Евгений Чертовских "Калейдоскоп жизни. Сборник рассказов"

– К вагонам! – прозвучала команда после того как поезд остановился.

– Неужели приехали?

– Опять наверное пешкодралом двигать не один час, – недовольно пробурчал Фёдор, – я уже пригрелся. Остаться что ли?

– Оставайся, может под трибунал попадёшь.

Разговор закончился дружным смехом.

– О, смотрите! Название станции! Че… бар… куль. Чебаркуль! Это где мы?

– Под Челябинском. Так что до фронта ещё далеко.

– Витя! – раздался громкий крик. – Витя!

– Степан! – Виктор бросился в объятия брата. – Ты как здесь?

– Вот, эшелоном прибыли.

– Мы тоже. Вот в этом вагоне.

– А я через два вагона. Ты как?

– Живой.

– Не понял, – раздался рядом низкий голос. – Стёпа, ты ещё вырос что ли?

– О, Жора, привет! Нет, исхудал.

После короткой встречи братья разошлись по своим подразделениям. Всех, прибывших эшелоном, построили в колонну и повели в сторону леса.

– А снегу-то!

– Зато не такой мороз, как на старом месте.

– Как в воду смотрел, – не унимался Фёдор.

– В смысле?

– В смысле идём пешком, а сколько ещё нам двигать…

Шли часа полтора до тех пор, пока с головы колонны стали передавать: «Пришли». Подошли к землянкам, которые были значительно больше прежних. Проверили всех по списку и подали команду: «Первая шеренга пять шагов вперёд, вторая три шага, шагом, марш!». Таким образом, колонна разделилась на три части.

– Первая шеренга, – громко объявлял офицер, – артиллерийская разведка и топовычислители! Вторая – связь! Третья – огневики!

– Все, направо! – неожиданно прозвучала команда. – По подразделениям, шагом, марш!

Всё произошло быстро. Виктор и Жора Тресков попали в связь, Степан и Андрей Скибин в огневики. В голове Виктора как молния пролетела фраза, сказанная ему пришедшим по ранению с фронта парнем с соседней улицы: «Витя, куда угодно иди, но не в связь!». Осознав произошедшее, он решается бежать в другую шеренгу. Быстро выскакивает из своего строя и бежит туда, где находился Степан. Два офицера догоняют его, хватают за руки и водворяют в строй на своё место.

– Будешь служить там, где нужно Родине, – сквозь зубы с какой-то жестокостью прошипел офицер.

– У меня брат там!

– Сейчас мы все братья. Понял!

Взгляд офицера испепелял, и Виктор больше в пререкания не вступал.

– Так точно. Понял, – прозвучал ответ обречённого.

Завели в землянку, огромное по размерам помещение, в котором в три ряда стояли двухярусные нары.

– Матерь божья, – пробасил Жора, – сколько же здесь народа будет жить?

– Сказали, что здесь будет учебный дивизион.

Солдаты, входя в землянку, осматривали помещение широко раскрытыми глазами, кое-кто присвистывал.

Как и раньше, прибывших разбили по взводам и представили командиров. Виктора поставили в четвёртый взвод телефонной связи и плюс ко всему назначили командиром отделения.

– Витя, – дёрнул за рукав Григорий Мамин, – что-то я не понял фамилию помкомвзвода.

– Старший сержант Тупица, – ответ прозвучал шёпотом.

– Кличка такая что ли?

– Фамилия моя такая! – громко подтвердил сержант.

Сказано было так, что у Мамина затряслись ноги, он тяжело сглотнул и утвердительно кивнул.

Разобравшись с местами для отдыха, всех отправили в лес.

– Всем нарезать по большой охапке нетолстых берёзовых веток, – объявил сержант.

– Веники вязать что ли? А чё так много? – вылетело из строя.

– Веники, – старший сержант Тупица ехидно улыбнулся. – Из этих веток свяжете себе маты по своему росту шириной полметра. Это будет вашей постелью. Ещё вопросы есть?

Тишина подтвердила, что вопросов нет.

– Вперёд!

Работа закипела. Кто был из деревни, тот быстро нарезал ветки и начал плести мат. Городские, нарезав заготовки, стали посматривать на своих товарищей, которые быстро справлялись с работой по вязке. В итоге, каждый стоял в строю, держа в руке скрученный мат. У некоторых всё-таки оставалась надежда на то, что помкомвзвода пошутил.

– Как же на эти маты простыни застилать?

– Там матрас дадут.

Когда пришли в расположение, всё встало на свои места.

– Днём, – начал объяснять сержант, – мат в скрученном состоянии находится в изголовье. При отходе ко сну мат раскатывается, на него стелется обмундирование, в голову ставятся ботинки и накрываются шапкой. Постель готова! Ложитесь и накрываетесь шинелью.

Всеобщее молчание обозначило полное отсутствие вопросов, хотя, не только вопросов, но и слов никаких не было, понимали, идёт война, тут не до простыней.

