Как ни удивительно, благодаря чьему-то таинственному розыгрышу история поэта на этом не закончилась. Начиная с 1949 года, то есть год столетия смерти писателя, некий незнакомец приходит каждое 19 января – в день рождения По – рано утром в балтиморскую церковь Вестминстер, в которой покоится автор «Ворона», кладет на его надгробие три розы, а затем выпивает рюмку коньяка. Не так давно некий Сэм Порпора завил, что этот обычай начал он. Однако члены Общества друзей Эдгара По очень сомневаются в правдивости этого утверждения. Кто этот незнакомец, по сию пору остается тайной. Уважение вызывает еще и то, что американцы эту тайну хранят, не желая ее разгадывать, что, наверное, было бы просто. Но какой же Эдгар По без тайны?
Музей же писателя создан, как уже говорилось выше, в Бронксе. Многие туристы приходят туда именно осенью, когда отчего-то думается, что весна больше никогда не вернется. «Nevermore…»
Ныне ведутся серьезные дебаты, какой город в Соединенных Штатах мог бы претендовать на то, чтобы стать почетным прибежищем праха великого писателя. Однако его отдаленный потомок – праправнук двоюродного брата Эдгара По, Гарри Ли По, – категорически против переноса останков своего родственника в один из значимых городов в жизни писателя. Филадельфию, где он написал множество своих произведений, или Бостон, где он родился. «Во имя справедливости прах Эдгара По нельзя тревожить. Во всяком случае, не раньше, чем умрем все мы», – говорит Гарри По. Так что могила остается там, где и была, в городе Балтиморе, штат Мэриленд.
Гарри Ли По у бюста своего предка
Гарри «Хол» По, будучи университетским профессором культурологии, недавно в Нью-Йорке, в отеле «Хайятт», получил премию Эдгара (эта премия ежегодно вручается лучшему из авторов детективов) за новую опубликованную биографию Эдгара По.
Хол По стал вдохновителем нового романа известного русскому читателю Мэтью Перла, автора романа «Клуб Данте». В своем новом романе «Тень По» Мэтью Перл выдвигает как будто бы вполне обоснованную гипотезу о том, что Эдгар По умер от опухоли мозга.
Впрочем, это всего лишь гипотеза. Истина, как утверждают Хол По и Мэтью Перл, никогда не станет известна.
В заключение скажу, что ныне Эдгар Аллан По обрел еще одну жизнь в художественных романах. В последнее десятилетие наблюдается появление нового детективного поджанра, в котором работу сыщика выполняет какой-нибудь знаменитый автор – Шарлотта Бронте, Эдгар По, Оскар Уайльд, Конан Дойл. Авторы такого рода произведений тщательно изучают биографии тех, о ком пишут, поэтому читать такие романы интересно. В частности, произведения о «сыщицкой» работе самого отца детектива написаны профессионально и увлекательно. Авторы разные. Более всего интересны, на мой взгляд, романы знатока жизни По, Гарольда Шехтера: «Разговорчивый покойник» и «Маска красной смерти».
Бледнолицые против краснокожих, или Индейцы, которых не видел Фенимор Купер
Купер оставил в нашей литературе место,
которое нелегко будет заполнить»
Вашингтон Ирвинг
(Высказывание Ирвинга взято из книги
Сергея Иванько «Фенимор Купер»)
Есть в Западном Нью-Джерси, на границе с Филадельфией, небольшой городок, в котором проживает не более десяти тысяч человек. А называется этот городок Бурлингтон. В середине 1600-х годов земля, на которой он находится, была выкуплена белыми поселенцами у индейцев племени ленапе. На первый взгляд в городке нет ничего примечательного, разве что домик, в котором жили родители главнокомандующего войском северян во времена Гражданской войны в Соединенных Штатах, генерала Гранта, будущего президента США. Да еще местные жители с удовольствием покажут приезжим несколько домов, где останавливался проездом из Бостона в Филадельфию сам Бенджамин Франклин. Впрочем, Франклину в ту пору было семнадцать лет, и он еще не успел совершить ничего особо выдающегося. Уютный городок произвел на юношу впечатление, и он посетил его еще раз, уже в возрасте двадцати двух лет, в 1728 году, будучи безвестным наборщиком в одной из филадельфийских типографий, но полным честолюбивых надежд и неосуществленных замыслов. В своих дневниках Франклин упоминает и встречу с одним из уважаемых людей города – Джеймсом Купером, по рождению англичанином; между прочим, родившемся в Стратфорде-на—Эвоне, где в 1564 году родился Вильям Шекспир.
