– Номера вам забронированы, на рецепции все предупреждены, – кричали встречающие, крепко обнимая каждого прибывшего. – С паспортами подходите к стойке регистрации, там скажут кому куда. С рестораном тоже договорились, столы давно накрыты. Так что, давайте побыстрей оформляйтесь и в банкетный зал на поздний ужин, пожалуйста!
– Всё-таки нюх у «полковника Кайфа» на халявную алкашку! – подмигнул Илья, суетящемуся с вещами Виктору.
– Практика, наработанная годами, – поддержал оператор.
– И суровыми условиями службы! – добавил Алексей.
– Кому здесь впечатлений не хватает? – насторожился акыд, выходя из опустевшего автобуса. – Я сейчас добавлю! – театрально насупил брови он.
– Всем всего хватает, господин полковник! – щелкнул каблуками Виктор, подыгрывая офицеру.
– Вольно, можете продолжать разгрузку! – снисходительно улыбался полковник. – А где мой помощник, кто-нибудь видел?
– Он ещё не подъехал, – отозвался кто-то из встречающих. – Он ведь не с нами в гостинице живет, а как все военные, в Химках.
– Каких ещё Химках, он же у меня из Улан-Удэ, – искренне удивился акыд.
– Химками, товарищ полковник, здесь базу в Хмеймиме называют, – вполголоса разъяснил Илья.
– А-а, в этом смысле? – выдохнул полковник. – Понял я, понял… И без ваших объяснений знаю давно, что такое Химки…
И после непродолжительной паузы громко продолжил:
– Когда же пан лейтенант прибыть изволит?
– С минуты на минуту должен появиться.
– Надеюсь, ему хватило ума забронировать одноместный номер в этой изумительной гостиницы для меня? Не в грязную же казарму героическому полковнику возвращаться?..
Он набрал было воздуха в грудь для продолжения шутки, но увидел желтую машину такси, остановившуюся за автобусом. Из салона выскочил худой парень в песочной камуфляже, всматриваясь в толпу копошащихся журналистов.
– А вот и мой юный друг! – расплылся в улыбке акыд.
– Я так понимаю, у нас подкрепление? – переглянулся с Виктором Илья. – Мало нам одного акыда, теперь будет ещё и бэби-акыд!
Хохочущие журналисты затолкали в раскрытые стеклянные двери центрального входа гостиницы груженые вещами железные тележки, оставив на крыльце недоумевающих офицеров:
– Понял, старлей? – сурово обратился полковник к старшему лейтенанту. – Ты теперь не просто мой помощник и заместитель… Ты теперь «бэби-акыд»! А это, мой юный друг, дорогого стоит.
– И что это значит, товарищ полковник? Разве я что-то неправильно сделал? – обиженно гундосил молодой офицер, разведя руками.
– Всё ты правильно сделал, не парься, – улыбнулся акыд, – просто эти «телепузики» любят всем ярлыки вешать. Я у них – акыд, что в переводе с арабского – полковник. А ты, следовательно, молодой ещё, поэтому – бэбик. Так что бери мой бронежилет и неси в мой номер… Ты же мне его забронировал?
– Так точно, товарищ полковник! – очухался, наконец, старший лейтенант.
– Скажи спасибо, что тебя не каким-нибудь киндер-сюрпризом крестили, – хихикал акыд, – этим журналюгам палец в рот не клади: глаз да глаз за ними нужен. Особенно за этими двумя, что тебе погоняло придумали, – вообще безбашенные оба, ничего не боятся. Так что пошли в номер, бросим вещи и сразу на поздний ужин, где сам со всеми познакомишься…
Илью разбудил звонок гостиничного телефона:
– Спишь? – интересовался на другом конце трубки Виктор.
– Вообще-то, да. А что опять пора на съёмки? – попытался отшутиться репортёр. – Неужто наш славный акыд спьяну перепутал города и страны, и тянет всех на передовую, освобождать, так сказать, сланый город Алеппо?
– Не-ет! «Полковник кайф», надеюсь посапывает себе в две дырочки в обнимку с новоиспеченным бэби-помощником, – хихикал в трубку оператор. – Просто мы с Игорем на завтрак собираемся, ты пойдешь?
– А сколько сейчас времени? – зевал Илья.
– Одиннадцатый час… Через сорок минут столовка закрывается, а ты вчера просил разбудить на завтрак.