Через два дня подготовки всего необходимого для жизни и учёбы на построении объявили:

– Вы прибыли в четвёртый учебный артиллерийский полк Сталинградского учебного лагеря. Из вас подготовят младших командиров подразделений связи.

– Ну, это понятно, – утвердительно негромко пробасил Жора.

Началась учёба. В основном все занятия проходили в лесу или поле, даже занятия в классе проходили на свежем воздухе. «Классом» назывались вырытые в земле полукруглые углубления. Пришедшие на занятия, расчищали снег на своих местах, и садились на заранее срезанные ветки. После 30—40 минут занятий все по команде вскакивали и начинали трясти и толкать друг друга, чтобы согреться. Затем, продолжали занятия. В день на теоретические вопросы и их практическую отработку отводилось 12—14 часов.

После вечерней поверки Виктор, шатаясь от усталости, направился к своему спальному месту. Сознание было на грани отключения.

– Витя, ты как? – странным голосом спросил Жора.

– Жив, – Виктор удивлённо посмотрел на друга. – Что с голосом?

– Не знаю. Сил никаких нет. Еле ноги передвигаю.

– Держись. На фронте труднее будет, – Виктор тяжело сглотнул. – Думаю, осилим.

– Да. Выдюжим, только вот жрать охота.

– Не думай об этом, Жора.

– Да я и не думаю, но как вспомню домашнюю еду… И здесь…

– Ну, хлеба как-никак на день 600 граммов дают.

– Витя, этот кусок так называемого хлеба меньше трёх спичечных коробков.

Виктору не нашлось что ответить.

– Да и хлеб ли это? – продолжал Жора. – Какая-то плотная, вязкая масса неопределённого вкуса. Это хлеб?

– Ну, утром-то пюре из картошки, хоть и из сухой, но всё же картошка, – после этих слов Виктор огляделся, не слушает ли их кто.

– Витя, я сегодня ту чёрную картофелину, которую выловил в супе, отдал Маме. Когда он увидел, что она досталась мне, на меня смотрел так, что я поверил – он неделю ничего не ел. А кислая капуста…

При упоминании капусты, которую невозможно было жевать, настолько она была кисла, Виктор приложил руку к животу и почувствовал неприятное бурчание.

– Что, тоже есть хочешь? – улыбнулся Жора.

– Ну тебя к чёрту, – Виктор махнул на друга рукой. – Не заводи больше таких разговоров, а то и такую пищу не проглотишь.

Мимо проходил Григорий Мамин.

– Ребята, я завтра в наряд на кухню, – сказал так, что было не понятно рад или нет.

– Соболезную, – Виктор начал снимать ботинки.

– Чё так? – Жора посмотрел вслед уходящему Григорию.

– Хуже нет. Вспомни, из кухни приходят и из уборной не вылезают. Слышал я, как рассказывали, что из общего котла таскали, пытались наесться, а в результате только хуже было.

– Да, плохо, – Жора грустно подтвердил слова Виктора. – Может домой написать, чтобы чего-нибудь прислали?

– Думаю, там тоже не до жиру. Лишнего нет.

Виктор уже разделся и приготовился к отходу ко сну.

– Жора, хватит душу и желудок травить. Давай спать.

Заснул Виктор моментально, сказалась усталость. Во сне, поворачиваясь на другой бок, он сильно толкнул, рядом спящего солдата. Это был Владимир Семёнов. От толчка Семёнов приподнялся, заснуть он ещё не успел, и толкнул в бок обидчика. Виктор проснулся и ничего не понимая, смотрел на соседа.

– Ты что, твою мать, размахался. Заснуть не даёшь, – возмущённо проговорил Семёнов.

Виктор ничего не ответил, его глаза закрылись и он, упав головой на шапку, заснул.

Утром по команде «Подъём!» Семёнов не встал, продолжал спать.

– Семёнов! – громко скомандовал Виктор. – Подъём!

Ни какой реакции. Виктор толкнул спящего. От такого сигнала тот вскочил, и как-то странно стал смотреть на происходящее вокруг.

– Семёнов! Очнись!

Поняв, что надо делать проснувшийся красноармеец стал одеваться.

Во время утренней зарядки Семёнов не проронил ни слова, и не реагировал на оклики и обращения в его адрес.

О странном поведении подчинённого Виктору пришлось доложить по команде. На занятиях Семёнова не было, как сказали он у командира батареи.

– Вот Вова даёт, под больного косит, – со смехом рассказывал Тимофей Гвоздев. – Я его зову, а он смотрит на меня и улыбается, показывает, что ничего не слышит. Так ведь и не говорит.

– А может, действительно болен?

– Ну да, – вставил Жора, – врезать бы по затылку, сразу поправится.

Подошёл старший сержант Тупица с серьёзным видом.

– Чертовских, к командиру дивизиона!

Виктор обвёл присутствующих удивлённым взглядом и направился в сторону кабинета командира.

– Разрешите войти! – чётко произнёс Виктор и окинул взглядом всех, кто находился в кабинете. Кроме командира дивизиона и политрука был ещё один офицер. Капитан СМЕРШа.