожно сказал я. – И все же обязан спросить. С вами все в порядке? Вы выглядите слегка истощенной. Будто не выспались.

– Ах, это? – усмехнулась она. – Не обращайте внимания. В последние годы такое состояние для меня – своего рода норма. Отчасти потому мы и прибыли сюда. Мне просто хотелось от всего отдохнуть. Только вот выспаться в этом месте, похоже, является огромной проблемой.

– О чем это вы? – удивился я. – Разве тишина и свежий воздух тому не способствуют?

– Так Лорейн все же не успела вам рассказать? Интересно, почему? – задумалась Грейс. – Может, не хотела лишний раз вас беспокоить? В конце концов, отзывалась она о вас крайне тепло и приветливо. Впрочем, не столь важно. В этом доме по какой-то неведомой причине почти всех, кто прибывает сюда, мучают кошмары. Знаете, если бы Гаус Кринсби потрудился упомянуть об этом в своем приглашении, я хорошо бы подумала, стоит ли вообще приезжать сюда. Странно, что подобный факт не стал одной из наших семейных легенд. Если нас вообще можно назвать семьей, ведь, по сути, нам ничего не известно друг о друге.

– Правда? – спросил я, не обращая внимания на ее последние слова. – Вы не будете против, если я поинтересуюсь, что сегодня снилось вам?

– Толком уже и не вспомнить, – поморщилась женщина. – Если честно, у меня совершенно нет желания это делать. Кажется, привиделась какая-то мерзость, связанная с болотом.

– Спать здесь и правда нелегко, – согласился я.

– Скажите, Эндрю, – она помедлила, – не хотите ли с нами позавтракать? Родственников, конечно, не выбирают, да и говорить такое о людях, с которыми я практически незнакома, наверное, не слишком уместно. Но почти все, кто приехал сюда теперь, кажутся мне какими-то излишне угрюмыми или не вполне доброжелательными. Вы же являетесь приятным исключением. По крайней мере, я на это надеюсь. А еще Эми к вам, похоже, привязалась, хотя обычно она ведет себя осторожно с чужими людьми.

– С удовольствием. – Я кивнул в знак согласия.

– Ура! – закричала девочка, хватая меня за руку. – Дядя Эндрю проведет с нами все утро!

– Эмилия! – строго посмотрела на нее мать. – Веди себя более сдержанно.

– Позвольте еще один нескромный вопрос? Почему вы приехали сюда без сопровождения?

– Вы говорите о муже? Я овдовела четыре года назад.

– Простите, – смутившись, протянул я. – Мне действительно не стоило лезть в вашу личную жизнь.

– Все в порядке, – скупо улыбнулась Грейс. – В прошлом мне, конечно, пришлось нелегко. Но то время давно миновало. Он, кстати, тоже был не самым лучшим человеком. Хотя странно, что вы поинтересовались этим, учитывая одно из главных правил Гауса Кринсби.

– Приехать сюда имеют право лишь те, кто связан с ним кровью, – запоздало вспомнилось мне. – Все остальные, будь то супруг или близкий друг, не смеют появляться в особняке.

– Именно, – подтвердила моя собеседница.

В обеденном зале уже присутствовали несколько человек. Это явно были не все, кого пригласил хозяин дома. Остальные либо еще спали, либо предпочли компании своих дальних родственников блаженное уединение. В левом углу, у одного из окон, расположились мужчина и женщина средних лет с двумя детьми. Со стороны они очень походили на семейную пару, однако, учитывая обстоятельства, о каких чуть ранее напомнила мне Грейс, я заключил, что предо мной брат и сестра. Стоило нам переступить порог, как двое мальчиков рядом с ними хищно взглянули на Эмилию, отчего та испуганно прижалась ко мне. Их мать же, абсолютно этого не замечая, продолжала суетиться над ними, поправляя им волосы, вытирая губы салфеткой или убирая со стола и коленей своих драгоценных отпрысков ненароком упавшие крошки.

