– Мы сможем писать друг другу…
– Да не буду я тебе писать! – крикнул он. – Как ты себе представляешь такое общение?
Георгий достал пачку сигарет из заднего кармана и вышел за дверь.
Я нажала кнопку на магнитофоне и снова зазвучала та песня:
«Нет, я уехать не боюсь,
Но почему-то остаюсь
В своей стране испуганных берёз,
Пустых полей и журавлей,
Но обо мне ты не жалей,
Я не хочу твоих увидеть слёз.
Россия и Америка –
Два незнакомых берега,
И океан солёный, словно жизнь.
Нас время в бездну кинуло,
Что сгинуло, то – минуло,
Не обернусь, не закричу: «Вернись!»
Я сидела на диване, когда Георгий вошёл в комнату. Он подошёл к комоду, взял сотовый и зашёл в спальню. Я вошла следом. «Привет. Не спишь? Ну да, время детское. Давай в клуб мотанём. А то дома скучно. Отлично! Тогда через пятнадцать минут встречаемся у входа» – он сбросил вызов и засунул сотовый в карман.
– Обиделся?
– Обижаются только девочки, или маленькие. А я уже взрослый мальчик, – Георгий достал чёрную рубашку из гардероба, надел часы и, не сказав ни слова, вышел за дверь.
Глава 18
… Раздался скрежет, и я открыла глаза. Стрелки часов показывали половину четвёртого утра. Георгий вошёл в комнату и сел на кровать, склонив голову. Я поморщилась от запаха перегара. Он стал расстёгивать пуговицы на рубашке.
– Давай помогу, – поднялась я с кровати.
– Не трогай меня! – оттолкнув меня, он не удержался и повалился на пол.
– Вставай же! – я сделала попытку поднять его, но он оказался слишком тяжёлым.
– Я сам! – отмахнулся Георгий и залез на кровать, продолжая расстёгивать пуговицы.
Сняв рубашку, взялся за брюки. Стянув их с трудом, развалился на кровати и проревел во всё горло:
– Люблю тебя! Слышишь?
– Тише, слышу, – покачала я головой. Каким же ничтожным становится пьяный человек! Неожиданно он схватил меня за запястье и потянул к себе.
– Пожалуйста, ложись спать, – дёрнулась я.
– Не уйдёшь! – Георгий притянул меня к себе и, перевернув, накрыл слегка липким от пота телом.
– Что ты делаешь? – поморщилась я, пытаясь оттолкнуть его.
Он потянулся к губам, но я стала вертеть головой в стороны, уходя от пьяного поцелуя. Тогда он жадно впился в шею. Сжав запястья ладонью, сорвал майку на тонких бретельках и продолжил ласкать языком грудь. Я застонала от наслаждения, но тут же замолчала, борясь с животной страстью. Меня пронизывало током от каждого его прикосновения. Я сделала попытку подняться, но он толкнул меня обратно, опускаясь языком ниже. Я сжала колени, не желая продолжать нечестную игру.
– Не надо, пожалуйста! – взмолилась, когда он раздвинул колени. – Нет! – дёрнулась и почувствовала удар головы об изголовье кровати. Застонала от боли. Он воспользовался моментом, и я ещё сильнее почувствовала боль. Стиснув зубы, укусила его за нижнюю губу. Георгий отдёрнулся и, стерев языком кровь с губы, продолжил.
– Как же давно я этого ждал! – прошептал он.
От обиды и боли я заплакала, я не так представляла себе первую ночь…
Неожиданно он перевернул меня, и я оказалась сверху.
– Давай, двигайся! – сказал Георгий яростно, но я не могла даже пошевелиться. – Двигайся! – в его взгляде плескалась азартная страсть.
Я покачала головой, желая прекратить эту неравную животную схватку. Он отбросил меня в сторону.
– Ты вообще девственница? – увидев кровь, Георгий запрокинул голову. – Чёрт!
Я натянула на себя пододеяльник. Слёзы катились из глаз.
– Ленка, прости…
– Ненавижу тебя!
– Не знаю, как так получилось, – он коснулся ладонью моего плеча.
– Не трогай меня! – я выбежала из спальни и встала под душ.
Кровь окрашивала воду. Боль не утихала.
Разве так я должна была потерять свою невинность? А как же любовь, первая брачная ночь после свадьбы?.. Я села на корточки и разрыдалась. Ещё обет давала…
Выключив душ, укуталась в полотенце и вышла из ванной. Жадно глотнула прохладный воздух кондиционера.
Георгий спал на диване. Его равнодушие испугало меня – оказывается, я совсем его не знала… Я упала на колени и снова разрыдалась. Касание волос на затылке заставило поднять голову.
– Успокойся, прошу, – Георгий сел передо мной на пол.
– Ты же обещал, что не тронешь меня! – крикнула я и ударила его по плечу. – Зачем? За что?..
– Правильно, заслужил, – он опустил голову. – Перебрал сегодня…
– Ты ещё оправдываешься? – усмехнулась я.
