Майя Рэд "Одержимость"

– Эй, это моя подруга. А ты не смей лезть к ней. Я, – указала Эва на себя пальцем, – не позволю. Ясно?

Роберто рассмеялся, покрутил пальцем вокруг своего виска и ткнул в нее.

– Сам такой! – ответила она.

Лифт остановился. Сверху на табло появилась цифра пять.

– А если Лайонел на нее посмотрит, ты ему так же ответишь? – все еще с улыбкой на лице спросил он Эву.

– Лайонел не нашего круга. И ему нет дела до нас, – шепотом произнесла Ада.

Не знаю, что случилось с ребятами. Но их лица исказились в таком ужасе, что мне стало как-то не по себе. Все настолько притихли, что я могла слышать стук своего сердца. Двери лифта открылись, и Эва, схватив меня за руку, растолкав всех, потянула за собой.

– Тебя вежливости не учили, курица! – крикнул Роберто нам вслед.

Дойдя до большого зала и прежде чем войти, Эва повернулась ко мне:

– Тут у нас большой зал, с правой стороны находится малый зал, а с левой – расписание и кабинет инспектора балета.

Мы зашли в зал. Он был огромным, тут вместилось бы шестьдесят человек. Впереди, прижатые к стене, стояли зеркальные рампы, слева находились рояль и два стула. Балетные станки были расположены по всем стенам. Эва потянула меня за руку, и мы пошли к роялю. Обойдя его, Эва села на пол, а я, достав из сумки коврик, расстелила его. Он был достаточно широк, чтобы уместить на себе двоих человек. Затем я указала Эве на него и присела сама.

– Не нужно, спасибо, – ответила она. – Я люблю сидеть на линолеуме.

– Но там же грязно! Эва, давай садись, – ответила я.

– Ну, ладно.

Не поднимаясь, она переползла на коврик.

Взяв сумку в руки, я достала свой ортопедический валик и резинку для разогрева стоп. Мы начали разминаться. Постепенно зал наполнялся. Но пришло не так много людей. Всего их было тринадцать вместе с нами. В основном, конечно, больше женщин, чем мужчин. Восемь девушек и пять парней.

– Значит, этот сезон у вас юбилейный? – спросила я.

– Да, нашему театру в этом году исполняется восемьдесят пять лет, – ответила она.

– Ничего себе. Вот так цифра, – удивилась я.

Моему театру в Валенсии было всего лишь двадцать от силы. Он считался новым театром и не имел какого-то успеха в мире.

– А как проходят юбилейные сезоны? – спросила я.

– Ну, обычно мы открываем сезон каким-то ярким спектаклем, затем к нам приезжают балетмейстеры и ставят новые спектакли. Иногда это бывают балеты, оперы или современные постановки. Где-то в середине сезона, после Нового года, у нас начинается фестивальная неделя балета или оперы. Приглашаются танцовщики со всего мира.

– Как круто звучит, – сказала я.

– Не то слово, – ответила Эва.

В зал зашла женщина с блестяще ровной осанкой и с гордо поднятой головой. За ней шел пожилой мужчина, держа в руках портфель.

Женщина подошла к роялю и хотела поднять стул. Но ее остановил Роберто, подбежавший к ней. Он поднял стул и перенес его на середину зала. А затем вернулся на свое место к станку в центре зала. Женщина подошла к стулу и присела. Достав из своего спортивного комбинезона бордового цвета телефон, начала что-то писать. Пожилой мужчина дошел до рояля и, открыв крышку инструмента, присел. Взяв в руки свой портфель, вынул оттуда нотные листы.

– Это педагог-хореограф Роса Мария Нуньес, бывшая солистка балета и жена Роберто, – сказала Эва, посмотрев на нее.

– Что? – удивилась я.

– Тише… тише… тебя могут услышать. Когда будем в гримерке, все тебе подробно объясню, – ответила она. – За роялем сидит наш концертмейстер, всего у нас их пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Его все называют Ворчун, потому что он всегда ворчит. Прямо как в сказке о Белоснежке и гномах. Но вообще его зовут Йон де Армас.

