Дина Данич "Меня похитил шейх"

– Это подло, – тихо говорю. – Подло опоить меня, чтобы использовать.

На это принц лишь усмехается.

– Ты здесь для моего удовольствия, милая глупая Руслана. Так или иначе, я получу желаемое.

В его взгляде нет ни капли сожаления – лишь твердая уверенность, что он прав. Я могу только ужаснуться тому, какая у него система координат допустимых поступков. И попытаться сыграть в его игру.

Вот только мысли становятся слишком вязкие и тяжелые. А тело – наоборот.

– Станцуй для меня, – снова требует шейх. – Просто расслабься и танцуй так, как если бы ты была одна.

Темный взгляд Амина в этот момент вспыхивает ярким желанием. На его губах появляется предвкушающая улыбка, и он весь сейчас олицетворяет собой власть, желание, порок.

Самое правильное – отказаться. Но я все еще цепляюсь за реальность, вспоминаю несчастных на площади и те самые слова Латифы про мудрость и женскую хитрость.

Неуверенно поднимаюсь на ноги. Слышу, как вновь начинает играть музыка, которая не так давно стихла.

Это восточная мелодия, и она совершенно мне не знакома. Под жадным взглядом шейха мне кажется, что я полностью обнажена. А та одежда, что еще есть на мне – исчезла.

При первом же движении украшения, которые мне в приказном порядке надели, мелодично звенят.

Я никогда не увлекалась восточными танцами. Но видела, конечно, в фильмах подобное. Отворачиваюсь от Амина, жмурюсь и обещаю себе, что когда-нибудь я снова стану свободной. И ради этого сейчас я должна сделать то, что требует мужчина.

Первые движения выходят неловкие, робкие, неуверенные.

Я все жду, что Амин остановит меня – окликнет и скажет прекратить это безобразие. Но ничего подобного не происходит.

Мелодия становится чуть громче, а в моем теле с каждой секундой все больше разливается поразительная легкость. Даже в мыслях.

Я начинаю забывать, кто я, и зачем здесь нахожусь. Остаются только музыка и мое тело.

Мои руки, ноги, бедра, живот – все это действует будто само по себе. Словно я проваливаюсь в сон, где нет никого кроме меня. Где нет правил и чужих приказов.

Где я могу действовать так, как хочется мне…

Я кружусь, сливаюсь с музыкой в единое. Меня не волнует, как я выгляжу со стороны – достаточно ли гибко и грациозно двигаюсь. Я испытываю странное, доселе неведомое мне удовольствие – точно парю между нотами.

Пока резко не становится тихо. Удивленно распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с Амином.

Он по-прежнему сидит возле стола, но его глаза…

Мне кажется, в них – сама тьма. Он точно демон искушения и соблазна. Медленно поднимается на ноги, подходит ко мне, ни на мгновение не отрывая от меня взгляда.

– Пташка, – хрипло выдыхает он мне почти в губы. – Ты так прекрасна.

Тяжело дышу, пытаюсь собрать мысли воедино. Но в голове такой сумбур! В крови гуляет адреналин – мне вроде и самой понравилось танцевать. Я же совсем забыла, где нахожусь, забыла про то отчаяние, что душило меня с момента пробуждения.

– Ты так порадовала своего господина, – продолжает мягко шептать Амин, прикасается к моей разгоряченной танцем коже, а меня словно током бьет. Вздрагиваю, отступаю назад, но шейх не отстает – идет за мной. Еще и направляет куда надо. – Позволь и мне порадовать свою пташку.

Что-то в его словах царапает, кажется неправильным. Но я вязну в его взгляде, в его голосе. Мягкие, осторожные прикосновения тоже усыпляют бдительность, давая обманчивое ощущение безопасности.

– Не надо, – вяло прошу, пытаясь отстраниться от рук шейха. Но он ловко предугадывает любое мое движение.

То, что мы оказываемся уже в другой комнате, я замечаю, лишь когда внезапно упираюсь ногами во что-то позади меня.

Оборачиваюсь, теряю равновесие и падаю назад. Но Амин ловит меня и крайне бережно укладывает на спину.

Мне мягко и удобно.

Запоздало соображаю, что это кровать. Испугаться как следует даже не успеваю – надо мной уже нависает принц.

Замираю под ним, словно испуганный кролик. Сердце колотится так сильно, а во всем теле легкость, переходящая в слабость.

Мысль о том, что в напитке все же что-то было, мелькает совершенно не к месту. Уже ведь поздно. Меня затапливает отчаянием и беспомощностью.

На глаза наворачиваются слезы от понимания, что здесь и сейчас я ничего не смогу сделать.

– Ну-ну, пташка, ни к чему грустить, – хрипло произносит Амин. Стирает слезу, которая все же сбегает к виску. А затем слизывает ее с подушечки пальца. – Ты даже плачешь вкусно.

Судорожно всхлипываю, испытывая горькое отчаяние.

– Не бойся, я знаю, что для тебя это впервые, Руслана, – добавляет он, а у меня даже нет сил, чтобы смутиться.

Получается, что о результатах того унизительного осмотра ему доложили.

– Просто покорись, признай меня, пташка. И я вознесу тебя на небеса, – добавляет он, едва прикасаясь к моим губам.

А я не сразу понимаю, что он ничего не делает, потому что ждет моего ответа. И сейчас передо мной снова непростой выбор – наступить себе на горло или продолжить бороться?

Горячее дыхание обжигает губы. И во взгляде Амина я вижу свой приговор.

Он не услышит. Не проникнется моей болью. Не сможет понять, что именно меня не устраивает, и почему я так отчаянно сопротивляюсь его напору.

