Оксана все бежала по дороге, навстречу зависнувшему в небе светящемуся пятну, наставив на него телефон, как пистолет.
– Братья-гуманоиды! – орал Савва. – Мы здесь! Мы идем на контакт!
Птицина выудила из кармана ключи:
– Это в степи, мы должны встретить инопланетян первыми.
Девушка взяла его за руку и потянула обратно. Савва подумал, что они возвращаются и почувствовал разочарование. Но не тут-то было. Птицина показала ему на старенький жигуленок, притаившийся под деревом.
– Поехали.
Его не пришлось долго уговаривать. Вернее, не пришлось уговаривать совсем. Он залихватски прыгнул на сиденье рядом с водителем, девушка с третьего раза завела двигатель, и выжав полный газ, рванула вдоль по улице.
Довольно быстро они уже были за городом, в степи. Их мотало из стороны в сторону, кромешную темноту рассекали только фары ее жигуленка. Они неслись без дороги, наугад. Степь была ровной, как стол. Оба улюлюкали. Она передала Савве свой телефон, чтобы он снимал, но скоро память оказалась забита и снимать было не на что.
А потом объект так же неожиданно пропал. Птицина резко остановила машину, так что их обоих мотануло вперед. Не сговариваясь, оба вырвались из кабины наружу. Тут же ветром взметнуло подол ее платья, задрав до головы. Она с хохотом опустила его и завязала узлом. Получилась кокетливая миниюбка.
– Эй, вы где?!
Она побежала вперед, в свете фар, словно подсвеченная софитами. Два раза споткнулась, в третий раз все же упала. Савва кинулся ее поднимать. Она никак не могла встать, ее ноги подгибались, а она смеялась. Он закинул ее руки к себе на плечи, обхватил за спину, потянул вверх. Она опять начала смеяться. Он тряханул ее, чтобы пришла в себя, и ее лицо оказалось на уровне его лица. Сам не зная, зачем он это делает, потянулся к ее губам. Она ответила с не меньшей жаждой. Сверкнула молния и почти сразу же раздался небесный гром. А спустя буквально несколько секунд на степь обрушился ливень.
Наутро Савва проснулся в постели Оксаны. Как он туда попал – не помнил. Девушка еще спала, мирно подложив руки под подушку. Первый вопрос, который возник – смог ли он воспользоваться пьяным состоянием девушки или просто банально уснул рядом? Савва почесал голову, та ответила всплеском боли. Он невольно застонал. Птицина открыла один глаз. Увидела Савву, осознала и в жутком смущении закрыла глаз обратно.
– Черт! – застонала она, как только что недавно Савва. – Савва Витальевич, простите… (ну вот, вернулись к субординации) Я ничего не помню… Как это мы?
– Думаю, что ничего между нами не было, – решил успокоить ее Савва. Но увидев свои валяющиеся возле кровати трусы, поменял тактику. – Во всяком случае, будем считать это милым приключением. Мы же взрослые люди.
Савва подобрал трусы, надел их под одеялом. Птицина, сграбастав на себя одеяло, откатилась на свою сторону кровати, тоже что-то начала подбирать с пола.
– Сколько мы вчера выпили?
Савва помнил только, что вернувшись с «поимки» НЛО, они раскупорили еще одну бутылку из холодильника.
– Видео, – встрепенулся Савва. – Ты же снимала. Надо посмотреть.
– Телефон, по ходу, разбился. – Оксана разочарованно ткнула в треснутый черный экран телефона. – Все равно это была шаровая молния. Здесь такое случается.
Вот именно, шаровая молния. Разумное объяснение, немудрено, что оно не пришло в голову тогда, выпили они много. Но вот книга с фотошопом. Это было гораздо раньше, и он прекрасно видел этот рисунок – подделку. Надо бы спросить об этом Птицину.
