Розали Л. "Имани значит вера"

Закрыв за собой грузную деревянную дверь, Имани на мгновение замерла в смешанных чувствах. Ей было отрадно вновь оказаться в этих стенах, но в то же время грустно оттого, что внутри все стало еще хуже. На полу валялась осыпавшаяся краска, а часть ступеней на лестнице была разрушена, так что, озираясь по сторонам, она чуть не упала, шагнув на отсутствующий кусок. И в этот момент девушка вспомнила, что не раз тут спотыкалась:

«Не могло все развалиться за месяц. Просто, среди снующих туда-сюда детей и преподавателей это не так бросалось в глаза. Но почему же не ремонтируют?»

В её бурном воображении опять всплыли фотографии американских студенческих городков:

«Как можно не мечтать учиться в таком месте?»

Миновав родные коридоры, Имани нашла любимый кабинет открытым. Символически постучав, она зашла внутрь и поздоровалась:

– Профессор Сэмюэль, здравствуйте!

Учитель оживился и отложил бумаги, услышав знакомый голос. Он поднял очки наверх и с улыбкой подозвал бывшую ученицу.

– Ух ты! Доброе утро, Имани. Проходи, садись ближе. Хорошие новости?

Девушка села за первую парту на свое старое место и вдруг ощутила легкий укол грусти. На обшарпанной поверхности стола все так же красовались признания в любви и бессмысленные оскорбления, своего рода татуировки.

«Двенадцать лет пролетели, как один миг…» – сердце выпускницы щемила ностальгия.

Отбросив тоску, Имани ответила профессору:

– Из Висконсина и Калифорнии ответ положительный, а из Стэнфорда пока тишина.

Сэмюэль искренне обрадовался и, подскочив с места, вышел из-за стола к девушке. Учителю хотелось крепко обнять её, но он не был уверен, что это уместно. В его голове Имани все еще была ребенком, но выглядела уже иначе. Поэтому преподаватель лишь по-отечески похлопал её по плечу и сразу вернулся на приличную дистанцию.

– Это же замечательно! Имани, поздравляю! Еще немного, и ты выберешься туда, где достойна быть.

– Но ведь еще не ответили…

– Имани, не зацикливайся на одном университете. Ты уже в любом случае победила, и я в тебе ни минуты не сомневался. Пусть Стэнфорд страдает от того, какой бриллиант они упустили.

Профессора поражало упорство этой ученицы, которое, с одной стороны, открывало перед ней фантастические возможности, а с другой, не давало ими же воспользоваться.

– Я все-таки надеюсь, что жду письмо не зря.

– Только не вздумай вешать нос, если придет отказ! Поверь мне, вузы, в которые ты прошла отбор, ничем не хуже.

Выждав небольшую паузу, Сэмюэль спросил:

– Кстати, я так понимаю, с родителями поговорила? Без проблем?

При упоминании родителей девушка потупила взор и пролепетала:

– Сегодня вечером будем обсуждать.

– Только сегодня?! – спросил профессор, так сильно взметнув брови, что на лбу прорезалось несколько глубоких морщин, – Имани, уже скоро пора вещи собирать.

– Вот так вот. Подходящего момента не было.

– Что ж… Я убежден, твои родители не станут препятствовать. Они тебя любят, – заметив смятение на лице ученицы, он не стал углубляться в этот вопрос.

– Надеюсь…

Профессор на секунду задумался.

– А как там Камо? Он ведь тоже мог бы…

При упоминании имени друга уголки губ девушки приподнялись вверх, а взгляд сместился в сторону. Она была в предвкушении встречи, ведь они не виделись даже на выпускном. Камо забрал аттестат вне церемонии, когда нашлось немного свободного от работы времени.

– Говорит, что хорошо. Сейчас все время занят…

– Если вдруг решится, пусть приходит готовиться. Я знаю, куда он сможет поступить бесплатно. И разумеется, я ничего не возьму, – Сэмюэль говорил серьезно.

– Спасибо, передам ему. Но боюсь, что такой вариант он пока точно не рассматривает.

– Главное, напомни, что такая возможность всегда есть, ведь он…, – профессор остановился, раздумывая, стоит ли развивать эту тему, и все же решил продолжить, – он просто растрачивает себя. И на что? На разгрузку досок.

Сэмюэль из тех учителей, кто переживает за учеников и стремится помочь каждому. Он давно смирился с твердолобостью и ограниченным мышлением большинства, но при малейшем намёке на желание или способность добиться лучшей жизни моментально загорался этому поспособствовать, будто таково его предназначение.