Я посмотрела на этого Йона, который пролистывал свои ноты и что-то бубнил сам себе, и мысленно посмеялась. А ведь и вправду похож на ворчуна! Затем, оглядев всех артистов, я посмотрела в сторону Роберто, который, к моему удивлению, смотрел на меня. Я кивнула ему с вопросом якобы «что?», а он лишь улыбнулся и подмигнул мне. И тут я вспомнила его вопрос, заданный Эве в лифте.

– Слушай, а что за Лайонел, о котором Роберто тебя спросил? – спросила я.

Эва резко посмотрела на меня, ее глаза забегали, и, приблизив свое лицо ко мне, она прошептала:

– Пожалуйста, не произноси это имя при мне и ни при ком другом. Поверь, оно того не стоит.

Странно все это, подумала я. Но задавать вопросы дальше не стала.

Через некоторое время раздался голос педагога:

– Доброе утро! Встаем лицом к станку. По два тандю крестом, затем плие и полупальцы. Добавка в конце пордебра из стороны в сторону, вперед и назад. Поехали. И!

Мы с Эвой встали и повернулись к станку, положив руки на палку по ширине своих плеч. Заиграла музыка. Начался урок.

– Ухх…

Я обессиленно упала на свой коврик. Да уж из формы я немного все-таки вышла. Эва стояла надо мной и жадно глотала воду.

Когда я немного остыла, то подогнула ноги к себе. Эва выпила всю бутылку, сняв балетки и надев чуни[2 - Чуни – ботиночки с пухом, которые сильно шуршат при ходьбе и внешне напоминают стеганые валенки или угги.].

– Ну что, пойдем? У тебя на сегодня есть планы? Мы могли бы сходить куда-нибудь и поболтать.

– Я бы с удовольствием, но сегодня я очень устала от обилия информации и волнения. К тому же мне еще надо забрать документы из отдела кадров. Давай завтра сходим куда-нибудь, если ты будешь свободна, – спросила я.

– Без проблем! Для тебя я всегда свободна. Может, дашь мне свой номер телефона?

– А у меня там сим-карта моего города еще стоит. Я пока не знаю, где мне купить новую, – ответила я.

– Давай тогда завтра, когда пойдем гулять, заодно зайдем на рынок и поменяем тебе сим-карту, – сказала подруга.

– Отличная идея. Так и сделаем, – ответила я.

Я собрала свои вещи обратно в сумку. Мы встали и вышли из зала. Зашли в лифт и поехали обратно на третий этаж.

– Не хочешь в столовую зайти? Умираю с голоду, – сказала она.

Я вспомнила, что с самого утра еще ничего не ела, так как не любила завтракать. Живот заурчал, но у меня еще были дела.

– В другой раз, мне пора. А ты иди и подкрепись за меня, – сказала я.

– Ок! Вот, держи мои ключи. Когда будешь уходить, закрой комнату и оставь ключи в замке.

– Хорошо, спасибо,

Развернувшись ко мне, Эва поцеловала меня в щеку и, сказав «Аста ла виста, бейби!», осталась в лифте. Я же вышла из него и отправилась в гримерку. Зайдя, я быстренько переоделась. Распустила свои длинные волосы до поясницы. Разложила купальник и трико на батарею сохнуть. Надела сзади свой маленький рюкзак, сложив наушники вовнутрь. И вышла из комнаты, закрыла дверь и оставила ключ в замке. Вызвала лифт и спустилась до нулевого этажа. Прошлась в правую сторону и поднялась по ступеням на первый этаж. Постучавшись в кабинет отдела кадров, я вошла внутрь. Женщины, что сидела утром по центру, не было. В комнате был лишь мужчина, он поднял голову и посмотрел на меня:

– А, это вы. Клементина уже ушла, но оставила на своем столе ваши документы. Можете их забрать. На этом все, – сказал он.

– Хорошо, благодарю вас, – ответила я.

Подойдя к столу Клементины, я сначала забрала свой паспорт и положила его в рюкзак, а затем взяла документы в руки.