Джеймс Купер эмигрировал в Америку, поселился в Бурлингтоне, открыл магазин, женился и жил долго и безбедно. Его правнук Уильям избрал в жены девушку из старинной английской семьи, настоящую аристократку, к тому же очень хорошенькую.
Звали ее Элизабет Фенимор, и, выйдя замуж за Уильяма Купера, она родила ему двенадцать детей. Одиннадцатого ребенка назвали в честь основоположника династии – Джеймсом.
Произошло это событие все в том же Бурлингтоне на Хай-стрит, в доме под номером 457, в 1789 году. Именно здесь и появился на свет будущий светоч не только американского, но и мирового романтизма – Джеймс Фенимор Купер.
В годовалом возрасте будущий писатель был перевезен на берег озера Отсего, где усилиями его отца, Вильяма, вырос небольшой городок Куперстаун. Не каждому удается, конечно, заполучить город, названный в твою честь, разве что построить таковой.
Уильяму Куперу это удалось. Он стал одним из самых уважаемых граждан среди стекающихся поселенцев, заняв должность мирового судьи, построил дом по собственному проекту, и юный Джеймс, мальчик весьма шалый, но в то же время и очень наблюдательный, каждый день мог следить за плавным течением реки Сасквеганны, вливающейся в озеро Отсего. Позже он увековечил эту реку и это озеро в романе из серии «Кожаный чулок» – «Пионеры, или У истоков Сасквеганны».
Русский биограф Купера, Сергей Иванько, упоминает любопытный факт: в доме у судьи Купера некоторое время проживал французский изгнанник по фамилии Талейран, который ухаживал за старшей дочерью судьи, красавицей Ханной, и даже писал ей стихи.
Тем не менее, несмотря на красоты пейзажей и незаурядных людей, его окружавших, Джеймс скучал – ему все-таки не хватало яркости впечатлений и сильных эмоций.
В четырнадцать лет Джеймс Купер (еще не Фенимор – материнскую фамилию он взял в качестве второго имени в 1826 году как дань уважения к своей семье) был отправлен учиться в Йель – один из самых старых и самых престижных колледжей в Соединенных Штатах. К сожалению (или к счастью, кому ведомо, если бы не это обстоятельство, узнали бы мы великого писателя или нет), и там Купер продолжал оставаться шалым и неуемным юношей. Через два года он был отчислен из колледжа за жестокую шутку, связанную со взрывом пороха.
Вильям Купер решил отправить сына на флот. Через несколько лет Джеймс стал мичманом и был невероятно этим горд: воду он любил всегда.
В общем-то, вода и стала одной из основных тем его творчества: история американского флота была им описана досконально в «Истории флота Соединенных Штатов», романы «Красный корсар», «Морская волшебница», «Лоцман» описывают не только морских разбойников или героев, подобных знаменитому Полю Джонсу (и надо сказать, здорово описывают), но и воду морей и океанов как живое и трепетное существо.
1811 год. Городок Скарздейл. Свадьба Фенимора Купер и Сьюзен Деланси
В 1811 году Джеймс Купер женился на девушке с французской фамилией Сюзан Деланси, принадлежавшей, как и он сам, к одной из самых старых семей Америки. Она и стала его музой на всю оставшуюся жизнь. Ей он и читал свой первый неудачный роман, который написал, пообещав своему закадычному другу Уильяму, сыну Председателя Верховного Суда Соединенных Штатов Джона Джея, что он может написать роман не хуже, чем другие профессиональные писатели.
Неудача, к которой он отнесся с юмором, его не смутила. В 1821 году появилась первая часть его пенталогии «Пионеры» и американцы познакомились с Натаниэлем Бумпо – «Кожаным Чулком». Собственно, у Купера его фамилия пишется «Бумппо», но я не хочу нарушать сложившийся стереотип. Так Купер, фигурально выражаясь, проложил «первую лыжню» в описании благородного «бледнолицего», друга и помощника краснокожих.
Затем по этой лыжне хлынули десятки, потом сотни и тысячи авторов, талантливых и не слишком, скучных и головокружительно интересных, но первопроходцем был все-таки он, Джеймс Фенимор Купер. Таких, как он, открывших новую стезю в литературе, было не так уж и много; вспомним нескольких, особенно ярких: почитаемый Купером Вальтер Скотт, автор первых исторических романов; Александр Дюма – отец, один из первооткрывателей историко-приключенческого романа-фельетона, то есть романа с продолжениями; Мэри Шелли, пионер романа о сумасшедших изобретателях и монстрах; Брэм Стокер, изобретший Дракулу, и наш герой, Фенимор Купер.
Особенно любопытен тот факт, что Купер за всю свою жизнь ни разу не видел индейца или индейцев в их естественной среде; его несколько раз ловили на некоторых ошибках в описании этих «детей прерий». Тем не менее писателя признали сразу и безоговорочно.