Ее спутник лишь изредка посматривал вправо, где происходила эта непрерывная возня, всем своим видом выражая некое смиренное недовольство. Он будто бы стыдился каждого вздоха, который производила сестра, считал ее глупой и откровенно раздражающей. И тем не менее по какой-то неведомой причине не мог пренебречь священным долгом находиться рядом, выполняя, пусть и с явной неохотой, все ее указания. К своим племянникам он, судя по всему, испытывал схожие чувства.

Кроме них в помещении присутствовал еще один мужчина. Высокий и статный, он был похож на отставного военного, источал нескончаемую бодрость и болезненно-заразительный энтузиазм относительно всего, за что брался. В данный момент он с довольной улыбкой держал в руках бутылку вина, начатого прошлым вечером тетей Лорейн и благополучно отставленного в сторону поутру прислугой. Учитывая, сколь резво этот человек отправлял в себя бокал за бокалом, напитку оставалось плескаться в стеклянном сосуде уже недолго. Меж тем первое впечатление он производил довольно приятное, почти не вызывая негативных ощущений.

В центре длинного стола присутствовала еще одна девушка примерно моего возраста. Пожалуй, самой выразительной ее чертой, наиболее бросавшейся в глаза, была нелюдимость. Ее буквально окружало одиночество, сжимая воздух со всех сторон, создавая рядом незримую стену, благодаря которой никто не посмел бы к ней приблизиться. Безмолвная, с пепельными волосами и утонченными чертами слегка осунувшегося лица, она выглядела бледной, словно смерть. Глаза ее были совершенно пусты, как если бы она каждый миг своего существования находилась где-то бесконечно далеко от всего, что происходило вокруг. Понять, что она за человек, по первому взгляду было невозможно, ибо она не проявляла вообще никаких эмоций. Спокойная или несдержанная под этой странной маской, вменяемая или полностью сумасшедшая – незнакомка могла оказаться кем угодно.

Войдя, мы слегка кивнули родственникам в знак приветствия. Женщина с детьми и ее изредка бросавший сварливыми замечаниями спутник не обратили на нас даже малейшего внимания. Странная бледная девушка продолжила пребывать в своем внутреннем мире, изредка поднося ложку ко рту. А вот мужчина с бутылкой вина заметно оживился.

Стоило нам сесть за стол, он осторожно приблизился, как если бы одним своим присутствием опасался оскорбить нас. Потом широко улыбнулся и, шевельнув густыми усами, протянул мне через стол руку.

– Говард Салливан, – представился он.

– Эндрю Мэтьюз. – Мы скрепили наше знакомство рукопожатием.

– Похоже, я ошибался, полагая, что в этом забытом Богом месте мне и на сей раз не с кем будет даже поговорить. Хорошо, если так. Вы кажетесь мне умным и образованным человеком. – Он украдкой посмотрел на Грейс. – Впрочем, не буду пока досаждать вам своим обществом. Уверен, у нас еще найдется время для того чтобы пропустить вместе… кхм… поделиться друг с другом мыслями по поводу особняка Гауса Кринсби.

Под хмурым взглядом моей спутницы Говард поспешно ретировался. В своих намерениях она, похоже, была непоколебима и не собиралась делить одного из немногих, по ее мнению, адекватных людей в этом доме с кем-либо еще. По крайней мере, во время завтрака.

– Здравствуй, Офелия, – послышался со стороны голос Эмилии.

Девочка стояла у той самой бледной незнакомки, которая совсем недавно вызвала во мне крайне противоречивые чувства. Свои слова она произнесла так осторожно, будто боялась спугнуть севшую рядом птицу. Кажется, Грейс разделяла мои эмоции, но ее дочь отошла от нас так быстро, что мы попросту не успели что-либо сделать. И теперь женщине оставалось лишь в напряжении следить за происходящим.

