– Да кто угодно, только не Баба-Яга в ступе! – давясь от смеха, соглашалась я.
И тут над нашими головами раздался громкий стук. Стучали в потолок. От неожиданности мы с Любой заорали не своими голосами. Мы стояли на верхнем этаже. О том, что в потолок может стучать волшебник в голубом вертолете или Карлсон мы не подумали. Почему-то нам обеим пришла в голову Баба-Яга. И мы с громкими криками бросились вниз по лестнице. Замолчали, только оказавшись в битком набитом народом коридоре второго этажа. Мы с Любой стояли посреди коридора, взявшись за руки и озираясь вокруг полными ужаса глазами.
– Что с вами, девочки, привидение увидели? – участливо поинтересовалась какая-то старшеклассница.
Мы закивали головами. Наверное, вид у нас был очень испуганный. Потому что старшеклассница не отмахнулась и не стала над нами смеяться, она позвала стоявшего немного в стороне молодого человека. А, может, ей просто нужен был повод, что бы с ним заговорить. В любом случае школьному завхозу здорово повезло. Это он стучал снаружи в ведущий на крышу люк. Завхоз вылез на плоскую кровлю школьного здания, что бы почистить снег, а крышка люка упала и захлопнулась. Если учесть, что мы с Любой были единственные, пришедшие на тот факультатив, ведь даже учительница в этот день забыла о нем и не явилась, шансы завхоза попасть внутрь были очень невелики. Он ругательски ругал ветер, захлопнувший люк и глупых визгушек, от которых у него даже на крыше все уши заложило. На это старшеклассник авторитетно заявил, что завхоз должен быть по гроб жизни благодарен крикливым малявкам, потому как, если бы не они, то есть, если бы не мы с Любой, его окоченевшее тело, в лучшем случае через несколько дней смогли бы обнаружить с вертолета спасатели. Но это в лучшем случае. А могли и не обнаружить, если бы продолжился снегопад. Завхозу стало стыдно и на следующий день он принес нам с Любой по шоколадке. Мальчишки в классе долго смеялись над нами и даже изготовили две медали «За спасение замерзающих». Но мы не обижались, потому что понимали, что они нам просто завидуют. Ведь до сих пор никому в нашем классе, да и в других, наверное, тоже, завхоз шоколадок не дарил.
Мы с Любой похихикали, вспоминая давнюю историю, и прогулялись по плоской крыше. Собственно, гулять по крыше было не очень-то приятно. Она была черная и горячая. Чтобы не попасть в ситуацию, в которой оказался школьный завхоз, мы положили под дверцу люка бутылку. Прогулка по крыше никаких результатов не принесла. Мы обошли сложенные штабелями стройматериалы, видимо приготовленные для ремонта, перегнулись через парапет и сверху осмотрели место камнепада. Безрезультатно. Нигде никаких следов колонн или капителей.
– Не иначе нечистая сила, – пожала плечами Люба, и мы спустились на землю. То есть, не прямо на землю, конечно. Сначала мы спустились на лестницу. На лестнице сидел меланхоличный азиат и водил кисточкой по перилам.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Почему не выставили ограждение и не обозначили опасную зону? – строго спросила Люба.
Рабочий посмотрел на нас, растерянно улыбнулся и пожал плечами.
– Где начальник? – опять сурово поинтересовалась Люба. – Начальник где?
– На-чаль-ни-ка! – просиял рабочий. – На-чаль-ни-ка не-ту! – радостно сказал он, кивая головой на манер китайского болванчика.
– Тьфу, – сказала Люба. – Морока одна. У меня сейчас бригада таких ремонт делает. Как чуть что, так сразу: «Моя твоя не понимать».
– Чего ж ты наших не наймешь?
– Наши еще хуже. Они только до аванса или до первой получки работают. А деньги получат – и поминай, как звали! Третью бригаду меняю! Сил моих нет!
Мы вышли на улицу. Под музейной стеной было по-прежнему пустынно. Никто ничего не штукатурил и лесов не строил.
– Мистика какая-то, – Люба с досадой пнула обломок капители. – Я, пожалуй, пройдусь пешком, а то, боюсь, хмель не выветрился. Надеюсь у тебя во дворе спокойно?
– В каком смысле?
– В смысле – машина до завтра постоит?
– Конечно.
Мы с Любой разошлись, каждая в свою сторону.
Глава 5
Дома я застала тетю Марусю. Она самостоятельно вернулась домой из поликлиники. Вернулась она не одна. Тетя Маруся накрывала стол на кухне. А за столом восседала старушка. Гостья была очень худая, очень прямая и с очень ярким макияжем. Кирпичного цвета румяна на желтоватых скулах, морковная помада на губах и вокруг них, так же неровно нанесенные тени голубого цвета. На голове – шляпка с вуалью! Из-под шляпки – туго завитые искусственные локоны каштанового цвета. Я бы не очень удивилась, если бы гостья оказалась одета в майку выше пупка и джинсы. Но, нет, ниже все выглядело вполне пристойно. Приличный брючный костюм и белая блузка.
– Вот хорошо, Раечка пришла, – кудахтала тетя Маруся вокруг своей гостьи. – А это, Раечка, не поверишь, моя школьная подруга.
Я, действительно, не поверила. Конечно, я всегда забывала точный возраст тети Маруси. Сколько себя помню, она всегда выглядела одинаково. Этакая классическая старушка. Невысокая, сутуловатая, глуховатая и суетливая, но при этом необыкновенно доброжелательная, милая, такая вся «бабуся», одним словом.
– Познакомьтесь, девочки. Это – Раиса, моя внучатая племянница. А это – Зинаида Ивановна Бредис.
– Очень приятно, – сказала я.
– Взаимно, – гостья церемонно наклонила голову.
– Представь себе, Раечка, – тетя Маруся перестала бегать по кухне и теперь всплескивала руками, стоя посреди помещения. – Сижу сегодня в очереди к врачу, жду, пока вызовут, как слышу: «Бредис Зинаида Ивановна». Вот я удивилась, так удивилась. Шестьдесят лет эти имя-фамилию не слышала, а тут – на тебе! Я скорей головой во все стороны вертеть. Думаю: «Где же эта Зинка Бредис?». Я ее не сразу признала. Здорово изменилась.
– Еще бы! – фыркнула я.
Тетя Маруся не обиделась. А у Зинаиды Бредис вообще никаких эмоций на лице не отражалось. Сидела, как кукла раскрашенная. Жутковатая картина – размалеванная морщинистая маска под черной шляпкой.
– Давайте, девочки, винца моего домашнего тяпнем за встречу, – предложила тетя Маруся.
Теперь она энергично открывала и закрывала все по очереди кухонные шкафы.
– Куда же подевался мой сидр? – бормотала тетя Маруся, закрывая очередную дверцу. – Точно помню, что поставила сюда. Или туда? Нет, не туда, сюда. Одну мы открывали, отпили совсем чуть-чуть и убрали в холодильник. Теперь ее там нет.
– Не ищи, тетя Маруся, мы ее выпили.
– А вторую? Неужели вы смогли выпить обе? Это вино, оно же такое пьяное!
– Нет, вторую мы не допили. Мы ее потеряли.
– Ага, значит, выпили вы все-таки достаточно, – подытожила тетя Маруся.
Я призадумалась. Действительно, выпили мы, наверное, хорошо, если подперли бутылкой люк на крышу и там ее и забыли.
– Ну, Зинок, тогда чайку! – тетя Маруся поставила на стол самые красивые чашки.
Зина вздрогнула и энергично замотала головой.
– Нет, нет, мне пора, – сказала она и сделала попытку подняться из-за стола. – Спасибо, Саша.
– Я – Маша, – тетя Маруся замерла с сахарницей в одной руке и заварочным чайником в другой.
– Вот видишь, с головой у меня нелады. Я лучше пойду.
– Как, пойдешь? А я-то думала, посидим, повспоминаем. Вот, например, как сейчас помню тот случай, когда мы на переменке пошли к реке, и ты провалилась в прорубь. Помнишь?
– Нет, – Зина пожала плечами.
– Как, «нет»? Сколько шуму после было. Ты тогда чуть не утонула. Нас же из школы хотели исключить. Разве такое можно забыть?
