Любовь Попова "Сын Дьявола"

– Не боюсь. Я сейчас залезу!

– Жду тебя, – говорит она с кривой улыбкой и снова прячется в окне.

Я опускаю взгляд на белую панель и вижу грязное пятно. Такое же грязное и темное, как страх, липкой субстанцией растекающийся по венам. Я тяжело вздыхаю, смотрю на краешек показавшейся лестницы и не понимаю, как я ее не заметила. Возможно, подсознание не давало мне, защищая от возможного головокружения. Результатом чего может стать падение.

Мама не была доброй. Когда я просила есть, она применяла разные способы заставить меня замолчать. Одним из таких был толчок из окна. Не знаю, правда, каким чудом, но я уцепилась за подоконник и влезла обратно, но с тех пор высота выше человеческого роста казалась мне невообразимо страшной.

Но делать нечего. Ведь у меня была цель, и раз Снежана не так уж сильно обижается и злится, то всегда можно ее уговорить пойти в полицию. Правда, прошла уже неделя, но ведь я свидетель. Я все подтвержу, и мама ее… Тоже захочет сказать правду.

Я на негнущихся ногах подхожу к лестнице и с трудом, словно вместо костей стальные вставки, поднимаю голову. Она тут же начинает кружиться, и я смотрю вперед. На старую древесину. Набираюсь смелости, вздыхаю и переставлю руки выше, чтобы ступить на шаткую лестницу.

Только поднимаюсь выше, еще ступень, возможно, я преодолею страх, как вдруг сзади слышу треск ветки.

Замираю от страха, чувствую на горле лезвие.

– Что вы…

– Ни звука, – слышу до трепета знакомый, низкий голос, и все тело наполняется порочной истомой. Такой неправильной, что я сжимаю зубы. – Крикни, что испугалась высоты и придешь завтра.

– Не буду, – говорю зло и обижено. – Ублюдок.

На горло лезвие давит сильнее, режет кожу, пуская тонюсенькую струйку крови по телу, и я ахаю.

– Делай, как говорю, пока на твоей чудесной коже не остался шрам. Нужна ли ты тогда будешь Королеву, – шипит Максим мне в ухо, и я как дура млею от его сигаретного горячего дыхания. Делаю, как он говорит и тут же чувствую, как меня поднимают в воздух, поворачивают и ставят на землю.

Сразу достаю из кармана берцовый баллончик, направляю в лицо этого придурка и нажимаю кнопку.

Глава 16

Не сработало. Будь ситуация менее опасной, я бы даже поржал. Может быть, изобразил коня.

Но я лишь дергаюсь в сторону и рукой выбиваю бесполезный предмет из тонких пальцев.

Наивная дура.

Реально думала, что эта пукалка сработает против нормального пацана?

В леске послышался шум, и из окна спальни темноволосой шлюшки высунулась морда Тохи.

Я тут же хватаю идиотину за шею и валю на землю, укатываясь под дом.

Она пытается дергаться, смотрит ошалевшими глазами, но я только сжимаю горло, грязное от крови, и кивком головы указываю на ноги.

– Макс! – негромко зовет меня Динар – любитель полизать задницу Тохе, но я смотрю в испуганные, блестящие в темноте глаза и дергаю головой в сторону просвета.

Под домом, конечно, не чисто, но принцессе придется потерпеть, если не хочет стать очередной жертвой Антона.

Но она ничего. Ползет и звука не издает.

Внутри теплится странное чувство, но названия дать ему не могу, лишь внимательно смотрю, чтобы Лана ни за что не зацепилась и не поранила тонкую, будто прозрачную, кожу на руках. Интересно, везде такая кожа? Не то, что у ее подружки. Загорелая, жесткая.

Снежана была рада поучаствовать в групповушке, пока это не превратилось в откровенное насилие. И сколько бы она ни кричала, ни вырывалась, парни жадно набрасывались на нее снова и снова. Как будто не распечатали на днях одну девку. Но ничего, оклемалась быстро, даже попросила хлебнуть пивка.

На мой отказ присунуть в раздолбанную двумя одновременно членами задницу, Антон подошел вплотную и резким ударом выбил воздух из легких.

Потом пнул по яйцам.

Неприятно, сука, что пи*дец. Но заслужено. В тот день я уже дважды ему отказал, чего не было со времен….

Да никогда не было.

А все она… Мечта мальчишки, который увидел в большом замке принцессу. Она кружилась в своем пышном, желтом платье, смеясь снова и снова. Я возненавидел ее тогда, потому что хотел смеяться вместе с ней, но знал лишь как гоготать и ухмыляться.

Я больше не приходил к этому особняку мэра, зато организовал свое место неподалеку, словно пытаясь быть ближе к ее беззаботности, которой мне не видать никогда.

