Я решила, что история, которая произошла на днях, заслуживает того, чтобы ее рассказать. В конце концов не хотелось окончательно скатываться в депрессию от осознания, что большинство браков обречены на бытовуху.
– Наши с Егором последние эксперименты с сексом оказались сомнительны, – я старалась собраться с мыслями. От воспоминаний меня пробирало на смех, а историю, подобную этой, важно было рассказывать на одном дыхании.
– Мы обожрались борща и решили поэкспериментировать. И если честно, мы были похожи на двух колобков, которые пытаются совокупиться. Когда меняли позу, он зажал меня ногой. А когда я собиралась залезть на него, нечаянно заехала ему по яйцам. В общем, мы больше ржали, чем занимались сексом.
О случившемся инциденте, иначе эту ситуацию никак не назовешь, я рассказала, похрюкивая от смеха. А девочки, в отличие от меня, себя совсем не сдерживали. Похоже, мне удалось передать настроение того вечера в полной мере. Регина закатилась громче всех, видимо, подобное и в ее семейной жизни не было редкостью. На ее гомерический хохот обернулись даже гости, сидевшие в другом конце ресторана.
– У вас хотя бы до дела дошло, – она раскраснелась от смеха. – Наши эксперименты закончились, так и не успев начаться, после его фразы «Хьюстон, Апполон 15, стыковка прошла успешно». Вот и как после этого можно было заниматься сексом?
Со стороны Софии было ошибкой есть время всех этих рассказов. Она едва не подавилась и чуть не выплюнула непрожеванные остатки салата обратно в тарелку.
Стоит признать, что не всегда секс в браке был именно таким, но подобные конфузы бывали и нередко, особенно в вопросах, связанных с новаторством.
– По крайней мере, в браке есть с кем переспать, – Жанна вздохнула. – У меня этого дела не было уже полгода. И, если честно, я уже на стенку лезу от воздержания. И каждый раз, когда оно достигает критической отметки, я начинаю совершать глупости в отношениях с мужчинами, а все потому, что хочу секса. Кто сказал, что высокий сексуальный аппетит бывает только у мужчин? У девочек тоже играют гормоны, просто они это лучше скрывают.
Учитывая, что Жанна сегодня заказала салат, горячее с гарниром и два десерта, ее сексуальное воздержание достигло предела, и риски совершить очередную глупость были как никогда высоки.
– Хочешь секса, качай пресс, лепи оригами, вышивай крестиком, – я решила дать ей совет, не уточняя, что сама именно так справлялась с отсутствием секса до знакомства с Егором. – С одиночеством не так уж и сложно справиться, просто сублимируй. Только не едой, иначе ты вообще лишишься последнего шанса устроить свою личную жизнь.
– Это точно, Ева дело говорит, – Регина отодвинула тарелку с фисташковым тортом подальше от Жанны. – Слушай, чтобы заниматься сексом, необязательно идти на крайние меры. Я имею в виду брак. По любви выходят замуж лет до двадцати семи. После двадцати семи замуж выходят по расчету, по глупости и от безысходности.
Тут я, конечно, с Региной не согласилась бы, но спорить не стала. Ее слова одновременно звучали как-то и удручающе, и успокаивающе. Возможно, именно это и нужно было услышать Жанне от опытной подруги, чтобы наконец избавиться от навязчивой мысли обзавестись мужем.
– Конечно, если ты встречаешься с мужиком год-два, и он не хочет жениться, считай, он у тебя на временной передержке, – добавила Регина. – Но в остальном… К черту брак! Я вот уже не тороплюсь туда. Все, что можно сделать в браке, можно сделать и без него. Я буду с человеком, с которым мне будет лучше, чем одной. А это, знаете ли, высокое требование.
София задумалась, а потом выдала:
– Тут соглашусь. Я тоже хочу семью. Но мое желание быть счастливой намного сильнее желания выйти замуж. Поэтому я, пожалуй, пока повременю.
