Закончив читать письмо, я смотрела на заплаканное отражение в зеркале, в глазах которого не было грусти или отчаяния, а скорее растерянность и шок.
С этого момента я – Розалин Арчер.
Молодая, красивая, талантливая и богатая дочь герцогской семьи. Вот только если кто–то сейчас скажет, что мне безумно повезло, то я, не раздумывая, харкну тому в лицо.
Катитесь к чёрту с таким «везением»!
Глава 2. В кругу семьи
Припоминаю одну очень уникальную фразу: «Не делай другому добра – не получишь зла». Кто же знал, что она настолько точна?
Первые несколько дней я бездействовала. Пыталась получше понять, что это за мир, присматриваясь к своему окружению. Отчасти я надеялась на то, что слова Розалин приукрашены и преувеличены. В её возрасте это нормально – драматизировать.
Однако… нет.
Даже гуляя по саду, замечала, что горничные и садовник намеренно старались смотреть в другую сторону, избегая не просто глаз девушки, а её полностью.
Призрак, значит…
Но это ещё нормально. Самое омерзительное – это совместные обеды с «семьёй». О них Розалин не рассказывала, но всё же они были. И эти семейные трапезы были наглядным примером того, что происходит в этой чёртовой семейке.
Длинный стол, где с одной стороны сидели герцог со своим сыном Майклом, а с другой стороны напротив сидела герцогиня. Также со своим сыном Пьером. Каждый из родителей общался со своим чадом, напрочь забыв об окружении.
Розалин, то есть я, сидела прямо посередине этого бесконечно длинного стола в полном одиночестве.
Ну что я могу ещё сказать? Ощущение такое, что даже стены этого дома давят на меня, мешая дышать. А ведь во время вечеринок, которые устраивала герцогиня, та сразу становилась самой любящей и самой доброй матерью в мире. И улыбнётся, и погладит по голове, и ласковым словом наградит, и всплакнёт, когда нужно… Такой актёрский талант погибает, кто бы знал.
Но вот вечер завершается, гости разъезжаются, и на всю сцену под названием «идеальная семья» опускается занавес.
Конец.
Вначале я старалась подражать Розалин. Из одного письма мало что можно выяснить. Хотя и той информации было более чем предостаточно. К счастью, девушка оставила на месте хрустальный шар и гримуар своей прабабки. Вот только от этого нет никакого толку. Я пыталась пару раз увидеть будущее, как и Розалин, до боли вглядываясь в хрустальный шар. Но единственное, что я там увидела, – это своё отражение.
Высока вероятность, что я что–то делаю не так. А возможно, что у меня в принципе нет подобных способностей. Всё же быть в теле Розалин – это не то же самое, что быть Розалин.
В итоге время шло.
Герцогиня стала готовиться к масштабной вечеринке, на которую она пригласит всех своих друзей. И причина для торжества – моя свадьба. Скоро Розалин исполняется восемнадцать. И да, никто не намерен праздновать её день рождения. Кому он вообще нужен? Главное – свадьба и статус наследной принцессы.
Время поджимало, и мне был необходим план. Но именно его, как назло, не было.
В комнате Розалин не было ни одной игрушки. Даже у взрослых тёток или мужиков должно быть что–то, что напоминало бы ему о детстве и светлом невинном времени. Какой–нибудь ненавязчивый пустяк, но главное, что он есть.
У этой девочки отсутствовали даже элементарные цветы, хотя в остальных частях дома букеты сменялись ежедневно.
Кровать, несколько шкафов, отдельная комната в качестве гардеробной, трюмо, письменный стол и… всё. И пугало то, что тут было идеально чисто. Ни бумажки, ни картин на стенах, ни стопки книг, которые читаешь… Комната подростков должна говорить об их внутреннем мире. О том, что они хотят достигнуть в своей жизни. Что им нравится или не нравится, что привлекает или отталкивает. В возрасте Розалин принято читать любовные романы, слушать грустную музыку и писать глупые стихи о вечном, от которых, повзрослев, становится стыдно, но при этом немного приятно.