– Не знаю, не помню, – голос теткиной подруги звучал монотонно и ничего не выражал.
– Ничего не понимаю, – недоумевала тетя Маруся. – Но, как мы устроили футбольный матч с мальчишками, ты должна помнить?
– Не помню, – опять меланхолично отозвалась Зина. – Я пойду.
– Но, как же ты пойдешь, Зиночка? – тетя Маруся, наконец-то, поставила на стол чашки. – Ты же можешь не найти дороги!
– Дорогу я помню, – ответила Зина и поднялась из-за стола.
– Тогда ты должна помнить, как мы однажды пошли из школы, потом начали играть в войну с мальчишками и так заигрались, что забыли вернуться домой. Нас нашла в парке милиция, которую родители подключили к поискам.
– Не помню, – опять отозвалась Зина голосом еще более бесцветным, чем раньше.
– Как такое можно забыть? – в голосе тети Маруси сквозило возмущение.
– Не помню, – у Зины в голосе тоже угадывалось раздражение.
– Не ссорьтесь, девочки, – сказала я. – Зинаида Ивановна, мы вас проводим.
– Нет, что вы, не стоит беспокоиться, – попыталась отказаться гостья.
– Зиночка, ну, какое беспокойство? О чем ты говоришь? Мы с удовольствием прогуляемся. Правда, Рая? – тетя Маруся энергично подталкивала меня к выходу.
Зинаида Бредис обреченно вздохнула и поплелась к двери.
Конечно, тетя Маруся тут же ее догнала и заботливо взяла под руку. Мне ничего не оставалось, как последовать за старушками. Интересно, эта Зина помнит, где ее дом? Я предложила вызвать такси. Но Зинаида Ивановна решительно замотала головой.
– Но мы не можем отпустить тебя в таком состоянии, – настаивала тетя Маруся, цепко удерживая гостью под руку.
– У меня нормальное состояние, Саша, – Зинаида Ивановна пыталась высвободить руку.
– Я – Маша! Вот видишь, Раечка! Ее нельзя отпускать!
С тем, что пожилую женщину с потерей памяти нельзя отпускать одну, тем более на автобусе, я, конечно, была согласна. Но, не запихивать же ее в такси насильно?
– Может быть, все вместе поедем на автобусе? Какой у вас адрес?
Ответа не последовало. Ладно, в крайнем случае, пошарим у неё в сумочке. Должны же при Зинаиде Ивановне быть какие-то документы. Всё-таки из поликлиники идёт.
– Я вызову племянницу, – наконец отозвалась Зинаида Ивановна.
Мы с тетей Марусей облегченно вздохнули. Тетя Маруся даже ослабила хватку. Так что гостья смогла вытащить из кармана телефон. На время переговоров я тактично отошла в сторонку. Но у тети Маруси ушки были на макушке. Время до приезда племянницы престарелые подружки провели, прогуливаясь взад-вперед по тротуару перед домом. Я решила, что теперь они справятся сами и поднялась в квартиру, тем более что в спешке убежала оттуда в домашних тапочках. Тетка вернулась минут через двадцать очень довольная. Судя по всему, вопрос с доставкой склеротичной подруги по домашнему адресу был успешно решен, что тетя Маруся и подтвердила. Подробностей я не узнала. Как раз вернулись дети, потом муж пришел с работы, и в доме стало так шумно и суетливо, что Зинаида Бредис напрочь вылетела у меня из головы. Но, глядя на вполне довольную жизнью и совершенно спокойную тетю Марусю, можно было не сомневаться, что она передала подругу в надежные руки.
Тетя Маруся взялась нажарить оладушков двоюродным внукам. А потом, это ж надо, пообещала рассказать им на ночь сказку! И они послушно отправились в кроватки, даже не заикнувшись о своих сериалах! А ведь уже школьники, взращенные на высоких технологиях. Я не слышала, что за сказки рассказывала им тетя Маруся, но вышла она из детской ближе к полуночи, засыпая на ходу. Следующие три дня я дома отсутствовала. То есть физически-то я иногда находилась у себя в комнате за компьютером. Но фактически пребывала на территории строящегося спорткомплекса, который должен был быть срочно оформлен к торжественному открытию в соответствии со знаменательной датой – пятидесятилетием первого соревнования по пятиборью, проведенного как раз на том месте, где сейчас возводится новое спортивное сооружение. Тетя Маруся молча подносила мне чай и домашний супчик. И я, не глядя, поглощала еду, когда начинало сосать под ложечкой. Вообще, на эти дни тетя Маруся взвалила на себя заботы о семье. Она варила кашу по утрам, будила и кормила детей, а потом отправляла их в школьный лагерь, готовила обеды-ужины и рассказывала детям сказки на ночь. Ради этих сказок на ночь дети терпели все, даже утреннюю кашу. Ладно, Анюта, ей всего восемь. Но двенадцатилетний Ярослав теперь тоже не засыпал без сказки. Муж приносил продукты из магазина и говорил, что ему нравится, когда в доме живет бабушка. Потому что у нее всегда готова горячая еда, и посуду мыть она не заставляет.
На пятый день тетя Маруся попросила отвезти ее на вокзал. Я отвезла, благо, у меня как раз наметился перерыв в работе. Возмущению семейства не было предела. Они вернулись домой и не нашли на кухне ни тети Маруси, ни оладушков. Холодный суп стоял в холодильнике, а жареная рыба давно остыла и уже не пахла так аппетитно, как они привыкли.
– А что, у нас крепостное право, что ли? – оправдывалась я. – Имеет она право вернуться домой, когда захочет, или нет?
Все-таки мне пришлось, что бы как-то загладить свою вину, читать детям на ночь сказку. Маленькие негодники никак не хотели засыпать и требовали продолжения. Сжалились они только тогда, когда я окончательно охрипла. Я как раз дочитала «Золотой ключик».
– Спокойной ночи, мамочка, – зевнула Анюта. – Завтра будем читать «Малыша и Карлсона».
– Нет, завтра читаем «Зверобоя», – решительно возразил Ярослав.
– Я не поняла. Вы что рассчитываете прослушать весь летний список для внеклассного чтения? – смутные подозрения закрались в мою душу.
– Мы хотим послушать сказку. Но, если ты не можешь ее рассказать, тогда, так и быть, согласны на то, что по программе, – хмыкнул Ярослав.
– Ага, так и быть, согласны, – поддакнула хитрая сестренка.
На следующий день я прочла им порядочный кусок «Малыша и Карлсона». На третий день, когда голос пропал окончательно, я позвонила тете Марусе и поинтересовалась, что же такое она им рассказывала.
– Раечка, ты заболела? – не на шутку встревожилась тетка. – Соблюдай голосовой режим и выпей горячего молока! А я скоро приеду!
– Не стоит беспокоиться, тетя Маруся! – просипела я в трубку, но тетка уже отключилась.
Тетушка осчастливила нас своим посещением через три дня. На этот раз она, видимо приехала надолго, потому что, кроме этюдника и сумки на колесиках тащила корзину с котом.
– Дети, познакомьтесь, это – Феликс.
Мы познакомились. Дети, которые увязались со мной на вокзал встречать тетку, вежливо погладили животное по загривку. Животное посмотрело на них затравленным взглядом. Наверное, в жизни ему здорово досталось от детей. Вообще, Феликс был красавцем – такой рыжий и пушистый. Надеюсь, что он хорошо воспитан.
Глава 6
Кот вел себя вполне пристойно. Он хорошо ел, громко мурлыкал, и мылся все свободное от сна время.
– Мамуль, – через пару дней обратилась ко мне Анюта. – Тебе тетя Люба Баранова звонила. Сказала, что бы ты подошла завещание подписать.
– Не говори с набитым ртом! – цыкнула я на дочь.
– Не могу, вкусно! – ответила она, протянув руку за очередной булочкой.
– Что за ерунду ты несёшь, невозможно понять!
– Ничего не ерунду, – Анюта, наконец, прожевала и теперь обижено сопела. – Это она ерунду говорила, да еще умирающим голосом.
Час от часу не легче!
– Когда это было?
– Когда мы поехали на вокзал встречать тетю Марусю.
– И ты столько времени молчала?!
