Измена. Прости меня, родная
Татьяна Михаль
– Соблазни и переспи с моей женой, Эмиль. И влюби её в себя.
Друг посмотрел на меня как на идиота.
– Шутка несмешная, Яр.
– А я и не шучу…
– Стоп. Ты реально хочешь, чтобы я соблазнил Алину? Твою любимую жену? Женщину, которая тебя боготворит и обожает? Нет. Ты точно шутишь. – Голос друга, всегда спокойный, прозвучал взволнованно.
Я сделал глоток. Горло обожгло, лёгкие свело. Ирония. Рак лёгких. Даже мой любимый односолодовый мне теперь враг.
– Нет, Эмиль. Не шучу. У меня осталось шесть месяцев. Ну, плюс-минус. Врачи говорят, мне ещё повезло.
Он выругался. Резко, грубо. Я впервые видел, как у него дрожат руки.
– Не хочу, чтобы моя любимая наблюдала, как я гнию на глазах. Как я кашляю кровью. Как превращаюсь в развалину.
С силой сжал руку в кулак.
– Я хочу, чтобы она смеялась. Влюбилась. Чёрт, пусть она обижается на меня за эту внеплановую «командировку» и что я не поеду с ней на море. Пусть потом ненавидит, что я ей не сказал правду. Но только не плачет каждый день у моей кровати.
Татьяна Михаль
Измена. Прости меня, родная
ГЛАВА 1
* * *
– ЯРОСЛАВ —
Лёгкий полумрак ресторана прятал от других посетителей моё мрачное лицо, но не от Эмиля.
– Ты какой-то хмурый. В чём дело, Яр?
Сложно просить о таком, но надо. Набрался храбрости и произнёс:
– Соблазни и переспи с моей женой, Эмиль. И влюби её в себя.
Мой голос прозвучал глухо и как-то неуверенно, будто я сам от себя не ожидал, что на самом деле это скажу.
Друг посмотрел на меня как на идиота.
– Шутка несмешная, Яр.
– А я и не шучу… – прошептал я.
Эмиль замер. Мы долго молчали. Он думал, что я скажу, будто пошутил.
– Стоп. Ты реально хочешь, чтобы я соблазнил Алину? Твою любимую жену? Женщину, которая тебя боготворит и обожает? Нет. Ты точно шутишь. – Голос друга, всегда спокойный, прозвучал взволнованно.
Я сделал глоток. Горло обожгло, лёгкие свело. Ирония. Рак лёгких. Четвёртая стадия. Даже мой любимый односолодовый мне теперь враг.
– Нет, Эмиль. Не шучу. У меня осталось шесть месяцев. Ну, плюс-минус. Врачи говорят, мне ещё повезло.
Он выругался. Резко, грубо. Я впервые видел, как у него дрожат руки.
– Когда ты узнал? Почему мне не сказал?
Пожал плечами и горько улыбнулся другу:
– Сам недавно узнал. Так что… Просто пойми, я не хочу, чтобы моя любимая наблюдала, как я гнию на глазах. Как я кашляю кровью. Как превращаюсь в развалину.
С силой сжал руку в кулак.
– Алина не знает? – спросил Эмиль, но тут же сам и ответил на свой вопрос: – Конечно, не знает, иначе бы ты не просил меня… о таком…
В груди болело. Хотелось… много чего хотелось.
– Она через неделю улетит одна на море. Мы с ней планировали вместе, помнишь? А теперь я буду «в командировке». А на самом деле, – я улыбнулся горько, – буду отдыхать в онкоцентре. С трубкой в вене, в объятиях химии…
– И ты хочешь… – он осёкся, – ты хочешь, чтобы я полетел вместо тебя?
– Я хочу, чтобы ты там оказался «случайно». Понимаешь? А там дело техники. Ты умеешь обращаться с женщинами, Эмиль. Тем более, я сделаю так, что она на меня сильно обидится, если вообще не возненавидит… Сделаю так, чтобы она подумала, будто у меня любовница…
Друг вскочил с места, отошёл, потом вернулся. Он нервничал. Я знал его, как свои пять пальцев. Он метался между моралью и… любовью к моей жене. Для него это был шанс.
Он вернулся и сел обратно.
