ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 27.07.2024
Выждав пару секунд, он небрежно добавил то, что никто не ожидал услышать:
– Надеюсь, каждый из присутствующих понял смысл моих слов. Если нет, могу дать ссылку на очень познавательный канал "Химия для детей" называется .
Просто вау! Я была в восторге. Пока он говорил, я замерев смотрела в его серые глаза, но когда Ричард закончил, у меня возникло ощущение, что передо мной стоит куча фекалий с прекрасными глазами.
– А теперь, – продолжил он, – если никто не против, я удалюсь в святая святых. Кто из вас меня проводит?
На лицах моих коллег можно было увидеть разные эмоции, но никто не решился говорить или как-то привлечь к себе внимание. Только доктор Нэйс поднял руку, сигнализируя, что на сегодня именно он будет проводником господина Вольфа.
Глава 5
Хоть меня и опустили с небес на землю, отказаться от наблюдения за лицами моих коллег я не могла. Вид их вытянутых физиономий вызывал у меня невольный смех. Едва сдерживая его, я перевожу свой веселый взгляд на Ричарда и сразу ощущаю, как на меня выливают ведро холодной воды, остужая мое разгоряченно-веселое настроение.
Почему он так на меня смотрит? В моих глазах застывает вопрос. Ричард же резко, не попрощавшись, разворачивается на пятках и стремительно покидает конференц-зал. Провожаю его удивленным взглядом. Чувствую, как в душе поднимается нешуточная буря раздражения. Несправедливо, черт его дери. Мы только встретились и то косвенно, не обменявшись ни словом, а он уже так себя ведет. В его серебристых глазах четко читалось презрение. Просто так? Нет, невозможно, может, мы встречались?
Параллельно моим мыслям, в зале уже начались дискуссии. Густав Бран, отшутившись, извинился за своего невоспитанного коллегу, попросил не воспринимать всерьез слова патологоанатома, пояснив, что люди с подобной профессией нормальными быть не могут, тем самым понизив уровень недовольства среди нашего коллектива.
Я же, в свою очередь, не смогла, как остальные, полностью абстрагироваться от ситуации, которая произошла. Даже включив полное сосредоточение на вопросах и ответах, что звучали в зале, все равно возвращалась мыслями к мужчине.
Спустя пару часов, ближе к обеду, было видно, что все уже подустали и проголодались. Полковник Крэйган отпустил нас на перерыв.
Убрав свой планшет в портфель, я встала и направилась в столовую. Я настолько хотела есть, что если бы сейчас произошёл апокалипсис, он бы меня не остановил. Сказать, что хотела есть – это ничего не сказать. Я была готова проглотить кентавра, нафаршированного русалкой и политыми горчично-медовым соусом.
Представляя, как буду вгрызаться в более реальный вариант, круассан с ветчиной и сыром, я почти что сорвалась на бег, чтобы быстрее воплотить свою мечту в реальность. Меня останавливало лишь то, что я в участке, и тут у меня вроде как холодно-мрачная репутация, и живется мне с ней очень даже хорошо. Мнение своих коллег мне не хотелось менять.
Чуть прибавив шаг и предвкушая, что еще не долго идти, меня вдруг кто-то хватает за плечо и разворачивает на 180 градусов. Мое настроение тоже разворачивается на 180 градусов: с предвкушающего на раздражительное. Еле сдерживая нахлынувшие ругательства, встречаюсь с веселым взглядом зеленых глаз.
– Привет, я Эмма, – говорит моя новая коллега, по совместительству мой новый напарник. – Ты не могла бы показать мне, где у вас тут столовая? Проголодалась, жуть как!
– Привет, я Мэрри. Конечно, покажу, следуй за мной. Только нужно поторопиться, а то самое вкусное разберут.
Развернувшись, я взяла под руку Эмму и с нажимом потянула ее в сторону столовой. Подойдя к дверям столовой, я указала на автомат с талонами.