Савва бесцеремонно вошел в комнату сына. Схватил книжку, которая так и лежала на подоконнике, полистал, разыскивая нужную страницу, но как не старался, не мог ее найти. Даже ничего похожего. Что за чертовщина?
– Где та книга, которую ты вчера смотрел? – накинулся он на Герасима.
Тот спросонья заморгал глазами:
– Какая книга?
– Вот тут я положил ее на подоконник!
– Так вот она, у тебя в руках.
Герасим был испуган, он только проснулся и не мог понять, чего от него хотят.
– Нет, эта не та. Куда ты ее дел?
– Да не брал я ничего! – возмущенно засопел мальчишка. – Я сразу спать лег.
Савва заскрипел зубами. Ладно. Пропала книга и пропала. И черт с нею. Не больно важная вещь. Он вышел из комнаты.
Через час Савва и Герасим уже были готовы к отъезду. Все трое молча завтракали за столом. На улице их ждал Рудин в своем автомобиле. Птицина подавленно пила кофе, морщилась от головной боли и старалась не смотреть на Савву. Он тоже не жаждал общения, уговаривая себя: ну было и было. Он уедет и навсегда забудет, какие глупости себе позволил в этом городишке.
глава 2
Савва дописывал доклад для ближайшей конференции в Праге, когда на столе завибрировал мобильник. Звонила Надя. Странно, бывшая жена не часто радовала его своими звонками, тем более, они виделись неделю назад, когда он привез Герасима. Савва помассировал веки, глаза устали за долгие часы перед компьютером, можно было и передохнуть. Мобильник продолжал подпрыгивать на гладкой поверхности стола и сдвигаться к краю. Придется ответить.
– Алло. Случилось чего?
– Случилось? – передразнил голос. Савва уловил в нем истеричные нотки. – Ты еще спрашиваешь?
Видимо, действительно произошло что-то из ряда вон, и, конечно же, в этом был виноват он, Савва.
– Говори. – Он приготовился обороняться. Такая манера общения с бывшей была для него привычной. Развелись они уже давно, Гера только пошел в первый класс. Брак как-то сразу не заладился. Страсть утихла слишком быстро, они с Надей оказались людьми из разного теста. Савва с головой ушел в работу. Строил карьеру, там у него, в отличие от семейной жизни, был порядок и желание продвигаться вперед. Надя поначалу закатывала скандалы, ревновала, но потом утихла. Поняла, что бесполезно – он женат на науке. Новых романов Савва не искал, пару раз изменял ей в командировках, но это было так, между делом. А однажды после недели в Германии, он вернулся домой и увидел ее напуганные глаза, размазанную помаду… В общем, развод принес обоим успокоение. Так оно и должно было случиться.
– Это ты мне скажи, что ты с нашим сыном сделал? – завывала Надя по телефону. – Что у вас там произошло?
Савва напрягся. А что с сыном? Все же в порядке было. Он привез его назад живого и здорового. В душе зародилась тревога.
– Надя, я не понимаю тебя…
– Сам посмотри!
– Мне приехать?
Но там уже не слушали. Связь оборвалась и только короткие гудки.
Он хотел наплевать на ее категоричный тон и продолжить писать, но мысли тут же улетучились. Он не стал закрывать ноутбук, надеясь на быстрое возвращение, наскоро оделся, схватил ключи от машины. В голове все крутились ее слова: «Что ты сделал с нашим сыном?» Так и хотелось крикнуть: да ничего он с ним не делал! Все было как обычно. По дороге из Пласа они почти не разговаривали. Герасим играл на телефоне… Они даже не ругались.
