Вера Ро "Киндер-сюрприз от бывшей"

Глава 5 Данил

Кир уже около десяти минут крутит в руках бумажный квадратик с черно-белой картинкой и сосредоточенно пытается понять, куда и под каким углом надо смотреть, чтобы увидеть там человека.

– Сдаюсь, – наконец произносит он, возвращая мне фото с УЗИ и поднимая ладони в соответствующем жесте. Я снисходительно усмехаюсь, глядя на его озадаченное лицо. – Что? Будто ты сам там что-то видишь, кроме двух кружочков да пары палочек! – не желая признавать своего поражения, восклицает друг.

– Побольше уважения к конечностям моего будущего сына, – прошу я, не отрывая взгляда от монитора.

После того как отвез Ксюшу к бабушке, я вернулся в офис, чтобы попытаться справиться с внезапно возникшими проблемами в расчетах одного из проектов.

У нас с Савельевым своя небольшая компания по производству дверных конструкций, которая выросла внезапно из нашего дипломного проекта по проектированию. Мы открыли ее сразу после окончания института, арендовав небольшое промышленное помещение.

Изначально наш офис был там же, в каморке под самым потолком, из которой было удобно следить за работой предприятия. Все помещение просматривалось, как на ладони. Но с каждым годом наше скромное детище набирало все больше и больше оборотов. И было принято решение снять офис в центре города, в который было бы не стыдно приглашать клиентов и будущих партнеров.

Так я обзавелся собственных кабинетом с удобным ортопедическим креслом, где мы сейчас и находились.

– Сына! – повторяет за мной Кир. – Блин, до сих пор не верится, что ты скоро станешь батей! – Друг соскакивает со своего кресла, подходит к столу, резко хватает картонный стаканчик с уже остывшим кофе и в два глотка осушает его. – Гадость, – констатирует, поморщившись, чем вызывает у меня еще одну снисходительную усмешку. – Ну чего ты сидишь весь такой спокойный? Бесишь же!

Я отрываю взгляд от монитора и смотрю на него. Что могу сказать? Мое спокойствие номинально и обусловлено исключительно сосредоточенностью на работе в данный момент.

Но это вовсе не значит, что и внутри у меня штиль. Напротив, от восторга, волнения и страха перед неизвестностью кровь бурлит в венах, заряжая небывалым зарядом энергии. Однако я боялся давать этому волю, выпуская наружу.

– Что ты от меня хочешь? – спокойно спрашиваю я, опираясь локтями на стол и переплетая руки в замок.

– Да не знаю я! Эмоций? Меня реально пугает твое спокойствие! Что ты вообще собираешься делать?

– А что я должен делать? Буду всячески помогать и воспитывать сына.

– М-да, – сдувается Кир и плюхается обратно в кресло. – Может, отметим сегодня такое событие?

– Нет. Я обещал заехать вечером к Ксюше.

– Вот! – Он обвинительно тыкает в мою сторону пальцем. – Так все и начинается! Чувак, ты даже не женат, а для общества уже потерян, – недовольно закатывает глаза Кир и скрещивает руки на груди.

Ксюшу он откровенно недолюбливал, считая ее сущим злом во плоти, и она отвечала ему тем же.

Хотя я всегда догадывался, что дело вовсе не в ее характере в целом, как Кир всегда отмечал, а в одном конкретном случае в самом начале их знакомства, когда Ксюша жестко поставила его на место.

Представляю, как бы он удивился, встретившись с ней сейчас.

– Считаешь, что мне нужно игнорировать беременную от меня девушку до самого момента рождения наследника? – саркастично интересуюсь.

– Конечно нет. Не передергивай!

– Тогда что?

– Просто не хочу, чтобы ты снова вляпался, и эта стерва крутила тобой.

– Эй. Полегче. – Мне совсем не нравится его тон и то, как он отзывается о Ксюше.

– Все-все. Это твое дело, – идет на попятную Савельев. – В любом случае я рад за тебя, – примирительно добавляет и меняет тему: – Как тетя Таня отреагировала на новость? Уже скупила все местные детские магазины? – с ехидцей подмигивает.

Я невольно усмехаюсь. Желание мамы обзавестись внуками было так огромно, что о нем знали все, кто имел счастье разговаривать с ней дольше десяти минут.

– Нет, я еще не озвучил ей пол ребенка. – Мне не хотелось сообщать ей такие вещи по телефону.

– Предусмотрительно, – хмыкает Кирилл.

Дождавшись, когда я закончу с проверкой чертежей, Савельев забирает все мои расчеты и отправлется к себе, обрабатывать их дальше.

После рабочего дня, как и обещал, я заезжаю к Ксюше.

Она открывает дверь, и я невольно зависаю на ней взглядом. В ней будто что-то неуловимо изменилось с нашей последней встречи. Но я не понимаю что.

Или мне теперь все время будут мерещиться в ней какие-то изменения?

Однако на всякий случай говорю:

– Отлично выглядишь.

Ксюша вдруг краснеет, отводит взгляд, тихо произносит «Спасибо» и спешит отойти от входа.

Я направляюсь следом, продолжая придирчиво осматривать ее сзади.

Видимо, Ксюша и сама вернулась совсем не давно, так как до сих пор в той же одежде, что и днем на приеме у врача.

– Подождешь? Я только приехала, жуть как хочу переодеться! – подтверждая мои мысли, говорит она.

– Конечно.

Ожидая Ксюшу, я хозяйничаю на ее кухне, варя себе кофе. Выпиваю его и даже успеваю помыть кружку, а ее все еще нет. Испытывая легкое чувство тревоги, я подхожу к закрытой двери ее комнаты и стучу.

– Ксюш, у тебя все нормально?