– Выбираешь, что хочешь съесть, пишешь номер своего отдела и прикладываешь чип-карту. Тебе же её выдали? – смотрю на девушку, которая пытается отдышаться после нашего небольшого марш-броска.
– Да, с… – отвечает девушка и, видимо, хочет поблагодарить, но я перебиваю.
Когда я голодна, забываю о всех тактах воспитанности.
– Отлично, пожалуйста, приятного аппетита, – быстро проговорив и улыбнувшись, я забегаю в столовую.
Агния! Моя любимая волшебница. Хоть и весит под 100 кг, но на кухне порхает словно облачко. А что вытворяют её руки! Честно, только ради её пельмешек я готова жениться на ней, но, к сожалению, она никогда не соглашается!
– Агния, фея моего желудка! – подлетаю к прилавку, игнорируя всех, кто в очереди. На меня не обращают внимания, потому что уже привыкли. Чревато стоять между мной и едой. Агния улыбается во весь рот, доставая из-под прилавка уже наполненный поднос с едой. – Завтра у центрального ЗАГСа, в 9:00. Я буду в белом, – шучу в нашем с ней стиле.
– Нет, в белом буду я, – в ответ шутит Агния и протягивает мне одну рафаэлку. Мои любимые конфеты. Принимаю с удовольствием сладость.
– Эх, опять не судьба! – прикладываю конфету к сердцу, томно выдыхаю. – Спасибо!
Агния смеется и качает головой. Направляюсь к свободному столу.
Наша история с Агнией длится уже много лет. Она была моей соседкой, когда я была еще совсем маленькой. Тогда она работала бухгалтером. У неё был красивый муж и прекрасная дочь, на 10 лет младше меня.
К сожалению, мне не посчастливилось пообщаться с Нэнси, дочерью Агнии, в взрослом возрасте.
Когда мы были младше, Нэнси была еще девочкой, а я уже подростком. Тогда наши пути как-никак пересекались во дворе или школе, а потом я уехала, поступила в столичную государственную академию и больше никогда не видела Нэнси.
Я была на последнем курсе, когда позвонила моя бабушка. Она сильно плакала, путалась в словах. Наша семья была маленькой, только бабушка и я. Помню, я очень запаниковала.
Я никак не понимала, что она говорит, думала, что с ней случилось что-то ужасное и непоправимое. Помню, как она сказала: “Нэнси мертва”, а я, как бы эгоистично и ужасно это ни прозвучало, испытала прилив облегчения.
Я, совсем юная глупая девушка, стала успокаивать бабушку банальными до боли словами. “Бабушка, всё хорошо, ты жива и я жива. Я всё понимаю, но не стоит так убиваться по чужому для тебя человеку. Все будет хорошо. Знаешь, по статистике каждые несколько секунд в мире умирает один человек. И что теперь по всем убиваться. Даже сущес…?”
Бабушка тогда резко перебила меня: “Что, что ты сказала?”. Я подумала, что бабушка не расслышала, стала повторять, но она ещё раз перебила меня. В этот раз в её голосе скользила сталь. “Заткнись, Мэрри, немедленно заткнись!”
Я до сих пор помню её слова в точности, помню интонацию и сталь, что лилась из её рта и сердца в этот момент. “Если в твоей псевдо-героической академии учат тому, что ты сейчас сказала, то немедленно собирай вещи и возвращайся домой. Я быстро выбью из тебя твою “статистику”. Разрешая тебе поступить в полицейскую академию, я надеялась, что она научит тебя уважать людей! Глухих, немых, слепых, обычных и необычных, а ты? Хреновым ты следователем станешь, Мэрри, раз так эгоистично ответила на мой звонок, а я ведь к тебе с болью своей. Нэнси, может, и чужая нам по крови, но она уж точно не заслужила в свои 15, чтобы кто-то так высказался. И мама её Агния с мужем тоже этого не заслужили.”