Савва выехал со стоянки. Пошел дождь. Мелкий и моросящий как осенью. Ниссан лихо объезжал лужи, иногда все же приходилось бороздить «моря-окияны», поднимая тучу брызг по сторонам. Опускались летние сумерки. Одна фара сгорела уже давно, и света от другой было маловато. Савва пожалел, что так и не удосужился доехать до автосервиса. Почему она позвонила именно сейчас? Время позднее, не для визитов. Не могла подождать до утра? Значит, не могла. Значит, все так ужасно. Страх за Герасима и гадкое чувство вины – он мало уделял сыну внимания, заставляли его давить на педаль газа. Плохая видимость и чувство тревоги чуть не стали причиной аварии. Пешеход как-то уж слишком резко выскочил на дорогу прямо перед автомобилем. Савва судорожно нажал на тормоз. Колодки издали жуткий визг, машину занесло в сторону и чуть не закрутило. Савва даже не понял, как ему удалось избежать столкновения с идущими с ним в общем потоке машинами. Каким-то усилием он сумел увернуться от них и остановить Ниссан, не задев при этом прохожего. Тот продолжал свой путь, даже не обернувшись. У мужчины, по всей видимости, была сильная выдержка, чего не скажешь о Савве. Сердце билось быстрыми толчками, руки дрожали. Какого черта тот выскочил перед ним? Пешеходного перехода тут не было, светофора тоже. Он как будто возник из ниоткуда.
Машины сзади продолжали объезжать Савву, некоторые недовольно сигналили – нервные какие! Савва тронулся, набирая скорость.
Надя встретила его у дверей. Халат наполовину застегнут, голова не прибрана. Но взгляд вполне адекватный, немного уставший.
Савва вошел. В квартире пахло ароматическими свечами – новая Надина страсть, он еще в прошлое посещение почувствовал этот запах. Как в индийском магазине: сандал, жасмин, амбра… С порога заметил сидящего на кухне за столом Герасима. Тот не умирал, не валялся в постели с градусником подмышкой, а склонился над тарелкой и что-то медленно жевал.
– Герасим…
Мальчик повернул голову и спокойно сказал:
– Здравствуй, папа. – А потом продолжил жевать.
– Видишь? – Надя с вызовом смотрела Савве в глаза.
– Ничего не понимаю. Я думал, тут «скорая» каждые два часа, реанимация…
Надя схватила Савву за руку и молча потянула в комнату к сыну. Там царил полный порядок. Савва приготовился увидеть все что угодно, но не эту стерильную чистоту.
– Что? – Надин напор начинал выводить его из себя.
– Это не наш сын, разве ты не видишь? – закричала она.
Савва посмотрел на нее внимательным взглядом и вдруг захохотал. Громко и безудержно. Господи, дурища! Он несся за десять километров в противоположную часть города, чтобы услышать такое. Это ее надо спасать, а не сына!
– Вот че ты ржешь? Че ты ржешь, ты, бездушный копатель курганов? Всегда был таким, теперь я тебя ненавижу еще больше! Бездушный!
И столько боли было в ее выкрике, что Савва перестал смеяться. А может быть, и не знал он Надю, никогда толком не пытался ее понять?
– Ты-то сама как, – сказал он мягче. – У тебя все в порядке?
Надя плюхнулась на идеально заправленную кровать, его новый тон подкосил ее. Она растерянно оглянулась по сторонам, на глаза набежали слезы.
– Это не его комната. Ты же знаешь, какой наш Герасим.
– Ты хочешь сказать, что он прибрался сам?
– Да, именно. Позавчера попросил у меня тряпку, пылесос… а потом – денег. Сходил в магазин и купил кучу средств для уборки… – ее нижняя губа вдруг затряслась, слезы полились с новой силой, – и теперь он каждые три часа убирает пыль. И каждый день моет полы. И еще… Туалет, кухню…
Савва растерянно присел рядом. Как-то слабо верилось в ее слова, но вид прибранной комнаты и заплаканное, полное отчаяния лицо Нади чересчур наглядно говорили, что тут что-то не так. Савва немного помолчал, пытаясь привести мысли в порядок. Надя тоже молчала, терпеливо ожидая, когда он сделает нужные выводы. Кто-то же должен был прояснить эту ситуацию, разрешить ее. Кто, как не отец мальчика?