Медленно повернувшись в сторону ребенка, девушка несколько мгновений рассматривала гостью, сумевшую миновать выстроенную ей невидимую стену. Затем, едва заметно кивнув, так же без эмоций произнесла:

– Здравствуй, Эми. – Через несколько мгновений она обратила свой взгляд к кукле, которую держала девочка и, коснувшись ее холодной рукой, монотонно поприветствовала: – Здравствуй, Мирабелла.

– Как тебе спалось?

– Не слишком хорошо. – Она помолчала. – Ну а ты? Что насчет твоих новых друзей?

– Тише! – приложила палец к губам Эмилия. – Это ведь наша тайна!

– Совсем забыла, – согласилась Офелия, нисколько не изменившись в лице. – А теперь возвращайся к маме. Или она скоро прожжет меня взглядом насквозь. Не люблю, когда на меня так долго смотрят.

– Хорошо, – серьезно кивнула девочка и поспешила назад.

С каким-то немым обвинением она покосилась на Грейс и, взяв ложку, демонстративно-громко звякнула ею о фарфоровую тарелку, как будто женщина и впрямь была в чем-то виновата. Последняя не придала этому никакого значения, потому что знала – через пару мгновений от дурного настроения дочери не останется и следа. Само собой, она оказалась права.

– Так откуда ты ее знаешь?

– Кого? – не поняла Эми, похоже, как и любой ребенок, уже успевшая увлечься стремительным потоком совсем иных, никак не связанных с произошедшим мыслей.

– Офелию.

– Мы общались с ней позавчера, после нашего приезда, когда тебя отвлекла тетя Лорейн, – беззаботно пожала плечами она. – Оказалось, у нас очень много общего.

– Да неужели? – с новым укором спросила Грейс. – Что за дитя? Стоит мне отвернуться, и ты ни минуты не можешь постоять спокойно!

– Это вполне характерно для детей моего возраста, – с умным видом заметила девочка, произнеся одну из заученных когда-то фраз. – В этом нет ничего удивительного.

– Где ты набралась подобных вещей? – Справа послышался долгий тяжкий вздох.

– «Психология бессознательного и развитие мозга в период от шести до одиннадцати лет», – с гордостью вздернула подбородок Эмилия.

– Уж лучше бы ты смотрела то же, что обычно предпочитают все другие люди с этим самым развивающимся мозгом, – покачала головой Грейс.

– Насчет Офелии, не беспокойся, мам, – сказала дочь, возвращаясь к прежней теме разговора. – Она – очень добрый человек. Почти как дядя Эндрю. Выглядит она, конечно, немного странно. Часто ее бывает очень сложно понять. И все же в ней нет ничего плохого, поверь.

– Надеюсь, ты права, – с сомнением протянула женщина.

Проведя вместе чуть более получаса, мы беззаботно болтали о всяких пустяках. Первое впечатление, сложившееся у меня о матери Эмилии, только укрепилось. Она была приятным собеседником, но принадлежала к тому типу людей, которые открываются не сразу и далеко не каждому. Я оказался искренне рад, что мне так быстро и непринужденно удалось завоевать ее доверие.

После этого Грейс и Эми отправились прогуляться по берегу озера. Они пригласили меня с собой, но я вежливо отказался. По пути нам повстречалась Лорейн, а потому я справедливо решил, что она и без моего участия прекрасно сможет составить им компанию. Мне же в тот момент хотелось побыть наедине с собственными мыслями.

Одевшись потеплее, я, сквозь окружавшие дом деревья, побрел в сторону разраставшегося, казалось, бесконечно далеко леса. Осень, у порога жилища Гауса Кринсби гораздо менее заметная, здесь все больше вступала в свои права. Увядшая трава громко шуршала под ногами, переплетениями прильнувших к земле стеблей цеплялась за обувь. Листья выглядели чуть более пожелтевшими. Воздух переполняла влага, оседавшая вокруг светлым холодным налетом утренней испарины. В самых темных уголках все еще медленно таяли остатки тумана.

