Ольга Леонидовна Вербовая "Проза на салфетках"

Федя из-за прутьев решётки наблюдал за нашим примирением с нескрываемой радостью. Он мне нравится. Даже сейчас, когда мог бы выторговать себе меньший срок, он наотрез отказывается признать своё участие в массовых беспорядках. И ведь прав – разве он виноват, что полиция разогнала санкционированный митинг? Да и полицейского он не лупил – только схватил за руку, когда тот бил дубинкой одного старика. Эх, Федя, Федя!

Да, он мне нравится. Но я его не любила. Никогда. В отличие от Иры. Перспектива ждать мужа из тюрьмы её не испугала. Да, мужа – она собирается с ним расписаться.

А ведь год назад я её ненавидела, считала предательницей, проклинала тот день, когда мне вздумалось познакомить Федю со своей сестрой. Проклинала природу за то, что Ирка уродилась красавицей. Глупая ревность подтолкнула меня уйти из дома, снять комнатушку в общаге, чтобы не жить с Иркой под одной крышей. И вообще, не видеть, не слышать эту стерву!

А теперь сижу с ней рядом на скамейке для родственников и подмигиваю Феде: держись, зятёк!

***

– Юлик, может, домой? – предложила Ира, когда мы вышли из здания суда.

– Пошли.

И вот впервые за целый год я снова оказалась в родных стенах. Прихожая, куда я бежала всякий раз, когда папа приходил с работы, чтобы с визгом кинуться ему на шею, защекотать, заглянуть в сумку, проверяя, не решил ли он сегодня побаловать нас вкусненьким. Зал с диваном и креслом у телевизора и мамиными вышивками на стенах. Детская с двумя кроватями и столиком, где мы с Ирой учили уроки и делились девичьими секретами. Кухня с холодильником, куда любила запрыгивать рыжая Муся, и столом – местом, где собиралась за ужином вся семья. На столе – голубая ваза, которую мы с Ирой выложили мозаикой в десятом классе.

Долго сидели мы за столом, пили чай из любимых кружек. Потом перешли в комнату. Время давно перевалило за полночь, а мы всё никак не могли наговориться. Столько всего произошло за время нашей разлуки. Хорошо, завтра суббота – ни на работу, ни в институт идти не надо.

– Возвращайся, Юлик. Здесь ты дома. Зачем тебе эта общага? Или ты всё ещё на меня злишься?

– Да нет, Ириш, уже не злюсь. Просто я уже заплатила за месяц вперёд.

– Ну и фиг с ним!

Действительно, фиг с ним! Даже если денег мне и не вернут. Завтра же собираю вещи и домой. И не только потому, что здесь я родилась и выросла. Не могу я оставить Иришку одну сейчас, когда ей так нужна поддержка. А вместе мы любые трудности преодолеем.

Новое лучше старого

– Мам, давай возьмём кошку. Она будет ловить мышей. А когда состарится – выбросим и возьмём другую…

***

– Нин, ну, давай будем реалистами. Ты уже немолодая, и здоровье уже не то. Вот с ногами проблемы. Через годик-два ты уже, может, сядешь в инвалидное кресло. Или вообще будешь лежать в лёжку. А я ещё мужик хоть куда. Обидно будет потратить жизнь, чтобы горшки из-под тебя выносить. Тем более, у тебя есть дети. Позаботятся, если что.

– Уходи, – проговорила женщина почти шёпотом. – Ненавижу…

Лишь только за мужем захлопнулась дверь, Нина Александровна без сил рухнула на диван.

Память будто в насмешку преподносила эпизоды из далёкого прошлого. Вот она, двадцатилетняя, в белом платье, Володя не сводит с неё влюблённых глаз и как будто не верит своему счастью, отовсюду раздаются поздравления, крики: "Горько!"… Вот Володя аккуратно берёт на руки Вадика – наследника, он так хотел мальчика… Вот они гуляют по парку. Вадик собирает букет из осенних листьев – для мамы, а Маша, тихо посапывая, спит в коляске. И нет на свете семьи счастливее.

А теперь всё забыто, всё в прошлом. Все тридцать лет совместной жизни. Смазливое личико Алины, её стройная фигурка – вот настоящее.

"Новое всегда лучше старого". Любимая фраза Володи.