На повторный отказ присоединиться к групповухе, меня по приказу Тохи уже избили остальные парни. Возбужденные после секса, они были только рады помутузить любимчика главаря.

– И что мне с тобой делать? Ты совсем никаких поступков не помнишь? Я из говна тебя достал, а ты не хочешь помочь мне наше будущее организовать? – причем тут секс и будущее, я так и не понял.

Как раз в этом момент, когда Снежана уже пыталась натянуть снятую весьма аккуратно футболку, к нашей вечеринке присоединился он. Мэр города. Снежана тут же изобразила жертву, тыкала в нас пальцами и кричала, что ни в чем не виновата.

Труханули мы знатно, как по струнке выпрямились, но он лишь приказал поднять обнаженное, залитое спермой и мочой тело, и бросил в багажник.

Правильно, такому дерьму нечего делать в кожаном салоне.

Андронов осмотрел нас по очереди, задержавшись на мне лишь на мгновение, и вернулся в свою дорогущую тачку, мечты о которой снедали каждого нормального пацана.

Антон раскидывал мозгами всю неделю, все время убеждая меня, что именно мэр города его непутевый папаша, но мне было наплевать, я просто смотрел в потолок и ждал очередного вызова в Москву на бой.

Даже из комнаты не выходил.

Но к концу недели, даже извинившись, Антон предложил подзаработать деньжат и против этого я пойти не мог.

Деньги для меня как воздух, каждая копейка на счету. И я пошел к этому белому дому.

Кто же знал, что трясти собираются Снежану, которой, оказывается, прилично заплатили за молчание. Судя по тому, как плакала ее мать перед тем, как я ее вырубил на пару часов, с ней дочка не поделилась.

Снежана заимела славу на весь город и даже заявления не подала. Но когда светит большое бабло, и не на такое пойдешь.

Тупой план угрожать той, что изнасиловали своим чистосердечным, я считаю. Но Тоха так решил, и Снежана долго возмущалась.

Но уже спустя пол часа я увидел, как запотели в комнате окна, а крики изменили тональность, а значит, они о чем-то договорились, судя по всему, по средствам половых органов.

Но кто же знал, что припрется эта дура?

Глава 17

Да еще и лезть соберется туда, где в полной боевой готовности ждет Антон.

За дочку мэра стрясти бабла получится даже больше, это понимал и я, поэтому ничего не придумал лучше, как вытащить ее оттуда.

Когда мы выбрались из-под дома, я дернул ее на себя, и мы побежали, слыша вдалеке только тихое:

– Где Макс?

Добежав до какой-то остановки, мы забираемся в трамвай и садимся в самый конец, посильнее натянув капюшоны. Рядом. Плечо к плечу. Бедро к бедру.

И я смотрю, как дрожат ее руки, как вздрагивает от малейшего толчка трамвая тело, думаю, как одержимый, лишь о том, что ехал бы вот так и ехал. Тук, тук, стучат колеса в такт моему сердцу. Ехал бы и ехал. С ней. Вечно. Просто молчал. С ней и говорить не требовалось. Она понимала меня с полувзгляда.

На нашу грязную одежду кондуктор смотрит с отвращением, но я показываю проездной, а Лана платит монетами.

– Ты спас меня, – утверждает она свершивший факт через несколько минут и отворачивается от окна. Рассматривает мое лицо. Так близко.

Бляя, какая же она красивая. Даже с перепачканным лицом, в каком-то тупом костюме не с ее плеча и растрепавшимися волосами. Мечта, а не девка.

– Допустим.

– Зачем?

– Заплатишь мне, – пожимаю плечами и смотрю мимо нее за городским ландшафтом, мелькающим за окном, но вижу свое размытое отражение. Урод. Склоченные волосы торчат из-под капюшона, острый подбородок, огромный нос, скулы и уже пожелтевший синяк на пол лица.

Кто я рядом с ней? Бомж.

– Деньгами? – спрашивает она осторожно, а в голове вспышкой мелькают другие возможные варианты оплаты.

Один краше другого.

Вот она задирает футболку, показывая свою молочную грудь с розовыми, торчащими сосками, или расстегивает мне ширинку и прямо при всех начинает дрочить. Или разворачивается спиной, встает раком, и я толкаюсь членом глубоко внутрь. Или я беру ее за волосы и насаживаю на себя ртом. Глубоко, чтобы задыхаться начала. Или целую мягкие губы, долго, пока болеть не начнут. Не покраснеют. Не сотрутся.

– Деньгами, – отвечаю я, не смотря на планы, и она, успокоившись, кивает, а мне вот теперь ни хрена ни спокойно. Стояк готов из брюк вырваться. Да и коленка эта, штаниной обтянутая, на глаза попалась. В голове новый образ, как я сажусь перед ней, раздвигаю эти самые коленки, ножом прорезаю дырку в штанах между ног и языком слизываю смазку.