– Ах, да… Сейчас, Витя, соберусь и выхожу… Встречаемся там…
Илья быстро оделся и вышел из номера. Ассистент оператора Геннадий, остававшийся всё это время в гостинице, забронировал для Ильи одноместный номер на втором этаже. А он вместе с Виктором расположились в двухместном номере на первом. И хоть все номера в «Афамии» стандартные, каждый с отдельным балконом, проживать в них можно было и по двое, а некоторые съемочные группы даже располагались втроем, прося персонал поставить в комнате маленькую койку-кровать, больше походивших на обычную раскладушку времён СССР.
На лифте Илья спустился на первый этаж, пошел мимо летнего сада, разбитого внутри гостиничного двора и по указателям на стенах, добрался до ресторана. Виктор с Геной были уже здесь, обходя со знанием дела столы, на которых были выложены овощи, фрукты, соленья и сладости, а также и различные блюда восточной кухни, предлагаемые гостям в качестве «шведского» стола на завтрак.
– Яичница! – объяснял приветливому поваренку Гена. – Сделай две яичницы, мне и ему, понимаешь? Две, – при этом разгибал сначала один палец руки, потом второй, – одну мне, другую моему садыку. Понимаешь?
– Скажи ему, чтобы и мне сделал! – с порога крикнул Илья.
– Делай три! – громко подхватил Виктор, показывая поварёнку три пальца.
– Тамам, тамам! Саляса бэдаун, саляса! – улыбался в ответ тот, давая понять русским, что прекрасно понял их пожелание.
– Надеюсь, эти друзья понимают, что нам хотелось бы глазунью? – обратился Виктор к Игорю.
– Не переживай, Витя, за эти три недели мы научили местных готовить именно глазунью, а не омлет.
– Мы своих в Алеппо тоже научили, сейчас и сравним, – улыбался Илья, накладывая в тарелку свежие помидоры и огурцы. – Я так понимаю, представленные здесь колбасную нарезку есть не стоит: из сои всё, как и во всей Сирии?
– Да, колбаса и сосиски жареные не вкусные, а всё остальное довольно-таки сносное, – объяснял Игорь. – Соленья здесь тоже на любителя… Разве что, огурцы. Но много их, конечно же, не съешь.
– А я люблю соленые огурцы, – согласился Илья. – Это, конечно, не мамины заготовки, но те, что я покупал в Алеппо на рынке, были ничего. С шаурмой или местным шиштауком шли на ура.
– Они, кстати, и шаурму могут приготовить, с картофелем-фри. Но это за отдельную плату и по заказу, естественно, – Геннадий пошел к столу у окна большого холла, где уже расположился Виктор.
– Садык! – суетился у плиты поварёнок. – Хаза бэдаун, садык! Энта!..
– Готово, что ли? – подошел к нему Илья. – Ну ты красавчик! Глазунья, как мы планировали. Сейчас заберём. Парни! Этот чудо-кок уже сварганил нам яичницу… Забирайте, пока горячая…
В просторном обеденном зале были только одна съёмочная группа и, в углу помещения, семейная пара с двумя маленькими детьми, которые шумно перебирали принесённые родителями сладости. Умиляясь баловством отпрысков, молодые мама с папой всячески подыгрывали малышам, стараясь во всеуслышание подчеркнуть сообразительность упитанных чад.
– Заметил, с какой любовью сирийцы относятся к своим детям? – прервал молчание Виктор, обращаясь к Илье. – Особенно отцы: чуть ли не облизывают их. И так везде, где мы были, причем не зависимо от материального положения семьи. Даже в лагерях беженцев, если есть мужчина с детьми, он очень трепетно относится к малышам. Я давно наблюдаю за местными родителями, и повсеместно аналогичная картина.
– Я тоже обратил на это внимание, – согласился Илья, – у них прямо культ детей: балуют их всячески, особенно совсем мелких.
– В наших семьях такое редко увидишь, особенно на периферии, – поддержал коллег Гена. – В регионах вообще не принято любить собственных детей, скорее, наоборот, чуть ли не пинками подгоняет собственное ревущее дитя какая-нибудь нерадивая мамаша. Я уже не говорю про вечно пьяных папаш…
– Не все, конечно, такие, но согласен, очень много таких примеров. Любое ток-шоу по телеку ключи, такого насмотришься, мама не горюй, – возмущался Илья.
– Поэтому я все эти телешоу не смотрю: не хочу портить карму, – поморщился Виктор. – Я вообще стараюсь телевизор не смотреть, только новости и какие-нибудь интересные документальные фильмы коллег.
– Тут, Витя, ты абсолютно прав! – улыбался Илья. – Я тоже телек не смотрю… Я в телеке работаю!..
– Вчера долго сидели? – перевел тему оператор.