– Да, это странно, – наконец произнес он. – Но я не вижу проблемы. Тебе бы надо радоваться…
– Радоваться? – она зло фыркнула. – Не видишь проблемы? Да я вообще его не узнаю! Он больше не играет в свои вечные игрушки на телефоне, перестал общаться с друзьями-дебилами, вежливый такой весь сделался. Я, сдуру, сначала обрадовалась, думала – это ты так повлиял. А потом он стал встречать меня из магазина… Я-то решила, что он повзрослел, а он… состав читает.
– Какой состав? – Савва был сбит с толку.
Надя прожгла его взглядом.
– Состав продуктов! Он заставляет покупать только натуральные продукты, без ГМО. – Она высморкалась в платок. – Савва, что делать-то будем? Он выходит гулять по часам!
– По расписанию? – Савве уже совсем не хотелось смеяться, стало понятно волнение Нади. Так резко дети не меняются, да никто не меняется. Разве что под угрозой смерти.
– Что еще ты заметила?
– Ничего… – она уже не билась в истерике, только безвольно опустила руки. Видимо расслабилась, найдя понимание в бывшем муже и скинув на него часть ответственности и своего страха за ребенка.
– А в больницу его водила?
Надя посмотрела на него искоса, как на ненормального.
– Ну, к психологу детскому? – Савва уже начинал выходить из себя. Что тут непонятного? Резкие изменения характера – это работа врачевателя душ человеческих. – С кем он в последнее время общается? Может, какие-то новые друзья появились? Ты заглядывала к нему в компьютер?
Савва почувствовал тревогу за сына. Где-то он слышал про такие сайты, где подбивают детей на самоубийства. Именно такие изменения в детях и происходят.
– Нет, он вообще перестал интересоваться игрушками, в интернет не выходит…
Надя совсем сникла. Оба какое-то время сидели молча, а потом из кухни услышали звук льющейся воды.
– Посуду после себя моет, – пояснила Надя.
Ему нечего было сказать по этому поводу. Абсолютно нечего. Если б с Герасимом возникли проблемы – было бы ясно, что предпринимать. Но когда человек становится лучше… ведь все поголовно родители мечтают о таких примерных спиногрызах…
– Что у вас там произошло, в экспедиции?
Савва пожал плечами:
– Все как обычно, мне даже нечего предположить. Он вел себя, как всегда. Я передал тебе его в целости и сохранности.
Да, он прекрасно помнит, как Герасим вернулся домой, кинул рюкзак у двери, разбросал ботинки, едва поздоровавшись с матерью, исчез за дверью своей комнаты. А потом Надя подбирала те самые ботинки и аккуратно убирала на полку с обувью. Савва тогда еще недовольно отметил про себя, что с матерью мальчишка ведет себя ничуть не лучше, чем с отцом.
Надя кивнула, видимо, вспоминая тот же момент.
– А как он питается? – Надо было же что-то спросить.
– Овсянку по утрам варит.
– Давно?
Она кивнула.
– Сначала меня просил, я еще обрадовалась, сварила… А на другое утро он сам. И с тех пор варит и мне предлагает.
– И ты ешь?
– А что мне делать? Ем. – Надя закусила губу, а потом жалобно попросила: – Поговори с ним, а?
– Конечно…
Он поднялся – сидеть в этой стерильной комнате не приносило удовольствия. Да и толку-то? На книжной полке взгляд его зацепился за небольшую керамическую вазочку. Опа-на! Он подошел поближе, еще сомневаясь. Взял в руки, повертел. Так и есть, это чашка из пласовской пещеры. Вот засранец, все-таки стащил, да не одну, а две! Савва ощутил прилив злости. И тут в комнату вошел Герасим.
– Кто тебе разрешил это взять?
Герасим поднял на отца голубые невинные глаза:
