– Ну-ка, давай, поделись впечатлениями о нашем лофте.
– Ну, – смущённо начал Флёрфиа. – Я никогда не был прежде на подобных мероприятиях, но мне понравилось. Ребята вокруг, они все такие творческие.
– Конечно, – улыбнулся Мичайо. – У нас почти каждый студент, помимо учёбы, состоит в каком-нибудь клубе или штабе.
– Да, я слышал об этом, – улыбнулся Эмиль. – Как раз хотел поговорить с вами на эту тему.
– Валяй.
– Можно же?
– Разумеется.
Кэтсу не спеша поднимался по лестнице, осторожно переставляя ноги одну за другой. Одна ступенька, вторая, третья… Домой возвращаться совсем не хотелось. Нет, не потому что из-за спины торчал вагон бодрости или погода на улице, чтобы погулять ещё пару часов, была чудесная. Волшебник очень устал, а за окном, крупными каплями поливал землю холодный дождь, просто дома всё значительно изменилось.
Обычно юноша возвращался на чердак после тяжёлого дня и в гордом одиночестве проводил время за кружкой горячего чая, наслаждаясь вкусом и запахом свежей лаванды, заботливо предоставленной доктором Лин по старой дружбе. Отец ежедневно тонул во всяких важных встречах и бумажной работе, и Кэтсу, ещё будучи ребёнком, проводил с ним не шибко много времени, поэтому давно привык проводить сутки напролёт в компании книг и Штруделя. А что сейчас? Сейчас дома по-прежнему ждут и чай, и книги, и довольно похрюкивающий Штрудель, и Эмиль – главная причина его головных болей и ужасного настроения.
Как бы волшебник не старался быть дружелюбнее, у него никак не получалось наладить с ним успешный контакт. При одном только упоминании его имени голосом мастера, или чьим-нибудь другим, внутри всё корчилось, ежилось, как сушёный чернослив и просилось наружу. Во-первых, его вымораживало вечно смущённое выражение лица Флёрфиа, его постоянные отправления и прибытия в мир радужных грёз, или о чём он там любил замечтаться прямо посреди серьёзного разговора, уточнения после каждого ответа, извинения и прочая ерунда робкого мальчика из женских романов, присущая Эмилю, во-вторых, Кэтсу никак не мог забыть тот случай на берегу и, каждый раз смотря на новичка, задавался большим вопросом, почему же волшебник отказался чёрт его возьми колдовать, в-третьих, он постоянно ошивался возле мастера и.... Это была ревность? Кэтсу ревновал отца к его новому ученику? Задумавшись об этом на секунду, Курагама встряхнул головой, дабы отогнать эти странные мысли, больше похожие на бред и, устало вздохнув, открыл дверь на чердак, откуда уже доносился радостный голос его нового "брата".
– Серьёзно?
– Да! Прямо так и сказал, представляете? Приходи, мол, в субботу в восемь вечера, если тренировки не будет.
– Эмиль, ну даёшь, – рассмеялся мастер. – Первый день и уже со столькими познакомился. Молодец! Значит быстро освоишься.
– Так что?
– Соглашайся! Соглашайся, конечно! Ты чего, это же такой шанс!
Услышав счастливый диалог, Кэтсу опять недовольно сморщился. Он думал, что уже привык к звонкому голосу нового соседа, но нет. Этот голос, похоже, будет сниться ему в самых страшных кошмарах. Дверь предательски громко хлопнула.
– Кто там? – оторвавшись от разговора, громко спросил мастер.
– Я, пап, – коротко ответил волшебник.
– О, ну наконец-то. Мой скорее руки и за стол, чай остывает.
– Ага.
Кэтсу небрежно кинул кеды в угол прихожей и, резким движением шеи бросив чёлку на глаза, быстро скрылся за белой дверью ванной комнаты. Только что весёлый Эмиль вдруг опечаленно вздохнул.
– Я ему не нравлюсь, да?
– Ой, – отмахнулся Мичайо. – Он просто вредничает. Бывают у него иногда такие заскоки, не принимай близко к сердцу, он на самом деле хороший.
В комнате зависло молчание, а ведь ещё секунду начал здесь велась жаркая беседа о магии, лофте и фехтовании. Эмиль опустил голову, уставившись на потерянно плывущую крохотную чаинку. Юноша решил расшевелить её ложкой, закрутив в кружке небольшой водоворот, как вдруг, чай выскользнул из неё, превратившись в маленькую золотую рыбку. Рыбка сделала несколько кругов в воздухе и, пролетев прямо перед носом волшебника, упала в кружку, снова наполнив её ароматным чаем. Мичайо закончил последнее движение указательным пальцем и вернулся к безмятежному чаепитию.
– Это вы сделали? – всматриваясь в кружку с чаем, восторженно спросил Флёрфиа.
– Хотел поднять тебе настроение, – усмехнулся мастер. – Мы говорили о чём-то весёлом, а потом опять пригорюнились. Ну как же так?
Эмиль снова взглянул на сидящего перед ним блондина, потом опять на кружку, потом опять на блондина, чем снова его рассмешил.
– Удивлён?
– Скорее поражён! Я никогда такого раньше не встречал.
– Это заклинание называется "Миракуломус". Его не используют в боях, зато на показательных выступлениях оно пользуется огромной популярностью. Кэтсу умеет делать птичку.
И Кэтсу очень удачно зашёл именно на этой фразе, вопросительно взглянув на отца.
– Какую ещё птичку?
– О, ты уже здесь! – радостно воскликнул Мичайо. – Покажи нам птичку.
– Не хочу.
Волшебник сел рядом с отцом (подальше от Эмиля) и, взяв со стола свободную кружку, сделал первый глоток. Вкусно. В комнате снова зависло неловкое молчание.
– Кэтсу, – быстро прервал его мастер. – А ты что скажешь о сегодняшнем вечере?
– Вечер как вечер, – пожал плечами волшебник. – Шумно было, неприятно.
– Кэтсу. Тебя не было на сегодняшнем вечере.
– Не правда.
– Ладно, пусть будет по-твоему. Мне просто любопытно, милый мой, а когда ты успел выучить заклинание невидимости?
Волшебник недовольно отвёл взгляд и, сделав ещё один глоток тёплого чая, потянулся за печеньем. Мичайо устало вздохнул.
– Кэтсу-Кэтсу, что мне с тобой делать?
– Ничего, – снова фыркнул волшебник, отдёрнув руку от тарелки со сладостями.
– Ну ты хоть с кем-нибудь, пожалуйста, начни общение. Тебя за руку приводят к людям, а ты от них бежишь. Ну куда это годится?
– Послушай, пап, я не против общения, – устало вздохнув, начал монолог Кэтсу. – Я бы обязательно общался с кем-нибудь, да общаться не с кем. Смотри. Я сижу на домашнем обучении, так? Так. Тренируешь меня ты, никого рядом нет, поэтому я на тренировках подружиться тоже ни с кем не могу. Музыкальную школу я давно окончил и возвращаться не собираюсь. В лётной школе? В лётной школе Кайл и только, с ним мы неплохо ладим. Вот и всё.
Юноша не спеша сделал ещё один глоток.
– То есть, ты утверждаешь, что если бы у тебя в окружении было больше твоих ровесников, ты бы обязательно с кем-нибудь общался?
– Разумеется, пап. Я же не социофоб какой-нибудь, ну серьёзно.
– Хорошо, – вскинув брови, ответил Мичайо. – Я тебя услышал.
– Ну наконец-то.
Кэтсу, уже сам не замечая, совсем запутался в своих мыслях. Ещё вчера он вопил о том, что люди ему не нужны, сегодня же утверждает, что люди нужны, просто их нет, а что он скажет завтра? Что соврёт в следующий раз?
– А если бы тебе предложили, допустим, вступить в какую-нибудь команду? – спокойно продолжил разговор Мичайо.
– Конечно бы я вступил, – усмехнулся волшебник. – Чего мне, сложно что ли? Особенно, если бы там были мои, эээ… Ровесники или старые знакомые, во! Но ты сам знаешь, свободных волшебников сейчас нет. Гильдия маленькая, команды уже сформированы, так что увы, не судьба мне вступить хоть куда-нибудь. Вот.
Мастер слушал его, вздыхая с лёгкой улыбкой. Он ещё с самого начала разговора заметил что-то неладное, а Кэтсу отчаянно верил в то, что ему удастся обмануть отца. Мичайо знал его наизусть и быстро распознал очередную ложь в словах сына, причём не самую удачную, по всей видимости сочиняемую на ходу. Выдавали эту ложь неловки жесты, совершенно несвойственные юному волшебнику, прерывистая речь и покрасневшие мочки ушей. Когда Кэтсу врал, они у него всегда краснели, что ещё с самого детства подставляло его перед отцом.
Дослушав до конца, мастер многозадачно улыбнулся и, достав из кармана свой блокнот, встал из-за стола.
– Тебе действительно хотелось бы вступить в команду, я тебя правильно понял? Больше переспрашивать не буду.
– Конечно! Да хоть… Да хоть завтра! – ещё раз соврал волшебник с точной уверенностью в том, что свободных людей не найдётся.
Мастер ещё раз посмотрел на гордо сидящего перед ним сына, потом на Эмиля, еле сдерживающего смех и, открыв блокнот, ушёл в свой кабинет в поисках личного дела Кэтсу и остальных ребят.
«Хочешь в команду, говоришь? Всё для тебя, сынок, всё для тебя!"
Глава 6
«Крупная рыба»
– Эта работа очень важна для меня. Не поймите неправильно, но вы – моя последняя надежда.
– Неужто вас и впрямь никуда не берут с таким солидным портфолио?
– Сами понимаете, инвалидность – приговор для волшебника.
– Что ж, для нас – не приговор.
Мичайо чуть заметно улыбнулся и, взяв из рук незнакомца некоторые бумаги, снова принялся что-то писать. Волшебник не спускал с него глаз. Светлые волосы, длинною не выше плеч, указывали на то, что мастером этому человеку стать пришлось совсем недавно. Иначе объяснить ношение такой короткой небрежной причёски в кругах мастеров объяснить было невозможно. Видно, пока ещё не успел отрастить достойные косы. Вид его был уставшим, замученным, но тот изо всех сил пытался выдавить у себя на лице что-то похожее на улыбку. Рядом, в маленькой зелёной коляске, спал годовалый малыш. Мастер время от времени поглядывал то на него, то на бумаги, то снова на сидящего перед ним мужчину, иногда жмурясь, чтобы глаза не закрылись, погрузив его в так манящую сейчас дремоту. «И в руках этого человека сейчас моя судьба», – устало вздохнул взрослый волшебник, нервно приглаживая ладонью рыжие с мелкой проседью усы. Какого это, когда начальник годится тебе в сыновья? Но, другого выбора не оставалось, «Крылатый призрак» был сейчас его последней надеждой.
– Клеменс Фрай, у вас образование психолога, верно? – вернул его на землю уставший голос Мичайо.
– Сначала я служил шестнадцать лет при гильдии «Пламенный шторм» у мастера Ваиля рядовым волшебником.
– А что потом?
– Перелом шейки бедра. Вернуться в форму так и не удалось, пошёл учиться на военного психолога.
– У вас большой опыт работы в волшебстве, это очень хорошо, – снова попытался улыбнуться мастер.
Лежащий в коляске ребёнок, недовольно кряхтя, заворочался. Мичайо оторвался от бумаг, и склонившись над ним, издал тихое «тшш…». Это должно было успокоить малыша, но, вместо этого он вновь ярко выразил своё недовольство, схватив мастера за нос.
– Кэтсу, – с лёгкими нотками строгости негромко произнёс блондин, после чего снова повернулся к волшебнику. – Ради Бога, простите, мне совсем не с кем его оставить.
– Всё в порядке, – усмехнулся мужчина. – Я и сам когда-то был отцом, поэтому прекрасно вас понимаю.
– Огромное вам спасибо и ещё раз извините.
Малыш недовольно замычал, и мастер, осторожно достав его из коляски, усадил «вредину» на колени.
– У вашего ребёнка очень красивые глаза, – улыбнулся Клеменс.
– Да, необычные, – растерянно улыбнулся мастер. – Один карий, второй голубой… Впрочем, мы отошли от темы. У вас есть семья? Жена? Дети? Может кто-нибудь из родственников тоже работает в волшебстве?
– Нет, я вдовец.
– А дети?
– Дети с женой
– Ох, я снова прошу меня извинить.
– Ничего, вы же не знали. Давайте перейдём к следующему вопросу.
– Хорошо, – снова кивнул Мичайо, попутно пересаживая малыша в другую позу, потому что тот снова начал капризничать. – Какую должность вы рассматриваете?
– Вероятнее всего командного или волшебного психолога, на другую мне не удастся устроиться.
– Почему же? – нахмурился мастер.
– С моим здоровьем есть ещё варианты?
– Могу предложить вам вакансию командного наставника. Мне кажется, вы, со своим багажом знаний и жизненного опыта, отлично справитесь.
– И в чём же она заключается?
– Должность командного наставника заключается в том, чтобы помочь молодым волшебникам, собственно, стать командой. Наставник учит ребят слушать друг друга, лидировать, подчинятся, искать вместе новые решения, тренирует комбинированные атаки, командные стратегии, ещё…
Его речь перебил громкий плач сидящего на коленях малыша.
– Нет, Кэтсу, только не сейчас, я тебя умоляю, – замученно простонал мастер, крепче прижимая ребёнка к груди.
– Может он голодный? Или плохо спал? – предположил волшебник, глядя на ревущего в руках блондина малыша.
Клеменсу очень хотелось помочь хотя бы малость, но, к сожалению, это не представлялось возможным. С чего бы он раздавал советы своему будущему начальнику? Тем более в воспитании его собственного ребёнка. Оставалось лишь наблюдать за этой жалкой сценой и сочувствовать её участникам.
– Мы кушали полчаса назад, – обеспокоенно произнёс мастер, поднимаясь на ноги. – Извините, я не знаю, что ему на этот раз не понравилось.
– Всё в порядке, не переживайте по пустякам.
Малыш рыдал, Мичайо, сто раз на минуту извиняясь, пытался его успокоить, а Клеменс молча наблюдал за этим представлением, выражая свои молчаливые соболезнования. Прошло ещё около десяти минут безуспешных утешений со стороны мастера и, Фрай, набравшись смелости, всё же решил вмешаться.
– Мастер, посмотрите на меня, – немного неловко начал волшебник, подходя ближе к блондину. – Вы так никогда его не успокоите, успокойтесь сначала сами.