– Ты заберёшь у неё право знать, Ярослав. Ты заберёшь у неё время. Эти шесть месяцев жизни с тобой, она ведь тебя так любит. Ты отнимешь у неё шанс проститься с тобой. Быть рядом. Что ты творишь, а? Это же… это же ад какой-то! А мне что потом делать? Я возненавижу себя за эту подлость, Яр! А Алина? Она узнает, что я знал…
– Она поймёт… Простит…
Эмиль тряхнул головой, горько рассмеялся и произнёс сдавленным тоном:
– Яр… Как же так? Тебе всего сорок… Вы женаты всего пять лет и даже детей не успели сделать… А ведь ты мог бы ей дать ребёнка, оставить после себя про…
– Нет, – оборвал его на полуслове, – никакого продолжения. Этот вид рака – он наследственный. Мой дед и мой отец от него умерли. Я не хочу, чтобы и мои дети пострадали от этого недуга. Пусть на мне всё и оборвётся. А дети у Алины будут. Ты ей их дашь.
Я с силой сжал руку в кулак и сказал резко:
– Эмиль, я хочу, чтобы она смеялась. Влюбилась. Чёрт, пусть она обижается на меня за эту внеплановую «командировку». Пусть потом ненавидит, что я не сказал правду. Но только не плачет каждый день у моей кровати. Ты сделаешь это для меня?
Он уставился в стакан, будто там можно было найти ответ.
– Почему я, Яр? Почему не кто-то другой?
Я выдохнул. Медленно.
– Потому что ты всегда её любил. И до сих пор любишь. И ты сделаешь её счастливой.
Он посмотрел на меня резко.
– Ты знал?
– Всегда знал. Но ты был порядочным. В словах, делах. Никогда не переходил черту. А теперь… – горло сжало, я зажмурился на миг, чтобы не показать свою слабость. Потом договорил: – Теперь, может, это шанс. Для неё. Для тебя. Для вас.
– Это измена.
– Это жизнь, мой друг.
Он молчал. Потом произнёс тихо, но с яростью:
– А тебе не кажется, что ты просто трус, Яр? Не хочешь, чтобы тебя запомнили слабым, больным, умирающим. Ты не для неё это делаешь. Ты для себя. Удобно умирать, когда на тебя не смотрят и не жалеют.
Слова били в самое сердце. Он прав. Частично. Может, я и правда эгоист. Может, я хочу уйти красиво. Без криков. Без слёз.
– Может. – Я глотнул ещё. – Но это мой выбор. И моя смерть. Дай мне право уйти так, как я могу и хочу.
Тишина между нами повисла тяжёлая, вязкая. Потом он заговорил. Глухо. Почти не глядя на меня.
– А если у меня получится? Если она влюбится в меня? А потом узнает, что это было твоё решение? Что я знал и молчал?
– Ты будешь рядом, Эмиль. Даже если она узнает о нашем маленьком сговоре. Но лучше молчи. Ты будешь ей хорошей опорой. А ненавидеть она будет меня. Мёртвого. Это легче. Мёртвых проще прощать.
Он снова выругался. Провёл рукой по лицу. И я понял – он почти сломался.
– Я не могу обещать, что сделаю это… – сказал он хрипло. – Не могу обещать, что всё будет по-твоему сценарию. Это не кино, Яр. Это жизнь.
– А я и не прошу идеального сценария. Только сделай так, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Пусть воспоминания её греют, когда она будет в твоих объятиях.
Эмиль кивнул. Без слов. Просто коротко. Но этого было достаточно.
Я схватил свой стакан, выпил залпом и громко стукнул стаканом по столу. Осталось закончить дело с завещанием.
Так мы сидели в тишине бара-ресторана. Днём. Два мужчины. Один – почти мёртвый. Второй – уже никогда не будет прежним.
А где-то в том же городе, Алина, с улыбкой на губах, в мечтах о чудесном отдыхе с любимым мужем, делала покупки для отпуска на море.
Она ещё не знала, что её ждёт.
* * *
– АЛИНА —
Я стояла у окна нашей спальни, рассеянно разглядывая вечерние огни города.
Море. Солнце. Белый песок. Ах, Мальдивы.
Мы так долго планировали наш отдых.
Это был наш отпуск, наш побег от всей городской суеты, от усталости и от работы.
И вот, за два дня до вылета, Ярослав «радует» меня этой своей срочной командировкой!
– Ты серьёзно? – спросила, не оборачиваясь. Голос прозвучал резко и холодно, но внутри всё кипело.
– Алина, родная, пойми… – начал он, как будто заранее знал, что придётся оправдываться.
Я резко повернулась к нему.
– Нет, это ты пойми! – воскликнула я, глядя прямо в его усталое лицо. – Тебе кажется, что это нормально? За два дня до отпуска сказать мне, что ты не летишь? Ты понимаешь, что я тоже работаю, устаю, жду этого отдыха?!
Он вздохнул и как-то тяжело опустился на край кровати, протёр ладонями лицо, будто умылся. Такой усталый, такой чужой. Сердце сжалось, но я не могла остановиться.