– Любой труд – это, конечно, хорошо, но со временем потребности будут расти, и уже одной такой работы не хватит, – активно жестикулируя руками, профессор пытался достучаться до Имани, будто от неё зависит судьба друга.

– Сейчас с утра доски, потом добавятся бананы по вечерам, потом, может, в строительстве до заливки цемента поднимется, а дальше? Потолок. И все еще будет не хватать. Поэтому иногда лучше перетерпеть трудные времена ради будущего.

Закончив лекцию, он расстегнул пуговицу на вороте и подошел к вентилятору увеличить мощность. Вот только она была максимальной.

– Да я-то понимаю, но у него неоднозначная ситуация. Он никогда не бросит семью, даже если это во вред самому. Здесь большинство так и мыслит, – теперь уже Имани пустилась в ответные рассуждения, – есть сегодня и завтра. А что там будет через год, несколько лет… О таком разве что Лоа

по силам знать. Прокормить семью здесь и сейчас – вот, что важно.

– Да… Знаменитое традиционное воспитание, – остыв, преподаватель вернулся в свое кресло, – правда в том, что на самом деле никто не знает, как будет лучше. Сложно делать выбор в ущерб жизненным принципам, но если есть во имя чего, то почему не пожертвовать. Ты способна повлиять. Чувствую.

Девушка любила беседовать с профессором, но её ждала еще одна, не менее приятная встреча.

– Что ж, была рада увидеться, но мне уже надо бежать.

– До встречи, Имани. В следующий раз жду, чтобы попрощаться!

Сэмюэль с улыбкой кивнул ученице и, вернув очки на нос, снова погрузился в работу.

***

Покинув территорию школы, девушка полезла за телефоном, чтобы позвонить, но на экране высветилось сообщение от Камо: «Привет! Через 15 минут жду, как договаривались.»

Имани быстро напечатала, что все в силе, и убрала гаджет в сумочку, бросив короткий взгляд на пакет с подарком.

«Думаю, Рудо понравится.» – она обожала делать приятные сюрпризы и всегда ответственно подходила к выбору подарка.

От школы до дома семьи Бомани было совсем не далеко. Кратчайший путь пролегал через огромный базар. Девушка ощутила себя частью холста, на который хаотично разбрызгали краски всех цветов. Здесь торговали всем подряд: начиная от порошка, заканчивая юбками и платками. Народ толпился возле самодельных торговых точек. Кто-то приходил потрепаться, кто-то сбивать цены, а некоторые просто поглазеть. Подобные места были частью культуры. Имани прекрасно это понимала, поэтому уже не задавалась вопросом, зачем покупать на рынке фабричное мыло в два раза дороже, чем такое же в супермаркете. Как только она показалась в поле зрения торговок тряпками, тут же посыпались комплименты:

– Красавица! Примерь-ка платья новые. Как на тебя шили.

«Новая коллекция десятилетней давности…» – улыбнувшись, мысленно ответила Имани.

Торгаши завлекали со всех сторон. Среди однотипных лозунгов вдруг мелькнуло странное:

– Суют свой нос, куда не надо! Сами виноваты! Кто в здравом уме поедет сейчас в Бенин?

Возле стола с украшениями возмущался старик. С ним была жена, которая, похоже, разговорилась с продавщицей.

«Бенин? Опять протесты?» – девушку заинтересовал их спор, и она решила подойти ближе. Имани пристроилась возле палатки с травами по соседству.

«Хорошо, что продавщица уткнулась в телефон. Такой товар особо не впаришь.» – подумала она и принялась рассматривать мешочки с разным наполнением.

– Кто-то же должен усмирить этих безумцев! Бедные люди. Они вынуждены жить в страхе! – возмущалась женщина.

– Ну, что ты заладила все о людях! Они там все такие и очень этому рады. Разве кто-то из них просил помощи? – отвечал ей муж, все пуще повышая тон.

– Как они будут просить, если боятся? Если этот дьявол узнает, сразу превратит в зомби!

В глазах женщины мелькал настоящий страх, и старика это раздражало.

– Не неси чепуху! Наслушалась детских страшилок и теперь людям голову дуришь! Бокоры бесятся, что им мешают зарабатывать, и травят любопытных придурков. Вот, что правда! – он буквально выплюнул ей в лицо последнюю фразу, поставив жирную точку в их диалоге.

