Ami de la vertu, mais sur – tout de la gloire,
Alexandre de nom et d'effet, dit l'histoire,
Permit que du plus grand des Rois,
Gille – Appelle transm?t les traits ? la mеmoire.
L'Alexandre des animaux
N'inspira point le Peintre, ainsi qu'il est d'usage;
Car bien qu'il e?t du go?t, il croyoit, en Roi sage,
Que les artistes, ses vassaux,
Quand il s'agissoit d'arts, en avoient davantage.
Gille, dans cette occasion,
Consulta les sujets, en peintre de gеnie:
Quelle еtoit de leur Roi la plus belle action?
La plus belle, ? leurs yeux, ou la plus applaudie?
Tous les avis considеrеs,
Gille reprеsenta le Roi donnant la vie
Au Rat, qui de son trou sortant ? l'еtourdie,
Se trouvoit, par malheur, sous les ongles sacrеs.
Ce chef – d'oeuvre enchantoit les juges еclairеs,
Le peuple l'admira; la cour en fut еmue.
Le Roi ne le fut point; il dеtourna la vue.
Et comme Gille еtoit habile observateur,
Il comprit, non pas
Qu'Alexandre Lion jugeoit que pour la gloire
On auroit pu choisir un autre trait d'histoire.
Il se remet ? l'attelier,
Fait un nouveau portrait diffеrent du premier:
Ici le Roi Lion hеrissant sa crini?re,
Au Tigre rugissant fait mordre la poussi?re.
Le Monarque dourit: J'ignore si c'est moi;
Mais ? ces traits, dit – il, on reconno?t un Roi.
X. Собака и кошка
На всех проходящих наш лает Фидель,
И всех будоражит его громкий лай —
Вот так, никого никогда не кусая,
Всех держит в страхе брехливый кобель.
Но под своею наружностью шумной
Прячет Фидель своё мягкое сердце,
Прячет свою он бесценную душу.
Пёс для друзей – воплощение нежности:
Он с благодетелем смирный и скромный,
Тайны хозяйской вовек не нарушит,
И к утешенью хозяйки послужит.
Котейка же сладко мурчит у ножек хозяйских,
Трётся, закатывает глазки:
Но в глубине этих глаз блестит огонёк.
Прежде чем приласкаться, потрётся:
Мягкостью шёрстки пушистой своей
Поманит за ушком погладить ей.
Но кошка – зверь дикий: начни доверять —
А она лапой когтистою хвать!
Le Chien et le Chat
Fid?le aboye ? tout venant;
Ses cris aigus rеvoltent tout le monde,
Et, sans avoir donnе le moindre coup de dent,
Il est craint par – tout ? la ronde.
Sous ces bruyans dehors, Fid?le cependant
Cache un bon c?ur, une belle ame.
Il est tendre pour ses amis:
Pr?s de ses bienfaiteurs il est humble et soumis,
Et, sans trahir Monsieur, il fait plaire ? Madame.
Minette, d'un ton doux, miaule aux pieds des gens;
Elle roule des yeux
Mais brillans d'une douce flamme.
Pr?s de vous doucement elle vient se frotter:
Sa peau doucette ? la flatter
Semble m?me vous inviter.
Fiez-vous-y; la b?te scеlеrate
Plus vite que l'еclair vous l?che un coup de patte.
XI. Петушок и устрица
На берег как-то вышел петушок.
Гуляка, мот, судьбы любимец юный.
Из недр империи Нептуна
Уж не один трофей добыть он смог;
Теперь поёт он доброй тысяче птиц
О своей жизни, приключений полной,
О чудесах, что скрыл в себе двор скотный,
Вдруг, повернув главу, увидел: бриз
Вкушает устрица, свои раскрывши створки.
– Ты кто? – певец заквохтал удивлённый. —
– Жить или нежить? Зверь ты или рыба?