– Не знаю, как остальные наши коллеги, я немного перекусил и ушел спать, – Илья доел свою яичницу и подал сигнал официанту, чтобы тот убрал грязную тарелку, – даже пить не стал. Чего, очевидно, не скажешь об остальных коллегах. Геныч, ты же оставался после меня. Долго гуляли?
– Да я тоже чуть-чуть посидел с ними и в номер вернулся, – спокойно ответил ассистент.
– А как же наш «полковник кайф», опять отличился? – хихикал Виктор. – Объяснил всем, как нужно штурмовать неприступные крепости с пистолетом наперевес?
– Не знаю, что там было после моего ухода, но при мне акыд был вполне вменяемый, – Илья говорил без издёвки, – представил своего бэбика и попросил немного вискаря ему накапать.
– Когда я уходил, он тоже был спокоен, – добавил Гена. – тянул потихоньку свой виски и молодого контролировал, чтобы, не дай бог, не нажрался.
– А вы говорите, у нас не принято заботиться о своём чаде, – радовался Виктор, – наш «полковник кайф» не такой… Он внимательный и заботливый… Особенно к малышам…
После плотного завтрака Илья не стал отлёживаться в номере, а быстро переодев плавки, схватил в ванной большое полотенце и направился на гостиничный пляж. В это время здесь было немноголюдно: смотрители заканчивали расставлять лежаки под развесистыми солнцезащитными зонтами, распределяя места для наиболее состоятельных посетителей. Первая линия, подходившая максимально близко к морю, по сложившейся традиции, комплектовалась наиболее удобными лежаками и плетёными креслами, и большими столами для фруктов и кальянов. Вторая линия, предметами чуть проще, третья еще проще, дополняли всю эту расстановку хаотично расставленные пластиковые стулья и такие же заметно потрепанные и немногочисленные лежаки. Догадываясь о некой кастовости здешних постояльцев, Илья неспешно направился вглубь пляжной линии к одиноко стоящему пластиковому стулу.
– Мумкин хаза? – обратился он к одному из суетившихся смотрителей. – Мне можно этот стул? Мумкин?
– Дафай-дафай, руси! – одобрительно отмахнулся тот.
Илья бросил полотенце на стул и уверенно, ускоряясь с каждым шагом, зашагал к морю. Забежав в воду и сделав ещё несколько шагов, он сделал глубокий вдох и нырнул, стараясь проплыть как можно дальше от берега. Постепенно всплывая на задержке дыхания, последние несколько гребков он сделал практически на поверхности и, наконец, вынырнул. Обернувшись назад, он удовлетворенно оценил дальность своего подводного заплыва и сразу же ускорился, перейдя на кроль.
Пока Илья плескался на пляже, пришли Виктор с Геннадием. Заняв свободные лежаки первой линии, они увлеченно наблюдали за ныряющим коллегой, отвешивая судя по ухмылкам, колкие шуточки.
Заметив веселившихся на лежаках коллег, Илья направился к берегу:
– Вы зря здесь сидите, парни! – обратился он к оператору с ассистентом. – Это, типа, места для ВИП-гостей, так что вас сейчас попросят отсюда.
– А мы что не ВИПы? – удивился Виктор. – Мы их от бородатых террористов защищаем, поэтому нам положены самые почетные места… На пляже тоже…
– Я знаю, Илюха, что эти места для местной элиты. Мы у садыков спросили, они разрешили посидеть здесь пока никого нет, так что располагайся и ты.
– Да! Почувствуй себя, так сказать, белым человеком, – улыбался Виктор. – Не всё нам по окопам да подземным лабиринтам бармалеев гонять, можно и расслабиться немного.
– А кальян принесут? И наложниц парочку, – подмигнул репортер.
– Конечно! – нашелся Геннадий. – Сейчас «мухабарат» подвезёт. А потом на светский раут… к себе в участок.
– Как водичка? – поинтересовался Виктор.
– Как парное молоко, никакого удовольствия, – констатировал Илья, устраиваясь на свободное кресло. – И на берегу жарень невыносимая: все плюс пятьдесят. Но окунуться нужно, не зря же на Средиземное море приехали…
– Так вот где вы прохлаждаетесь! – к коллегам подошёл довольный Алексей. – А вы в курсе, что сегодня днём к нам должна ещё одна съёмочная группа приехать? Кстати, с вашего телеканала…
– Да, я знаю – угрюмо ответил Гена.
– Ничего себе, – удивился Илья, – а почему я не знаю?
– Потому что ты, Илюха, в Алеппо три недели развлекался, а потом сутки в бронекапсуле от бородачей прятался, – усмехался Виктор.