В ответ слышу какое-то неразборчивое пыхтение и тяжелый расстроенный выдох.

– Вообще-то не очень, – слегка запыхавшись, отвечает она, чем немало меня удивляет. Да что там происходит вообще?

– Я войду?

Еще один тяжелый выдох.

– Входи, чего уж теперь.

Толкнув дверь, я растерянно застываю на пороге.

Ксюша сидит на краю кровати с задранной выше груди блузкой. Раскрасневшаяся и растрепанная. С вселенской скорбью на лице.

Ее налившаяся грудь часто вздымается в такт дыханию, невольно притягивая взгляд.

Вот уж где действительно прибыло!

– Я застряла, – едва не плача признается Ксюша, отвлекая меня от неприличного разглядывания. – Там замочек заело сбоку, расстегнула не до конца, думала, так проскочу.

Я старательно закусываю щеку изнутри, чтобы не рассмеяться над ее бедой.

Нелепая ситуация, нарочно ведь и не придумаешь!

Замок оказался крепким орешком и сдаваться не спешил.

– Ксюх, ну тут только рвать, – после нескольких безуспешных попыток озвучиваю решение.

– Да пофиг уже! Просто избавь меня от нее! – с жаром соглашается она.

Злополучная вещица тут же отправляется на пол, а Ксюша довольно стонет, оказавшись на свободе. Но тут же осекается, ловя на себе мой заинтересованный взгляд, который я не успеваю вовремя отвести.

Что там говорил Савельев про «не вляпаться»? Кажется, это будет сделать труднее, чем кажется.

Смотрю на Ксюшу прямо, ожидая очередной порции смущения, но вместо этого на гордо вскидывает подбородок:

– Благодарю за помощь, – небрежно бросает она и, ни капли не стесняясь меня, встает с кровати, чтобы продефилировать к шкафу, совсем как раньше. Как бы сделала это «моя» Ксюша.

Интересно, как долго этот контраст будет взрывать мне мозг? Смогу ли я вообще к такому привыкнуть и перестать сравнивать ее с ней же, словно двух разных людей?

Снова чувствую раздражение, а потому упрямо не отвожу от нее взгляд.

Красивая. Этого у Ксении не отнять. Даже заметно выпирающий животик не портит картину. Напротив, знание того, что в нем растет частица меня, неожиданно волнует…

А вот теперь, пожалуй, и в самом деле пора выйти.

Ксюша выходит сразу же вслед за мной, уже успев натянуть на себя свободную футболку с рокерской тематикой. Мы вместе заходим в соседнюю комнату и садимся по разные стороны дивана.

Взгляд цепляется за что-то светлое на кофейного цвета кресле.

– Милый, – говорю я, опознав в этом свертке маленький голубой комбинезон.

– А? Да, – коротко улыбается Ксюша. – Не смогла сегодня пройти мимо.

Я снова пробегаюсь взглядом по комнате на предмет нахождения в ней других детских вещей.

– Ну а когда уже можно будет брать все остальное? Кроватку, коляску и прочий крупногабарит? – интересуюсь у Ксюши, заметив, что ничего из этого еще нет, и зная из статей в интернете, какими суеверными бывают беременные.

– Да в принципе уже можно. Просто у меня пока еще не было на это времени, – признается она. – А коляску мне обещала отдать коллега.

– Что? Нет! Я в состоянии купить сыну собственную коляску, – закипаю я за секунду.

– Да, но…

– Я сам куплю коляску и все остальные расходы тоже возьму на себя, – прерывая ее, чеканя каждое слово и едва сдерживаясь.

Не для того я столько лет пахал без отпуска и нормальных выходных, что бы мой ребенок гулял в чужой коляске.

Ксюша, очевидно, моего мнения не разделяет и потому смотрит на меня как на полоумного.

– Хорошо. Коляску можешь взять, но все расходы пополам, – выдвигает свои требования.

Она точно меня с ума сведет.

– Нет.

– Да, – упрямо гнет она свою линию.

– Не замечал в тебе раньше такой тяги к феминизму и равноправию полов.

– А это здесь еще при чем? – смеется Ксюша. – Просто…

Но договорить не успевает, ее прерывает звонок телефона. Ксюша смотрит на экран и хмурится:

– Прости. Надо ответить, это по работе.

Она отвечает на звонок и выходит из комнаты, но я все равно слышу, как напряженно звучит ее голос, как она односложно отвечает и старается побыстрее отделаться от собеседника.

– Я вас поняла, Наталья Анатольевна, – наконец говорит Ксюша. – Завтра я все сделаю. До свидания.

Она закончила разговор, но ко мне возвращаться не торопится. Поддавшись порыву, я снова иду ее искать и нахожу на кухне.

Ксюша стоит вполоборота у окна и глубоко дышит, одной рукой поглаживая живот, а другой упираясь в подоконник.

Ей плохо! В голове тут же всплывают слова «чудо-Лени» о том, что ей нельзя волноваться, и я пугаюсь не на шутку. Подлетаю к ней в два шага, пересекая пространство кухни, осторожно дотрагиваюсь до плеча.

– Ксюш, ты как, все нормально?

Она поднимает на меня взгляд, полный недоумения:

– Да, – но потом, видимо, понимает, как для меня должна выглядеть со стороны ее позы, и поясняет: – Пинается просто сильно.

И это она называет нормальным?

Я стою, ошарашенно глядя на нее, и никак не могу прийти в себя. Сердце еще несколько минут бьется как сумасшедшее.

Ребенок пинается так, что Ксюша сгибается пополам, кто-то явно треплет нервы ей на работе, а еще она застревает в одежде!

Черта с два я теперь смогу нормально жить, не думая обо всем этом!