Но ничего этого нет. Помещение чем–то напоминало комнату в дорогой гостинице, в которой мог быть кто угодно. Нет того, что говорило бы о личности.
А ведь даже горничные, чтобы убраться, сюда очень редко заходят.
Но это ладно.
Больше всего меня начали раздражать две вещи: одежда Розалин и та еда, которую подавали девушке. Корсеты сдавливали мои органы так сильно, что казалось, ещё немного и я лопну, как переспелый помидор. Даже дышать толком не получалось. И ведь у неё все подобные платья!
Ну а что касается еды, то… тут уже мне хочется плакать.
В моей прошлой жизни даже пятилетний ребёнок ест больше. Да и еда просто отвратительна на вкус. И ладно, если бы кто–то в герцогском доме пытался издеваться над Розалин. Подавали отбросы или специально готовили нечто такое, словно «это» сдохло в мучениях как минимум трое суток назад. Так нет же!
Так питались все в этом доме и считали нормой.
И смотря на эту еду, я отчасти понимаю, почему одни сходят с ума и становятся злодеями, другие просто стремятся исчезнуть из этого мира. Питаюсь всего несколько дней, а уже хочу кому–нибудь врезать.
Пассивная агрессия накапливалась. Её становилось всё больше.
Но я держалась.
Не сейчас… Потом… Когда я пойму, что нужно делать. А пока лучше терпеть.
Во всяком случае, я так думала, но тут…
– Розалин, как ты сидишь? Где твои манеры? Выпрямись и не позорь меня! – услышала голос Сюзанны, которая даже с другого конца стола обратила внимание на то, как сидит её дочь. Может быть, на этой планете всё же есть жизнь? И ещё не всё потеряно?
– Да, мама, – отозвалась я, стараясь выпрямить спину.
– Что за фамильярность! – воскликнула та, резко опустив вилку на поверхность стола. – Забыла, с кем разговариваешь?
– Прошу меня простить, Ваша Светлость, – тут же поспешила добавить, и пыл женщины потихоньку утих. Однако это не значит, что она перестала смотреть на меня столь злобным, леденящим душу взглядом.
– Думаю, следует вновь написать письмо учителю Ош и пригласить его в наше поместье, – неожиданно произнёс герцог, также смотря в мою сторону. – Не хочу выслушивать на совещаниях сомнения о том, что лучше поискать другую невесту для наследного принца.
Ош? Кто это такой? О нём в письме написано не было. Но, должно быть, один из учителей Розалин в прошлом. Ладно, я не против. Посмотрим, что это за учитель.
– Кстати! – повысила голос герцогиня. – Ты не в корсете?
Почему тон её голоса звучал так, словно она спрашивала: надела ли я бельё? К счастью, бельё на месте. И платье на мне. И даже дополнительная юбка для пышности. И кружева сверху для красоты… Чувствую себя этаким рыцарем в доспехах.
– Нет, – ответила. – Мне в нём становится плохо.
– Что?! – ахнула женщина, мгновенно покраснев от злости. – Может, это потому, что ты прибавила в весе? У тебя скоро свадьба! О чём ты думаешь?! Прикажу горничным урезать твой рацион пищи. Не хватало ещё, чтобы ты в свадебное платье не влезла!
Еда?! У меня забирают еду?! Тут и так кормят отвратительно. И порция такая, словно украли. Куда ещё урезать? Хотят, чтобы Розалин и в самом деле призраком стала? И именно это стало последней точкой.
– Нет, – вздохнула я, отшвырнув от себя вилку, и та со звонким лязганьем упала в тарелку. – Так дело не пойдёт… С этими отбросами питаться больше не буду, – шептала, стаскивая с колен небольшое полотенчико, также отшвырнула его от себя и поднялась на ноги.
– Чт?.. Розалин! – крикнула герцогиня, наблюдая за тем, как я покидаю помещение. – Куда ты? Что?.. Розалин!
– Что за манеры?! – а это уже крик герцога. – Ты что себе позволяешь?!
Тот даже не поленился вскочить с места и рвануть в мою сторону. Резко схватил за руку и дёрнул на себя. В алых глазах Альберта бушевала ярость. Дочь впервые его не слушалась. Он и так был резок на словах и в действиях, но дочь обычно не трогал. Во всяком случае, до сегодняшнего дня.
– Похоже, я был слишком жалостлив к тебе, – сухо бросил он, после чего принялся поднимать руку. – Забыла своё место?
Хочет меня ударить? При этом глазами смотрел именно на мою щёку. Так ещё и по лицу ударить дочь хочет. Чтобы причинить не только боль, но и унизить. При этом Розалин, хоть никогда и не получала удары от отца, как я поняла, всё же его боялась.
И это не удивительно, ведь в нескольких вариантах будущего именно из–за него в итоге девушка и умерла. Ей проще вытерпеть боль и продолжать жить, словно никогда ничего не было.
Вот только я не она.
– Принц, – произнесла я, и рука герцога замерла в воздухе.
– Что ты несёшь? – сквозь стиснутые зубы спросил Альберт.
– Мне просто интересно стало, как отреагирует наследный принц на след от удара на моём лице? – как бы невзначай спросила, даже слегка улыбнувшись. – Более того, как он отреагирует, когда узнает, что это след руки столь идеального герцога, которого восхваляет всё королевство? Я думаю, что он как минимум будет удивлён.
Рука герцога задрожала.
Ещё бы! Репутация для аристократов, особенно таких, как он, – самое главное. И если всего парой фраз и своим печальным видом мне удастся пошатнуть её, то Альберт может лишиться трудов всей своей жизни.
– Да что ты себе позволяешь?! – вновь зловеще прошептал, после чего оттолкнул меня от себя. – Охрана! – повысил голос, и в помещение тут же вошло по меньшей мере трое рыцарей, которые стояли около входа. – Проводите мою дочь в её комнату и проследите, чтобы она там и оставалась. Посидишь пару дней без еды, может, поумнеешь…
Значит, вот как вы решаете проблемы. Хорошо…
В каком–то смысле он прав. Отныне я действительно буду умнее. И пока буду заперта в комнате, следует разработать план побега.
***
Как там в народе говорят? «Настоящий мужчина сказал – настоящий мужчина сделал»?
Что ж, герцог и в самом деле запер меня в моей же комнате. Вот только с одной неточностью. На моих дверях не было запирающего замка. Не было даже самой элементарной щеколды. Просто около дверей с утра до вечера стояли рыцари герцога, которые сторожили дверь и бдели, чтобы я оттуда не выходила.
Конечно, первая мысль, которая у меня возникла: окно.
Да вот только эта мысль сразу же и исчезла, стоило мне выглянуть из окошка. Какой это этаж? Третий? Четвёртый? Нет, будь у Розалин крепкое тело да рельефные мышцы, я бы ещё подумала. А так… это прямой прыжок на тот свет.
Куда я, кстати говоря, не особо тороплюсь.
Думаю, настоящая Розалин в такой ситуации заплакала, отчаялась и смиренно ждала бы, когда её папаша наконец–то соизволит накормить дочь. Вот только меня от этих «гармоничных» перспектив как минимум тошнит.
Сидеть на месте – последнее дело.
Поэтому, прекрасно понимая, что сюда в любом случае никто не зайдёт, принялась более тщательно обыскивать свою комнату. И уже не просто заглядывала в шкафы и тумбочки, но и под них. Принялась заглядывать в каждый проём, который только увижу, выискивая… Да что угодно!
– Так–так–так… – бубнила себе под нос, после чего осмотрела медленно комнату. – Если бы я была подростком, у которого родители – бездушные тролли и социопаты, куда бы попыталась спрятать свои личные сокровища?
Приходилось в прямом смысле ползать по полу, заглядывать за зеркало, под ковры, под матрасы. Даже в щель между шкафом и стеной заглянула. Добралась до ванной комнаты, но там уже устала и просто обессиленно плюхнулась на пол.
Неужели у неё ничего не было? Девочка–подросток, будучи в такой безумной семье, и даже крохотного дневника не вела? Нет… Не может этого быть!
И тут, словно по сигналу, заметила рядом с ванным зеркалом какой–то странный блеск. Стенка, на которой было закреплено это самое зеркало, состояла из белых плоских мраморных кирпичиков. Вначале ничего не бросалось в глаза. Но теперь вижу, что один из этих кирпичиков выделяется больше всех. Словно выпирает. И должна признать, то, что я заметила эту деталь, – просто чудо.
Или не совсем?
В любом случае аккуратно потянула кирпичик на себя, и тот сразу же поддался, открывая потайную полочку. А уже внутри самой полочки я обнаружила помятый, скомканный, чем–то заляпанный и надорванный дневник. Сразу ясно, что прибегали к нему часто. И как к копилке слёз, и как к источнику подавления стресса.
Первые же страницы меня напугали так сильно, что фиолетовые волосы зашевелились на голове. Вначале на каждой строчке было написано всего лишь три слова: «Принцесса Розалин Коллинз».
Эта надпись повторялась снова, снова и снова, пока не была исписана вся страница. А за ней ещё, ещё и ещё. При этом было заметно, что писали эти слова с любовью, надеждой, радостью… Каждая буква была идеально ровной и имела свои завитки, красивые петельки и даже сердечки в конце.
Розалин часами сидела над этими надписями, которые успокаивали её и придавали сил. И возможно, это был бы идеальный женский дневник, в котором говорилось только о любви, если бы не одно жирное «НО!».
Поверх всех этих надписей, над которыми Розалин так старательно проводила своё свободное время, чем–то чёрным и жирным, словно углём или косметическим карандашом, было написано уже всего одно слово: «ЛОЖЬ!».
При этом было заметно, как сильно давили на страницы дневника. Так, что порой могли поцарапать бумагу, продырявив сразу три, а то и пять страниц.
Что–то внутри подсказывало мне, что я должна внимательно ознакомиться с этим дневником. Да вот только не здесь. Не сейчас. Тут опасно и слишком много посторонних глаз и ушей. Но чтобы отыскать нормальное место, нужно выбраться отсюда.
Да и если честно, есть хочется.
Вот именно! Не зря же говорят: «Война войной, а обед по расписанию». И я точно не позволю местному повару готовить мне еду. Боюсь, что местная стряпня – очередной вид пыток.
Выйти в коридор не составило труда. Да вот только я сделала шаг, как перед моим носом сразу же возникли два огромный мужика, которые мало того что перегородили путь, так ещё и смотрели на меня с таким высокомерием, словно перед ними не дочь герцога, а зловонный бомж.
– Леди, вернитесь в свою комнату, – низким голосом произнёс один из них.
Так, мне это не нравится. Мне плевать, что там говорят герцог и герцогиня. Однако всем в этом доме пора понять, что Розалин давным–давно не маленькая девочка, которую необходимо воспитывать, а без пяти минут как наследная принцесса. А значит, будущая королева этой страны.
Да, Розалин воспитали так, что она ни слова молвить против родителей не могла, да вот, простите–извините, её с нами больше нет.
– Что ты сказал? – таким же низким голосом спросила я, смотря на рыцарей исподлобья. Это их заставило на миг засомневаться и украдкой переглянуться между собой.
– Это приказ герцога, – отозвался второй. – Вернитесь в свои покои. Вам не положено…
– Я давала тебе разрешения говорить? – тут же перебила второго, отчего мужчина принялся неуверенно переминаться с ноги на ногу. – Знайте своё место!
– Леди Розалин! – вновь произнёс первый рыцарь, повысив голос. По всей видимости, решил напугать девчонку громкостью. Более того, угрожающе напряг мускулы на плечах. – Вернитесь в свою комнату. Немедленно!
Вы только гляньте на это!
Напугать меня решил? Что же… Принимаю вызов! Давай посмотрим, кто кого больше напугает, щенок.