– У Снежаны кто-то был, да. В комнате? – спрашивает она испугано, словно вспомнив, что вообще произошло. Блять, а я уже и забыл, как эта дура чуть не попалась. Хотел ведь ее домой доставить, но похоже придется кое-что объяснить.

Смотрю, что мы в трех улицах от ее дома, хватаю за руку и заставляю вместе с собой сбежать с трамвая.

– Был, – отвечаю односложно, когда она недоуменно смотрит в след транспорту, а уличный фонарь высвечивает пятно на ее шее. Запекшуюся кровь.

– Надо позвонить в полицию! – решает она и даже достает свой крутецкий айфон, но я тут же его забираю и бегу в сторону ближайшего темного леска. Прекрасно знаю, что побежит за мной. Но не из-за телефона, или звонка в полицию, а потом что наверняка хочет узнать, трахал ли я Снежану.

Глава 18

Добегаю до темного пятна леса и резко разворачиваюсь. От неожиданности Лана врезается в меня и падает на землю.

– Отдай мне телефон, надо позвонить…

Невероятно, бля! Такое ощущение, что она только из своего замка вылезла и даже по сторонам не смотрела.

– Угомонись, – говорю грубо, зло, хлестко и она как-то странно застывает, морщит лицо и одним ловким движением вскакивает. Воинственная. Не моя.

– Там мою подругу насилуют, а ты хочешь, чтобы я просто прошла мимо? – повышает она голос и тянет руку за телефоном.

Реакция хорошая, но у меня лучше. Отворачиваюсь на ее рывки, попытки. Поднимаю руку вверх и ей остается только прыгать и обдавать меня запахом и шелком своих светлых, как луна, волос.

Пытается пнуть меня в голень, но тут же оказывается ко мной спиной, вернее даже, оху*нной задницей.

– Твоя Снежана та еще шлюшка, – говорю над ухом, и она снова пытается вырваться. – А ты просто дура, если думаешь, что полиция сможет с нами что-то сделать.

– Не правда! Вы сядете, и не смей упираться в меня своим…

О, да. Член ломит и болезненно упирается мне в трусы, словно уговаривая: «Вы же тут, блять, одни. Нагни. Покажи этой крале, что такое реальность, покажи ей, кто ты такой».

– Нам ничего не будет, хочешь, докажу? – шиплю ей на ухо и толкаю на землю, наваливаюсь сверху, хочу просто показать, как легко в действительности надругаться над девкой. Особенно, такой слабой и глупой как она. – Баллончики, ножи. Как только ты оказываешься наедине с мужиком, нужно помнить, что его член всегда хочет тебя вые*ать.

– Отпусти, ублюдок, не смей туда лезть, – кричит она, упираясь руками в землю, пытается меня столкнуть, пока я лезу дрожащими пальцами ей в тугие брючки, уже предвкушая нежную писечку. Но ее рывки задницей только распаляют, не оставляя шанса отказаться от сладкого десерта, что она прячет в своей манде.

– Да, стой! Стой же, Максим! – кричит она и извивается сильнее, а я замираю от звука собственного имени. Все называют меня Макс или Бес. Повелось так. Но Максим, да еще ее мелодичным голосом, сносят крышу, впрыскивают яд в кровь.

Но и это не все. Следующие слова заставляют не просто биться сердце чаще, они его стягивают колючей проволокой, протыкая и выпуская вместе с кровью что-то дикое, необузданное. Желание сделать ее своей. Не на один трах, а навсегда.

– Максим, ну у тебя же руки грязные.

Обычная фраза, а сколько в ней смысла. Я вытаскиваю руки из штанов и сразу поднимаюсь наверх. Смотрю на ладони с налипшей грязью, потом на то, как она вдруг встает на колени и тут же срывается на бег.

Реально думает, что сможет убежать? От меня? Телефон опускаю в карман медленно, давая ей фору. Но уже спустя несколько секунд подрываюсь за ней.

Бежим уже по городу, приближаемся к ее дому. Она бегает неплохо, но я быстрее.

Слышу впереди, так близко, уже тяжелое дыхание и хватаю ее за руку, ровно за секунду до того, как мимо нас проехала машину, поднимаю на руки и несу к закрытой остановке, что неподалеку.

Лана уже не вырывается, просто рвано выдыхает, когда ставлю ее у кирпичной стены.

– А если бы не были грязными? – задаю вопрос, мучавший меня всю дорогу, пока смотрел за ее попкой. – А если бы не были?

– Я не знаю, – раздраженно рычит она и хочет обойти, но я толкаю ее назад к стене и упираю руку над головой. Теперь она в ловушке, смотрит куда-то в шею, и сама резко поднимает глаза.

– Вы изнасиловали ее! – заливается она той же песней. – Вы надругались над ней, использовали и пришли снова. Звери.