За размышлениями Хабаров прошел в баню, затопил печь, проверил воду. Вышел, взял топор, большое полено, поставил на чурку, взмахнул, ударил, разлетелись щепки. Удовлетворенно посмотрел на дело своих рук, почесал бороду, физический труд немного отвлекал от пошлых мыслей.
Спустя пятнадцать минут стало жарко, примерно так же, как было жарко, когда Дюймовочка-Лиза плавно двигалась, насаживаясь на его член, а Хабаров сжимал ее бедра, как сейчас рукоять топора. Скинул тулуп, продолжил свое занятие уже без него, слыша вместо ударов девичьи стоны и крик.
Ветрова открыла глаза сразу, как захлопнулась дверь и Великан вышел из дома. Девушка не спала, была некая слабость после самого бурного секса в ее жизни, даже казалось, что она немного задремала. Но как только услышала шорох, и мужчина поднялся с кровати, притворилась спящей, дабы избежать вопросов, что она делала в лесу и почему с ней был Гоголь?
Вопрос пугал сам по себе. Они с Гоголем убили человека. А это уже статья, это срок и сломанная жизнь. Но вместо того, чтобы идти с повинной, каяться, лить слезы и говорить: «невиноватая я, он сам пришел», Ветрова трахается в лесу с лесником, снимая стресс. Трахалась так, что перед глазами сверкали искры, а мышцы приятно ныли от боли.
А кем это Великан мог быть, как не лесникам? Может, егерь? Пусть так, но именно под стрессом она отдалась, а потом еще и еще, а это значит, что стресс был очень-очень серьезным. С этой версией своего грехопадения Лиза даже спорить не стала.
Когда мужчина ушел, осторожно поднялась, взяла с края кровати чужую футболку, прикрыла грудь, огляделась по сторонам. Дом представлял собой одно большое пространство, разделенное на зоны.
Кухня с круглым обеденным столом; диван, камин, кресло-качалка, большая полка с книгами – это, видимо, была гостиная. Торшер в ретростиле, старинный комод, большая кровать, два окна с тяжелыми шторами. Все в дереве, все в стиле шале, с темными балками на потолке, а еще с чучелами диких животных, которые Лиза сразу не заметила.
– Ни хрена себе, – прошептала, рассматривая бедных зверушек.
Лиса, волк, кабан, олень, лось. В сравнении с этим «зоопарком» в доме Семенихина было совсем скучно, не считая портрета хозяина и его пикантного подарка. А если этот Великан, имени которого Ветрова не знает, тоже психически ненормальный?
Но не поздновато ли сейчас думать об этом, когда она уже расслабилась и раздвинула ноги? А папа всегда им с Настей говорил, чтобы они сначала думали, а потом делали.
Все время, пока Лиза рассматривала чучела и сокрушалась о судьбе зверушек, представляя рядом с ними свою голову, с улицы раздавался стук. Подошла к окну, отодвинула штору и открыла рот.
Великан рубил дрова.
Голый.
Совсем голый, лишь в обуви.
От него шел пар, а кожа под лучами заходящего солнца блестела. Он точно ненормальный. Больной. Извращенец.
Но до чего он был хорош.
Лиза прикусила до боли губу и крепче сжала бедра.
Огромный, сексуальный, дикий зверь. Вот с кем она могла его сравнить. Он словно был высечен из куска камня, ничего лишнего, идеал, совершенство. Ноги широко расставлены, плоский живот, кубики пресса, косые мышцы, темная растительность в паху, ее дорожка уходит на живот, немного на груди, под мышками.
Все как и должно быть у настоящего мужика, волосы там, где они растут от природы, сила, мощь, напор и наглость. А еще несколько татуировок на руках и бедрах, которые добавляли бунтарского духа и придавали еще больше привлекательности. Неудивительно, что Ветрова так с лету сдалась, любая бы не устояла. Может, он байкер?
Мужчина выпрямился, поднял голову к небу, потом красиво воткнул топор в чурку и взглянул на окна дома. Лиза резко отпрянула, обо что-то запнулась, упала, больно ударившись плечом.
– Черт, м-м-м…
Но тут же замолчала, увидев под кроватью странное. Потянулась, рука нащупала что-то твердое, достала и снова удивилась. Это было ружье, самое настоящее, такое Лиза видела у папы в сейфе, спрятанном в подвале дома, который всегда был под замком. Только ей строго запрещалось даже подходить к нему, не то что попросить подержать и пострелять.
Встала, погладила длинный ствол, прижала приклад к плечу, положила палец на спусковой крючок. Прицелилась, как это делают охотники, в голову кабана под потолком, не услышала, как открылась входная дверь.
Все-таки голая красивая девушка с ружьем в руках – зрелище сексуальное. Сексуальное и опасное. Хабаров загляделся – распущенные светлые волосы, высокая грудь, соски торчат, стройные ноги, упругая попка.
– Медленно положи оружие на кровать.
– Что?
Лиза резко повернулась, направляя ствол на мужчину, не понимая, что делать этого категорически нельзя. Хабаров упал на пол, адреналин подскочил в крови. Вот же сучка маленькая, так и убить может.
– Не размахивай стволом, дура!
– А вот за дуру я могу и пальнуть!
– Извини, извини, не дура. Дюймовочка, давай не глупи, убери ствол в сторону, да, вот так, отдай мне, умница.
Лиза улыбнулась, мужчина был уже рядом, забрал запретную игрушку, «умница» ей понравилась больше «дуры».
– Где ты его нашла?
– Под кроватью.
– А что там делала?
– Упала.
Лиза быстро подобрала футболку, прикрылась.
– В лесу тоже упала и Гоголя потеряла?
– Угадал.
– Пойдем в баню, затопил уже, потом ужин приготовишь.
– Я?
– Ты женщина, значит, ты готовишь.
– А ты мужик, значит, только голым рубишь дрова.
– Понравилось? – Егор улыбнулся, даже когда Дюймовочка злилась, она была сексуальна.
– Нет.
– Хорошо, пусть будет так. Пойдем, жрать охота. А потом расскажешь, на какую лесную дискотеку ходила в блестящем коротком платье.
– В берлоге у медведя.
– Не было такой вчера у него, жрать Миша ушел, после спячки голодный. Я буду таким же, если ты не сдвинешься с места.
Хабаров спрятал ружье в дальний шкаф, вопросительно посмотрел на Лизу, девушка уже надела его футболку и подошла к двери.
– И как я пойду? Босиком по снегу?
– Уговорила, иди сюда.
Лиза не ожидала, что ее подхватят на руки и куда-то понесут.
Глава 10
До чего же он наглый.
Наглый, дерзкий, а еще сексуальный.
Так думала Ветрова остатками своего раскаленного в парной мозга, наблюдая за обнаженным Великаном, который, откинувшись на стену, сидел, прикрыв глаза, широко расставив колени.
Грудная клетка медленно поднималась, мужчина дышал ровно, а Лиза могла разглядеть его татуировки. Черная ретушь, часы, ангел с крыльями, сквозь тучи пробиваются лучи солнца. Это на правой руке до чуть выше локтя, а на левой большой черный жирный крест. На левом бедре лик ангела с опущенными крыльями, он плакал, склонив голову словно в молитве.
– Все рассмотрела? – Егор открыл глаза.
Лиза вздрогнула, прикусила губу, отвернулась, прижав колени к груди. Было жарко, но терпимо. Нужно было зарядить телефон или попросить Великана дать ей позвонить. Отец, наверное, уже в розыск подал и морги обзванивает, а она ничего так устроилась, с голым мужиком в бане.
Сразу вспомнились другие голые мужики – Сема и Валера, горящая баня и Семенихин без сознания. На душе стало неспокойно, даже гадко. Больше всего пугали последствия совершенного, и именно страх останавливал от возвращения в город.
Хабарову и тут нравилось то, что он видел. Хотя он не любил девушек с загадками, слишком сложно это было для него, да и вообще отношения – это точно не его стихия. Было уже, и не раз, пробовал, знает, завязал.
Но эта белокурая загадка с глазами из самого синего льда, гладкой кожей, вся такая без изъяна – была ой какой соблазнительной. Егор впервые почувствовал себя озабоченным маньяком. И имя у нее красивое – Лиза, Елизавета, и вся она такая сладкая.
Стал возбуждаться, член и без того не опадал, но губы пересохли, облизнул, вспыхнуло острое желание не только взять ее, но и снова попробовать на вкус вместо завтрака.
– Лиза.
– Да? – девушка обернулась, посмотрела вопросительно, а Егор лишь проверил, настоящее это ее имя или врет. Настоящее, откликнулась сразу.
– Я Егор.
– Точно? А я уже решила, что нет у тебя имени, что ты просто лесной житель. Леший.
– Можно и так, называй как хочешь.
Хабаров зачерпнул из таза, где запаривался веник, воды, выплеснул на каменку, пошел пар, Лиза ойкнула, опустив голову к коленям, закрывая себя. Но ее тут же потянули наверх, раздвинули ноги, усадили на колени и начали целовать.
Это было что-то с чем-то. Горячий, обжигающий пар по коже и поцелуй, лишающий воздуха. Лиза простонала, крепче прижалась к мужчине. Чтобы оттолкнуть Великана Егора, и мысли такой не было. А надо было поговорить, может быть, даже рассказать всю правду, попросить помощи.
Но нет, не сейчас, так решило сознание, так решил молодой организм, наконец понявший, что значит секс и как правильно надо им заниматься.
Егор сжимал ребра девушки до хруста, сердце вырывалось из груди, повел ладонью вниз, накрыл ягодицы, прошелся пальцами по влажной промежности. Гладкая, скользкая, манящая. Хабаров не припомнит, когда он так последний раз занимался безудержным сексом, не контролируя себя.
Это все можно было списать на воздержание, на чистый свежий воздух, на буйство гормонов и весну, что ворвалась после промозглой зимы в его жизнь. Егор даже не хотел анализировать, пусть Дюймовочка молчит, пусть шутит, да хоть стреляет голая по стенам дома, он хотел ее здесь, сейчас, немедленно.
– Откуда ты взялась, сучка такая похотливая?
Хриплый голос, укус мочки уха, Лиза морщится, вскрикивает, когда в нее проникают два пальца и начинают надавливать на что-то чувствительное. Она цепляется за плечи мужчины, царапает их острыми ноготками, его «сучка» даже возбуждает.
– Мозг от тебя плавится.
– Это от жары, не могу, не могу больше… а-а-а-а…
Лиза дрожит, слишком быстро наступает оргазм, хватило нескольких движений пальцами внутри, большой палец при этом натирал клитор, поцелуи шеи. Девушка дергается, приподнимается, из нее вырывается струя жидкости, все пульсирует и сжимается.
– Да дьявол… сейчас сердце остановится. Твою же мать… малышка…
Слишком душно и жарко, Хабаров, не выпуская девушку из рук, выходит из парной, прислонив ее спиной к стене, входит членом на всю длину. Начинает насаживать на себя, сцепив челюсти, смотрит в глаза, растворяясь в них, утопая, там уже нет льда, там пекло, в котором он горит.
Хочется, чтобы все продолжалось как можно дольше, Егор снова хочет чувствовать ее оргазм, останавливается, снимает с себя, разворачивает, шлепает по ягодицам. Лиза кусает губы, чуть не падает вперед, но ее держат, фиксируя за локти.
Проникновение, протяжный стон, толчки. Голова кругом, Егор не слышит свой голос, лишь стоны девушки, ее второй оргазм. Не может больше сдерживаться, начинает кончать, успевая перехватить член в руку.
Лиза падает на лавку, бедра трясутся, она смотрит на мощного мужчину, на то, как он кончает, напряженный, под кожей играют мышцы, вены вздуты. Сперма стекает по его пальцам, глаза закрыты, дыхание тяжелое.
Егор. Ему идет это имя. Кто он вообще такой? Чем занимается? Может, военный?
– А сейчас все рассмотрела?
– Иди в жопу.
– Уверена? Я могу.
– Дурак ты, Егор.
Хабаров улыбается, зачерпывает из бака ковшом холодную воду, выливает на голову, жрать хотелось ужасно.
– Хорошо, пусть дурак, но с Гоголем по лесу не гуляю.
– Зря, рекомендую.
– Ну ты и язва, Дюймовочка.
– А недавно была сучкой.
– И она тоже. Короче, жду в доме, там оленина оттаяла, будет царский ужин, а то у меня от бессилия случится обморок, мне срочно нужен белок.
Ветрова поняла, для чего ему белок, не стала отвечать, проводила взглядом, сама зачерпнула ковшом холодной воды и плеснула в лицо. Пусть идет, нужно хоть немного побыть одной и подумать над своим отвратительным, как бы сказал отец, поведением.
Не успел Егор зайти в дом, лишь в одном полотенце на бедрах и валенках, как увидел краем глаза в полумраке движение, медленно взял колун у крыльца и обернулся.
Не любил Хабаров непрошеных гостей, а забор вокруг дома носил скорее декоративный характер. В соседней деревне все знали дом Хабаровых, и никто ни разу не посягнул на него.
– Эй, мужик, здорово.
– Чем обязан?