К Имани обратилась продавщица:

– Милочка, ты так и будешь любоваться или купишь, наконец?

– А? Простите, мне не нужно, – пробурчала девушка и, оставив торговку в недоумении, снова слилась с толпой.

«Похоже, что в Бенине опять запугивают людей. А кто же туда приехал? Иностранные журналисты? Надо будет полазить в интернете.» – озадаченная этими мыслями, Имани перешла дорогу и не заметила, как наткнулась на друга, ожидающего на углу.

– Ну, привет. Как же я соскучился! – Камо заулыбался и, с легкостью приподняв, заключил подругу в крепкие теплые объятия на пару мгновений, затем вернул на землю.

– И я скучала. Мы так давно не виделись.

Имани оглядела парня и тут же приметила изменения: его кожа стала еще темнее, а скулы четче. Предплечья огрубели – теперь на них, будто змеи, расползались крупные вены. Имани чувствовала, что её пристальный взгляд становится неприличным, но почему-то она не могла его оторвать. Девушке вдруг стало любопытно: «Какие его руки теперь на ощупь?»

Новые детали во внешности друга ее обескуражили. Направляясь на встречу с ним, Имани никак не ожидала увидеть перед собой не подростка, а уже настоящего молодого мужчину. Щеки девушки загорелись персиковым румянцем.

– Пойдем в дом. Жара сегодня ужас, – Камо наконец-то прервал неловкую паузу.

Парень запустил подругу внутрь, отметив их увеличившуюся разницу в росте, и задумался: «Все краше… Специально так виляет бедрами?»

А Имани этого не заметила, как и все предыдущие разы.

Тем временем в ресторане «Oriental».

На мягких кожаных диванах за столиком с видом на океан расположились двое солидных мужчин. Один из них – отец Имани в идеально выглаженном костюме, несмотря на адскую духоту. Напротив него «по-хозяйски» расселся араб, глава крупной строительной компании, примерно такого же возраста, но выглядевший богаче и ухоженнее в белой, расшитой золотыми узорами кандуре

и с лаконичным традиционным тюрбаном на голове. В ожидании заказа мужчины молча перебирали варианты предстоящего диалога. Когда официантка подала две чашки крепкого кофе, Фарадж Мобо прочистил горло и решился начать:

– Гхм… Итак. Язир Хэссанали, благодарю за то, что нашли время для встречи.

Собеседник поднял взгляд и, пригубив напиток, благосклонно кивнул в ожидании перехода к сути.

– Так вот. До меня дошла информация, будто Вы планируете строиться в районе Масаки. И я видел проект торгового центра. Это впечатляюще. Требуются огромные вложения, – Мобо пытался держаться уверенно, но периодически в его речи и позе проскальзывали нотки волнения.

– Так и есть. Но место отличное, и по плану все должно окупиться быстро, – ответил довольный араб. Он, наоборот, был расслаблен.

– Да, обычно, там бизнес остается надолго. Однако, на мой взгляд, есть и более рентабельные варианты.

Фарадж крутил чашку с кофе вокруг своей оси и никак не притрагивался к напитку.

– Конечно. Вообще, наш профиль – это строительство жилых комплексов, но пока не удалось определиться с землей. То, что мне нравится, уже схвачено, а дешевое жилье – не наш уровень, – Язир говорил медленно, в его тоне слышалась скука. – господин Мобо, давайте по существу. Зачем Вы так упорно добивались встречи?

– Да-да, именно к этому я и веду. На самом деле вся набережная Тор Драйв, которой Вы интересовались, еще не определена конкретным лицам, – Фарадж заговорил увереннее.

– В городском совете мне ответили иначе.

– Да-да. Местный монополист уже обращался по поводу этих земель с готовым проектом, но… я считаю, он неудачный, – мужчине надоела проскальзывающая хрипотца в голосе и он, наконец, отпил кофе, а затем продолжил, – и, хотя по бумагам я не ответственный за распределение городских ресурсов, на самом деле могу оказать существенное влияние в подобных делах. Собственно, что я и сделал. Аккуратно намекнул чиновнику, по совместительству моему старому товарищу, что нужно отдать участок Хэссанали. Безусловно, если Вы этого хотите.

На этой фразе глава строительной компании выпрямился и приблизился к собеседнику.

– Интересно. И чем же я вам теперь обязан за такую поддержку?

– Если Вы согласны на такое предложение, то я позвоню, чтобы готовили документы, но Вам нужно успеть в совет сегодня.

– Вы не обозначили цену.