Привычка всегда просчитывать наперед и позаботиться о комфорте заранее в очередной раз не подвела. Обернувшись, замечаю, что все еще стоит, как потерянная. Возвращаюсь, вздохнув.
– Слушай, если ты хочешь не застрять тут на неделю в лучшем случае, тогда заболеть не твой вариант, так? – а самого аж коробит изнутри, как будто кто мне колючую проволоку в кишки затолкал и тянет теперь назад через рот вместе со словами этими.
Зубы аж свело – так стиснул. Как будто если слова про отъезд поймать, переждав, как изжогу, то она тоже не упорхнет. Останется здесь, со мною. Мотнув головой, снова тру ладонью загривок. Дурная привычка, но с детства увязалась.
–Вот, держи, – плед нашелся, где я его и оставлял. Все так же аккуратно сложенный, слегка пахнувший теперь не только мылом, но и сыростью. Надо было вынести на солнце прожариться, но я забыл со всем этим дерьмом вокруг. – Печка еще не работает, но камин Прохор на славу сложил. Он хороший мастер, так что сейчас принесу нам что-то на растоп, согреешься.
С четверть часа молча занимаюсь обустройством быта, стараюсь не дышать лишний раз и даже не смотреть в сторону Марьи. Все еще колется мысль, что сбежать пыталась. И одновременно с этим тихое "Сережа" щекочет изнутри. Это там что ли проклятущая душа расположена? Одни проблемы от нее. От души этой.
Дурак ты, Серый. Ничему тебя жизнь не учит. Опять на те же грабли.
– Иди поближе сядь, – пододвинул ей стул к камину, чтобы согрелась от жара потрескивающего огня. А ведь могли бы так всю жизнь. Вечером, когда все разойдутся уже по хатам, сесть у камина, обсуждая дела и планы на будущее. Я бы тогда шкур накидал овечьих прям на пол. Пусть бы ее светлые волосы смешивались с руном, блестели в языках пламени, дразнили перебирать жидкое золото локонов. Пусть бы отсвет искр прыгал по ладной ее, аккуратной груди, а я бы пытался, тихонько, чтобы не разбудить детишек, смеясь, поймать их губами. Любовался бы, всю бы испробовал на вкус! Что там мне досталось— то сегодня – так, лизнуть на пробу. Только голод подогреть.
Сам ты себе главный враг, Волков. Ну что ты как сказочник душу рвешь. Знаешь же, как все будет.
Вместо того, чтобы сесть в ногах, обхватив колени, прижаться щекой к бедру и любоваться огнем, вдыхая ее запах, отсел на скамью подальше. От греха и соблазна. Сам себе уж не верю, что сдержусь.
– Чаю предложить не могу, только вода есть. Мы баклажку набирали на день, чтоб к колодцу не бегать. Бутерброды еще есть. Ты завтракала вообще? Или побоялась без хозяев по шкафам посмотреть на предмет съестного?
– Спасибо, я ела, – сама сидит – ноги под себя подтянула, плед вторым слоем накинула поверх рубахи. То ли правда околела с непривычки, то ли от взгляда моего прячется. Колется он ей что ли взгляд тот. Ладно руками не трогать, но хоть глазами— то можно! Не облезешь же ты Маша от такой малости. Да и взгляд у меня не кислота жгучая. Вон как ластится, все изгибы обласкал на расстоянии. Закрой тебя теперь от меня, свет потуши, а я каждый выступ и каждую впадину на ощупь от любой другой отличу. Даже пусть бы напрочь волчьей травой нюх отбило!
– Не успеть, – оборачивается на голос. В заинтересованном взгляде непонимание. – Ты спрашивала.
Не успеть подготовить все к тому моменту, когда уже не смогу нести ответственность за свою стаю. Я— то, дурак наивный, думал, что всё уже: живи себе спокойно. Отмучился и уже ничто не угрожает. Расслабился… А теперь. Предстояло многое сделать. Оформить документы, например. Официально лесопилка всегда переходила старшему сыну. Ещё со времён прапрадеда, открывшего здесь бизнес, чтобы было на чем выживать разросшейся стае. Волки охотились, женщины смотрели за огородами, но жить полностью автономно не получалось и с каждым годом все острее вставал вопрос заработка. Так появилась лесопилка. Лес здесь рос не так, как в простом лесу и потому не скуднел: хватало и жилье строить и отвозить на продажу в город. После смерти деда, я сменил его – талантливого краснодеревщика – и продолжил делать мебель на заказ, тоже отвозил в город. Но когда волк взбесится и бросит стаю, все должно продолжать работать и обеспечивать людей всем необходимым. Я не могу оставить их вот так, не подстелив соломки. Олег раздолбай – далёкий от семейного дела. Он хорошо ведёт дела, умеет договориться и получить выгодный контракт. Но работать руками – не его.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70893814&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
