– Сальво так сильно мне предан, что пытался переметнуться к Доменико Романи?
Дон об этом знает?!
Нам конец.
– Прошу вас, пощадите брата! Я все сделаю…
– Начни с того, что померяй свадебное платье. Уверен, оно тебе понравится. Оно хорошо подчеркнет твою… – пробегается взглядом по моему телу, – … фигуру. У тебя тело настоящей женщины, и, поверь, мой сын это заметил. Ему это понравилось.
Если это комплимент, то меня от него подташнивает.
Пытаюсь снова заговорить о Сальво, но Дон указывает на дверь.
На негнущихся ногах выхожу в коридор. Каждый шаг дается с трудом, в голове туман. Слишком много событий, ошибок и опасностей.
Меня ведут в выделенную мне комнату.
Сворачиваю за угол и налетаю на Орсона.
Отпрянув, как от прокаженной, он пытается пройти мимо, но я хватаю его за руку.
– Орсон, подожди, нам надо поговорить!
Он останавливается, смотрит на меня сверху вниз. Снисходительно. С презрением.
– Все, что хотел, я тебе уже сказал. Ты пожалеешь о том, что сделала.
– Так это ты прислал сообщение?!
– Естественно, я. Никто другой и не пытался спасти твою задницу! Вместо того, чтобы тихо уехать, ты проболталась. Похвасталась подружкам, что едешь в Европу за покупками, да? Так вот: они на тебя донесли. Хотя, может, ты и не собиралась уезжать, слишком дорожишь договором с моим отцом. Надеешься расплавить мое черствое сердце или как там пишут в любовных романах?..
Орсон в гневе на отца и убежден, что я в заговоре с Доном. В принципе, он прав. Я не соглашалась помогать Дону Агати, однако моего согласия никто и не спрашивал. Это был приказ, а не договор.
– Орсон, где мой брат?
– Жизнь Сальво была намного лучше, пока в ней не появилась ты. Моя тоже.
Я жемчужина синдиката, и у меня немалая выдержка, но… у всего есть предел.
– Выговорился? Полегче стало? Может, лучше поговорим о деле? – воскликнула, всплеснув руками в чисто итальянском жесте, впитанном с молоком матери. – Я только что узнала, что свадьбу перенесли на завтра.
Орсон долго смотрит на меня, щурясь, потом подходит, склоняется к моему лицу. Так близко, что вижу мое отражение в радужке его глаз.
– Дорогая, я сгораю от нетерпения, – говорит с насмешкой, но в глазах – лед.
Глава 14
Мой будущий муж отказывается со мной разговаривать, потому что считает, что я в заговоре с его отцом. Он пытался от меня избавиться, отправив в Европу, но его посланник не смог до меня добраться, потому что дом был окружен людьми Дона Агати.
Моя подруга Ческа предала меня, потому что считала, что мой отъезд повредит ее мужу Нино. Возможно, она права, но от этого не легче.
Моя вторая подруга, Ада беременна двойней и сейчас на постельном режиме, окруженная заботой мужа. Мне не обсудить мои проблемы по телефону и не добраться до Корстона, да и лучше не расстраивать Аду в такое время.
А мой брат, единственный родной человек, пропал. Нино отпустили домой. Пуля прошла сквозь мышцы, не задев нервы и крупные сосуды, поэтому он в неплохом состоянии, однако отказывается говорить о Сальво.
Очевидно, что Дон использует брата, как рычаг манипуляции, чтобы держать меня под контролем.
Острое, горькое одиночество, как кислота, разъедает мою смелость. Кажется, если я закричу изо всех сил, кто-то услышит, поддержит, защитит. Однако в академии предупреждали о вреде тщетных надежд.
Сижу в углу комнаты на полу и гадаю, где Дон держит Сальво. Я все стерплю, только бы его спасти. Обхватываю себя ладонями, зажмуриваюсь и вспоминаю наше детство, родительское тепло, смех.
Обещаю себе, что не сдамся.
Еду мне приносят в комнату, однако дверь не запирают, поэтому с наступлением темноты, когда дом затихает, я выхожу в коридор. Вроде камер не видно, но все равно стараюсь выглядеть скучающей гостьей. На втором этаже не нахожу ничего подозрительного – несколько спален, библиотека и кабинет Дона. Спускаюсь на первый. Улыбаюсь охране, как будто это нормально для будущей невестки Дона бродить по дому ночью. В конце коридора вижу бронированную дверь. Запертую. Там может быть Сальво, но мне к нему не попасть.
Возвращаюсь на второй этаж, бесшумно прохожу мимо кабинета Дона. Сворачиваю за угол, когда за спиной открывается дверь и раздаются негромкие голоса.
– Ты знаешь мое мнение! – Незнакомый мужчина фыркает.
– Хватит читать нотации, лучше бы принес мне выпить! – По насмешливому голосу Дона очевидно, что они с мужчиной друзья.
– Никакой выпивки и уж точно никаких сигар! – ворчит незнакомец. – И поговори наконец с сыном начистоту. Твой брат слишком слаб, а твой племянник псих. Если бы Орсон знал о твоем состоянии, согласился бы стать твоим преемником. Скажи ему правду. Все очень серьезно…
– Я похож на человека, который давит на жалость? – Дон начинает раздражаться.
– Ладно-ладно! Все, я ушел.
Из-за угла я вижу, как мужчина спускается по лестнице. Я узнаю его. Врач Дона, которого вызывали к Сальво и Нино.
Все очень серьезно?
Кажется, я знаю причину, по которой Дон давит на сына. Он тяжело болен и хочет сделать Орсона своим преемником, но при этом не сказал сыну, что умирает. Не хочет давить на жалость.
Но при этом очевидно, что у него есть рычаг давления на Орсона, вот только какой?
Я почти не сплю, то и дело вскакивая на постели от видений раненого брата, запертого в подвале. Засыпаю под утро, беспокойно и поверхностно, когда меня будит Джина, запрыгивая на кровать, как ребенок, и дергая меня за руку.
– Наконец-то наступило утро! Вчера папа не разрешал к тебе заходить, но сегодня можно. Посмотри скорее, что мы принесли! Просыпайся, Нари!
В глаза словно насыпали песка.
В мыслях туман.
В сердце тревога за брата.
С трудом поднимаюсь на постели, смаргиваю остатки сна.
В дверях стоит сияющая Донна Агати, за ней еще несколько женщин.
И тогда меня озаряет.
Сегодня день моей свадьбы.
