У меня внутри всё поникает. Опускается. Руки начинают трястись.
Я никому не нужна. Обо мне быстро забудут. Даже собственные родители. Поплачут на камеру и продолжат заниматься своими делами… Единственный человек, который будет до конца искать меня – это Алина…
Но я ни за что не подвергну её жизнь опасности. Ни под какими пытками. Пусть лучше думает, что у меня всё хорошо…
В горле сухо, словно в пустыне. Я сглатываю вязкую слюну, уставившись на скрещенные в кровати ноги. И замечаю цепь, прикованную к одной из ног.
– Это ещё что?! – взвинчено подскакиваю на постели. Мужчина едва успевает встать с неё, чтобы я не заехала ему случайно одной из конечностей.
– Это на случай, если ты будешь менее благоразумной. Подстраховка. – он спокоен, как танк. Я даже замечаю улыбку, которую он всеми силами пытается скрыть.
– Ах, ты…
Моя нервная система даёт сбой, и я одним быстрым движением подскакиваю с постели. Единственной мыслью на тот момент, застилающей взор, является желание придушить кареглазого похитителя собственными руками. На крайний случай, разбить об его голову вазу, стоящую на тумбочке у кровати.
Вторая идея больше приходится по душе. И я незамедлительно меняю траекторию, хватая вазу, и со всего размаха швыряю её в незнакомца. Мне глубоко плевать с высокой горы на последствия. Это уже слишком!
Но мужчина, с расширившимися от удивления глазами, успевает ловко увернуться, и ваза, которая должна была точнёхонько попасть в его голову, разбивается об стену за спиной похитителя.
Тем временем кареглазый быстро приходит в себя и берёт ситуацию под контроль. Я не успеваю и глазом моргнуть, как он перехватывает мои руки, соединяя их за спиной и удерживая одной рукой. Разворачивает меня к стене и второй рукой прижимает меня к ней, словно преступницу.
– Ещё одна такая выходка и ты начнёшь приносить свои глубочайшие извинения прямо сейчас! – низко рычит мне на ухо мужчина. – Или ты успела забыть, где находишься?
С этими словами он резко отстраняется, и я падаю на пол, больно ударяясь пятой точкой.
– Чёртов ублюдок! – шиплю ему вслед.
Но он не оборачивается, быстрым шагом покидая комнату, и громко хлопая дверью. А я остаюсь одна с кучей вопросов и страхом, который моментально обрушивается на меня, словно ледяной ушат воды, потому что я совсем не знаю, что делать дальше.
Но секундой позже мой взгляд падает на телефон, сиротливо лежащий на кровати.
Глава 4
Я смотрю на цепь. На телефон. Потом снова на цепь на ноге, и кидаюсь к телефону, решив разобраться с цепью чуть позже. Из-за того, что сердце глухо стучит где-то в районе горла, а руки трясутся, не сразу удаётся нажать кнопку блокировки.
Но ни первое нажатие, ни второе, не приносит результата. Телефон не реагирует, издевательски показывая мне черный экран.
– Ну, конечно! Естественно! – от досады швыряю его обратно и начинаю разговаривать с собой вслух, чтобы хоть как-то выплеснуть накопившуюся злость. – Он сел! Стал бы этот тип давать мне заряженный телефон?! Нет, конечно, Таня! Наивная идиотка! Это всё был обычный спектакль, как я и предполагала!
Взвыв в голос, наклоняюсь к цепи, чтобы придумать, что с ней сделать и как освободиться. Но, дотронувшись до неё, прихожу просто в бешенство.
Она игрушечная! Не настоящая! Хватает одного несильного сжатия, чтобы она разломалась в моих руках на две части.
– Ну, я тебе… – мне уже плевать, что меня похитили, что я нахожусь не в том положении, чтобы так себя вести. Разум застилает белая пелена. – Эй! – со всей силы тарабаню по закрытой двери. – Эй! Я к тебе обращаюсь, маньяк!
Ответом мне служит тишина.
Я с силой наваливаюсь на дверь, дергая ручку, но та, в отличие от цепи, не бутафорская и закрыта снаружи на замок.
– Черт! – стучу по двери в последний раз кулаком. Разворачиваюсь спиной и сползаю по ней вниз.
Роняю голову на руки, чувствуя, как подкатывает истерика.
Где я? Что ему от меня нужно?! Какие еще такие прихоти я должна выполнять? И кто меня только тянул в тот сраный клуб?! Тупая идиотка! Зачем я вообще ему решила нагрубить? Уехала бы молча домой и всё… Ничего этого бы не случилось!
Некстати вспомнила из-за кого это всё и началось…
– Да чтоб тебя акула покусала, Грозовский! – кричу в пространство. – Ненавижу! Ненавижу вас всех! – И следом меня накрывают приступы рыдания, сотрясающие грудь.
Сколько я так плачу, не имею ни малейшего представления. Но в какой-то момент поток слёз прекращается, оставляя лишь судорожные всхлипы и безразличный взгляд в пустоту.
Чем я провинилась перед этим миром? Почему у меня такая херовая жизнь?
Эти мысли – всё, что остаётся от истерики. Но уже даже они не вызывают никаких эмоций. Поэтому я просто поднимаюсь с пола и медленно бреду к кровати. Заваливаюсь на неё, решив просто на несколько секунд прикрыть глаза.
А в следующее мгновение просыпаюсь. В окно бьёт яркий солнечный свет, который и разбудил меня. Снаружи во всю поют птицы, заливаясь громкой трелью.
Я поднимаюсь с кровати и вижу на прикроватной тумбочке парящий завтрак. Или обед. Черт его знает.
Но есть не спешу. Мало ли что он мог туда подсыпать. Становиться послушной куклой в мои планы не входит. Желудок протестующе урчит, несогласный с моим решением, но я стойко игнорирую его, решая осмотреться.
Железная кровать, тумбочка, платяной шкаф, пара ковриков на полу, стул, тот самый, на котором прошлой ночью восседал кареглазый засранец, похитивший меня.
И как только не развалился под весом этого кабана?
Помимо перечисленного, в комнате больше ничего нет. Ни острых предметов, ни ещё чего-то, что могло бы мне пригодиться. Ни-че-го. Она абсолютно пустая, даже осколки вчерашней разбитой вазы исчезли как по волшебству.
Вывод: незнакомец успел прибраться и принести мне завтрак, пока я преспокойненько спала после своей истерики. Обычно я сплю очень чутко, но после пережитого, мой организм дал сбой.
Так, Соловьёва, выдыхай, и начинай думать, как отсюда выбраться. Ты всю свою жизнь рассчитывала только на себя, тебе никто не приходил на помощь, так что и на этот раз тебе не составит труда что-нибудь придумать.
Я подхожу к небольшому окну и отодвигаю в сторону отвратительную занавеску. Вид, который мне открывается, заставляет всё внутри ухнуть куда-то вниз.
Это будет сложнее, чем я думала.
Кругом сплошной хвойный лес. С огромных лап елей капает снег, растаявший с появлением солнца. В лесу бурлит жизнь – помимо птиц, по веткам скачут белки, запасаясь на зиму провиантом. И деревья в нём растут настолько плотно друг к другу, что я точно заблужусь уже через пару минут.
Увлажняю пересохшие губы, после чего не удерживаюсь от вредной привычки и прикусываю нижнюю. От волнения. От осознания, в какую ж… неприятную ситуацию я влипла.
Конечно, я могла понять это ещё ночью, но в состоянии стресса, меня спасал адреналин, одновременно с этим мешая трезво мыслить и оценивать ситуацию.
Зато сейчас, в более-менее спокойной обстановке, я осознаю весь звездец, что мне грозит.
Нет, бежать сейчас глупо и бессмысленно. Сначала нужно, как минимум, понять, где я нахожусь. А ещё зарядить телефон и попытаться разговорить похитителя. А для этого нужно быть максимально милой. И спокойной – что самое главное.
– Проснулась, истеричка?
Я не слышала, что кто-то входил.
Поэтому, естественно, пугаюсь, подскакивая на месте и хватаясь за сердце. Горло перехватывает спазм, не давая вдохнуть, и осыпать вошедшего красными словечками, которые так и вертятся на языке.
– Ты что же творишь, окаянный. – восклицаю, как только ко мне возвращается способность говорить.
Рядом с дверью, прислонившись спиной к стене, стоит похититель собственной персоной. Его руки скрещены на груди, а во взгляде, направленном на меня, царит целое море ехидства.
– Я смотрю, лес на тебя действует определенным образом, – хмыкает кареглазый, кивая подбородком в сторону окна. – Вспоминаешь старославянский? Уж не баба Яга прячется под ликом Василисы Прекрасной?
– Очень смешно, – закатываю глаза, понемногу приходя в себя. – А ты, значит, Кощей Бессмертный, похитивший Василису Прекрасную?
– Кто знает, – загадочно тянет незнакомец и отлепляется от стены, приближаясь. – Возможно, я хуже, чем Кощей. Лесное чудище, к примеру. – скалится недоброй улыбкой.
Я же рефлекторно делаю несколько шагов назад и натыкаюсь на преграду в виде шкафа. Отступать некуда. Но незнакомец сам не спешит приближаться ко мне ближе, чем на метр, замирая в паре шагов от меня.
– Почему не ешь? Еда остынет. Разогревать её негде, придется потом есть холодную.
– Я не голодна.
И тут, как по закону подлости, мой желудок разражается громким рёвом голодающего кита. Я смущенно кладу руку на живот, слегка нажимая на него, чтобы перестал петь песни.
– Я вижу. – саркастически произносит мужчина. – Сама поешь или тебя с ложечки придётся кормить?
– Ты сегодня в настроении? Или полнолуние уже прошло? Ретроградный Меркурий вышел из своей фазы?
– Определись уже, полнолуние или ретроградный Меркурий, – цокает похититель, почёсывая отросшую щетину.
Я решаю не продолжать этот бессмысленный разговор на тему его психоза, поэтому возвращаюсь к теме еды.
– Если ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы есть то, что ты мне принёс, то спешу тебя разочаровать. – упрямо произношу я, не сводя взгляда с кареглазого незнакомца.
– Ты будешь полной идоткой, если объявишь голодовку, птичка. Но голодать я тебе не дам, поэтому накормлю насильно. Выбирай. У тебя три секунды. – и, не дав мне времени даже подумать, начинает обратный отсчёт. – Три… Два… Один…
– Хорошо! – обезоруживающе вскидываю руки перед собой. – Я съем это. Надеюсь, ты меня не отравишь.
Или ещё что похуже…
Прохожу мимо похитителя к тумбочке, на которой стоит уже порядком остывшая еда.
– Какой смысл мне тебя травить? – выгибает тёмную бровь мужчина и вальяжно разваливается на кровати, пристально наблюдая за каждым моим движением. – Мне интереснее, чтобы жертва была в трезвом уме и светлой памяти. – ехидно ухмыляется эта зараза, а у меня снова чешутся руки что-то в него кинуть. Но, к величайшему сожалению, кроме тарелки с едой под рукой ничего не оказывается.
А это идея… Убью двух Кощеев одним выстрелом…
Не даю себе и минуты обдумать последствия своего поступка, действуя импульсивно. Руки обхватывают тарелку с супом (Как удачно!), а в следующую секунду всё её содержимое стекает по каштановым волосам, лицу, чёрной рубашке и штанам незнакомца, заляпывая кровать.
Взгляд мужчины становится звериным. Его ноздри раздуваются. И чем дольше он так на меня смотрит, тем явственнее понимаю – мне кранты…
Я замираю, боясь даже пошевелиться. По телу проносится дрожь волнения, концентрируясь где-то в области желудка, щекоча.
Похититель медленно поднимается, делает один широкий шаг вперёд. Склоняет голову вниз, оказываясь нос к носу со мной. А я забываю, как дышать. Горло перехватывает от его близости и дурманящего аромата.
– Ещё одна подобная выходка, Татьяна, и я за себя не отвечаю. – угрожающе понижает голос. – Ты меня поняла?
Я нахожу в себе силы сглотнуть вязкий ком в горле и согласно кивнуть. Незнакомец сразу же отстраняется от меня, а я только сейчас замечаю, что он выше меня почти на две головы.
– За свою выходку останешься голодной до вечера. – бросает мне через плечо.
Его спина напряжена – бугрящиеся мышцы видно даже через рубашку, не говоря уже о том, что на оголенных предплечьях из-за закатанных до локтя рукавов выступают жилы. Он не спешит покидать комнату, но и ко мне лицом больше не поворачивается. А я не решаюсь попросить то, что планировала: зарядить свой телефон.
Мозг, наконец, решает, выполнить свою прямую обязанность – думать, а попа – чуять неприятности. Поэтому я очень остро ощущаю невидимые волны опасности, витающие в комнате, и смиренно помалкиваю.
Он ждёт так ещё около минуты, и, не дождавшись от меня каких-либо вопросов или действий, скрывается за дверью.
Я тут же облегченно выдыхаю. Дышать с его уходом, однозначно, становится легче. Но вместе с тем – лучше бы у меня мозги раньше на место встали, сейчас бы не нужно было сидеть одной до самого вечера. Хоть что-нибудь да разузнала бы…
Поворачиваю голову в сторону некрасиво развалившейся на кровати тарелки и её содержимого. И вновь хочу горестно вздохнуть.
Прекрасно! Теперь мне даже присесть негде! Тупоголовая…
Беспомощно рыщу взглядом по комнате в поисках чего-то похожего на тряпку, чтобы прибрать за собой всё это безобразие, но ничего не нахожу. Попытка заглянуть в шкаф также оканчивается провалом – он пустой.
В итоге остаётся последний вариант, и мой взгляд невольно косится в сторону отвратительной занавески.
Она всё равно меня раздражает… Не думаю, что хозяин хибарки будет по ней скучать.
Но не успеваю я превратить занавеску в половую тряпку, как в комнату возвращается мужчина. В его руках ведро с водой и самая настоящая половая тряпка. Сам он успел переодеться в бесформенное худи и серые спортивные штаны.
Я так и застываю восковой куклой с протянутыми к занавеске руками.
Ставлю сотню на то, что мои глаза сейчас, как у нашкодившей кошки…
– Не смей трогать занавеску. Она тебе ничего плохого не сделала. – басит незнакомец и ставит на пол инвентарь для уборки.
– Да я и не собиралась, – пытаюсь негромко отмазаться, пожимая плечами. Но, увидев слишком уж выразительный взгляд, направленный на меня, сдаюсь. – Да! Да, я хотела сделать из неё тряпку. – выставляю руки перед собой. Терпеть не могу признавать свою вину. – Извини, что решила, будто она тебе может не нравиться. Видимо, у нас с тобой слишком разное чувство прекрасного.
Похититель саркастично выгибает косматую бровь. Судя по его выражению лица, он успел не только переодеться, но и немного успокоиться после моей некрасивой выходки.
Кремень – а не мужчина. Другой бы на его месте точно не оставил бы это просто так.
– Считай, что извинения приняты. – снисходительно улыбается уголком губ. И, не успеваю я обрадоваться такому быстрому прощению, как он добавляет. – Но любые слова должны быть подкреплены действиями. – и с намеком смотрит на инвентарь.
Я молча подхожу к ведру с водой, держа язык за зубами, чтобы не ляпнуть ещё чего-нибудь эдакого. Присаживаюсь, чтобы было удобнее, окунаю половую тряпку в воду и отжимаю её.
Когда поднимаюсь, чтобы отправиться исполнять роль уборщицы, не вижу, но чётко ощущаю на себе тяжелый взгляд. Он покалыванием скользит по изгибу спины и останавливается в районе ягодиц.