Чем дальше я уходил, тем более диким становился лес. Похоже, сюда уже слишком давно не забредали люди. Хищников в этих местах, конечно, не водилось. Но почему-то меня все больше охватывало какое-то непривычное мне беспричинное беспокойство.

Деревья становились выше, переплетаясь корявыми ветвями где-то у меня над головой. Двигаться вперед становилось все труднее. Когда я почти уверился, что единственным правильным решением, дабы не заблудиться, будет повернуть к особняку, мне на глаза вдруг попалось нечто, напоминавшее фрагмент старой заросшей тропы. Она возникла будто из ниоткуда, как часть далекого прошлого, вырванного из ткани времени и помещенного сюда, подальше от посторонних взглядов.

Что-то в ней откровенно пугало. Однако мой интерес оказался значительно сильнее любых страхов и осторожности. Вскоре я уже брел по ней в неизвестном направлении, не ведая, что может ожидать меня за очередным из ее поворотов.

Путь мой, впрочем, оказался недолгим. Прошло не более пяти минут, прежде чем тропа оборвалась, выводя меня к небольшой свободной от деревьев области. Трава здесь была гораздо более густой и высокой, нежели та, что встречалась мне ранее. Ветер беспрепятственно гулял по этому округлому клочку земли, со всех сторон надежно укрытому лесом. А потому холод, прежде немного отступивший, снова начал прокрадываться мне под одежду.

Стараясь понять, где оказался, я сделал еще несколько шагов вперед, когда среди пожелтевших стеблей заметил темный покосившийся надгробный камень. Оглядевшись, я увидел еще один такой же поблизости, отчасти покрытый мхом.

Могил вокруг оказалось даже слишком много. Они теснились друг к другу, скрываясь среди разросшейся всюду травы. Создавалось впечатление, что людей в этом месте когда-то хоронили наспех и в больших количествах, одного за другим. Но, судя по виду, это происходило уже очень давно. С тех пор сюда едва ли часто приходили. Или родственники почивших почему-то вовсе забыли о существовании старого кладбища.

Осторожно ступая, как если бы боялся побеспокоить мертвых, я неспешно побрел меж этих реликтов некогда случившихся смертей. На каждом из них значилась короткая надпись с именем и годами жизни покойных. Иногда на них присутствовали эпитафии. Мое первоначальное предположение о том, что здесь погребены мои предки и их родственники пришлось сразу же отбросить. Читая надписи, значившиеся на грубо обработанном камне, я не встретил ни одной знакомой мне фамилии. Все они были разными и принадлежали, похоже никак не связанным между собой людям.

Но было и то, что их объединяло. Дата гибели. На многих из могил, за очень редким исключением, значился тысяча девятьсот сорок четвертый год. Разные его месяцы. Но дальше стремительная череда смертей будто прерывалась, и кладбище забросили за ненадобностью.

По какой причине это место находилось в лесу, не так далеко от особняка Гауса Кринсби, я не имел ни малейшего понятия. Особенно странно все это выглядело, если учесть, что покойники, нашедшие в этой земле свое последнее пристанище, видимо, не были связаны с моей семьей. И почему прошлый владелец дома позволил устроить здесь такое захоронение, также оставалось для меня загадкой.

С другой стороны, я не слишком хорошо был знаком с историей своего рода, как не знал ровным счетом ничего о том, откуда взялось то самое строение, о котором среди всех нас из поколения в поколение передавались весьма противоречивые легенды.

Осознав, что не найду ответов на старом кладбище, я повернулся обратно. В спину мне ударил очередной порыв холодного ветра, словно прогоняя прочь. Упорствовать я не стал и медленно зашагал по тропе в направлении особняка.