Бабушка замолчала, видимо переводя дух и успокаиваясь. А я стояла в середине своей комнаты, поло-раздетая. Собиралась на тусовку. Лицо моё было разукрашено, осталось только надеть платье, и всё можно было выходить. Но позвонила бабушка и говорила так, что я боялась сдвинуться с места, лишь бы не вызвать её гнев. А она продолжила.
“Мэрри, я часто была не согласна с твоими высказываниями, скидывала всё на возраст, наивность и глупость. Закрывала глаза на то, что обычные профессии для тебя “ничего особенного”, закрывала глаза на то, как ты обращалась с подругами и как играла мужскими сердцами. Как ты обесценивала многие простые вещи. Я знаю, что ты пережила серьезные потери в своей жизни. И эти потери навсегда оставили рубцы на твоем сердце, но это не повод становиться безразличным к чужим бедам, монстром.”
Я видела, как расширились мои зрачки в зеркале, бабушка никогда не поднимала тему родителей в момент нашей ссоры.
А бабушка продолжала.
“Ты потеряла родителей, но и я потеряла своих детей. Моего единственного сына и его жену, девочку, которая с детства приходила ко мне есть пироги. Ты – воплощение двух любимых для меня людей.
Твою боль я понять могу, мои родители тоже погибли. Я Мэрри не обесцениваю твою боль, я её знаю! Я как никто другой знаю, что это такое, но я также знаю, что жизнь на этом не заканчивается. А вот тебе мою боль не понять. И дай Бог, никогда с ней не столкнуться. Мне повезло, что есть ты! Мне повезло знать, что ты просто жива.
А вот Агния столкнулась с тотальным одиночеством. Всепоглощающим одиночеством.”
Слова бабушки били меня словно хлысты, с каждым ударом выбивая струи слез и вбивая понимание.
“И что я сейчас слышу? Как ты смеешь говорить столь хладнокровные слова? Я растила тебя в любви, думала, что сделаю из тебя человека! Мэрри! Человека! Да, это был мой выбор, я посчитала, что со мной тебе будет лучше, чем в детдоме. Это я воспитывала тебя и это я избаловала тебя, прощая и закрывая глаза. Постоянно жалея, бедную девочку!”
Я всё также стояла молча, глотая слезы. “А кто жалел тебя, бабушка?” – спрашивала сама себя я.
А бабушка всё продолжала говорить:
“Знаешь, Мэрри, лично я бы не захотела, чтобы моё дело в случае какой-то трагедии вел следователь, который с высокой колокольни плевал на то, что дорого мне, обесценивал то, ради чего я бы полжизни отдала. Прости меня, Мэрри. Мне надо побыть одной и подумать. Я позвоню потом.”
Я простояла тогда где-то час с трубкой у уха и беззвучно глотая слезы. Я испытывала такой стыд! За небрежно брошенные слова, которые я сказала, честно, просто не подумав. Я так обрадовалась, что не в моей семьи беда, что они просто выпорхнули из-за моего рта.
Я стояла и плакала, вспоминая всё. И понимая, что раньше не ценила. Бабушка всё делала для меня, а я наивно полагала, что она должна. А она не должна. Не она меня породила и не ей воспитывать и мучиться со мной. Но она никогда не жаловалась, молча выносила всё, что я вытворяла.
Моя бабушка была идеальной, она никогда не навязывала мне своё мнение. Всегда повторяла, что за все мои действия только мне и придется отвечать. Она мне только совет может дать, но если я облажаюсь и получу по носу, не пойдет и не будет истерично выбивать для меня чьи-то извинения или что-то типа «Моя внучка самая лучшая, это все вы недоумки».
В ту ночь я не спала, обдумывала и вспоминала моменты из жизни, как бабушка меня чему-то учила, что тогда говорила. Я словно по-новому слушала её слова. В ту ночь я переродилась.
А Нэнси, к сожалению, нет. Всё до банальности просто. Её сбила машина, водитель был пьян. Отец Нэнси быстро сдался, заглушая свою боль в бутылке. А вот Агния боролась до победного. Водитель, который сбил Нэнси, предлагал Агнии деньги, большие, но она отказалась. Тогда в деле появилось, что Нэнси была пьяна и вообще шла в неположенном месте.
Когда я вернулась в родной город, судебные дела ещё шли. Честно говоря, меня всегда мучила совесть за слова, которые я озвучила, когда узнала про смерть Нэнси. Поэтому, как только устроилась в участок, стала пробивать водителя. И при помощи тогда ещё подполковника Крэйгана мне удалось помочь Агнии доказать, что Нэнси трезвая шла с музыкальной школы через пешеходный переход, а вот водитель, к сожалению, считал, что, выпив полбутылки крепкого алкоголя, был в состоянии вести автомобиль.
Присев за стол, расставляю все предметы и еду с подноса так, чтобы занять большую часть стола. Обедаю обычно одна, и вот таким образом мягко намекаю всем, что не следует ко мне садиться.
Ерзаю на стуле в предвкушении, как попробую приготовленную специально для меня еду. Сначала решаю съесть то, о чём мечтала последний час своей жизни, беру круассан с ветчиной и сыром. Первое, что взрывает мой мозг и желудок в оргазме, – это запах. Прикрываю веки, чтобы никто не увидел, как закатываются мои глаза от удовольствия. Не хватало мне, чтобы подумали, что я гастросексуалка.
Я не такая.
В голове всплывает картинка, как подобную новость могли бы воспринять мои коллеги, и я непреднамеренно начинаю хихикать, а потом откашливаться. Потому что, когда я ем, я глух и нем. Прокашлявшись, запиваю остатки кофе и поднимаю взгляд в поисках Оливии. Она уж точно оценит тему для разговора, которая чуть меня не убила. Да и вообще, честно говоря, подавиться и умереть от еды Агнии – лучший подарок в моей жизни.
С улыбкой оглядываю столовую, но вместо лучезарных глаз подруги встречаюсь с прозрачно-серыми. Ричард. Стоит в очереди за едой вместе со своими людьми и доктором Нэйсом. Стоит и не моргая смотрит на меня.
Я же в свою очередь, что для меня совершенно не характерно, напрочь забываю о еде. Всё дело в том, что взгляд Ричарда сбивает с толку. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Даже не смотрю, а нагло рассматриваю, жадно впитывая каждое движение, хочу знать, о чём он думает. Смотрю на губы. Сейчас они немного влажны и приоткрыты. Совершенно не скрываю своего интереса, мне наплевать, кто что подумает и что Ричард точно видит и понимает – объект моей заинтересованности – он.
Вижу, как он прикусывает нижнюю губу, у меня екает внизу живота. Поднимает руку и запахивает свою жилетку, я знаю, что он пытается скрыть. Сжимаю бедра. Клянусь, вижу, как его лоб покрылся испариной.
Поднимаю взгляд и встречаюсь с его взглядом. Кайф. Зрачки расширены, почти закрывают серебристый цвет, который так мне уже полюбился. В его глазах горит огонь, и в этот раз это точно не ненависть. Он возбужден. У него всё в порядке? Пару часов назад он окатил меня волной неприязни, а сейчас смотрит так, словно мы только вдвоем и вокруг никого нет.
А у меня всё в порядке? Пару часов назад я негодовала от его взгляда, а сейчас готова растечься лужицей. С трудом отвожу глаза и подтягиваю к себе тарелку с крем-супом, подношу ложку к рту и понимаю: аппетит пропал. Какого хрена? Смотрю с негодованием на Ричарда, а он видит мою реакцию и начинает смеяться.
Нет, не смеяться – ржать. Ржать так, словно никогда не ржал. Понимаю, что для него такой смех не характерен, судя по лицам его коллег. Эмма и Густав ошарашенно смотрят на Ричарда, а тот ржет, согнувшись и держась за живот.
Вижу, как Эмма поворачивается к своим соседям и неловко улыбается, прося прощения за неудобства. Чувствую, как моё лицо наполняется кровью, становясь красным.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом