Владислав Кривчиков "Сантара"

Государственный служащий Данциг Фош отправляется с инспекцией в некогда процветающий город Иргебурт. Об этом месте циркулирует немало дурных слухов. Сможет ли инспектор покинуть город и не сойти с ума в месте, где правит культ безжалостного бога?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 25.07.2024

Сантара
Владислав Кривчиков

Государственный служащий Данциг Фош отправляется с инспекцией в некогда процветающий город Иргебурт. Об этом месте циркулирует немало дурных слухов. Сможет ли инспектор покинуть город и не сойти с ума в месте, где правит культ безжалостного бога?

Владислав Кривчиков

Сантара




Добро пожаловать в Иргебурт

"Учёные всего мира на протяжении последних трёх столетий пытаются дать ответы на вопросы о происхождении и природе явления Сантара, но труды их тщетны…"

    Журнал "Беседа", №4, статья "Тайны столетия"

-А теперь скажите, Сантара представляет собой угрозу? -Опасность, да. -Человек может умереть? -Да.

    Из радиоэфира "Голос Алеросса", эфир 11-й

«Стоит ли перед человеком выбор,

Если он находится в рабстве у общества,

Если он думает так, как ему следует думать?»

«Всякий раб ведёт себя в ловушку, Расставленную заранее для него Тем, кто покинул стесняющие рамки, И расставил сети для тех же рабов»

I

«Слух – отражение неполной правды»

Если Вы читаете это, значит, моё желание исполнилось. Я, наконец, могу поделиться с миром историей, которая приключилась со мной три года тому назад. Три года, изо дня в день, я вспоминаю эту историю, и меня пронизывают невидимые нити ужаса в память о том кошмаре, который мне пришлось пережить. Многим из Вас рассказанное мною приключение покажется бредом сумасшедшего или пустым вымыслом шарлатана. Однако убеждать в обратном я не смею, ибо с тех пор я не ручаюсь за свой рассудок ни в коей мере.

Знаки судьбы о предшествующем ужасе предупреждали меня на шаг вперёд, однако, я игнорировал эти предзнаменования, не обращал должного внимания. Удивительно, каким глупцом я был тогда. До сих пор не приложу ума, почему я поступил именно так? И правильно ли я поступил?

В конце первого осеннего месяца я пребывал в городке Шваммель, что на северо-востоке страны. Я, Данциг Фош, будучи на тот момент новобранцем на должности государственного инспектора проводил внезапную проверку городского управления. Несмотря на почитаемую должность, денег едва хватало прокормить себя. Но другой работы в моём родном краю не найти, если только не подрабатывать всю жизнь подённым рабочим за бальг-другой в декаду. Поэтому, стараясь вести себя достойно, я держался за работу как мог, а на командировках старался сэкономить, так как получал определённую компенсацию расходов.

В тот день я завершил проверку документации города и, сделав ряд замечаний по оформлению документов и правилам заполнения важных бумаг, собирался покинуть Шваммель. Меня притормозил секретарь городского управления, господин Соргам:

–Позвольте поинтересоваться, господин Фош, вашим дальнейшим маршрутом. Вы отправляетесь домой?

–Нет-нет, что Вы,– ответил я с улыбкой.– Ах, если бы домой! Долг зовёт меня посетить ещё два городка на севере провинции. Один, помню, именуется Милвэг, а второй…

Пока я пытался вспомнить название городка, прокручивал вертящиеся на языке слоги, складывая в единое слово, господин Соргам внимательно наблюдал за моей мимикой, держа в глазах надежду. Пауза затянулась, и, судя по моим попыткам произнести название пункта назначения, секретарь сделал это сам:

–Иргебурт,– предположил он.

–Да, точно! Он ближе к Шваммелю, поэтому я отправлюсь сначала туда, а после загляну в Милвэг, и только потом! К концу месяца планирую быть дома.

–Я почему интересуюсь, господин Фош,– в голосе Соргама зазвучали нотки ни то неуверенности, ни то опасения.– Дело в том, что я как раз боялся услышать от Вас имя этого чудовищного места. Иргебурт, эф. Быть может, в Ваших силах избежать посещения города скверны?

–Ваше опасение вызывает у меня беспокойство. Что же такого плохого в…

–Иргебурте,– прервал секретарь.– Поймите, город носит плохую репутацию. И вовсе не из-за высокого уровня преступности. За последние семь лет город полностью изменил свой облик. Десятки людей бежали оттуда в ужасе. Слухи – только слухи. Это безусловно, господин Фош. Но и дыма без огня не бывает.

