– Я скоро обязательно вернусь! Продадим этот зеркальный булыжник и тогда переселимся в город и что-нибудь придумаем.
Он лизнул её в нос, поднял свою тяжеленную сумку и пошёл вслед за Маром, стараясь не оборачиваться назад на Кью с Цветиком, одиноко стоящих у калитки родного дома.
Грунтовая дорога в город долго шла вдоль берега, но когда Коготь Эллария скрылся из виду, она резко повернула на север и повела путников через большую каменистую долину и теперь пошла в гору. Оба кьюта, особенно Кен, сильно устали, но продвигались вперёд без остановки.
Мар думал о находке и вдруг вспомнил, что и его родичи в давние времена однажды тоже нашли интересную вещицу:
– Я тебе не говорил, что моя бабушка когда была маленькой как-то раз нашла в песке пластину из странного железа. Тогда её принесли деревенскому кузнецу, а он в лучшем горне, который с двумя мехами, не смог даже размягчить эту железяку. Даже непонятно, из чего её сделали.
Кен остановился, поправил лямку и вдруг пристально посмотрел на товарища.
– Мар, а откуда ты знаешь, что эта зеркальная штука – ценится? Вдруг она бесполезна и за неё мне храмовники ничего не дадут? Тогда мы зря идём в город…
– Не зря. Бабушка рассказывала, что все кьюты тоже сначала считали её ненужной и эта железяка потом долго валялась у нас в сарае. Но однажды в деревню пришли торговцы и сразу же купили эту странную пластину аж за тридцать монет! А у тебя не просто маленькая железка, а вон какая глыба, ты её еле поднимаешь. Да за неё столько заплатят, что этого серебра на много лет хватит! Продадим, точно говорю!
– Хорошо бы…
Подьём стал круче и говорить уже было тяжело. Оба замолчали. Когда ребята вскарабкались на холм, их взору открылась широко раскинувшаяся от края и до края степь красновато-бурого цвета. Тут и там виднелись островки скудной сухой травы, тёмные шары перекати-поля и редкие заросли степной колючки.
Навстречу, как из печи, дохнуло жарким степным суховеем. Дорога, изгибаясь лентой, уходила в степь и терялась вдалеке. Становилось всё жарче.
***
Центральный Огонь палил нещадно и Кен уже сто раз пожалел, что захватил только два бурдюка с водой. Придётся теперь беречь воду. Кен этому научился давно, ещё когда выходил на промысел в море со старшим братом. Ребята шагали по дороге. Пыль медленно поднималась вверх и оседала на раскалённый грунт, который обжигал подушечки ног. Оба путешественника, несмотря на жару, старались экономить питьё, как можно реже прикладывались к баклажке с водой.
Но вот наконец, палящее светило склонилось к закату. Вечерело и жара начала постепенно спадать.
– Смотри, Мар! – Кен указал рукой на путевод, который стоял прямо у дороги.
Посреди круглой площадки из гладкого чёрного камня возвышался тёмный столб. Увидели и небольшой добротный очаг, скорее всего кто-то до них тут уже ночевал и сложил его.
– Ну вот и хорошее место для ночёвки.
– Давай остановимся, здесь очень удобно. – Уставший Кен с трудом снял с себя тяжёлую ношу.
На дне небольшой балки неподалёку ребята обнаружили весело журчащий родник. Чьи-то заботливые руки обложили камнем источник. Вода в нём показалась необычайно вкусной, но ледяной настолько, что от неё ломило зубы.
Насобирали сухой колючки и Кен занялся приготовлением ужина. Когда, спустя пару склянок, Центральный Огонь скрылся за горизонтом, оба кьюта сидели у костра, осоловевшие от сытной рыбной похлёбки.
– Смотри! – Мар показал взглядом на путевод.
– Ух! А что это?! – Кен удивлённо уставился на идеально ровный трёхгранный столб. В сумерках на тёмном базальте ярко светились два ряда цифр.
– Это обозначено место, где мы находимся! – важно произнёс Мар, – Верхнее число – это широта, нижнее – долгота. А чуть скошенный угол у любых путеводов всегда указывает на север.