– Новое всегда лучше старого, – повторила женщина со вздохом.

***

Когда Владимир Иванович пришёл с вещами к Алине, та бросилась ему на шею. Прозрачная ткань халатика струилась по её гибкому телу, обещая массу искушений.

– Милый, ты решился?

Владимир Иванович кивнул.

– Сказал всё, как ты хотела. Так что теперь эта курица точно не будет названивать.

– Вот и отлично, мой голубок! Я так соскучилась! Иди ко мне!

Очень скоро они оказались в спальне. Лаская обнажённое девичье тело, Владимир Иванович натужно кряхтел. Алина стонала от удовольствия, постепенно приближаясь губами к его шее. Два зуба высунулись изо рта и впились в пульсирующую сонную артерию. Мужчина вскрикнул, дёрнулся и тут же, внезапно побледнев, затих.

– Кровь – это жизнь! – проговорила Алина, облизывая красные губы. – И молодость, – прибавила она, глядя на своё отражение в зеркале.

Как и двести лет назад, оттуда на неё смотрела молодая девушка.

Порча

В почтовом ящике лежало одно письмо. Причём адресовано оно было некой Семёновой Е.В. Отправитель – Шульгина Н.Р. – неразборчиво написала номер дома. Видимо, поэтому письмо и попало к Насте.

Девушка распечатала, стала читать.

"Здравствуй, дорогая Леночка! Ты пишешь, что у тебя не получается снимать порчу криком в окно. Для этого нужно знать, как её наводят. Человека, которого хотят испортить, зовут с улицы полным именем. Затем убегают на кладбище, предварительно захватив с собой ветку осины, кладут её на могилу с тем же именем, что у того, кого портят".

Далее Надежда Романовна приводила текст заклинания, которое при этом произносят. И уверяла, что в течение трёх дней лицо у порченого покроется фурункулами.

"То, что надо!" – думала Настя.

Тогда Филипп бросит эту дуру Ирку! И посмотрит на неё, куда более достойную.

***

Настя смотрела в зеркало, пытаясь понять, что она сделала не так. Всё как написано: прихватила ветку осины, позвала Ирину с улицы, быстро убежала. Когда клала ветку на могилы какой-то Ирины Игоревны, заклинание прочитала без запинки – заранее отрепетировала. Что же не так, что? Почему у неё самой лицо так обезображено, а Ирка осталась прежней, словно не её портили, а саму Настю?

***

– Что, дорогуша, чужие письма читаем, порчи на соперниц наводим? – Надежда Романовна и не думала быть вежливой. – Ирина-то тебя видела. А в этом случае порча на того, кто наводит, и перекидывается.

– Снимите её с меня! Пожалуйста! – девушка готова была пасть перед знахаркой на колени, целовать ей ноги – да всё что угодно.

– Ладно, не реви! Сниму я с тебя порчу. Только учти: второй раз она не снимется. Так что хорошенько подумай, прежде чем другим зло делать. А Филиппа забудь – всё равно не судьба вам быть вместе.

Настя слушала и испуганно кивала.

– А письмо лучше Леночке отправь. Или порви и выбрось от греха подальше.

И умереть в один день

Колдун тщательно рассматривал фотографию. Стоящие на фоне берёз и речки парень и девушка улыбались, не сводя друг с друга влюблённых глаз.

Старушка, сидевшая за столом напротив колдуна, ворчала не переставая:

– Присушил, вот нутром чую, присушил, нехристь масонская! Они ж, правозащитники окаянный, спят и видят, как бы нас, русских, уничтожить, стереть с лица земли. Штаты им за это щедро платят, вот они наших мужиков спаивают, наших детей на органы продают. Умоляю, спасите мою Инночку от этого Василия! Она ж моя единственная внученька! У меня ж никого, кроме неё, нету!

– Успокойтесь, Алла Никитична! Никакого приворота я здесь не вижу. И вообще, какого-либо тёмного воздействия. Уж поверьте мне – я в таких делах специалист. Так что за Вашу внучку могу только порадоваться. Этот человек – её судьба. Он её по-настоящему любит. Благодарите Бога и поменьше смотрите телевизор.

– Я Вас умоляю! – Алла Никитична вскочила с места и бросилась колдуну в ноги. – Я всё отдам, всё сделаю, только не отказывайте! Спасите мою Инночку!