–Вы говорите пространно, господин Соргам. Что Вы мне прикажете делать? Отказаться?

–Да хоть бы и так! Жизнь дороже той платы, что ждёт Вас в конце.

–Я – государственный служащий. Не хотите ли вы сказать, что жизнь дороже службы?

–О, нет-нет, господин Фош, Вы неправильно…

–Я правильно Вас понял, друг мой. Но, простите, если я откажусь от выполнения обязанностей, то это сделает меня некомпетентным сотрудником. Это равносильно позору.

–Неужели нет возможности объехать это место? Скажем, соврите, что были там, проверили, что всё в порядке. Выдумайте отчёт!

–Да что с Вами, Соргам? Боги, я Вас не узнаю, честное слово. Такое ощущение, что человека подменили. Вы теряете рассудок.

–О, так и есть, господин Фош!– закивал секретарь.– Если бы Вы только слышали то, что слышал я об этом зловещем городке! Вы бы ни за что не поехали туда.

–Будет Вам.

–Нет, послушайте. Я, так уж и быть, не стану вдаваться во все подробности и рассказывать сотни слухов, но скажу, что известно достоверно. Малая компания «Бьюроз» занимается продажей канцелярских изделий от пера и чернил до письменного стола. Один из филиалов находился как раз в Иргебурте. И, семь лет тому назад, когда начались изменения в том городке, внезапно исчезает торговый представитель «Бьюроз», а затем и продавец. Началось разбирательство. Через четыре дня страж Иргебурта запросил поддержку. Наш городской страж, dih Oslieben wahr, и двое помощников отправились в Иргебурт на призыв о помощи. Вечером того же дня пешим ходом вернулся Патрик. Патрик Сюррей, старший помощник стража. Я лично видел его лицо, господин Фош. Глаза были выпучены, рот открыт в ужасе. Он беспрерывно что-то кричал, уставившись на одну точку и косо указывая рукой в сторону Змеиной скалы, в сторону Иргебурта, эф. Бедный Патрик после того случая, так и не смог заговорить. Он почти перестал спать, есть. Постоянно смотрит в одну и ту же точку, прямо перед собой. Произносит время от времени несвязные слова. Его упекли в психиатрическую больницу имени Фрейри, что в Кроушафе. Патрик по сей день находится в палате, эф. О страже и втором помощнике мы ничего не слышали с тех пор.

–Господин Соргам, Ваш рассказ не предотвратит моей поездки в Иргебурт, ибо я намерен исполнить свои прямые обязанности в установленном порядке, как гласит закон.

Секретарь, видя тщетность попыток отговорить меня, вежливо предложил помощь, которую я с удовольствием принял. Первое, Соргам приставил ко мне личного водителя с автомобилем, чтобы я как можно безопаснее пробыл в пути и как можно скорее покинул Иргебурт. В любом случае, это экономило порядка восьми бальгов за дорогу. Второе, он подарил мне кулон с магическим кристаллом. Довольно дорогая вещица с неизвестным назначением и применением, однако отказаться принять подарок гостеприимного и заботливого друга означало бы оскорбить его.

–Да, господин Соргам,– обратился я в конце.– Не подскажите, где в Шваммеле можно найти отделение почты? Мне следует телеграфировать об успехе проверки и отъезде из города.

–Безусловно,– уже по-прежнему спокойно произносил секретарь.– Лучше, скажите об этом водителю. Он завезёт Вас на почту, а после сразу отправитесь по делам в Иргебурт. Так сэкономите время.

И мы попрощались дружеским рукопожатием.

Пока я ожидал автомобиль, на ум приходили все воспоминания связанные с Иргебуртом. Господин Соргам говорил искренне и правдиво. Действительно, помнятся статьи в газетах «Глашатай» и «Под маской» об убийствах и исчезновениях людей в районе Змеиной скалы, то есть в окрестностях Иргебурта. К подобным статьям я всегда относился предвзято, с недоверием, потому не уделял им должного внимания, либо, как правило, вовсе не читал, поэтому подробности событий прошли мимо ушей. К тому же, когда я получил распоряжение о предстоящей командировке и начал готовиться к работе, коллеги то и дело пользовались каждым предоставленным шансом подтрунить надо мной касательно поездки в Иргебурт. И, опять же, я относился к этому несерьёзно, как к пустой болтовне. Теперь же, искренность господина Соргама, его забота, вызывали во мне чувство тревоги и ощущение надвигающейся угрозы. Настоящей угрозы. Угрозы за жизнь. И внутри душа сжалась в ком, перехватило дыхание, пересохло во рту. Стало беспокойно.