Кен обошёл путевод со всех сторон и на каждой из граней он увидел одни и те же светящиеся цифры, а угол, направленный вдоль дороги на север действительно был чуть скошен сверху и на этом скосе, на самом верху, светилась небольшая точка.
– Заметил? Такие столбы есть везде, от одного до другого за один день дойти можно. Потому их и называют путеводами. Вот так-то.
– А зачем махсы это всё сделали? Это ж столько труда затратили. Здесь есть какая-то тайна.
– Это ещё что! В городе ещё со времён Исхода целые домищи, тоже из такого же чёрного камня сложены. И ничего им не делается. А зачем они их построили? Кто ж скажет? Махсы давно улетели, и теперь их и не спросишь.
– А сколько нам идти отсюда до города?
– Завтра к вечеру, должны добраться, только бы пораньше встать надо, так что лично я на боковую, а то завтра целый день топать.
Мар лёг прямо на камень площадки и тут Кен заметил, что чёрная глянцевая поверхность будто тёплая. Он повернулся удивлённо к Мару, но тот уже дремал у костра, положив свою котомку под голову. Подбросив веток в огонь, Кен устроился поудобнее и незаметно для себя задремал.
***
Кену снился странный сон. Между ним и отцом с Зером, будто толстое стекло, высился прозрачный барьер. Парень печально смотрел, как старший брат пытался что-то сказать ему сквозь преграду, но он ничего не слышал – барьер не пропускал звуков. Кен дотронулся до прозрачной поверхности кончиком тёмного когтя и с перегородки упал небольшой кусочек льда, накрепко прилипнув к нему. Кен затряс рукой, но льдинка всё никак не хотела отлипать, как бы он ни пытался её стряхивать. Кусочек льда холодил и покрывал его коготь прозрачной корочкой льда. Он постепенно замораживал коготь и переходил на палец и на всю руку. Рука сильно заледенела. Стало так холодно, что Кен начал приплясывать и от этого проснулся.
Было ещё темно, за ночь костёр погас и оба путника продрогли до костей.
– Доброе утро! – парень поёжился, – А в степи всегда такая холодина по ночам?
– Ага. Бр-р.. – Мар, потирая руки, огляделся. – Но это ещё что! Вот местные говорят, в здешних предгорьях, чтобы не замёрзнуть, на зиму дрова и уголь покупают. Там в сезон дождей от холодов даже вода твёрдой ледяной корочкой покрывается.
– Вот только нынче какой-то сезон дождей у нас не дождливый. – улыбнулся Кен и поглядел на абсолютно чистое голубое небо.
Светлело быстро. Они наскоро перекусили лепёшками и вышли пораньше. Кен оглянулся, мысленно прощаясь с приютившим их местом. Центральный Огонь ещё не взошёл, но небо уже посветлело и ночная темнота постепенно уступала место новому дню. Загадочные цифры на столбе больше не светились и только Железная Звезда на светлеющем утреннем небе почему-то напомнила про неприятный сон, но Кен постарался отвлечься.
***
Восход друзья встретили в пути. Засиявшее на востоке светило, пока ещё ласковыми лучами согревало товарищей. Оба подростка проделали приличный путь, когда что-то насторожило их. Откуда-то со стороны раздавался неясный скрип и методичное постукивание.
Кен замер на дороге и посмотрел направо, но ничего не смог разглядеть из-за Центрального Огня, который своим жёлтым светом слепил глаза. Он прикрыл лицо рукой и наконец увидел, что они с Маром чуть не прошли перекрёсток, а с востока, поднимая бурую пыль, к ним приближалось несколько возов.
Вскоре на дорогу вывернула первая подвода, под завязку загруженная большими бочками. Её с большим трудом тащила двойка крепких волов тягловой породы.
– Эй, стой! Куда спешите, молодёжь?! Подождите-ка! – раздался неприятный резкий голос.
Управлял повозкой пожилой кьют, его серая шерсть цветом, чем-то походила на шерсть Мара, а голову венчала матерчатая шляпа с широкими полями.
