Розали Л. "Имани значит вера"

***

Вечерние улицы проносились мимо. Солнце скрылось за горизонтом, уступив место тьме, поглотившей все яркие краски города.

Ночью Дар-эс-Салам приобретал совсем другой вид. С одной стороны – тусовочные улицы, собирающие толпы разгоряченной молодежи и туристов, жаждущих настоящей ночной жизни. Улыбки, свидания, страсть, искренние танцы – и все это в свете модных неоновых лучей. А с другой стороны, словно закулисье, – совсем другая реальность на нищих улицах столицы. Наркотики, преступность, дешевый алкоголь. Лица, сливающиеся со мраком переулков, не освещенных фонарями. И как раз сейчас дорогой автомобиль проезжал мимо такого места.

Девушка поймала один из взглядов, который должен был напугать. И напугал.

«Будущая журналистка… Еду ужинать в доме с туристических магнитов, и никогда не была в трущобах.» – ей стало стыдно за свою трусость.

Отец Имани вырос в подобном месте, но предпочитал молчать обо всем, что связано с детством, ссылаясь на отсутствие воспоминаний. На все вопросы девушки он всегда отвечал: «Главное, что это в прошлом.» Имани было больно ничего не знать об отце, ведь она создана из его части. Не иметь представления о прошлом родителей – все равно, что потерять фрагмент собственной души. А если копаться в этих потемках, на что можно наткнуться? Уже и не надеясь услышать от отца душещипательную историю, она предпочитала размышлять об этом только в своей голове, самостоятельно отвечая на все терзающие вопросы.

Фараджу было проще запечатать все то, что могло всколыхнуть старые раны. Его волновало только настоящее и будущее, а дочери, по его мнению, было вовсе необязательно знать о том, как жестока бывает судьба и как иногда приходится бороться за благополучие семьи.

Смотря на вечерних обитателей нищих кварталов, Имани не могла не думать о них:

«Почему только единицы выбираются из этого болота? Почему судьба так несправедлива?»

Она верила в силу фатума. Большинству не везёт, и жизнь то и дело подбрасывает новые трудности, а возможно, что это и вовсе – часть жизненного баланса. Напрашивающийся вывод ей не нравился. Получается, остается лишь плыть по течению?

«Действительность так многогранна…» – в мыслях Имани так и сохранился бардак.

Они снова вернулись на оживленную дорогу. Небоскребы уже были совсем рядом, и по мере приближения казались все выше. Имани представила вид с последних этажей: «Наверно, из окон пентхауса мы не больше муравьев.»

Когда автомобиль подъехал к гостевой парковке, шлагбаум открылся автоматически, и охранники что-то зафиксировали в журнале. Фарадж нашел удобное место и заглушил двигатель. Все последовали за мужчиной.

***

Ресепшн взбодрил гостей светом хрустальных люстр. Отец подошел к солидному мужчине за стойкой и назвал фамилию. Сотрудник сделал звонок и, получив подтверждение, открыл турникет специальной картой. Айна с трудом сдерживалась, чтобы не крутить головой без конца. Восторг так и плескался в глазах ребенка. Абени, наоборот, смотрела только перед собой, боясь выглядеть нелепо.

Зайдя в большой светлый лифт, глава семьи нажал на последний этаж. Девушки оказались в окружении сверкающих зеркал во всю стену. Имани взглянула на себя, чтобы поправить прическу, и встретилась со взглядом отца в противоположном отражении. Он не отводил его несколько секунд, особенно задержавшись на платье, так что на секунду Имани даже показалось, что отец хотел ей что-то сказать, но двери плавно разъехались, и момент был упущен.

Открылся неприлично богатый вид. Гости встали на входе, привыкая к шикарной обстановке и ожидая, когда их встретят.

– Уважаемые, добро пожаловать!

Хозяин роскошной квартиры сперва подошел к Фараджу и крепко пожал руку, затем обратился к дамам:

– Язир Хэссанали. Приветствую вас в своем доме. Познакомьтесь, моя жена Алсу.

К гостям подошла ухоженная статная женщина в абайе [это мусульманское женское платье] из черного бархата, голова ее была покрыта роскошным платком от-кутюр. Она благосклонным жестом пригласила всех к столу.

– Очень рады принимать вас сегодня. Прошу, проходите.

Все обменялись приветствиями и любезностями, затем прошли в богато обставленную гостиную. По центру располагался длинный стол с золотыми орнаментированными ножками и поверхностью из черного матового стекла в окружении стульев, обшитых бордовым бархатом. Слева стоял бежевый кожаный диван и пара таких же кресел, напротив них висела огромная плазма, почти как в маленьком зале кинотеатра, дальше три коридора расходились к бесчисленному количеству комнат. Имани даже не осмелилась вообразить, сколько их в этой квартире. По правую сторону от места, где они будут ужинать, простиралась кухня с новомодным глянцевым гарнитуром без каких-либо ручек. Абени наверняка подумала: «Сколько же труда поддерживать все это в безукоризненной чистоте.»