Прогулка по лесу отняла у меня гораздо больше сил, чем хотелось бы. Я чувствовал себя уставшим почти как вчера, после долгой поездки в Молтен Рок, а оттуда – к дому дяди Гауса. С одной лишь разницей – спать мне теперь совершенно не хотелось.

Поднимаясь по дороге к главному входу и стараясь одновременно унять сбившееся дыхание, я случайно поднял взгляд вверх. В окне, располагавшемся слева от окна моей комнаты, в неясном полумраке я заметил чей-то бледный силуэт. Это была Офелия, та самая необычная девушка, которую я чуть раньше видел в обеденном зале вместе с некоторыми из других своих родственников. Она внимательно наблюдала за каждым моим движением. Ее лицо, как и прежде, ничего не выражало.

Стоило ей понять, что я заметил ее, как тяжелая штора мягко колыхнулась, и она исчезла, будто ее никогда и не существовало. Несмотря на слова Эмилии, ничто в Офелии все еще не вызывало во мне положительных эмоций. Встретившись с ней взглядом сейчас, я лишь невольно содрогнулся.

Но от мрачных мыслей меня почти сразу же отвлек звонкий, полный искренней радости голос.

– Дядя Эндрю!

Похоже, Грей с дочерью в компании Лорейн в этот же самый миг возвращались с прогулки. Эми уже бежала ко мне, по привычке крепко сжимая в объятиях любимую куклу, с которой никогда не расставалась. Ее мать сдержанно улыбалась мне. А вот тетушка, как и прежде, нисколько не скупилась на проявление своих чувств.

– Какое невероятное совпадение! – со свойственным ей лукавством воскликнула она. – Должно быть, нас и правда связует некая незримая нить. Будто что-то свыше намекает, что тебе, мальчик мой, следует проводить с нами как можно больше времени.

– Возможно, так и поступлю, – не стал спорить я. – Вы же знаете, тетушка. Я просто жить без вас не могу.

– Ах, снова эта лесть! – расплылась в улыбке она. – Но продолжай, я не против.

– Как-нибудь в другой раз. По какой-то неведомой причине я слишком устал и пока хотел бы немного отдохнуть.

– Неудивительно, – согласилась Грейс. – С момента нашего расставания минуло вот уже три часа. И если вы бродили по лесу, не щадя своих ног, то вполне могли лишиться сил. В конце концов, мы с вами – жители города, непривычные к подобным условиям. Признаюсь, прибыв сюда, я вообще ненадолго опьянела от свежего воздуха. Эми же все ни по чем. Кажется, в ней по-прежнему столько сил, что она способна сдвинуть гору рядом с Молтен Роком.

– Что? – пытаясь осмыслить услышанное, спросил я.

– Чему вы так удивляетесь? – пожала плечами женщина. – Ведь она все еще ребенок.

– Нет, – покачал головой я. – Почему вы говорите, что минуло уже три часа с тех пор, как мы вышли из дома?

– Так и есть, – подтвердила Лорейн.

– Странно. Я был уверен, что моя прогулка длилась не более получаса. Как будто время для меня текло по-другому.

– Возможно, так и было, – сказала Грейс. – Знаете, иногда совсем не замечаешь канувших в прошлое минут, когда тебя что-то сильно увлекает. Итак, вам удалось найти что-либо интересное? – заговорщицки протянула она.

– Не назвал бы это чем-то действительно стоящим. – Я посмотрел в сторону Эмилии, решив, что в ее присутствии не стоит рассказывать о старом кладбище неподалеку. – Возможно, мы обсудим это позднее. Если подобные вещи вообще стоят обсуждения.

– Хорошо, – кивнула моя собеседница, быстро все осознав. – Так и поступим, – вновь став серьезной, заверила она.

Обед мы тоже провели вместе, на этот раз в обществе Лорейн. Ни Говарда Салливана, ни Офелии рядом не было. Зато прежняя беспокойная семья с двумя мальчиками никуда не делась.