II

«Не оправдывай себя,– обратилась мать к сыну,-

Неполная правда – это тоже ложь»

Мы выехали из Шваммеля в три часа по полудню. Всё утро светило солнце, небо оставалось чистым, но как только я покинул окрестности Шваммеля, стало пасмурно, на горизонте появились тучи. Поднялся ветер, который мощными порывами со свистом проскальзывал через щели в автомобиле. Похолодало, и тело вздрагивало всякий раз, как только с ним соприкасалось ледяной дланью очередное дуновение ветра. На Змеиные скалы надвигался дождь, а мы ехали прямо на него.

С момента встречи и вплоть до подъезда к скалам водитель вёл машину безмолвно, крепко ухватившись за руль и устремив сосредоточенный взгляд на дорогу. Ненастье, прошедший разговор с господином Соргамом и нахождение в компании молчаливого водителя в атмосфере напряжённости, в своей общности уничтожали меня изнутри. Я думал, что сойду с ума в такой обстановке, поэтому решил растормошить компаньона на заурядную беседу лишь бы разорвать путы давящей тишины.

Разговор начался вульгарно с фразы о погоде. Пару минут водитель ёрзал на месте и сохранял молчание. Однако моя реплика касательно грозности Змеиной скалы привела к должному эффекту. Правда, вместо задушевной беседы получился испепеляющий мою персону монолог. Без каких-либо правил приличий и взаимоуважения, компаньон разразился оскорблениями и обвинениями касательно поездки в Иргебурт. Его прямолинейность граничила с излишней грубостью. После первых фраз, я пожалел, что заставил его открыть рот. Ему лучше молчать вечность, чтобы не отравить слух ядом, изрыгаемым из его уст. И я принялся молчать, стеснив зубы и сжав кулаки, сдерживая натиск сквернословия, частично обращённого на меня.

Скажу, что время скоротать удалось. Более того, я узнал кое-что интересное: водителя зовут Дирк Сюррей. Старший брат Патрика Сюррей, того старшего помощника городского стража, заточённого ныне в психиатрической больнице. Потому несвязная брань, беспрерывным потоком льющаяся на жителей Иргебурта, обращена, на мой взгляд, как раз из-за обиды за родного брата. Сам же Дирк, несмотря на громкие слова о мести, расплате, справедливости и суде Хатиса, явно смелостью и деятельностью не обладает, в отличие от Патрика. В голосе то и дело звучали нотки неуверенности, отчаяния и самобичевания. Он ощущал вину за судьбу, настигшую младшего брата.

Правда, если поначалу подобные откровенные истории слышать крайне занимательно, то спустя определённое время через пару-тройку повторов, приправленных разнообразной руганью, выслушивать излияния души стороннего человека становится делом скучным и раздражительным. Однако, из вежливости, сохраняя образ воспитанного служащего, я продолжал улыбаться и поддерживать беседу поддакиванием.

Неминуемо приближаясь к Иргебурту, Дирк ругался реже и тише прежнего, пока, казалось бы, и вовсе не умолк. Мои надежды на вернувшуюся тишину разрушились, когда водитель вновь открыл рот и на этот раз, в духе последней беседы с Соргамом, начал рассказывать всё, что ему известно об Иргебурте. А именно, большую часть эмоционального выплеска Дирк посвятил «вонючему дыму». По его словам, каждый бежавший со стороны Змеиных скал описывал чёрный смог, покрывающий время от времени Иргебурт плотной пеленой и при этом ужасно пахнет. Слухи о зловонном дыме подтверждают и те, кто был в этих краях проездом. Патрик Сюррей, вернувшись, почти не ел и не спал. Несвязный бред порой принимал очертания чётких слов, и врачи смогли распознать лишь фразы «хотят есть» и «вонючий дым», после которых бывший помощник стража впадал в истерику и всячески пытался причинить себе вред. «Это всё проделки чародея, я клянусь!»– говорил Дирк. Якобы, девять лет назад в Иргебурт приехал настоящий чародей с привилегированным титулом глацер. Он занялся проповедью. В отличие от прочих чародеев и мыслителей, некий Сильзул призывал поклоняться не всем трём богам, и не богу-судье Хатису, и не жизнь дарящему Озлибену, а испытывающему и карающему Далвангаару. Служения приняли иной облик. Вся окрестность Змеиных скал превратились в обитель божественных сил, тех, которые смертный сдержать и вытерпеть не может. И через два года люди толпами повалили на юг. Бежал каждый, кто хотел спасти свою шкуру от фанатичного Сильзул и той природы, что породили ритуалы призыва сил Далвангаара.