– Куда путь держите? Или заблудились?
– Да не заблудились, в город идём, – твёрдо ответил Кен.
– Не в Кузни ли? – заинтересовался возничий, дёрнув ухом, и настороженно сощурил глаза.
Мар молча кивнул. Погонщик посмотрел на запылённые босые ноги ребят и смягчился:
– Тогда прыгайте в повозку, вместе ехать веселее.
Небольшой караван состоял из трёх подвод, повозки были доверху загружены какими-то коробами, да корзинами с углём и ребята подсели в первую телегу.
– А вы откуда едете? – спросил Мар, когда они тронулись в путь.
– Из самого Углеграда. – ответил возничий. – Меня зовут Аргус Дар, а моих сыновей – Ирво и Люс, они торговать мне помогают.
Аргус мотнул головой, указывая назад.
– Товар вот везём. Уголь, да немного бумаги, хотя прибыток небольшой, но жить на что-то надо. Уголь нынче – как обычно, медяк за махсианскую меру, бумага – пять медяков за шестнадцать листов. Вот, ламповое масло есть. В этом сезоне не по две, а по три серебрушки за мерный горшок уйдёт.
– А почему так дорого? – удивился Мар, – Год назад вообще по полторы было!
– Так нехватка его нынче, Непримиримые нам плантацию подожгли. И у нашей магистратуры тоже! Там, если уж загорится, жар такой стоит – даже не подойдёшь. И дождей нет, как назло. Столько масляных деревьев сгорело, а когда ж теперь новые вырастут?
Аргус сокрушённо махнул рукой:
– Управы на этих дикарей нет, возомнили, что леса трогать нельзя! И сами не живут нормально, так и нам не дают! То камнем из пращи запустят из леса, то наши запасы зерна испортят, то дорогу перекопают или ещё какую пакость учинят.
– Ничего себе! А у нас таких бандитов нет, тихо всё. – Мар потеребил кончик уха.
– Мы к моему брату хотим добраться, он в городе учится, – подхватил разговор Кен – А мне очень надо с ним увидеться.
Молодой кьют вдруг замолчал и горестно вздохнул.
– Что-то стряслось? – Аргус поправил свою шляпу и внимательно поглядел на Кена.
– Да. Наша фелюга попала в страшную переделку, а потом нас настигла Белая Смерть и мы сели на риф. Старшие мои все… Погибли…
В горле опять застрял ком и Кен не смог продолжить, а на глаза вновь навернулись слёзы.
– Жаль. Сочувствую, малой. Держись.
Аргус посмотрел на Кена, покачал головой:
– Вам остановиться-то в городе есть где?
– Брат у него в Гимнасии. – ответил за друга Мар, – Это Высшая школа Текнов. Может, у них и остановимся.
– Только я в городе никогда не был. – Кен с трудом смог успокоиться.
– Это не беда. – ответил торговец. – Если негде остановиться, то можно на постоялом дворе, я покажу где это. А монеты у вас есть? Хотя чего это я спрашиваю, коль беда такая приключилась?
Аргус задумался, поводя ушами, а потом вздохнул и полез за пазуху, доставая кошель:
– На-ка вот! – он отсчитал четыре серебрушки и протянул Кену, – Бери-бери! Это как раз за постой заплатите, комнату снять, на первое время хватит , потом разберётесь.
– Благодарю вас. – удивился Кен и неуверенно взял деньги.
В этот момент телега подпрыгнула на ухабе, подкинув всех троих. Мар едва не слетел, он еле удержался за бортик, а Кен даже слегка прикусил себе язык, но сохранил монеты при себе, крепко зажав их в кулаке.
– Тпру! А-ну стой, рогаты-я! – С трудом остановив телегу, Аргус спрыгнул на дорогу и начал осматривать колёса. – У, зар-разы!
Торговец в сердцах замахнулся на ездовых волов, но бить их палкой всё же не стал. По-счастью повреждений на колёсах не было и караван двинулся вновь.
