Передо мной его страница. Закрытая для посторонних. И на фотке, что теперь гораздо крупнее, можно рассмотреть не только улыбку, но и поднятый средний палец. И насмешливое выражение лица, типа «а больше ничего не надо?»
Твою ж….
Торопливо сбежала. Выскочила из соцсети, словно меня кто-то застал за неприличным занятием и теперь гонится, громко смеясь и тыкая пальцем.
Нет, ну надо же какой!
Права была Аленка. На все сто права…. Пренеприятный тип.
Несмотря на всю правоту подруги, мысли об этом пренеприятном типе преследовали меня весь вечер. Я то злилась на него, то задумчиво вспоминала наши скудные встречи. Хуже того, когда легла спать – Магницкий бесцеремонно хозяйничал в моих снах. То я с ним танцевала, то мы с ним бежали пол дождем, то ехали в машине. Сначала вроде все нормально было. Сны как сны, а потом хоп – и наш почти безобидный танец закончился обжигающим поцелуем.
Дернувшись, проснулась, еле сдержав вопль. Это что такое было?! Сердце в груди грохотало, как ненормальное, щеки горели, казалось, что на губах ощущаю его вкус.
Ой, мамочки мои. Это, вообще, как понимать?
Трясло не по-детски, когда повернулась на другой бок, накрылась с головой одеялом в надежде, что оно спасет от этого безобразия.
Как бы не так!
Стоило только задремать, как этот стервец снова тут как тут.
* * *
Утром вскочила в шесть часов. Сна ни в одном глазу. Побрела в ванную, умылась, рассматривая свою розовеющую физиономию и глаза с шальным блеском – последствия полубессонной ночи. Жуть какая-то. И все из-за кого? Из-за Магницкого! Будь он неладен!
Не знаю каким образом, но он умудрился забраться мне в голову, на подкорку. Как бы я ни сопротивлялась, чтобы я ни делала, как ни настраивала себя против него – результат один – он мне интересен. Не знаю чем, не знаю почему, но интересен до дрожи в руках.
И с каждой секундой я все больше склонялась к мысли, а почему бы действительно не сходить с ним куда-то? Не пообщаться? Посмотреть на него своими глазами, а не через призму убеждений Рыжовой. Вдруг парень не так уж и плох? Вдруг он совсем другой?
Память лениво, словно нехотя, напомнила о том, что я вроде как не одна. У меня вроде как Антон есть. Любитель поиграть в компьютерные игры и повоспитывать нудными нравоучениями.
Стало стыдно. Неправильно это, нельзя так.
Пусть Антон и не блещет юмором и азартом, но он все равно мой парень, которому я сама не так давно упорно вливала по поводу доверия. И что в итоге? Сама же думаю о встрече с другим.
Утешила себя только одним: если я пойду куда-то с Егором – это будет просто ничего не значащей встречей. Не более того. Просто прогуляемся, поговорим, посмотрим друг на друга – и все. Это ведь не свидание. Верно? Верно. Ничего плохого делать не собираюсь. Правильно? Правильно! Просто спортивный интерес и любопытство. Так? Так!
На том и порешила.
Пока преподаватель что-то самозабвенно вещал, важно прохаживаясь из угла угол, я задумчиво чиркала в тетради на полях незамысловатые узоры и грустно вздыхала. Уже сдалась, понимая, что от мыслей о Магницком мне не избавиться.
Я даже устала ломать голову, пытаясь понять, с чего так получилось. Как будет, так и будет. Схожу, пообщаюсь с ним. Может, он в первые же десять минут поведет себя по-скотски, тогда с чувством выполненного долга можно будет развернуться и уйти… если, конечно, этот черт упрямый отпустит.
Алена сидела чуть поодаль от меня и со скучающим видом слушала преподавателя. Наверное, ей тоже иногда надоедало быть прилежной ученицей. Как она отреагирует на то, что я подумываю о встрече с Егором? Вдруг своим появлением и походом с ним я что-нибудь испорчу? Сломаю?
Она его, конечно, терпеть не может, но мало ли, вдруг что-то изменилось, а я не в курсе? Вдруг планы родителей начали воплощаться в жизнь?
Блин, как все сложно… Хотя…
Я просто возьму и поговорю с ней. Вот и все. Спрошу как, чего. Если скажет, что Егор нужен ей, то пошлю его к чертовой бабушке и все, разговор закрыт.
В перерыв поговорить нам не удалось – в коридоре зацепилась с девчонками и проболтала, забыв обо всем на свете. В результате ворвалась в аудиторию, когда занятие уже началось.
Старая бабушка-преподаватель даже не заметила моего появления, что-то бубнила, отвернувшись к доске. Ей, по-моему, вообще плевать было, есть кто в аудитории, кроме нее, или нет, слушают или нет. Ну, студенты и не слушали, тихо занимаясь своими делами. Правда, особо не наглели, не шумели. Потому что старушка – Божий Одуванчик – когда не в духе, могла так завалить, что сидишь перед ней, сгорая от стыда за собственную тупость… Неловко признаваться, но проверено на личном опыте.
Взглядом нашла Алену. Она одна из немногих, кто еще пытался что-то записать и понять. Упорная. И, как по заказу, рядом с ней осталось свободное местечко.
Я присела, достала красивую розовую тетрадь, открыла рот… И внезапно стало как-то неудобно, будто я пытаюсь сунуть свой любопытный нос в то, что меня совершенно не касается. Пыхтела, сопела, не зная, как завести разговор, а Рыжова была занята делом и не обращала на меня никакого внимания.
– Ален, – наконец, набралась смелости и позвала ее.
– Да, – не отрываясь от тетради, ответила она. Ручка проворно бегала по белому листу, перескакивая со строчки на строчку.
– Как дела? – в последний момент спросила совсем не то, что хотела.
Она пожала плечами:
– Отлично. А что?
– Ничего, – снова замялась, а потом все-таки задала животрепещущий вопрос: – Слушай, а этот твой Магницкий действительно мерзавец?
Ручка замерла посреди листа.
– Почему это тебя интересует? – прохладно поинтересовалась Алена.
– Не знаю, – почему-то стыдно признаваться, что он меня пригласил, – просто интересно, действительно ли он такой, как ты рассказывала.
– Такой, Даш, такой. Может, еще хуже. Всех прелестей и тонкостей не знаю. Я же с ним стараюсь не общаться. У нас, к счастью, только одна точка соприкосновения – родители, – Алена говорила миролюбиво, но я чувствовала, что ее раздражал этот разговор.
Это как же он ее достал, если всегда холодная и сдержанная Рыжова моментально заводилась до небес, стоило только о нем упомянуть?
– За что ты его так не любишь? – мне действительно хотелось узнать, понять причины, по которым у них сложились такие «нежные» отношения.
– За все хорошее, – резко обрубила она и снова уткнулась в конспект.
– То есть, несмотря на все усилия и мечты ваших родителей, тебе по-прежнему этот парень не нравится? – я не сдавалась, докапывалась да нее с вопросами.
– Даш, отстань! – цыкнула она на меня.
– А может, наоборот – нравится? – осторожно выдвинула предположение, наблюдая за ее реакцией.
Фыркнув, Алена откинула ручку в сторону и развернулась ко мне. В темно-карих, почти черных глазах плескалось раздражение и еще что-то, чего я не смогла понять.
– Даша, я его ненавижу. Потому что он – просто неимоверная скотина, мотавшая мне нервы с самого детства. И если его вдруг переедет трамвай, я буду самой счастливой девушкой на свете.
– То есть он тебя вообще не интересует?
– Не интересует. Абсолютно. Мне все равно, где он, что он, с кем он. Нет в поле зрения – и ладно, не видела неделю – и отлично. Все, твое любопытство удовлетворено?
– Да, – кивнула я, – извини, что разозлила.
– Я вообще не понимаю, с какого перепуга ты начала расспрашивать про него!
– Я… он… – замялась под требовательным взглядом Рыжовой.
– В общем, Егор пригласил меня куда-нибудь сходить, – наконец, призналась, смущенно рассматривая свои ладони.
– Что? – Алена удивленно вздрогнула. – Когда?
– Он вчера из универа подвозил меня домой, – умолчала, как катались по городу, – ну и пригласил…
Рыжова смотрела на меня, не моргая. И я никак не могла понять, то ли она в ярости, то ли в шоке.
– Согласилась?
– Вроде как да, – пожала плечами, – правда, не уверена, стоит ли. Я сомневалась относительно того, что вас с ним связывает. Но если ты говоришь, что тебе он на фиг не нужен…
– Как же твой драгоценный Антон, с которым ты вечно носишься, как дурак с патефоном?
– Ну а что Антон? – развела руками. – Во-первых, я же не собираюсь с Егором заниматься чем-то неположенным. Во-вторых, у нас с Тихоновым уже давно охлаждение в отношениях. Ты же знаешь. Сама не раз говорила, что надо с ним расставаться и искать кого-то поинтереснее.
– И в качестве «поинтереснее» ты решила выбрать Магницкого?
– Да нет же. Не выбирала я его. Просто интересно пообщаться. Ты столько про него рассказывала.
– Рассказывала! И ты не услышала ни одного моего слова, – жестко произнесла подруга, сверкнув глазами, – Магницкий – это Магницкий. Сломает и даже не заметит. И ты со своими «розовыми очками» для него – легкая добыча.
– Я, по-твоему, совсем дурочка?
Она лишь покачала головой и, закатив глаза, отвернулась. Между нами повисло тяжелое молчание. Рыжова писала в тетради, нервно чиркая ручкой, продирая бумагу насквозь, а я нахохлилась.
Нет, ну почему я обязательно должна стать для кого-то легкой добычей? Что за глупости? Обидно до невозможности. Нет у меня никаких розовых очков! Я взрослый человек, отдающий себе отчет о том, что делает и как!
Впервые по-настоящему разозлилась на подругу. Тоже мне, реалистка нашлась! Может, это она с позиций своего жесткого характера на него так смотрит, а на самом деле он нормальный парень?