И на этом месте, мой первоначальный интерес развеялся, поскольку мой собеседник прервал экскурс в историю края и вновь принялся за обливание грязью всех и каждого, кто приходил ему на ум.

Я игнорировал сквернословие размышлениями об услышанном. Подумалось, бояться нечего. Люди зацепились за умалишённого стража порядка и вопли о «вонючем дыме», но прочие покидавшие Иргебурт оставались при здравом рассудке. Поэтому я сравнил байки Дирка с детскими сплетнями. В школе со мной училась девочка Марта. Она была скромна, добра и наивна, но главной чертой выделялось беззащитность. При её миловидном личике, маленьком росте, естественная красота кружила голову мальчишкам и резала душу завистью остальным девчонкам. За оказываемое внимание и неоправданные надежды окружающих приходится расплачиваться, в её случае, клеветой. Слухи о разнузданности лицемерной сердцеедки Марты разошлись по округе с неимоверной скоростью. И каково человеку возвращаться на прежнее место в новый день, а на тебя уже смотрят иначе, как на грязь, каково ощущать себя бельмом на теле общества? И ты ничего не делал, чтобы заслужить такое отношение. Просто НИ-ЧЕ-ГО. Единственная твоя вина здесь: ты не являешься тем, кем тебя хотят видеть окружающие. А эти детские слухи породили позор, клеймивший семью Марты и вынудивший их покинуть страну. Поскольку, скорее всего, в соседнем округе вскоре узнали бы причину переезда. С тех пор, я критически отношусь к любому выражению мнений и видений людей, опирающихся исключительно на свои фантазии и беспочвенное мироощущение. С «вонючим дымом», мне казалось,– похожая история.

Я помнил, по документам, в Иргебурте располагается рудодобывающая шахта и имеется малая фабрика по обработке руды. Скорее всего, дым – не что иное, как смог от выброса отходов процесса обработки. И зловоние, на мой взгляд, неотъемлемая составляющая всякого дыма, особенно при выбросе отходов. Сразу видно, местные жители никогда не бывали в Эрцхлифе, промышленном центре на востоке Гирда. Даже на подъезде к городу земля выжжена дотла. Вокруг всё чёрно: небо затянуто стоячим производственным смогом, дома покрыты копотью, а люди бродят по улицам с уставшим и безрадостным видом и, зачастую, в рабочей одежде. Растительности в городе нет никакой. Жить там невозможно. Люди отрабатывают в суровых условиях, в лучшем случае, год, зарабатывают заветный мешочек бальгов и навсегда покидают промышленный округ. И что-то про Эрцхлиф никто не строит кровь леденящие байки, как механизмы засасывают рабочих и пожирают их, вырабатывая энергию, необходимую для создания автомобиля, на котором я сейчас еду.

Земля задрожала, а с высоты раздался гул.

Я отвлёкся от мыслей, осмотрелся по сторонам и взглянул на вершину близлежащей скалы. Дирк продолжал сквернословить, и как я понял, направляя грозную тираду в мою сторону. Моё терпение лопнуло, и я предложил следующее: «Вы отвозите меня в Иргебурт, а после, можете сразу же возвращаться назад, в Шваммель, с благодарностью от меня господину Соргаму». На что водитель ответил: «Не беспокойтесь! Оно так и будет! Оно так и будет», и, не отвлекаясь от дороги, дважды ударил указательным пальцем по бардачку прямо у меня под носом, словно говоря: «Я так решил и ставлю на этом точку». Я воздержался от комментариев и про себя искренне пожелал ему смерти.

Гул раздался вновь, и повалились камни. В шагах двадцати перед нами пролетел огромный булыжник размером с повозку. Дирк затормозил и решил сдать назад, но судя по ударам камней в корпус машины и в облаке пыли, в котором мы оказались, было поздно что-либо предпринимать. Мы находились в центре камнепада.

Я сидел позади водителя, поэтому к звонким ударам камней слева я относился равнодушно, но после выбитого впереди стекла булыжником размером с голову, я перепугался не на шутку. В корпус автомобиля прилетели, по меньшей мере, ещё три таких камня. Один оставил глубокую вмятину в двери, второй, кажется, пришёлся в заднее колесо, а третий прошёлся по крыше. Но я держал себя в руках до тех пор, пока на фоне металлического звона и скрежета я услышал грохот, после которого автомобиль развернуло в сторону. Меня кинуло в облако пыли. Послышался треск стекла, и я потерял сознание.