Но сколько она ни рыдала, сколько ни упрашивала, колдун оставался непреклонен. Тогда старушка перешла к брани:

– Аферист проклятый! Значит, ты заодно с этим иудой! Продажная масонская морда! Так знай, ирод, внучку я вам не отдам! Костьми лягу, а быть ей с Василием не позволю!

***

Через час Никитична сидела на кухне у соседки и со слезами рассказывала, как сходила к колдуну.

– Отказал! – возмущению Егоровны не было предела. – Сволочь какая! Но ты не реви, Никитична, что-нибудь придумаем. Хочешь, Маринке позвоню? Спрошу, может, у неё листок остался. А то Вадим когда загулял – всё только о Машке и думал. Уйти даже к ней хотел, и дети по боку. Намучились с ним! Приворожила его эта Машка! Хорошо, бабка дала отворот, сказала: читай на воду три раза – и Машка исчезнет из его жизни. Ну, Маринка и стала читать. И что думаешь – через неделю Вадик послал эту бесстыжую куда подальше.

– Ой, Егоровна, будь другом – дай мне этот наговор. Век Господа за тебя молить буду!

***

На следующий день Егоровна забежала к Никитичне и принесла листок с заветными словами. Попили чай, а потом, выпроводив соседку, Никитична читала на воду заговор. Да исчезнет Василий из жизни её внучки, станет ей ненужным и противным, как плевок на дороге, да избавится раба Божья Инна от чар приворотных.

***

Через неделю Егоровна вновь заглянула к соседке.

– Ну как, Никитична? Забыла Иннушка своего Васю?

– Если бы! Всё переживает, как он там в Чечне. Журналюга проклятый! Репортажи пишет, что их там пытают, похищают. Правильно их Кадыров! Эти кавказцы только силу и уважают!

– Слушай, говорят, сегодня утром там какого-то журналюгу убили. Самохина какого-то. Не твой, случайно?

– Самохин? Ну-ка проверим. Сейчас Интернет включим.

Очень скоро Гугл выдал старушкам полную информацию об убитом журналисте.

– Слушай, Егоровна, точно он! Васька! Ну, убили – и слава Богу! Теперь он, наконец, от Инки отстанет!

– Кстати, а где она сейчас?

– В магазин пошла за хлебом… Ничего, поплачет и другого найдёт. Девка молодая, красивая.

***

Грузовик нёсся по улицам города, никем не управляемый. Водитель, одурманенный алкоголем, сладко спал за рулём.

"Стой, Инна, стой! Не выходи на дорогу! Погоди, пока проедет!"

Нет, не остановилась. Вышла. Не остановился и грузовик…

***

– А вот здесь, – врач открыл дверь в палату, – пациентка с параноидальной шизофренией.

Взору молодого практиканта предстала сидящая на койке старушка. Уставившись в одну точку, больная непрерывно что-то бормотала.

– После того, как у неё внучка попала под машину, она разговаривает с призраками. Вообразила, что это всё из-за какого-то отворота.

– Отворота?! – удивился практикант.

– Ну да. Вроде как она внучку от парня отвораживала… Пойдём дальше.

***

"Когда парни, что были до Васи, заговаривали со мной о близости, я пугалась, отстранялась, спешила с ними распрощаться. Я не была уверена, что хочу с ними прожить всю жизнь. А к Васе сама пришла. Сердце подсказывает, что это ОН. Тот человек, за которого я мечтаю выйти замуж, нарожать детей, состариться вместе. И умереть в один день…".

В пустом классе

Катя и Никита со смехом ввалились в пустой класс, бросили портфели на переднюю парту, отчего та задрожала.

– Прикинь, – заговорила Катя. – Эта чмошная Валька в тебя втюрилась!

– Да ладно! – с сомнением потянул парень.

– Она сама так сказала.

– Сама? Круто! Слушай, может, над ней прикольнёмся? Ну, пусть она мне в любви признается. Так, чтоб все слышали.

Идея девушке понравилась.

– Значит, так. Ты её обнимаешь, говоришь пару слов, заводишь в пустой класс… Я скажу девчонкам. Они будут под партами.

– Прикольно! Представляю, какая морда будет у этой прыщавой, когда она их увидит! Будет ржачно!