Девушке становилось все более некомфортно в такой официозной обстановке. Она чувствовала на себе оценивающие взоры. Возле панорамных окон стоял кто-то еще. Когда гости были готовы сесть, высокий молодой человек обернулся и представился:

– Прошу прощения, люблю этот вид. Азам Хэссанали.

– Мой сын, – гордо объявил Язир.

Темноволосый смуглый мужчина уважительно кивнул старшим и подошел к девушке. Яркими стальными глазами он тут же нашел ее растерянное лицо. И ими же улыбнулся.

– Ожидал другую, – выдал он вполголоса, так что слышала лишь Имани.

Но в ответ получил лишь немое недоумение.

– Я тебя смутил? Скажи что-нибудь, – Азам все же хотел добиться хоть какого-то слова, провожая девушку к предназначенному месту.

– Не совсем поняла, что значит «другую»? – все-таки спросила она.

В ответ он лишь тихо усмехнулся, галантно отодвигая стул.

– Прошу.

– Я разве спросила что-то забавное?

Его насмешка показалась девушке оскорбительной.

– Совсем нет. Просто это… Вопрос для обсуждения наедине. И возможно, сегодня мы сможем к нему вернуться.

Последние слова раздались почти возле уха, всколыхнув тонкие, выпавшие из пучка волосы на её нежной шее. Имани почувствовала дорогой аромат. Терпкий и в меру сладкий с древесными нотами. Она никогда не была так близко к подобному голосу и запаху и выдала себя непроизвольной дрожью.

Азам, конечно же, это заметил, но промолчал. Поухаживав и за младшей сестрой, он расположился напротив и не переставал наблюдать за Имани. Его забавляла такая непосредственность.

Когда все разместились, старший Хэссанали возвысился и привлек к себе внимание легким звоном о бокал.

– Итак, прежде всего хочу поблагодарить господина Мобо. Пока моя жена организовывала этот полный лучших блюд стол, я успел съездить в совет, – он благодарно кивнул Фараджу и продолжил речь, – признаюсь, не был уверен в ваших словах. Но в самом деле, теперь нашу семейную строительную компанию можно поздравить с победой в Дар-эс-Саламе!

Все подняли фужеры, наполненные безалкогольным шампанским.

– Секунду, уважаемые. Это еще не все, – Язир обращался к гостям, но смотрел на своего наследника, – мой сын взрослеет. Это не может не радовать. Он прекрасно справился с подготовкой проекта нашего первого торгового центра и готов к тому, чтобы потихоньку перенимать бразды правления компанией и расширять присутствие на западном рынке, но настоящий мужчина не должен забывать о своей не менее важной обязанности: продолжать род. Поэтому мы давно занялись поисками подходящей партии, и вот, наконец, чудо свершилось!

В груди девушки тревожно кольнула догадка: «Не может быть!»

Но Хэссанали старший еще не закончил.

– Всем известно, что в таких семьях, как наши с вами, всё нерушимо до тех пор, пока не вклинится кто-то недалекий извне. Родители усердно и долго трудятся над созданием крепкого фундамента или работают над преумножением нажитого достатка. Так или иначе, кто-то когда-то все это растил с нуля, – на этих словах он акцентированно посмотрел сначала на сына, а затем на дочерей Мобо, – обязанность каждого последующего поколения уже хотя бы ничего не разрушить. Не так просто сейчас встретить мудрых людей, которые действительно понимают все вышесказанное. И по воле Аллаха нам повезло.

Он обратился к Азаму:

– Как считаешь, сын?

Хэссанали младший всем своим видом выразил солидарность отцу.

– Каждый день благодарю за то, что родился под Вашей фамилией.

Довольный его словами, Язир обернулся к старшему Мобо и продолжил:

– Фарадж, у нас с Вами колоссальный жизненный опыт, благодаря которому мы отлично разбираемся в людях, так что я уже рассмотрел в Вашей прекрасной дочери все, что хотел. Вы выполнили свою часть сделки, а я готов совершить то, что требуется от меня, —благословить этот брак.

И он воскликнул, закончив длинную речь:

– Азам и Имани! Порадуйте нас!

Все, кроме девушки, с улыбкой подняли выше бокалы.

Имани еще не до конца осознала услышанное, будто все это было страшным сном, который вот-вот должен закончиться. Она глотнула напиток, и сладость встала поперек горла. Девушка смотрела только напротив, где и наткнулась на взгляд нареченного. Азам отсалютовал ей фужером, не прерывая зрительный контакт. Он хотел прочитать мысли своей невесты.

«Нет! Нет, нет, нет, нет, нет!!!!!» – хотелось Имани закричать.

На ее лице судорожно мелькали эмоции. Множество оттенков печали, неверия, страха. Девушка отказывалась верить в происходящее, и эта ситуация казалась ей полным абсурдом. Неужели родной отец мог так с ней поступить? Предать, продать, как какую-то неодушевленную вещь! В голове Имани был полнейший хаос, который в одну минуту сменился холодной пустотой. По мере осознания собственного бессилия, глаза девушки предательски наливались слезами.

Новоиспеченный жених уже и сам был в ступоре. Это точно не те эмоции, которые он ожидал увидеть на лице своей нареченной. Айна, сидевшая рядом, испуганно поглядывала на сестру, и даже ее настроение мгновенно потухло. Азам решил взять ситуацию в свои руки и, поднявшись, привлек внимание к себе.

– Прошу прощения, мне неловко прерывать ужин, но я бы хотел поговорить с Имани… наедине. И заодно показать нашу шикарную веранду, – обратился он к старшим, ожидая разрешения.

– Конечно, идите. Если отец Имани не возражает.

– Пожалуйста, – легко согласился Фарадж, даже не взглянув на дочь.

***

Девушка полной грудью вдохнула свежего воздуха. Опираясь на перила, она закрыла глаза и дала волю чувствам. Минута свободы. Возможно, в последний раз… Имани посмотрела вниз, и на миг промелькнуло пугающее предположение, что это – её единственный выход. Пессимистичные мысли, одна хуже другой, вырывались из её подсознания, словно разъярённые осы из потревоженного улья, и даже вид на спящий безбрежный океан не успокаивал. Азам стоял позади девушки и не решался прервать тишину, но, к его счастью, она сама это сделала.

– Это какая-то ошибка, я не собиралась выходить замуж, – последнее слово Имани произнесла с особой неприязнью.

Но у Хэссанали её эмоции не вызывали ничего, кроме разочарования. В своих фантазиях он представлял, что любая будет счастлива стать его женой. Тем не менее Азам старался быть учтивым и не принимать на свой счет девичьи капризы.

– А я уж подумал, влюблена в кого-то.

– По-твоему, это единственная причина не радоваться такому подарку судьбы? – недовольно высказывалась Имани, уперевшись взглядом в водную гладь.

– Ну, в таком случае я бы еще понял. Так или иначе тебе придется смириться с этим решением.

– А если я не хочу?

– Тебе не со мной стоит об этом говорить.

В отличие от Имани мужчина говорил об их свадьбе с полным безразличием.

– А тебе что ли все равно?

– Раньше я всячески отмазывался от женитьбы, но потом до меня дошло, что проще на это согласиться и наслаждаться преимуществами. Буду жить и вести бизнес отдельно, без постоянного контроля.

Он подошел и коснулся спины девушки успокоительным жестом.

– Ты слишком быстро даешь ответ. Когда-нибудь это сыграет кому-то на руку, но не тебе. Важные решения не принимаются сиюминутно. К тому же, ты уверена, что вообще можешь что-то изменить?

Этот разговор начинал раздражать Имани еще сильнее. Обида сменилась злобой.

– Азам…

– Я не договорил. Скажи, чего ты на самом деле хочешь?

– Мои желания имеют значение?

Девушка, наконец, посмотрела на жениха.

– Я бы не спрашивал, будь это не так.

Азам улыбнулся краешком губ и продолжил.

– Я уважаю позицию отца, но сам имею несколько другое представление о жизни. Хочешь учиться, встречаться с друзьями или работать? Без проблем. В Америке гораздо больше перспектив, чем здесь, не так ли?

Услышав заветное слово, Имани рассекретила свою мечту, распахнув свои огромные засиявшие глаза.

– Теперь уже не так категорично рассуждаешь?

– Хм, теперь это звучит менее ужасно.

В мыслях девушки промелькнуло: «А что, если все это – не приговор, а шанс?» Азам тепло улыбнулся и облокотился на перила прямо рядом с ней. Имани погрузилась в себя, и близость мужчины не смущала её, пока он не произнёс:

– И насчет ночи… Если не захочешь, этого не будет.

Теперь она вспомнила, что существует ещё и такая сторона супружеской жизни, и девушка постыдилась того, что секунду назад предположила, будто брак откроет перед ней новые двери. Для себя Имани твердо решила: «Нет, не такой ценой. И не стоит ему верить.»

Азам, будто услышав её мысли, тут же подтвердил, что не всё так просто:

– Теперь пора обозначить мои условия. Никакого контроля, допросов и претензий с твоей стороны. Живешь в отдельной комнате. За пределами дома ведешь себя и одеваешься прилично, как замужняя – думаю, тут пояснять не нужно. Отец считает обязательным заключить никях [это «Никях/никах» – формальное заключение брачного союза по мусульманским обычаям.] , так что это не обсуждается. В общем-то, это формальность, твоя глубина веры меня не интересует. Вопросы?

«Все за меня решили, но вопросы можно задать. Как благородно!» – Имани хотелось высказаться этому напыщенному арабу, но сейчас важнее было получить максимум информации.