Дальше дорога была ровной и повозки, поскрипывая деревянными колёсами, двигались намного быстрее. К полудню Центральный Огонь уже сильно припекал, но встречный ветер стал не таким жарким, как ребятам казалось в самом начале пути .
Они почти всё время ехали молча, дорога изгибалась, пока не показался очередной каменный столб. Аргус радостно закричал:
– Смотрите! Это Большие Кузни! Скоро подъедем и с холма их будет видно лучше.
Все оживились, предчувствуя конец утомительному путешествию. Вскоре нагруженный караван, тяжело скрипя колёсами, въехал на холм и перед путниками открылась вся панорама большого шумного города.
Большие Кузни, окружённые высоким деревянным частоколом, стояли на трёх холмах. В центре города отчётливо выделялись несколько массивных каменных построек, явно махсианского происхождения. Вкруг них сгрудились многочисленные невысокие домишки с черепичными крышами.
– Вон, тот трёхуровневый дом и есть ваша Гимнасия. – пояснил Аргус, потирая короткую шерсть на примятом шляпой ухе.
***
– Красивый город, ворота старинные! А почему стена такая высокая! – воскликнул Кен, глядя на городскую изгородь состоящую из массивных остроконечных брёвен. – Рафусы так донимают?
– Не. – ответил старший из караванщиков, – этих зверюг, к счастью, здесь нет. Рафусы у нас шалят, рядом с плантациями. На наши поселения нападают. А тут гроллы в стаях водятся.
Аргус показал левую руку, на предплечье которой в одном месте не росла шерсть и виднелся большой неровный шрам.
– Это меня в позапрошлом сезоне гроллы погрызли, как раз на том повороте напали, где я вас встретил. Хищное зверьё. С тех пор беру оружие в поход, но к счастью пока что оно не пригодилось.
Старший торговец указал на приклад огнетрубного ружья, закреплённого у козел. Кен заинтересованно рассмотрел ружьё и покивал.
Подъехали совсем близко и вскоре слева от дороги потянулась городская стена, а впереди показалась наблюдательная башенка с воротами. В них караван и въехал спустя половину склянки.
– Ну вот, мы и на месте. А вон тот двухэтажный домина с полуподвалом и красной крышей и есть постоялый дом.
Кен поглядел на высокий и массивный дом из угольно чёрного базальта, мимо которого они проехали, свернув на торжище. От других, более низких глинобитных и деревянных построек, это здание резко отличалось ровными стенами и большими прямоугольными окнами под красной глиняной черепицей.
– Тпру! Стой! – воскликнул Аргус.
– Спасибо вам! – поблагодарил его Кен.
– Да не за что, малые. У нашего торгового дома во втором ряду место застолблено, Аргуса угольщика спросите – это я и есть. Дня через два мы, как расторгуемся, назад двинем, можем вас обратно до перекрёстка добросить.
– Будем знать. Спасибо вам. – Кен чуть поклонился, – За помощь и за всё остальное.
– Иди, иди, малой. – ответил ему Аргус, – но помните – ждём вас через два дня!
Караван свернул к складу на разгрузку, а Кен с Маром пошли по рынку. Глаза у Кена разбегались в разные стороны от обилия и разнообразия товаров. В топливном ряду он узнал, что уголь выделывают разного назначения и из разных пород дерева, а обычное светильное масло у кьютов бывает душистое и даже с цветочными запахами. Возле прилавка с лампами Кен и вовсе остановился, разглядывая товар. Взор пробежал по причудливым подсвечникам, по карбидным фонарям с бронзовыми зеркалами и по масляным лампам, те были и простыми комнатными, и уличными, и даже с разноцветными стёклами.
– Добрый вечер, малыши! Чем интересуетесь? Это мастерская света при нашей Школе Текнов делает, а мы продаём много интересного и полезного.
– А как нам её найти, не подскажете? – Спросил Кен у молодого кьюта. Продавец выглядел года на три постарше ребят, красивый и высокий, с тёмным, почти чёрным окрасом шерсти. Он носил нарядную форму: белую рубаху, подпоясанную красным поясом с серебристой окантовкой.