Но совершенство форм твоих напрасно,
Когда ты молчалива:
И как бы ни был я в тебя влюблённый,
Твоё безмолвье, скажем откровенно,
К желанью добавляет подозренье,
И ничего я не могу желать столь страстно,
Как способ изыскать
Тебя познать.
И в возбуждении он главой стремится
Проткнуть бедняжку будто, но коснулся
Лишь мякоти – как устрица втянула
Плоть юноши – и клюв того закрылся.
Друг мой, коль между строк читать умеешь,
То стих сей без труда уразумеешь.
Le Cochet et l'Huitre
Un Cochet s'еmancipant,
Sur les bords de la mer alla chercher fortune.
De l’Empire de Neptune
Il aborde maint habitant;
A mille oiseaux divers il conte en un instant
Ses aventures sans pareilles,
Et de la basse – cour leur pr?ne les merveilles.
Il apper?oit une Huitre ouverte et humant l'air;
Oh oh!.. quel ?tre es-tu, lui dit – il? Es-tu chair
Ou poisson? Mort ou vif? Ta figure est jolie;
Mais, si tu ne dis mot, j'ignore ton gеnie:
Ce silence, ? vrai dire, est un peu bien suspect
Je ne sais qu'un secret pour conno?tre ma b?te…
Dеj? pour percer l'Huitre il avan?oit la t?te;
Mais l'Huitre se resserre, lui ferme le bec.
Ceci n'est point fiction toute pure;
De tel qui lit ces vers j'ai contе l'aventure.
XII. Силки
Ветр северный всех птиц сгубить решил
И землю льдом и снегом он покрыл.
Распутник-шалунишка, воробей,
Что от тоски и хлада умирал,
Уж боле о любви и не мечтал.
Силки стал мастерить люд-лиходей,
Приманку не забыв рассыпать сладкую коварно —
И тут же мелких птах народ слетелся жадный.
Господь же попустил накрыть сей стол;
Воистину, любой запутаться бы смог
В силках тех, но Всевышний уберёг;
Из спорых хитрецов пернатых всяк ушёл.
И лишь один остался: тот в силки попал
Из-за пера; смеялся он навзрыд,
За ужин званый волей заплатив.
От этого он всё же унывать не стал,
Когда ж ловец домой тот возвратился,
Сказал ему один из шайки паразитов:
«Приманки замечательны твои хоть,
Но среди сотен сот неблагодарных
Один простак в силках лишь очутился!»
Les Gluaux
L'Aquilon, des oiseaux avoit jurе la perte;
De neige et de gla?ons la terre еtoit couverte.
Le plus libertin des Moineaux,
Mourant de froid et de mis?re,
A ses tristes amours alors ne songeoit gu?re.
L'homme prit ce moment pour tendre ses Gluaux,
Non sans rеpandre autour une amorce perfide,
Ou vient fondre aussi-t?t maint Oisillon avide.
Dieu fait quelle ch?re on fit l?
Bien est-il vrai qu'on s'emp?tra
Dans la Glu, mais on s'en tira;
Le tra?tre accourut'v?te, et chacun s'envola.
Un seul demeura pris, tout le reste en fut quitte
Pour quelque plume, et fe moqua
De qui fit les frais du gala.
A ses dеpens on s'еgaya,
Quand on fut de retour au g?te.
Un d'eux lui dit, au nom du troupeau parasite:
O toi, dont les bienfaits ne sont que des app?ts,
Tu n'as fait qu'une dupe, et tu fais mille ingrats!
XIII. Шелкопряд и земляной червь
Вот гад счастливый! Воздух рассекает!
Вчера мне ровня, а теперь летает.
Видал того ткача – птенец новообразный,
Что на крылах своих поднялся триумфально!..
У солнца он займёт одежду и сиянье;
Был червь презренный – станет бабочкой прекрасной!
Так червь земляной, в трудах и в грязи,
О бывшем соседе своём, шелкопряде
Ворчал, на судьбу обновлённую глядя.
– Завидно тебе от моей стези? —
ответил крылатый. – А я без того себя помню,