– Да пойми ты, не могу я тебя отпустить! Понимаешь?
– Нет! – снова крикнула я. – Никогда, слышишь, никогда не прощу тебя за это!
– Я совершил ужасный проступок и не заслуживаю твоего прощения! Но, умоляю, прости! Правда, не хотел, чтобы так вышло. Сам не знаю, что на меня нашло. Помутнение какое-то!
– Ты мне жизнь сломал, – всхлипывала я.
– Не говори так! Женюсь на тебе, слышишь? Хочу быть только с тобой! Мне никто кроме тебя не нужен.
– А меня не хочешь спросить? Чего я хочу? Может, ты не мой человек. Не люблю я тебя!
– Полюбишь.
– Ты же бабник! Поиграешь и выбросишь, как вещь!
– Дурочка! Я всегда буду рядом! Обещаю, сделаю всё, чтобы ты была счастлива!
– Да не верю я твоим обещаниям! Ты уже обещал, что не прикоснёшься ко мне, а я, идиотка, поверила! А-а-а! – застонала я от обиды.
– Прости, пожалуйста, прости, – закричал он. – Но только не плачь! Не могу видеть, как ты страдаешь.
Закружилась голова, и я легла на пол. Сил не было подняться. В глазах потемнело.
– Тебе плохо? – он поднял меня на ноги и вывел на балкон. – Держись за поручни. Я мигом! – выбежал в зал и уже через мгновение поставил стул и протянул стакан воды.
– Спасибо, – я опустилась на стул и сделала глоток прохладной воды.
– Как ты?
– Лучше, – сквозь слёзы я взглянула на небо.
Лилово-персиковый восход обещал ясное начало дня. Георгий крепко сжал мою ладонь.
– Не отпущу тебя, Ленка! Ты моя, – тихо произнёс он, стараясь не нарушить утреннюю тишину.
Он зажёг сигарету и сделал глубокую затяжку. Улыбнувшись, я стёрла слезинку. Видимо он – моя судьба! Как там говорят, стерпится-слюбится? Раз дала обет Богу, значит, должна его сдержать.
– А ты меня не бросишь? – зачем-то спросила я.
Георгий пронзительно посмотрел в мои глаза и, потушив сигарету, присел на корточки.
– Никогда! – уверенный его тон придал мне немного сил.
– Правда, любишь? По-настоящему? – слёзы сами катились из глаз.
Георгий усмехнулся. Он смотрел на меня как на маленькую глупую девочку.
– Больше жизни! – и стёр слезу с моей щеки. – Пойдём, тебе надо отдохнуть.
…Солнечный луч, сочившийся сквозь занавеску, согревал своим теплом. Я нащупала будильник на тумбочке и взглянула на часы. Проспала! Мисс Кэтлин уволит. Что я буду делать без работы? Заранее расстроившись, заставила себя подняться с постели. Ноющая боль в теле напомнила о вчерашней ночи. Я опустилась на кровать, запрокинула подбородок и сделала медленный глубокий вдох, чтобы удержать негодование, отчаяние и слёзы. Скрипнула дверь, и Георгий заглянул в комнату, не решаясь войти.
– Доброе утро, – едва слышно произнёс он.
– Доброе, – усмехнулась я. – Почему не разбудил? Меня ведь уволят с работы.
– Заранее предупредил мисс Кэтлин. Сказал, что ты плохо себя чувствуешь.
Поднявшись с кровати и сделав несколько шагов, я остановилась напротив него, чтобы заглянуть в бессовестные глаза.
«Ненавижу…» – я не смогла произнести это вслух. Закрыла дверь в ванной комнате и встала под душ. Тёплая вода потекла по волосам, по лицу, по груди. «Смой с меня всю грязь, всю боль, смой ненависть и обиду» – сквозь слёзы шептала я. Обернувшись в махровое полотенце, вышла из ванной комнаты. Георгий сидел на краю кровати, подперев лоб руками.
– Сможешь простить меня? – спросил он.
– Не знаю. Мне нужно время…
– У тебя будет целая жизнь. Я всё для этого сделаю. Ты ведь останешься?
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Я кивнула, и Георгий запрокинул голову, тяжело выдыхая. Он сделал это так, словно долгое время не дышал. Так сильно он этого хотел… Не потому ли так поступил со мной, знал, что я давала Богу обет. Знал, как удержать…
– Надо по делам отъехать. Ты отдыхай! – бодро сказал он и скрылся за дверью.
Выпив чашечку кофе, я вышла из дома и направилась к заправке, сминая в руке телефонную карту. Надеюсь, мама поймёт… Я набрала на круглом циферблате домашний номер телефона. После непродолжительных гудков на том конце ответил спокойный голос.
– Привет, мам…
– Доча, что случилось? – заволновалась она.
– Всё хорошо.
– А что с голосом?
– Простыла немного, в нос говорю.
– Мороженое, поди, ела? Или под кондиционером сидела? – не унималась мама.
– Мороженое, – усмехнулась я.