III

«Истина – в истоке»

Сквозь сон я слышал чьё-то учащённое и прерывистое дыхание, пару уверенных шагов. Разразился приглушённый вопль, длящийся до конца моего дрёма. Стальной лязг. Последовал звук разрыва плоти, вопль оставался приглушённым, но перерос в душераздирающий крик. Сонная пелена вновь окутала меня.

Когда я проснулся, едва успев открыть глаза, почувствовал жуткую боль в голове. Попробовал пошевелиться, и тело сковала боль в мышцах. Ощущение сильного ушиба в боку. Я схватился за голову и всё-таки заставил себя полностью открыть глаза и рассмотреть окружение.

Я лежал на тахте, достаточно маленькой и жёсткой. Изучив спальное место наощупь, обнаружил ряд твёрдых бугров, как раз у того места, где я предположил изначально ушиб. Помещение представляло собой типичную хибару, разве что щели меж досок были заделаны, стены утеплены и крыша казалась надёжной. В остальном, обычная сторожевая хибара: четыре стены, печь, дверь и с той же стороны окно, вот, лежанка, стол и стул. Но я обманываю, говоря, на что обратил внимание, так как сразу мой взгляд приковал человек, стоящий прямо передо мной, возле стола, в фартуке и огромным тесаком. Он разделывал тушу, рубил мясо, кости. И кровь. Мясник, кем бы он ни был, залил кровью каждый метр этого места. Аромат мяса стоял отвратительный, что-то начало гнить. Рядом, возле моей головы, стояло ведро, набитое копытами и бараньими головами. Гнилой запах, похоже, доносился оттуда.

Я попытался встать, но тяжесть головы и тела понесли обратно. Мычание, которое я издал, привлёк внимание мясника. Тот взглянул на меня, повернув голову в сторону, и продолжил разделывать мясо.

–Хорошо, что вы очнулись, эф,– сказал мясник.– Похоже, вам крупно повезло. Вы слегка ударились головой, но это ничего страшного. Пройдёт.

–А где…

–Ваш компаньон, эф? Тот, что был за рулём, верно? Он уехал. Когда я вас нашёл, он осматривал автомобиль. Сказал, что едёте в Иргебурт и обратно, по делу. Так, мол, и так, господин Фош с инспекцией. Что-то бубнил по поводу предзнаменования, камнепада, ругался, на чём свет стоял, а затем попросил Меня… доставить вас в Иргебурт. Я согласился, потому как сам сегодня еду туда сдавать партию мяса. Он подбросил нас до моей хижины, и знать его знали.

–Да уж.

–Сразу видно: человек из Шваммеля, глупый и трусливый.

–Судить его Хатису, не нам. Hatis Ascha…

–…Hatis Eht,– подловил мясник.– Правда, не знаю, как ваш друг вернулся назад. Вчерашний дождь размыл дорогу, и на спуске со Змеиных скал прошёлся оползень. Боюсь, как бы и нам сейчас не пришлось пешком до города добираться.

В беседе, мясник оказался охотником, причём, достаточно вежливым. Извинился за неудобства, представился именем Таттель и предложил отобедать. Как только закончил разделывать тушу, на скорую руку прибрался и принялся за готовку. От одного лишь аромата сводило желудок, а разум находился в предвкушении трапезы.

На стол охотник подал утиное мясо с грибами. То ли благодаря голоду, то ли благодаря кулинарному таланту охотника, или тому и другому одновременно, блюдо показалось великолепным. Прежде мне случалось пробовать утку, но вкус с грибами, да и при готовке в казане, явно отличался от знакомого мне вкусового букета. К тому же, к блюду охотник предложил слегка зачерствелый, но на удивление вкусный хлеб и стакан ягодной настойки.

Хороший обед привёл меня в чувство. Головная боль прошла. Настроение повысилось, и я принялся благодарить охотника за добродушный уход. Ведь, как оказалось, я провалялся на его ложбине без сознания чуть менее суток.

–Разрешите вопрос, эф,– обратился охотник.

–Да, конечно.

–Я вижу вы человек смелый. Страх Иргебурта обошёл вас стороной. Исключительная способность государственных инспекторов?

–Хе-хе, нет, что вы,– ответил я.– У меня нет доверия слухам, вот и всё.

–Слухи имеют основание, эф. Неужели вы такой стойкий, что душа стоит на месте, когда об ужасах говорят?

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом