Очень странно для мага. Мы чрезвычайно осторожны с теми частями тела, которые нужны для сотворения заклинаний. Я взял ее за второе запястье.
– На обеих руках?
Нифения проигнорировала вопрос.
– Как я и сказала, отряд правоверных отправился на охоту за тобой.
Она подтянула вверх платок, прикрывая нижнюю часть лица. Вообще, человек в таком вот длинном плаще и с полузакрытым лицом мог оказаться почти кем угодно…
– Тогда я назвалась твоим именем, надеясь, что смогу направить их по ложному пути, а потом запутать следы с помощью амулетов.
– Связываться с правоверными было плохой идеей, – заметила Фериус. У нее был очень усталый голос, даже вялый.
– Ты в порядке? – спросил я.
– Да. Сейчас вот добавлю в лекарство для этих ребят немного снотворной травы. Пусть хорошенько отдохнут, прежде чем бросятся в погоню за нами.
Ну, просто отлично. Еще один повод для беспокойства.
– Правоверные – очень и очень хорошие охотники, – сказала Нифения. – Я испробовала все, чтобы их запутать, но они шли за мной по пятам.
– И ты привела их к нам? – спросил я.
– Они выяснили бы, что я – очевидно не ты, Келлен. Оставалась единственная надежда: добраться до вас первой. Тогда мы смогли бы сражаться с ними все вместе.
Нифения снова обняла гиену, нежно поглаживая шерсть зверя.
– Бедный Айшек едва не погиб, защищая меня.
– Дивная история, – сказал Рейчис. – Только вот они с шавкой удрали, едва завидев нас.
– Что он сказал? – спросила Нифения.
Я перевел, и снова увидел на ее лице лишь досаду.
– Когда я вас нашла, уже не было времени ничего объяснять. Я не хотела рисковать вами.
Нифения достала из-под плаща крохотную железную коробочку с ржавыми обугленными стенками.
– Это защитило бы меня от молний. Но не вас. И вы могли пострадать заодно с берабесками. – Она бросила использованный и уже мертвый амулет на песок. – Ладно, может, и не лучший мой план…
На самом деле план не такой уж плохой. «Плененная» магом буря бывает очень опасна, а правоверные преследовали Нифению по пятам. Остановись она хоть на секунду, они бы поймали ее… Конечно, именно такую историю и рассказал бы маг шелка, желавший меня обмануть.
– Келлен?… – сказала она, пристально глядя на меня.
Я не знал, чему верить. Я устал, я был ранен, и вдобавок ко всем прочим бедам левый глаз начал болеть. Черные отметины горели, словно их облили кислотой.
В моем народе верят, что Черная Тень – это трещина, через которую демон мало-помалу захватывает тело мага… Только вот в последнее время изменялся вовсе не я. Зато все вокруг постоянно оказываются не теми, за кого себя выдают.
Глаза девушки сузились, превратившись в темные щелки. А ее ухмылка становилась все шире и шире – казалось, Нифения вот-вот вывихнет себе челюсть. Она смеялась надо мной – над тем, как легко я поверил в ее обман. И впрямь: с какой стати Нифении быть здесь – за много сотен миль от нашего дома? Более вероятно, что какой-то охотник за головами из джен-теп случайно попал в плен к религиозным фанатикам, а теперь разыгрывал перед нами спектакль, ожидая подходящей возможности меня убить…
Несколько вещей произошли одновременно. Гиена встала, несмотря на раненную лапу, и зарычала на меня. Рейчис тоже подскочил, готовый кинуться на гиену; его шерсть окрасилась в темно-красный цвет. Нифения смотрела на мои руки.
Я опустил взгляд и увидел, что сунул руки в мешочки на поясе, сам того не заметив.
– Келлен, что ты делаешь? Это я, Нифения.
– Неверный ответ, – сердито сказал я. – Теперь ее зовут Нифарья.
Я вытащил по щепотке порошков – красного и черного – и сжал их в пальцах.
– Итак, кто ты на самом деле?
Глава 10
Воссоединение
– Келлен! – крикнула девушка. Она сощурила глаза, а голос ее сделался резким. – Я больше не ношу имя Нифарья. Я Нифения. Совет клана отнял имя мага в тот день, когда изгнал меня.
Да неужели? Несколько месяцев назад моя сестра Шелла рассказала, что Ниф обручилась с Панэратом и обрела покровительство его дома. Я знал Пана. Он никому не позволил бы изгнать ее.
– Убери эти порошки, Келлен. Твоя татуировка начинает светиться.
И точно. Узоры на моем предплечье окружил слабый серебристо-голубой свет. Нифения – или тот маг, что прикидывался ею, – сунула руку под плащ. У творца амулетов может быть припрятано много зубодробительных штуковин. Впрочем, я был уверен, что среагирую быстрее. Только с такого расстояния я ее скорее всего убью.
Белкокот и гиена рычали все громче. Кровь шумела в ушах. Левую глазницу жгло все сильнее и сильнее, и перед мысленным взором плыли видения – огонь и смерть, гибель магов, которые приходили за мной прежде и наверняка придут снова. Сасуцеи в правом глазу, в свою очередь, обожгла меня холодом, призывая остановиться. Я не знал, какому инстинкту верить, но мне до смерти надоели люди, пытавшиеся меня одурачить, обмануть или убить. Не в этот раз. Хватит!
– Келлен, не вынуждай меня…
Пять блестящих стальных пластинок просвистели в воздухе и вонзились в землю у наших ног. Фериус стояла в нескольких футах от нас. Солнце светило ей в спину, и тень от ее фигуры падала на нас. В руке Фериус держала колоду стальных карт.
– Я думала, что вы разобрались между собой, но, похоже, ошибалась. – Аргоси вытащила еще одну карту. – Слушайте-ка сюда. Если меткий маг, творец амулетов, белкокот или гиена двинется с места, получит вот этим прямо промеж глаз. Я очень устала, меня избили, и здравый смысл подсказывает, что пора положить конец этой белиберде.
Мне стоило больших усилий не ответить какой-нибудь резкостью, но я заставил себя сделать несколько медленных глубоких вдохов-выдохов. Наконец видения померкли, а назойливые голоса в голове притихли. Притихли – но не умолкли совсем.
– Откуда нам знать, что она не самозванка?
Аргоси, прихрамывая, приблизилась к нам.
– Покажи ему, кто ты есть, детка.
– Он уже знает, кто я, – ответила Нифения. – И буду благодарна, если вы перестанете называть меня «детка».
– Он знает, кем ты была. Покажи ему, кто ты сейчас.
Девушка сдернула шляпу, демонстрируя шрамы, которые покрывали ее голову и лицо. Глядя на нее теперь, я понял, почему сперва не узнал Нифению. Кожа на лице была сухой и сильно загорела от долгого путешествия по пустыне. Очертания скул стали резче. Нифения всегда была худощавой, но теперь выглядела просто тощей… Будучи посвященным, я долго учился запоминать картинки до мельчайших деталей – того требовала эзотерическая геометрия некоторых заклинаний. Потому-то, даже спустя многие месяцы, проведенные в изгнании, я мог описать длинные блестящие волосы Нифении прядь за прядью. Теперь эти волосы были коротко обрезаны; темные клочья торчали во все стороны, напоминая больше шерсть гиены, чем прическу девушки, которую я помнил.
Я едва не сказал ей об этом, но сумел сдержать эмоции.
– Ты обрезала волосы, – проговорил я вместо этого. Вроде ничего обидного. Но я тут же все испортил, прибавив: – Мне больше нравились длинные.
«О, предки. Почему я не могу держать рот на замке хотя бы время от времени?»
Нифения поджала губы, явно давая понять, что моя реплика не стоит ответа. Гиена раскрыла пасть и насмешливо передразнила:
– Мне больше нравились длииииинные.
– Ну как, малыш, – спросила Фериус, – ты разобрался, что к чему?
Пожалуй, да. Хотя это был странный способ убедить меня, что Нифения – и правда Нифения. Она выглядела, разговаривала и вела себя не так, как девушка, знакомая мне с детства.
Видимо, в этом и был смысл.
– Маг шелка, притворившийся Нифенией, постарался бы изобразить ее более привычной для меня, да?
Фериус спрятала карты и достала курительную соломинку. Сонно взглянула на нее.
– Малыш наконец-то научился слушать глазами. Закончим урок.
Она сделала неуловимое движение рукой, и в пальцах появилась спичка. Глубоко затянувшись, Фериус сказала:
– Могу поспорить, однажды вы, джен-теп, поубиваете… поубиваете…
Она замолкла и начала шататься из стороны в сторону, точно пьяная. Лишь теперь я заметил, как она бледна. Она смотрела на меня, но казалось – не могла толком сфокусировать взгляд. На ее губах появилась привычная ухмылка, но в следующий миг она пошатнулась и рухнула лицом вниз. Я потянулся за сумкой с медикаментами, и только тут увидел жуткие раны на спине Фериус. Меч барабеска навредил ей гораздо сильнее, чем она желала показать. Одежда была изрезана, и длинные кровавые полосы тянулись через всю спину, к боку. А золотистый песок под ее телом окрашивался алым.
Глава 11
Черное небо
Едва лишь я сделал первый шаг к Фериус, как понял: что-то не так.
Ослепительно-яркое полуденное солнце превратилось в черный диск, и тьма накрыла пустыню. Песок – еще недавно золотой – теперь состоял из мириад крупинок черного оникса. Нигде не было ни единого источника света, и все же я отлично видел. Глаза словно бы научились различать тысячи оттенков черного, из которых был соткан мир вокруг меня.
Где я?
Чей-то голос окликнул меня:
– Келлен?
Нифения! Но голос ее звучал так, словно она находилась во многих милях отсюда. Он будто бы отдавался эхом от стен огромного каньона.
Я огляделся, пытаясь сориентироваться. Через тридцать ярдов пустыня заканчивалась пляжем, которого здесь не могло быть. Черный океан гнал к берегу огромные волны. У кромки воды стояла спиной ко мне одинокая фигура. Это была Фериус. Она, казалось, разговаривала сама с собой.
– Было бы чудесно снова пересечь океан… Хотя бы еще один раз.
Я кинулся к ней, топча ониксовый песок. Но странное дело: сколько бы я ни бежал, я не приблизился к аргоси ни на шаг.
– Фериус, это я! Кажется, я попал в какую-то ловушку! Скажи, что мне делать?
– …И хорошо бы еще разок повидать их. Поговорить о том, что осталось недосказанным. Хотя, могу поспорить, путь Странствующего Чертополоха – не для тех, кто оглядывается назад.
Путь Странствующего Чертополоха? Аргоси часто придумывают названия вроде этого. Фериус шла путем Полевой Ромашки. А Рози – единственная аргоси, кроме Фериус, которую я знал, – путем Шипов и Роз. Но о пути Странствующего Чертополоха я слышал впервые.
Нифения по-прежнему звала меня, но ее голос становился все тише.
– Келлен, почему ты стоишь столбом? Я не знаю, как помочь леди Фериус. Она истекает кровью. Повязка не помогает!
– Нифения! Где ты?
Внезапно ее голос раздался совсем близко – прямо у меня за спиной.
– Я не могу больше быть ею, – тихо сказала она.
Я обернулся. Нифения стояла в нескольких шагах, бездумно глядя на восток. Вместо плаща и походных штанов на ней было серебристо-голубое платье посвященной джен-теп, а волосы снова стали длинными, до пояса. Одной рукой придерживая пряди, Нифения срезала их черными ножницами, но волосы почему-то не становились короче.
– Теперь я стану кем-то другим, новым, – бормотала она. – Ею я больше не буду. Никогда.
Нас разделяло всего несколько футов, но, когда я потянулся к девушке, пальцы схватили лишь пустоту.
– Нифения? Что ты делаешь? Кем ты не можешь быть?
Призрак не обернулся, казалось, вовсе не заметил меня. Где-то далеко другая Нифения отчаянно звала:
– Келлен, прошу, не уходи! Ты что, не понимаешь? Она умирает, Келлен! Фериус умирает!
– Нифения! Я тебя не вижу! Я не понимаю, куда попал.
Ответом были лишь ее рыдания. В отчаянии она снова и снова звала меня по имени, умоляла помочь. Я пытался найти путь назад, но эта черная пустыня казалась бесконечной.
Мелькнула маленькая тень. Пушистый зверек пробежал мимо меня по ониксовому пляжу. Я тут же узнал его. Это был Рейчис – или его призрак. Он приостановился, рыча на невидимых врагов, но я не понимал, что он говорит.
– Рейчис, – крикнул я, – помоги Нифении! Покажи ей серебряную банку с олеус регией. И скажи, что сперва ее надо растереть в руках, иначе не будет толку.
Белкокот неожиданно исчез, преследуя добычу, которую я не мог увидеть.
– Рейчис! Рейчис, послушай меня!
Он не обратил внимания и поспешил своей дорогой, скаля зубы и рыча на кого-то в темноте. Я побежал за ним, пытаясь его схватить. Я мог бы поклясться, что догоняю белкокота, но всякий раз он оказывался слишком далеко от меня.
Как бы я ни старался, я не мог приблизиться ни к кому из них. На берегу тень Фериус вошла в глубокий черный океан. Я окликнул ее, но знал, что она не услышит.