– Если честно, я тут неожиданно пришла к выводу, что я псих-одиночка. Мне с собой весело, как ни с кем другим, – Регина не унималась. А я пыталась понять, действительно ли она распробовала вкус свободной жизни в полной мере, или у нее так что-то болело. Насколько мне было известно, после развода у Регины было уже три романа и это всего за год – и только по официальной версии, озвученной самой Региной. То ли она меняла мужиков как перчатки, то ли мужики ей попадались, как трусы-недельки, но факт оставался фактом, в браке ее дела были куда стабильнее, чем вне его. А как полагается, все люди, склонные к некоторому занудству, нуждаются в стабильности. Возможно, Регина и попрощалась с мужем, но вот избавиться от ГОСТов в голове до конца ей все-таки не удалось.
– Мужчины нынче чересчур проблемные, – подруга продолжала. – С последним моим, который Костя, сначала все было хорошо, но недолго – буквально первые четыре свидания. Но в итоге оказалось, что все в его жизни так сложно: куда ни плюнь, везде какие-то трудности – с родителями, бывшей, детьми, работой. Но больше всего проблем оказалось с головой: куча комплексов, незакрытых гештальтов, каких-то долгов… У меня что нет проблем? Чтобы взваливать на себя чужие, еще и мужские?! Не знаю, как вы, девочки, но я считаю, что с мужиком нужно идти либо рука об руку, либо быть за ним. Быть для него светом в конце тоннеля – это такое себе. Раз мужик и не решает проблемы, тогда пусть хотя бы их не создает.
– Ну или если не может решать проблемы, пусть хотя бы помогает пережить весь этот ад, – я подумала о Егоре, предстоящем сокращении, финансовом кризисе и прочих прелестях, которыми будет сопровождаться потеря работы единственным кормильцем нашей семьи.
– По мне, пусть мужчина не решает проблемы и даже, наоборот, создает их, лишь был рядом, – у Жанны было свое видение.
Так, я обнаружила, что я, Регина и Жанна являли собой три типа женской философии и подхода к отношениям. Но тут же нарисовался еще и четвертый.
– Что это с вами? Я вас не узнаю! – Софи даже не пыталась скрыть своего недоумения. – Мне нужен лучший. Самый-самый! Никаких компромиссов. На меньшее я не согласна!
«На меньшее я не согласна», – именно с этой фразы, по моему глубокому убеждению, обычно и начиналось женское одиночество. Но своими наблюдениями я все же не стала делиться с девочками: я и так выглядела, как белая ворона, со своей относительно счастливой и стабильной жизнью.
– Идеальный, – протянула мечтательно Регина. – Идеальный мужчина как снежный человек. Я его ни разу не видела, но верю, что он существует.
– А мне иногда кажется, что вероятность увидеть НЛО сейчас в десять раз выше, чем встретить свою любовь и тем более идеального мужчину, – разочарованно произнесла Жанна. – Раньше у меня был идеал: красивый, умный, с чувством юмора. А теперь, если он сможет взять меня на руки и не надорваться – уже достаточно, чтобы меня очаровать. А еще он должен любить экзотику, потому что по утрам я выгляжу пикантненько.
Жанна снова вспомнила про свои лишние килограммы.
– А для меня мужчина сексуально привлекателен, если он может починить сифон или прибить гвоздь, – я решила поделиться своим мнением. За последние несколько лет мои представления об идеальности претерпели изменения. Хотя стоит признать, что когда-то я была, как Жанна, и считала, что у мужчины должно быть много опций, которые на деле оказались необязательными.
– Я даже не знаю, каким должен быть идеальным мужчина, – призналась Регина. Слышать подобное именно от нее было крайне непривычно. – Но уверена в одном, если мужик пробуждает в тебе худшие качества – истеричку, невротика или стерву, надо валить. То есть если начинаются всякие заморочки, у кого больше букв в сообщении или гудков в звонке – это дурной знак.
– Это точно, – я засосала последнюю макаронину. – Это как будто пытаешься просраться при запоре. Ничего кроме геморроя не выйдет.
Я вспомнила Артема, с которым всегда все было чересчур сложно. Я пребывала постоянно в каком-то эмоциональном напряжении, бесконечно беспокоилась о том, не слишком ли много меня в его жизни и телефоне. Я постоянно разрывалась между своими принципами и болезненной привязанностью к нему.
– А мне раньше нравились альфа-самцы. Знаете, такие знойные красавцы «пришел, посмотрел с характерным прищуром и сразил», – Жанна начала какую-то мысль.
– Альфа?! – Регина не дала договорить и лишь усмехнулась. – Альфа – это этакие хахали-трахали… В остальном их КПД минимальный. Как они могут нравиться?
– Я же сказала «раньше», – Жанна чуть не обиделась. – Теперь мне нравятся хорошие парни. Исключительное хорошие. Но в девяноста семи случаях из ста они оказываются несвободными – женатыми или с девушкой. А остальные три я еще ни разу не встречала.
– Мне дважды встречались хорошие парни. Один – шесть, другой – пять лет назад, – сказала София гордо.
– А мне один раз – на фотографиях молодости моей мамы, – добавила цинично Регина.
– А для меня главное, чтобы он не был пустой. Не люблю поверхностных. Когда копнуть некуда, – София решила рассказать о своем главном критерии отбора. – Но и слишком сложных тоже не люблю, когда проще закопаться…
– Я бы сказала: когда проще закопать, чем раскапывать что-то, – уточнила Регина.
– А, по-моему, главное, чтобы мужчина подходил, – я решила подытожить.
– Мне кажется, или мы сейчас говорим не об идеальных мужиках, а о мужиках, которых могли бы терпеть? – Регина нахмурилась. В ее словах было что-то похожее на правду. Очевидно, что мы перестали идеализировать жизнь и преувеличивать свои шансы встретить мужчину, которого можно было бы без доли сомнения назвать совершенством.
– И когда мы успели стать такими нетребовательными? Раньше мы говорили об идеальных мужчинах, а теперь о подходящих…
Пожалуй, с этим сложно и неприятно было мириться. Но мы повзрослели. Каждую из нас немного побил опыт, а опыт, пожалуй, главный абьюзер в жизни любой женщины. Обычно он ломал даже самых сильных и стойких в своих убеждениях.
– А меня очень вдохновляет пример Евы, – призналась Жанна. – Она же смогла наладить личную жизнь, даже будучи мамой-одиночкой.
Это прозвучало несколько обидно. Я знаю, что Жанна не имела целью задеть меня, но, похоже, она считала, что подобных мне жизнь сразу выбрасывает за борт, не давая шанса составить здоровую конкуренцию молодым и свободным.
– Видимо, моя квартира хорошо расположена с точки зрения фэншуй, – эта фраза прозвучала как сарказм, брошенный в сторону Жанны, но я и вправду считала, что это так.
– Фэншуй? – Регина приподняла бровь.
– Да. Как только я переехала в новую квартиру, моя личная жизнь устроилась буквально через полгода.
– Жанна, запиши, – Регина подала ей блокнот, который лежал у соломки. – Следующий марафон должен быть про гармонизацию жизни с помощью фэншуй.
– Не спешите обольщаться, – я поторопилась избавить девочек от иллюзий. – Не все так гладко в моей семейной жизни. У Егора проблемы: его сокращают. И, похоже, мне придется возвращаться на работу…
Жанна стиснула зубы.
– Об этом даже слышать больно…
– Поверь мне, осознавать это куда больнее, – призналась я. – Я не создана для работы. Как только я ушла из офиса, я стала позитивнее. Да, раньше меня бесила работа, а теперь меня бесят мои дети. Но это другое! Работа превращала мою сущность в сучность. И мне не хочется возвращаться к этому состоянию.
Девочки сочувствующе смотрели на меня. Они хоть и работали, но все занимались любимым делом. Я же таким похвастаться не могла.
– А тебе обязательно возвращаться в наем? – спросила София. – Наверняка Егор быстро найдет работу со своим опытом.
– Да, но у нас много обязательных платежей, которые не отсрочить и не перенести.
– Я могу одолжить вам денег, – предложила Регина. Я нисколько не сомневалась, что она может помочь, только я никогда не брала в долг у людей, тем более у подруг. Это был принцип, от которого я старалась никогда не отступать. Мне легче было устроиться на работу, чем занимать у кого-то деньги. Да и долгов перед банком мне хватало с лихвой, а влезать в новые совершенно не хотелось.
– Спасибо, но нет. Я уверена, что Егор быстро найдет работу. Эта мера для подстраховки, – я не стала вдаваться в подробности нашей финансовой ситуации, хотя было очевидно, что даже с работой дела шли у нас неважно.
– Видимо, в этом смысл взрослой жизни – уметь принимать неудобные решения, – мне кажется, в тот самый момент, когда я сказала эту фразу, я наконец приняла неизбежное и смирилась с тем, что уже завтра я активно начну искать работу.
– Конечно, я думала, что в тридцать я буду уже полностью реализована. Буду преуспевающим писателем. Востребованным топ-менеджером. Ну или просто бизнес-леди с какой-нибудь модной студией, как у Регины, – я решила, что пора выговориться не только своему дневнику, а кому-нибудь из живых людей. – В итоге мне тридцать три, и я куча.
Жанна рассмеялась. Из всех именно ее промежуточные результаты жизни были в некотором хотя и весьма отдаленном смысле ближе всего к моим.
– Мне определенно не нравится взрослая жизнь, – призналась я.
– Мне тоже, – Жанна подняла руку. – И я поняла это буквально на днях, когда записывалась в аптечный клуб, потому что так дешевле покупать лекарства.
– А что такие есть? – полюбопытствовала Регина. Но она была не единственной, кого это заинтересовало.
– Да, – ответила Жанна. – И это выгодно. Покупаешь абонемент, почти как на спорт… Только вместо фитнес-клуба – аптека.
Регина попросила скинуть ей ссылку. Но на самом деле нам уже всем нужен был такой абонемент, поэтому мы дружно потребовали продублировать контакты в общий чат.
– Знаете, нам бы надо все-таки полюбить быть взрослыми. Нам в этом состоянии ещё долго жить, – подытожила София.
– Это точно. Давайте выпьем за взрослую жизнь, – Регина подняла бокал, и хотя меня этот тост ничуть не вдохновил, я его поддержала.
– Может, продолжим где-нибудь в другом месте? – София явно заскучала. – Я имею в виду где-нибудь, где нам придется меньше болтать. Вам не кажется, что на сегодня хватит жизнеутверждающих разговоров?
– Я пас. Я сейчас доем десерт и поеду домой искать свою суперсилу, – сказала Жанна. Я бы подумала, что у нее нет настроения. Но на самом деле все было куда проще – Жанна не выходила на охоту не подготовившись. А сегодня она была явно не в форме.
– А я поеду и начну искать работу, – и хотя я была не против потанцевать, дрыгаться в клубе мне совсем не хотелось.
– А я поеду записываться в аптечный клуб, – пошутила Регина. – А если серьезно… Предлагаю продолжить, но не сегодня, а через пару недель. Зима заканчивается. Закроем лыжный сезон.
– Интересно, а кто-нибудь из нас его открывал? – я даже не могла припомнить, когда вставала на беговые лыжи, а на горные вообще только смотрела пару раз в жизни.
– Я, правда, года два назад, – радостно ответила София.
– Доверьтесь мне, девочки. Я все организую. Мы отлично проведем время, – уверила Регина и презрительно посмотрела на Жанну, которая жадно заталкивала фисташковый рулет себе в рот. – Если мы еще пару раз встретимся в ресторане, нам придется покупать коллективный абонемент не только в аптечный клуб, но и на оздоровительное голодание. Мне совершенно не нравятся концепции наших встреч.
– У наших встреч есть концепция? Не знала…
– Да, есть. Это еда. Банально, скучно и невозможно удручающе, – Регина возмутилась до глубины души, будто ее тащили в ресторан против воли. Собственно я была только рада разнообразить свои будни, попробовав что-то новенькое. София вообще всегда поддерживала любую движуху, где бы она ни затевалась. Единственной, кого пришлось уговаривать, стала Жанна. Но и она согласилась сразу, как ей разъяснили, что горные лыжи – увлечение преимущественно мужское, а потому шансы познакомиться с кем-то на горке высоки как нигде. Только никто из нас не стал уточнять, что для начала нужно сбить лыжника и сделать это филигранно, так чтобы после столкновения он еще захотел познакомиться.
* * *
Я нашла работу быстрее, чем предполагала, и не могла определиться, радоваться этому или нет. В душе я надеялась, что поиски растянутся на недели, и за это время Егор сможет подыскать себе новое место. А на деле получилось наоборот: он еще не успел отработать месяц, а я уже оформлялась в университет. Решив, что от преподавания бухучета меня будет тошнить значительно меньше, чем от его ведения в какой-нибудь замшелой конторке, я откликнулась на вакансию, даже не ожидая, что мне перезвонят. Но работодателя не смутило, что у меня почти не было опыта преподавания, а оконченной магистратуры оказалось вполне достаточно, чтобы за полчаса провести формальное собеседование и назначить мне восемь академических часов лекций и столько же часов семинаров и практических занятий. В целом меня вполне устраивала такая нагрузка, но ее обещали увеличить после периода адаптации – так они называли испытательный срок.
«Вы нам идеально подходите. Нам нужен практик с опытом, а теоретиков нам и так хватает», – с этими словами меня отправили в отдел кадров подписывать документы. Всего через пару дней мне позвонили и сообщили, что мой первый рабочий день – ближайшая пятница, но начнется он не с занятий, а с какой-то стратегической сессии, которая будет проходить почти восемь часов. Я не знала, что это такое, и не понимала, как к этому относиться. Но мне казалось, что я определенно попала в какое-то очень передовое учебное заведение. Во времена моего студенчества таких понятий не было в принципе.
В пятницу, как и было положено, я пришла в конференц-зал в главном корпусе университета. Я не знала, что меня ждет, но все происходящее смахивало на пресс-конференцию. На входе я прошла какую-то регистрацию, мне вручили бейджик, программу мероприятия и фирменный мерч с символикой университета – блокнот и ручку, прямо как у Жанны на ее марафонах. В зале было много людей, в том числе фотографы и видеооператоры. Все вокруг производило сугубо приятное впечатление. Чувствовался масштаб, особенно после домашних котлет, детских памперсов и носочного дождя. В последнее время именно котлеты, носки и какашки становились мерилом происходящего в моей жизни треша.
«Кажется, жизнь налаживается», – с этими мыслями я заняла место где-то в середине зала и стала ждать сбора остальных участников. Регистрация завершалась только через полчаса, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы изучить брошюры, а заодно и людей.
Я еще толком никого не знала, поэтому искала глазами лишь заведующую кафедрой, которая проводила собеседование. Я была уверена, что коллектив у меня преимущественно женский, поэтому присматривалась в первую очередь именно к женщинам. Наверняка великовозрастные тетки с короткими стрижками и химией на голове – доценты и профессора, еще помнившие те времена, когда учет велся в журналах от руки, и были моими непосредственными коллегами. И, вероятно, именно с ними в будущем мне пришлось бы отмечать ужасно скучные корпоративы.
За этими мыслями я бы провела все оставшееся время, если бы мое внимание не привлек молодой мужчина в темно-синем твидовом костюме и белоснежной рубашке без галстука. Он протискивался между рядами, чтобы занять место в центре возле своих знакомых. Я не успела рассмотреть его лицо, но оценила весьма привлекательный и фактурный мужской профиль. Судя по тому, как уверенно он двигался и разговаривал, он явно был не из новичков и совершенно точно не с кафедры финансов и бухучета. Наверняка он преподавал какую-нибудь цифровую экономику или информационные технологии, но точно не нудный бухучет.
– Итак, я думаю, можно уже начинать, – зашипел микрофон. Пока ответственные отлаживали технику, все остальные поспешили рассесться.
Ведущий стратегической сессии – кто-то из рядовых преподавателей, взял приветственное слово, анонсировал программу мероприятия, обозначил организационные моменты, выделив время для кофе-брейков, а затем передал слово ректору университета, который должен был рассказать об утвержденной стратегии, предстоящих целях и задачах. И тут началось самое интересное…
* * *
Так получилось, что мой первый рабочий день совпал с последним рабочим днем Егора. Если бы не этот факт, то я сбежала бы из университета уже сегодня. Стратегическая сессия была проведена с целью вдохновить сотрудников, а, вернее, удержать их на рабочих местах до конца учебного года. Конечно, все, о чем говорил ректор, звучало очень вдохновляюще. И будь у меня больше амбиций, тяги к приключениям и желания принимать вызовы судьбы, я бы непременно почувствовала кураж от предстоящего испытания, но я всего лишь хотела решить собственные проблемы, а не участвовать в образовательной реформации умирающего университета.
Речь ректора смахивала на объявление челленджа. Молодым и амбициозным сотрудникам выпадал уникальный шанс проявить себя. Но я была то ли недостаточно молода, то ли недостаточно амбициозна: мне совершенно не подходило то, на что я подписалась. Все мои амбиции сводились к тому, чтобы наскребать на обязательные платежи. Ради этого я была готова выполнять непыльную работу в виде чтения чрезвычайно скучных лекций и проведения таких же неинтересных семинаров по бухучету. И я была настолько разочарована всем, что услышала, что по окончании мероприятия поспешила удалиться, стараясь остаться незамеченной для заведующей кафедры. Меньше всего мне хотелось знакомиться с коллективом, ведь я еще до конца не решила, выйду ли на работу в понедельник. А если быть точнее, я была почти уверена, что мой первый рабочий день станет последним.
Но когда домой вернулся уставший Егор, я поняла, что не могу нанести ему очередной удар. Я пообещала себе, что постараюсь продержаться хотя бы месяц, в конце концов от меня многого и не ждали: я всего лишь должна была стать заплаткой и закрыть образовавшуюся дырку в кадрах.
– Как первый рабочий день? – поинтересовался Егор за ужином.
Я даже не знала, стоит ли ему рассказывать о том, в какую клоаку я попала. Я подумала, что в целом нужно обрисовать перспективы, но от красок все же стоит воздержаться. Поэтому о том, что кафедра умирает, не стала упоминать:
– Ну мне понравился масштаб и прогрессивность, – я старалась подбирать слова таким образом, чтобы они имели хоть какое-то отношение к правде.
– А что не понравилось? – Егор слишком хорошо меня знал.
– Негласная гонка, – так я мягко назвала игру на выживание, в которую должны были превратиться ближайшие полгода для нашей кафедры.
– Гонка? С кем и на что?
– Ну, знаешь… Это тот самый случай, когда много проектной деятельности, серьезных планов, и покой обычным сотрудникам только снится, – мне казалось, что я справляюсь с задачей говорить много и при этом не говорить главного.
– Надеюсь, эта вынужденная мера не затянется, и скоро ты сможешь уволиться, если захочешь. Я нашел несколько интересных вакансий. Там, конечно, бешеный конкурс, но первый этап я уже прошел, – глаза Егора горели примерно так же, как и у меня сегодня до начала стратегической сессии. – Уверен, новая работа будет лучше предыдущей.
Я тоже так думала, устраиваясь в университет. Меньше всего мне хотелось заниматься учетной рутиной и превращаться в классического карикатурного бухгалтера. Я была уверена, что в будущем говорить «читаю лекции в университете» будет куда приятнее.
– Мои родители готовы забрать внуков на субботу и воскресенье, – сказал Егор. – Предлагаю воспользоваться этой редкой возможностью и взять максимум от выходных. Проведем их наконец в своем ритме…
Он подмигнул, а я пыталась понять, какой ритм был у нашей жизни с Егором без детей. Последние года три мы почти не оставались с ним наедине, разве что по ночам. И обычно мы были настолько уставшими, что в это время не успевало происходить ничего интересного, за исключением, конечно, незапланированного зачатия Богдана.
– Сходим в кино, в ресторан, – предложил Егор.
– Я бы предпочла поваляться на диване, посмотреть старые фильмы и поесть пиццу, – я поймала себя на мысли, что совсем стала домоседкой.
