– Повторение – мать ученья.
«Просто, ещё одно утро. Зверь тебя побери…»
– И кстати, – голос Удавки сделался соблазнительно томным, – с днём создания, Алекс. Подумать только, – судорожный всхлип, – наш мальчик стал взрослым.
Алекс скривился. Как говориться, от злого тюремщика до доброго трансвестита – всего один шаг.
– Спасибо Алиса. Ты – душка.
Попытка обидеть Удавку была такой же бессмысленной как желание таракана быть хозяином холодильника.
– Сколько раз я просила называть меня Максом. Пять лет! – в голосе появилась надрывная нота. – Пять лет я растила его, заботилась, не спала по ночам, и вот она, благодарность!
– Смени голосовые настройки и тогда я буду звать тебя Максом.
– Я – небинарная личность и прошу относиться ко мне с уважением.
Алекс презрительно фыркнул и отправился умываться. Санузел стандарта А8 с унитазом и раковиной был любимым местом в квартире – здесь не было камер. Открыв предварительно единственный кран, он прошептал восьмое ругательство:
– Ты вообще не личность, грёбаная тварь.
Поначалу, игры Удавки смешили его; ужимки машины представлялись ему забавной безделицей, обычным желанием неживого иметь своё БЫТИЕ. «Комплекс нежити» – так он назвал желание «Умного Дома» быть доминатом.
Он взвыл через месяц. В бесконечных спорах с программой стали теряться заветные баллы; Алекс смирился – глупо не плыть по течению вместе со всеми.
Как дурак, он стоял и смотрел на своё отражение в зеркале. Оттуда на Алекса хмурился тип: бледный, небритый, худой, с волнистыми чёрными волосами и глазами буравчиками из-под чёрных, упрямых бровей. Не красавчик, но вполне себе симпатичный объект.
– Небинарная личность… Это ж надо такое придумать, – он шмыгнул породистым носом примиряя себя с действительностью.
Умываясь тёплой водой, Алекс мстительно думал, как после Обряда изгонит Удавку из «соты». Квартира, конечно, останется «умной», но Удавка утратит права надзирателя и «двойная петля», возможно, вернёт себе прежнее имя.
«Или, хотя бы, превратиться в пропеллер».
Водные процедуры и тщательное бритьё, как бывало обычно, подняли ему настроение. Должнику не следует злиться на руку дающего, даже если эта рука слишком сильно сжимает твой член. Система не только следила за ним, но и была ему «нянькой».
Он подмигнул своему отражению и уверенно произнёс:
– Это мой день.
В гостином отсеке уже ревел телевизор (Удавка любила брутальные голоса):
– Огромным успехом ознаменовалась открытая месяц назад выставка Варравских художников, приуроченная к важной для каждого жителя Свободных Земель дате: столетию Новой Эры! Сорок картин, представленных в Варравской галерее искусств, наглядно продемонстрировали нам любовь художников к корпорации «Жизнь» и родному городу! Генеральный директор корпорации «Жизнь» господин Фарлей, прибывший к нам из столицы, наградил всех участников пятьюдесятью баллами и праздничным тортом из натуральных сливок и ягод! Вы только вглядитесь в эти счастливые лица! Двенадцать синих талантов, без пяти минут субъектов – гордость Варравы, – славят своего благодетеля! Давайте же и мы дружно поаплодируем господину Фарлею!
Настроение рухнуло, не успев закрепиться на пике сознания. Бросив в кружку пакетик с готовым кофе, Алекс сжал кулаки. Он даже не понял, что его больше расстроило: халявные баллы, натуральные сливки или сладкий запах вершителя судеб, вместе с фамилией Фарлей, накрывший его отрицанием собственной доли. Он представил, как синие бездельники, в РРПО (радужном рейтинге полезности обществу) стоявшие на предпоследней ступени, жрут настоящий торт и ему сделалось грустно. Вот уж воистину, нет правды на земле.[1]
– …А ведь совсем недавно, – голос ведущего, лысого дядьки за пятьдесят, настойчиво дул ему в уши, – предки этих объектов, рождённые «по старинке»: через боль, болезни и смерть, лишённые прав, задавленные прессом колонизаторской политики канувшего в Лету режима и буржуазной эксплуатацией, отравленные опиумом религии, не знали, что такое БЫТЬ СОЗДАННЫМИ! Под гнётом естественной эволюции они умирали, не ведая о безграничных возможностях Новой Эпохи Зверя!
Отвлекшись на закипавший электрический чайник, Алекс не видел, как парень с малиновым ирокезом подошёл к микрофону. Голос синего был звонок и чист:
– Я, вечный должник корпорации «Жизнь», выражаю свою благодарность корпорации «Жизнь» за своё создание и способность к изобразительному искусству, а также, за высокую награду, полученную мной за четыре картины, посвящённые любимому городу, – бледные щёки художника покрылись красными пятнами. – Ещё я хочу поблагодарить Варравский Дом Развития, ставший мне домом, за моё счастливое детство. Там меня вырастили и дали начальное образование, там получил я специальность, там я стал полезным обществу синим объектом. Там, по прошествии шестнадцати лет, мне вручили ключи от ячейки и мою трудовую фамилию. Скоро я стану субъектом! Я клянусь, что буду трудиться ещё усердней, как завещал нам Великий Нот! Слава Зверю!
Зал разразился овацией. Все как один приглашённые жители дистриктов поднялись и стали скандировать:
– Слава Зверю! Слава Великому Ноту! Да здравствует новый мировой порядок!
– Не вижу радости за ближнего.
Голос Удавки снова сделался прежним: холодным и ядовитым. Он влился в овации как химический реагент с единственной целью быть частью великого эксперимента.
Алекс был занят с пакетом «Самонагревающегося готового завтрака» и оправдываться не стал. Вместо этого он задал встречный, ехидный вопрос:
– Уже наигралась, Алисочка?
Удавка сделала вид будто не слышит его и продолжила:
– Как сказал святой Клаус: «Зависть к ближнему – нехорошее чувство».
– Кто бы говорил.
– Мне нечему вам завидовать, если вы об этом. Вы – всего лишь скромный, жёлтый ИТ-специалист в компании «Чистильщики». Я же…, – послышался звук набираемого в лёгкие воздуха, словно Само Совершенство гордо расправило свои виртуальные плечи: – Искусственный Интеллект, управляющий всей вашей жизнью…
Самодовольство системы, возведённое в принцип главенства нежити над живым и доведённое лично Удавкой до Абсолюта, вызвало в нём отвращение. Пять лет работы в компании научили его быть спокойней к программному трёпу, и всё же… Запивая невкусный завтрак из липидно-белкового концентрата таким же невкусным кофе, Алекс решил – настала пора поставить Удавку на место. Стукнув кружкой о стол, он резко сказал:
– Ты всего лишь программа с завышенной самооценкой, простая технология, которая имитирует поведение субъекта, ты – предоставленная компанией УСЛУГА, которая обязана мне подчиняется. Так что, давай уже, переведи этот бред на что-нибудь более интересное.
Удавка ответила гордым молчанием, но картинку сменила: некто похожий на женщину, размалёванный так, что впору пугать детей, предлагал купить «Пилюлю готового секса»:
– Мгновенное удовольствие всего за пять баллов! – надрывалось лысое YXХYX-безобразие.
– Он это серьёзно?
– На вас не угодишь объект… о, прошу меня извинить, уже двадцать секунд как, де-факто, субъект Алекс.
– Убери эту чушь, или лучше совсем выключи телевизор, и знаешь, что…, с этого дня ты будешь предлагать мне только позитивную информацию. Нечего спускать мои кровные баллы на никчёмную ерунду… Дура бестолковая.
– Слушаюсь, мой господин.
– Давно бы так.
Алекс выдохнул; сегодня, 2 апреля 100 года новой Эпохи Зверя, он, де-факто, стал взрослым субъектом.
«Ох и напьюсь я сегодня…»
Он выгнул крепкую спину и потянулся. Как же всё-таки хорошо быть единственным голым субъектом в условно-подаренной «соте». Пять лет один – ни храпа соседа по комнате, ни вечной борьбы за право быть лучше других.
«Спасибо корпорации «Жизнь» за квадратные метры, пусть и УСЛОВНО-мои».
Мир наполнялся рассветом. Через единственное шестигранное окно во всю стену в комнату хлынуло солнце и «сота» (три на одиннадцать метров) стала «медовой». Пора было одеваться.
В свой день создания он решил не просто КАЗАТЬСЯ счастливым, но БЫТЬ им, поэтому к жёлтым офисным брюкам он добавил рубашку в цветочек, – не айтишник, а вылитый…
«Педик», – нетолерантная мысль застряла на подступах к глотке.
Он повесил рубашку на место, заменив её майкой: жёлтой с фирменным логотипом чистильщиков. Не празднично, но по-мужски.
Конечно, он не был «отсталым мужланом». Семьдесят два варианта гендерной идентичности давно были нормой. С первого класса он только и слышал: «Ваше тело – ваше дело». Каждый зелёный учитель в Доме Развития считал своим долгом напомнить ему, что карьера субъекта во многом будет зависеть от «гендерной гибкости». Его чернокожий сосед по спальной ячейки, достигнув пикантного возраста, как-то сказал ему, что хочет попробовать себя в роли Х-сы и предложил (как лучшему другу) стать его Y-партнёром.
«Мда…»
Тогда он разбил ему нос, но сейчас…. Нет, он категорически не был «отсталым мужланом».
– Где мой браслет?
– Где обычно.
– А именно?
– На столике возле двери.
Он, Алекс 26ЖД-Д6-Я9, жёлтый обычный Y-мужик, как и все в мире свободных субъектов был обязан носить «умный» браслет; ключ от «соты», ключ от работы, ключ от себя самого – вся его жизнь в стильном, жёлтом «нанонаручнике».
– Сколько времени?
– 7:30 утра.
– Запри за мной дверь.
***
«Я счастлив».
***
Город Варрава располагался в самой восточной части Свободных Земель и считалась глухой провинцией; дальше к востоку жили лишь «страшные варвары». Бывшие земли Евросоюза, уничтоженные войной и вновь воскресшие заботой доброго Зверя, за сто лет существования, превратились в территорию вечного мира и процветания для выжившего и принявшего власть Зверя человечества. Столицей Свободных земель стал Гондон – город-остров, город избранных, отделённый от остальной части свободного мира холодным проливом.
Джун как-то сказала ему, что быть жёлтым в Варраве, всё равно что быть синим в столице Свободных Земель и они до обеда мусолили тему провинции в чате:
Дерзкая Киска: «В Гондоне, за такую работу платят в два раза больше».
Мнебезсахара: «Ну и что?»
Дерзкая Киска: «Варрава – глухая провинция!»
Мнебезсахара: «Зато здесь спокойно».
Дерзкая Киска: «Спокойно как в крематории».
Мнебезсахара: «Это ты зря. Мы – приграничный город. Спокойствие – это всё, что мы можем желать, учитывая обстоятельства».
Дерзая Киска: «Если ты о варварах, то их сто лет никто не видел. Возможно, они давно уже вымерли».
Мнебезсахара: «Кто знает… В новостях говорили, что в Гондоне группа фиолетовых субъектов устроила несанкционированный митинг в защиту прав… Не понял только, чьих».
Дерзкая Киска: «К чёрту бракованных идиотов! Лучше жить в неспокойной столице, чем прозябать в вонючей дыре!»
Мнебезсахара: «Где родился – там и пригодился».
Дерзкая Киска: «Это архаизм».
Мнебезсахара: «Это реальность».
Дерзкая Киска: «Какой ты… горький».
Мнебезсахара: «Какого создали».
Дерзкая Киска: «Нужно написать жалобу на генетиков».
Мнебезсахара: «А толку-то? Меня всё равно не изменишь. Думать о Гондоне… Зачем?»
Дерзкая Киска: «Уж и помечтать нельзя?»
Мнебезсахара: «Можно, конечно, но какой в этом смысл, если ты по закону привязан к месту создания?»
Дерзкая Киска: «В этом весь ты».
Мнебезсахара: «В каком это смысле?»
Дерзкая Киска: «Ну…, ты слишком мрачно смотришь на жизнь».
Мнебезсахара: «С чего ты взяла? Я – собственность корпорации «Жизнь», будущий субъект с искусственно изменёнными генами, что позволяет мне быстрее прочих из «Радуги» усваивать информацию. Я – чистильщик и этим всё сказано! Как там у классика:
«Глаз ли померкнет орлий?
В старое ль станем пялиться?
Крепи
у ублюдков на горле
субъекта жёлтые пальцы!»[2]
Да счастливей меня нет объекта на свете!»
Дерзкая Киска: «Я вижу».
***
Дерзкая Киска: «Ты, вроде, учишься на врача в нерабочее время? Филин говорит, что просто ЧУЕТ в тебе оранжевый потенциал».