Складывать документы в рюкзак не хотелось, иначе они бы смялись. Оставив их в руках, я пошла к лестнице.

Спускаясь, я думала о том, как хорошо прошел мой первый день.

До выхода из театра оставалось примерно девять шагов, как вдруг меня оттолкнули с такой силой, что я ударилась об стену здания. Мои документы выпали из рук и полетели в разные стороны. Не до конца придя в себя, я услышала свой голос.

– Аккуратнее надо быть, козлина! – крикнула я, как мне казалось в пустоту.

Но затем впереди увидела силуэт человека, который остановился на издавшемся мною слове «козлина». Прищурившись я поняла, что это был мужчина. Вот слепой индюк! Я понимаю, людям свойственно торопится куда-то, но не до такой же степени, чтобы сбивать других с ног.

Мужчина тем временем ничего не сказал, но обернулся, и на его губах читалась ухмылка. Он был в черных джинсовых брюках и черной майке с рукавами, а на глазах надеты были очки. Они были ярко-синего цвета и с внешней стороны зеркальные. Как если бы кто захотел увидеть глаза обладателя очков, то увидел бы лишь свое отражение в них. Мужчина тем временем отвернулся и пошел дальше.

Придя в чувство, я собрала валяющиеся на полу бумаги и пошла к выходу из театра.

Кто этот чертов мужчина? Задумавшись я вспомнила цитату из фильма «Криминальное чтиво»:

Забыть что-то настолько интригующее – это тщетная попытка.

В зале сегодня находилось меньше народа, чем вчера. Пришли три девушки, из которых я узнала Аду, и я помахала ей рукой. В ответ она улыбнулась и кивнула. Остальных двух я не знала, но подмечала себе их внешность. Девушка в красном купальнике и черной юбке, стоявшая у правого станка, была маленького роста. У нее были светло-русые волосы и очень бледная кожа. Глаз я не видела. Она стояла спиной ко мне и разминала ноги в плие по второй позиции. По центру сидящая женщина была достаточно взрослой на вид, скорее всего, ей в районе тридцати восьми лет. Изящная брюнетка. Безусловно, приятной внешности, со стройной фигурой. Хотя ноги ее были слишком мускулистые. Осанка же была безупречна, овальное лицо, светло-карие глаза и вздернутый кверху нос. В ней я узнала приму-балерину, которую в первый раз увидела на сайте театре.

Мужчин в зале было двое. Заметив Роберто, который мне подмигнул, я отвернулась от центрального станка и посмотрела в сторону своего, где неподалёку от меня стоял другой мужчина. Опираясь на станок локтями, он держал телефон, уткнувшись в экран. Я сразу подметила его симпатичную внешность, смогла разглядеть его хорошо сложенное тело, высокий рост, черные, слегка вьющиеся волосы, обрамляющие овал лица, и чётко выраженную щетину.

Я так долго разглядывала его, что не заметила, как он посмотрел в мою сторону.

Ах, какие у него глаза!

Как расплавленный искрящийся изумруд, способный гипнотизировать любого человека рядом с ним. Тонкие, но заостренные черты лица, способные за секунду превратить очаровательного юношу в чертовски опасного, решительного мужчину. Поймав его взгляд, я не спешила отворачиваться. Даже хотела улыбнуться, но не успела. Он уже отвернулся обратно к своему телефону. В этот момент меня охватила досада. Хмыкнув про себя, я поспешно отвернулась.

Посмотрев на настенные часы, что висели у дверей зала, я подумала, что, возможно, Эва сегодня не придет или опоздает, так как до урока оставалось пять минут. К началу урока я уже довольно хорошо разогрела свое тело и поэтому, встав с пола, отодвинула свой коврик с вещами подальше от себя и подошла к станку. Сделав движение релеве для разогрева обоих ахиллов стопы, я подняла правую ногу и положила на станок.

В зал зашли Роса Мария Нуньес и Ворчун. Как же смешно его так называть. Время подошло уже к началу урока. Педагог дала разогревочную комбинацию. Не успела заиграть музыка, как раздался голос:

– Сеньора Роса Мария! Извините за опоздание. Пробки сильные. Могу я войти в зал?