– Знаешь, теперь, когда убедилась в том, что тебе нет до него никакого дела, – задумчиво произнесла, потирая кончик носа, – я все-таки схожу с ним, интересно самой посмотреть, что это за птица такая.
– Удачи! – небрежно обронила Рыжова. – Потом слезы не лей и не говори, что я тебя не предупреждала.
– Не буду, – кивнула, твердо для себя решив, что встрече быть.
* * *
Однако в течение дня планы поменялись. Егор так и не объявился, зато после обеда позвонил Антон и пригласил в кино. Я долго мычала, мямлила, не зная, что ответить, а потом все-таки согласилась. Пусть будет кино. С Тихоновым… Печаль.
Он зашел за мной около шести, и мы отправились в кинотеатр смотреть отечественный боевик. Я, конечно, была за романтическую комедию, но он все равно повел меня на какой-то военный мордобой. Ну, конечно! Танкисты – они такие! Их же хлебом не корми, дай посмотреть на то, как стреляют. Меня вот только один вопрос мучил: если ты такой боевой, то что же в армию не идешь? Справочка о том, что непригоден для службы, давно готова – родители подсуетились.
Опять накатило раздражение. Я вообще сегодня была какая-то нервная и агрессивная, то на Рыжову дулась, оскорбившись тем, что она меня считает наивной дурочкой, то теперь вот Антон со своими боевиками. Вот почему бы не поинтересоваться, чего хочу я?
Ладно, проехали. Смысл пениться, если уже согласилась?
И вообще все это из-за Егора! Еще даже никуда с ним не сходила, а проблем уже выше крыши! Гадство!
Кто бы знал, каких усилий мне стоило не зевать, пока мы с Антоном шли к кинотеатру, скупо переговариваясь на отстранённые темы. Да, погода хорошая. Нет, я не смотрела новый сериал. На обед был суп с фрикадельками. В универе все, как всегда.
С каждой секундой я все больше убеждалась, что мне с ним скучно. Настолько, что хочется махнуть рукой и сказать «ой, да помолчи ты уже!». И если раньше я относилась к этому факту снисходительно, спокойно, даже видела какую-то умиротворенность во всем этом болоте, то теперь меня тяготило вялое общение и отсутствие искры между нами.
Скукотень!
Мы скорее друзья, чем влюбленные. Даже не друзья. Знакомые, которые держатся рядом просто так, по привычке. Если вначале еще был какой-то огонь, то постепенно он погас, не в силах бороться с монотонностью. Вот шла я рядом с ним и даже за руку взять не хотелось. Потребности нет ни в прикосновении, ни в контакте, ни в откровенном взгляде. Сейчас сядем в зале… и ничего не произойдет. Даже если отправимся на последний ряд. Никаких объятий и поцелуев украдкой. Ничего. Потому что желания нет.
Видать, права была Рыжова – не мой это человек. И как бы я ни пыталась в душе разжечь хоть маленький огонек, он безвольно гас, оставляя после себя чувство неудовлетворенности. Сам Тихонов, похоже, считал, что все у нас хорошо, все идет, как надо. Планировал наше совместное лето и не замечал, что каждое его предложение не вызывает у меня ничего кроме досадливой усмешки.
Пора с этим что-то делать. Только как же я не люблю все эти разборки, выяснения отношений, скандалы. Мне проще смолчать, сделать вид, что все в порядке, притвориться, что меня все устраивает… А потом удивляюсь, почему меня наивной дурочкой считают или пытаются переделать.
У входа в кинотеатр пришлось остановиться. Антон встретил друзей, и пока они оживленно обсуждали новости игрового мира, я со скучающим видом стояла чуть в стороне, грустно пиная бордюр.
Блин. Домой хочу! Надоело все. На-до-е-ло! Может, прямо сейчас сказать ему, что все кончено? Меня аж передернуло от этой мысли, и дыхание сдавило. Какая все-таки трусиха. Самой за себя стыдно.
Из задумчивости вытолкнул сигнал машины.
Кто-то бибикнул чуть поодаль. Громко, резко, мне даже показалось – как-то раздраженно. Обернувшись, метрах в десяти от себя увидела синюю машину, а рядом с ней Магницкого.
Оп-па!
Он стоял, опираясь рукой на крышу автомобиля, и смотрел на меня. Я уставилась на него, напрочь забыв о том, что надо дышать.
Кивнул, подзывая к себе.
Сердце куда провалилось, как на американских горках. Резко выпрямилась, подобралась и покачала головой. Да, я хотела с ним куда-нибудь сходить, но стоило только увидеть его, как вся решимость испарилась. В голове будто стоп-сигнал зажегся. «Опасно».
Он медленно, беззвучно, по слогам проговорил, и хотя я не слышала голоса, но прекрасно поняла смысл: «Иди сюда».
Снова отказалась.
Егор недовольно прищурился. Похоже, мальчик не любил получать отказы и не умел их принимать. Снова позвал к себе, требовательно махнув рукой. Надо же, какой самоуверенный!
