Михаил Громов "Виват! Мушкетеры! Историческая фантасмагория"

Ну а без власти нет и счастья,
Царь без неё лишь старый лох,
Старик позор снести не смог
И помер, бедный, без причастья.

А сирота, судьбой любимый,
На трон усевшись, взяв корону,
Царём стал новым по закону
И титул взял – Незаменимый.

***
Незаменимый был «Ура!»,
Как говорится, патриотом,
Отождествлял себя с народом
И подражал ему всегда.

Жизнь во дворце как маскарад,
Все дни крестьянская тусовка,
На каждом сельский был наряд:
Кирза, поддёвка иль толстовка.

Сидели за столом в кафтанах,
Трепак плясали в сапогах,
Бабы ходили в сарафанах
И обязательно в лаптях.

Здесь этикет все соблюдали:
Из глубины, крестьянский, свой,
Сытно поев, всегда рыгали
И вытирали рот рукой.

Лишь деревянная посуда
Имела на пирах успех,
В баню ходили ради блуда,
Практиковать там свальный грех.

Здесь хохлому все обожали,
Узоры всюду и везде
Под хохлому разрисовали,
Даже сортиры во дворце

И даже мерсы на парковке,
А муж один, изрядно ловкий,
Жене на теле всём тату
Сам наколол под хохлому.

Гостей подпитых развлекала
Рок-группа местных гусляров.
Она «Дубинушку» играла
И множество других хитов.

Песню, что «Валенки» назвали,
На балалайках исполняли,
И пробирал людей до слёз
Хит старый «Ой, мороз, мороз».

Незаменимый счастлив был
И чувствовал себя отлично.
Дворец в свинарник превратил,
Очень удобно и практично.

Навозом пахло из дверей,
Куры под лавками неслись,
Стада индюшек и свиней
Повсюду во дворе паслись.

Быт стал надёжным, примитивным,
Теперь своим путём пошли,
С враждебным западом противным
Дел общих больше не вели.

Жить без излишеств люди стали,
Без калькуляторов, компов,
На пальцах сами всё считали,
Без этих вражеских понтов.

Без микропечек, кофеварок,
Варили сами всё в печи,
А вместо импортных припарок
Людей лечили колдуны.

Но телевизоры остались,
Чтобы, как голым телом в бане,
Весь год все люди любовались
Незаменимым на экране.

В быту внедрялось всё простое,
Пусть хоть говно, зато родное.
Не вражий пошлый ширпотреб,
Где в вёдрах даже дырок нет.

Был нужен свой товар и с браком,
Без брака вражий он, не наш,
Все рады с дырками рубахам!
Всем нужен рваный трикотаж!

Хамей всех стали свои хамы,
Гранёней всех свои стаканы,
Своя длина всех длин длинней,
Свой клоун в мире всех смешней.

Даже закон их Фарадея
Придумал Федька, сын лакея.
А царь и патриот-отец
Сосал на троне леденец.

Он, кстати, очень уважал
Лишь тех, кто грамоты не знал,
И пятачок мог щедро дать
Тому, кто не умел читать.

Но он впадал, бывало, в буйство,
Ругая ценности чужие,
Он обожал свои, родные:
Драчливость, жадность и холуйство.

3. Любовь я дал, а где подарок?

Незаменимый ножкой топнул,
Ещё из чарки водки хлопнул,
Икоркой смачно зажевал,
Потом царицу приобнял.

Царица рядом с ним сидела,
Лицом бела и вдрызг пьяна,
Она была хоть молода,
Но очень телом растолстела.

Считалось, что она любима,
Но это было всё враньём,
Царица знала ведь о том,
Что она в браке заменима.

Она всё это понимала
И по ночам тайком считала
Всех до неё царёвых жён,
И выходил аж легион.

К тому ж с трудом могла к постели
Через любовниц всех пробиться,
Ей удавалось еле-еле
С царём раз в год совокупиться.

Она поэтому грустила,
Всегда задумчивой ходила,
Развлечь царицу не могли
Ни телевизор, ни шуты.

Ей надоело в сарафане,
В лаптях с кокошником ходить,
Хотелось платьев от «Армани»,
Колечко с камушком носить.

Она хотела жить красиво,
Пить утром кофий, а не пиво,
Чтоб у лица был нежный цвет
И с унитазом туалет.

Хотелось ей стихов любовных,
Круизных лайнеров огромных,
Но царь бубнил: читай Псалтырь,
А отдыхать езжай в Сибирь.

Но все царёвы поученья,
Что надо скромной быть женой,
Такой, как в книге «Домострой»,
Ей доставляли лишь мученья.

Но это всё-таки случилось,
Она хотела и… влюбилась,
И тайная мечта сбылась:
Любовь пришла – она сдалась.

Из-за морей к ним в Дурилэнд
Торговый прилетел агент
Или приплыл на пароходе,
Шептались так и сяк в народе.

Агент евреем был, иль греком,
Или китайским человеком,
Детали, кстати, неважны,
Все люди в бизнесе нужны.

Он был носат и косоглаз,
Красив и статен – первый класс,
Он был породист и богат
И, как ребёнок, всему рад.

Быть может, был он подставной,
Кличка «Агент» – лишь погоняло,
Хотя неважно, кто такой,
К незаменимому послала

Его заморская держава,
Чтоб в Дурилэнде он обжился,