Я повернула голову в сторону дверей, там стояла девушка с взъерошенными волосами, но собранными в шишку. Милое лицо овальной формы с чрезвычайно открытым и веселым выражением, этакая кошачья мордочка. Взгляд темно-карих глаз дружелюбный, без потайных мыслей, но, как мы знаем, внешность бывает обманчива. У нее был светлый блонд и рост примерно сто шестьдесят восемь.

– Нет, ты не можешь войти в зал. Оправдания мне ни к чему. Правила есть правила, – ответила Роса Мария Нуньес. – Продолжаем. И!

Музыка заиграла, и все приступили к работе. Я отвернулась, подумав про себя, что с этим педагогом нужно быть осторожнее. И следует к ней более детально присмотреться, чтобы не допустить ошибок.

– Сучка!

Услышав рядом ругательство, я повернула голову в сторону артиста, что стоял неподалеку. Он смотрел в стену перед собой и улыбался. Зачем он это сказал? Я невольно нахмурила брови, и в этот момент он повернул голову в мою сторону, посмотрев на меня. Его взгляд изумрудных глаз прошелся по мне снизу вверх, и, вскинув правую бровь, он снова отвернулся. Я не поняла его реакции. Прервав поток своих мыслей, я вернулась к движениям комбинации и занялась работой.

Спустившись на третий этаж, я пошла к гримерной. Еще с утра перед началом урока я попросила у охраны запасной ключ от комнаты на всякий случай. И это пригодилось. Вставив ключ в замок, я услышала.

– Открыто, входите.

Зайдя внутрь комнаты, я обнаружила Эву, развалившуюся на раскладном диване. Она держала в руках телефон. Увидев меня, она соскочила с дивана!

– Идем сегодня, как и планировали? Еще не передумала?

Я рассмеялась и покачала головой:

– Конечно. Дай мне минут десять, чтобы собраться, – ответила я.

– Хоть тридцать! Я лично никуда не тороплюсь. К тому же я придумала кое-что интересное для тебя на сегодняшний день, – сказала она.

– Звучит интригующе, – ответила я и начала одеваться.

Через пятнадцать минут мы уже были на улице, и она, взяв меня под локоть, повела показывать центр города.

Пройдя через перекресток, она поочередно рассказывала обо всем, что здесь находится. Мой взгляд невольно упал на самую красивую достопримечательность города. Знаменитый «Обелиск». Эва последовала за моим взглядом:

– Это обелиск Буэнос-Айреса. Сердце города, куда магнитом тянет всех туристов. Он является очень удобным ориентиром, от которого улицы расходятся в самых выгодных для туристов направлениях. Около него часто проводятся митинги, что вызывает жуткие пробки, так как полиция ограничивает движение. Для меня он выглядит безвкусно, – ответила она.

– На мой взгляд, Обелиск, как игла, нанизывает на себя проспекты города, отмечая его центр. Он такой величественный! – восхищаясь, произнесла я.

– И то верно, – ответила Эва, и мы двинулись дальше.

Повсюду были расположены пальмы и посажены цветы. Слева от Обелиска стоял необычный фонтан. Оригинальный дизайн, напоминает цветок, только металлический. Свернув через него, Эва указала на парк. Дойдя до него, она отпустила мой локоть и присела к растущим бутонам ярко-красных роз. Зайдя в парк следом за ней, я восхитилась разнообразием окрасок цветов и их ароматов. Прогуливаясь по парку, можно было неплохо отдохнуть и насладиться прекрасным видом цветов и природы.

Город был очень чистый. Проходя по улицам, я неоднократно удивлялась порядку, который здесь царит. Найти валяющуюся на земле бумажку или окурок было совершенно невозможно. Даже запах машин и транспорта здесь не был такой сильный.

В Валенсии не так было чисто, как здесь. Мусор все же валялся по городу. От машин часто по воздуху летела пыль.

Я посмотрела в сторону пальм, рядом с которыми росли всевозможные и разнообразные деревья. И подумала, что люди тут стараются озеленить свой город.