Я обречена. И то, что он опоил меня какой-то дрянью, лишь подтверждает, что его методы далеки от честных.

И те слова про вызов были лишь игрой.

Латифа ошиблась. Я не смогу его перехитрить. Все равно в итоге я проиграю.

Закрываю глаза, расслабляюсь, делая окончательный выбор.

Пусть так. Пусть это будет проигрыш. Я смогу. Выдержу, но душу свою не позволю запачкать. Хочет тело – пусть забирает!

– Руслана, – выдыхает мне в губы шейх, а затем набрасывается с поцелуем.

Я больше не сопротивляюсь. Лежу, покорно принимая его ласки.

Его руки оглаживают мое тело. Ловко стягивают лямки топа, обнажая грудь. Вздрагиваю от прикосновения к чувствительной коже.

Спокойствие дается мне нелегко. Амин что-то делает с моим телом. Я же лежу и постоянно напоминаю себе о том, что я – вещь. Одна из многих его игрушек. Что я для него – не человек!

Моя душа рыдает. И слезы снова туманят взгляд, чувствую, как они скатываются по щекам..

Принц не сразу замечает мое бездействие, поначалу, очевидно, принимая его за покорность.

Но внезапно его поцелуи прекращаются.

– Руслана, – требовательно произносит он. – Открой глаза.

Неохотно подчиняюсь и тут же сталкиваюсь с его темным, похожим на южную ночь, взглядом.

Шейх возбужден. Я это отлично чувствую и вижу.

– Ты снова решила поиграть со мной в игры? – угрожающе тихо спрашивает он. Чуть пододвигается, и его твердый член упирается мне между ног. Лишь на мгновение напрягаюсь, а затем усилием воли заставляю тело расслабиться.

– Отвечай!

– Я делаю то, что вы хотите.

– И что же я, по-твоему, хочу?

– Свежее новое тело, ведь старые игрушки наскучили, – бесцветно отвечаю. Против воли мои глаза наполняются слезами еще сильнее. Смаргиваю их, и снова чувствую, как влажные дорожки расчерчивают мою кожу.

Амин мрачнеет.

– Хочешь сказать, что мои прикосновения ничего не будят в тебе? Не лги мне, пташка. Я отлично чувствую твой отклик.

– Вы вольны делать все, что хотите, господин, – отвечаю и снова закрываю глаза.

Я уверена, что за мою дерзость меня ждет жестокая расплата. Но мне так больно и плохо сейчас, я в таком отчаянии, что решаюсь на это безумие, не думая о последствиях. Похоже, не выйдет из меня искусного игрока.

Несколько минут ничего не происходит. И мне кажется, я за эти долгие мгновения затишья умираю.

А затем вдруг перестаю чувствовать рядом шейха. Слышу его едва различимые шаги. После чего все стихает. Мне так горько, что я даже не сразу возвращаю одежду на себя, прикрывая оголенную грудь.

Переворачиваюсь на бок и, подтянув колени к груди, тихо плачу.

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько униженной. Да и может ли быть хуже?

Впрочем, я уверена, что фантазия жестокого принца пустыни сможет меня поразить.

Что меня ждет за такое мое поведение?

Запоздало приходит понимание, что он вполне может отправить меня к столбу, как тех девушек. Страх липкой паутиной оплетает горло. Становится тяжело дышать. Царапаю горло, пытаясь вдохнуть сильнее. Но не выходит. Запрокидываю голову, мечусь, но грудь сдавливает все больше.

Распахиваю глаза и ничего не вижу. Слишком темно. Словно я лишилась зрения, и это очень страшно!

Внутри все холодеет. Что же было в том напитке? Неужели…

“Вот так я и умру”, – моя последняя мысль.

9 Руслана

Сознание возвращается медленно и неохотно. Темнота перед глазами рассеивается, а горло все еще немного дерет.

С трудом сфокусировав взгляд, замечаю Латифу. Она сидит на постели неподалеку от меня.

Поднимает голову и тут же побирается.

– Пришла в себя. Хорошо. Господин будет рад.

– Что случилось? – спрашиваю с большим трудом. Дышать все еще непросто, а в горле словно проволока.

– Женская зависть, – сухо отвечает Латифа. Поднимается и куда-то уходит. Возвращается она со стаканом воды. – Вот, выпей. Должно стать легче.

Надо бы спросить, что это. Мало ли чего там. Но мне так плохо, что я малодушно поддаюсь потребности выпить хотя бы пару глотков.

Правда, почти сразу меня начинает мутить, и я откидываюсь обратно на подушки. Обвожу взглядом комнату, где пришла в себя. Похоже, это то же самое место, где и была встреча с шейхом.

– Что это?

– Лекарство, – так же скупо отвечает женщина. – Отдыхай. Скоро должно стать легче.

– Что со мной было? Пожалуйста.

Голос мой звучит так, что мне самой стыдно за себя. Глухой, надломленный. Будто я долго-долго кричала и сорвала голос.

Латифа все же тормозит и качает головой неодобрительно.

– Зависть. Ты слишком красивая, Руслана. Это мало кому понравится в гареме.

– Но… Я же ничего…

– Отдыхай, – повторяет она приказным тоном и уходит. А я проваливаюсь в сон, несмотря на легкую тошноту.

Новое пробуждение выходит более приятным. И снова я не одна.

Возле моей постели на полу сидит девушка в простом сером одеянии. Совсем как одна из тех, кто уносил еду из моей комнаты в первый день.

Заметив меня, она тут же поднимается на ноги и убегает, а я не успеваю даже ничего сказать. Прикрыв глаза, пережидаю приступ боли. Дышать получается уже без трудностей. Разве что горло все еще саднит.