– Но Лёха-то вместе с мной всё это время прохлаждался, он в курсе.
– Так у Лёхи оперативная работа налажена на высшем уровне, – щурился на солнце Алексей, – он всегда в курсе всех дел, так сказать.
– Да ладно, парни, – вмешался, наконец, Геннадий, – о том, что наши коллеги с параллельного канала приезжают, известно было ещё неделю назад. Это группа Артёма, они пуски «Калибров» с наших кораблей снимали. Позавчера наши моряки по боевикам отстрелялись, а сегодня должны в Тартусе пришвартоваться… Скорей всего, парни уже едут в «Афамию». Я вам не успел на завтраке сказать, забыл просто.
– Но это, надеюсь, не наши сменщики едут? – насторожился Илья.
– У нас командировка только началась, не должны они нас менять. Мы же нормально работаем, чтобы нас поменять, – рассудил Виктор.
– Нет, конечно, никто не собирается нас менять, – успокоил коллег Геннадий. – Говорю же, это Тёмина группа с пусков ракет возвращается. Посидят пару дней в Латакии, отдохнут и военные их «бортом» в Москву вернут.
– Они, скорей всего, вместе с нами полетят, – предположил Алексей. – Нас же меняют, а вы продолжите лямку тянуть… «Полковник Кайф» вчера сказал, что в конце недели новые группы вместе с вами опять будут в Алеппо перебрасывать, бронекапсулы уже готовят… Вот что значит отсутствовать на совместных плановых мероприятиях, – хихикал репортёр.
– А вы долго вчера сидели? – заинтересовался Виктор.
– Не помню точно, но я уходил далеко не последним… Наши сменщики оставались и акыд со своим мелким замом.
– Бэби-акыд вписался в компанию, значит? – съязвил Илья.
– Не то слово!.. – Алексей подошел к воде. – Молодой вчера был как кремень: пил только сок и закусывал в основном фруктами. При начальнике, да еще таком грозном, сами понимаете, не расслабишься… Да-а, – он зашел по колено в море, – вода кипяченая, даже купаться не хочется… Думаю, вы с этими акыдами ещё набегаетесь: что большой, что маленький – те ещё трезвенники.
– Старлей – тихоня, – констатировал Виктор. – А в тихом омуте сами знаете кто водится… Лишь бы не трусил, остальное переживем как-нибудь.
На пляж потянулись уважаемые гости отеля, занимая одну за другой ВИП-зону у кромки воды. Поняв, что пора освобождать одно из козырных мест на пляже, журналисты неспешно оделись и побрели в гостиницу.
Приняв душ, Илья устроился на большой двухместной кровати своего номера и принялся щёлкать пультом местные телеканалы. Наконец, он добрался до российской новостной частоты:
– Вот и чудненько! Будем теперь себя по телеку смотреть, – радостно воскликнул он, распахнув дверцу маленького гостиничного холодильника. Там охлаждалась литровая бутылка Мартини, предусмотрительно купленная в самом начале командировки. Илья налил полстакана напитка, бросил туда три оливки и вернулся на кровать. Уложив несколько подушек лесенкой, чтобы было удобно сидеть, репортёр накрылся одеялом и, наконец, отпил полпорции алкоголя…
Он проснулся от стука в дверь: кто-то настойчиво отбивал ритм какой-то мелодии. Илья быстро сориентировался, вскочил с кровати и в одних шортах бросился к двери:
– Сейчас открою! Какого моджахеда там несёт? – кричал он на ходу. И распахнув дверь, тотчас же расплылся в улыбке:
– Охренеть!.. Только вас мне сейчас не хватало!..
Ему в ответ улыбались коллеги с телеканала, на котором работал Илья: репортёр Артём и его оператор Андрей:
– Хватит спать, старый чёрт! – кричали коллеги, обнимая более возрастного товарища. – Мы с утра здесь по гостинице шарахаемся, а ты где-то прячешься. Вылезай давай из своей берлоги, пойдем отметим встречу.
– Что значит «прячешься»? Никто не прячется, мирно отдыхаю с дороги у себя в номере. Что вы фигню городите? – шутливо оправдывался Илья. – Мне парни говорили, что вы с корабля сегодня слезли и должны были быть в нашей гостишке, но я не думал, что с самого утра барагозить будете… Заходите в номер, что на пороге мяться…
– Какой номер? – активничал Артём. – Пойдем к нам, у нас всё накрыто, только тебя ждём. Отметим наши прекрасные стрельбы, твои уже там.
– Витя тоже отмечает? – удивился Илья.