1826 год был ознаменован публикацией романа из серии «Кожаный чулок» – «Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе». На мой взгляд, это лучший роман серии.
На полпути между Нью-Йорком и Канадой лежит озеро Джордж с фортом Уильяма Генри, где и разыгралась битва между французами и англичанами, и их индейскими помощниками, так искусно описанная в этом романе. Восковые фигуры, сделанные с немалым мастерством, изображают различные эпизоды этой битвы, проигранной французами. На стене нынешнего форта-музея надпись: «Здесь произошли события, описанные в романе Фенимора Купера „Последний из могикан“».
Как жителю Нью-Йорка, мне интересно отметить те улицы города, на которых некогда жил писатель. С 1822 по 1826 год он жил в небольшом доме по адресу: Бич-стрит, 3, сейчас она называется улица Эрикссон и находится в районе Трибека. Иными словами, «Последний из могикан» был написан в Нью-Йорке. В 1824 году семья Куперов переехала по адресу: Гринвич-авеню, 345, а его последними нью-йоркскими адресами стали Бликер-стрит, 145 и Площадь святого Марка, 4 – все адреса в Манхэттене.
Некоторые события в жизни Купера поистине удивительны: так, например, он не использовал возможность стать тестем своего друга, отличного художника и гениального изобретателя, Сэмуэля Морзе. Морзе был влюблен в младшую дочь Купера. Хотя понять отцовские чувства вполне возможно: дочка, Сьюзен Финни, была любимицей семьи и совсем юной; Морзе же в ту пору исполнилось уже 43 года.
Или интересный казус: некоторые черты характера Джорджа Вашингтона использованы Купером в романе «Майор Линкольн, или Осада Бостона», где писатель рассказывает об одной из битв во время американской Революции на Банкер-Хилл.
Майор Линкольн – честный британский офицер, остающийся им до конца, но кое-какие особенности его личности напоминают будущего первого президента США.
Однако совпадение этих двух фамилий просто поражает: в США празднуется совместный день рождения президентов Вашингтона и Линкольна. Роман же написан в 1825 году, когда о Линкольне еще никто не слышал, – будущему 16-му президенту было всего шестнадцать лет.
Еще одно поистине уникальное событие в истории литературы: своим романом «Палач: Виньеронское аббатство» Фенимор Купер открыл дорогу целому пласту литературы, особенно для Германии, где с середины XIX века немецкие писатели, подражая Куперу, написали сотни многостраничных авантюрных романов, связанных так или иначе с профессией палача.
Один из самых известных публиковался отдельными выпусками в издательстве «Развлечение» в конце XIX века в России. Его автором является немец, писавший под псевдонимом Виктор фон Фальк, и называется этот роман «Палач города Берлина». «Палаческая» тема вызвала сотни подражаний в Германии, и не только в Германии. Интерес к ней не угас и сегодня, что доказывается популярной серией книг немецкого писателя Оливера Петча. «Дочь палача», например, и другие романы серии.
Купер умер, по нашим меркам, еще совсем молодым человеком, в 1851 году. Ему было всего 62 года. Похоронен он в Куперстауне, на семейном кладбище Куперов. К сожалению, дом Купера в Куперстауне сгорел, и сейчас на его месте стоит памятник великому американскому романтику – искателю приключений.
Его дочь, Сюзан Фенимор Купер, тоже стала известной писательницей, вот только место своего отца она так и не заняла.
Есть и более близкий к нам наследник писателя, его праправнук, Пол Фенимор Купер, родившийся в 1899 году в Олбани, столице штата Нью-Йорк, и умерший в 1970 году, известнейший автор приключенческих и фантастических книг для юношества, из которых самой знаменитым романом был «Тал; Его чудесные приключения с Нум-Зор-Нумом», опубликованный в 1929 году и повествующий о приключениях сироты по пути к фантастической стране Трум.
Сын писателя Пола Купера, тоже Пол, Фенимор Купер – младший был врачом и знаменитым исследователем Арктики. Конечно, славы своего предка никто из потомков не достиг, однако из приведенных примеров видно, что природа не всегда отдыхает на наследниках.
А вот в начале XX века у Купера все же появился литературный наследник – американский писатель Джеймс Оливер Кервуд, который стоит отдельной главы и о котором я обязательно расскажу.
Закаленный снегами, или Приключения Джеймса Оливера Кервуда
I. «Что есть истина?»
Север, воля, надежда, – страна без границ,
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья,
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья
Кто не верил в дурные пророчества
В снег не лег ни на миг отдохнуть,
Тем наградою за одиночество,
Должен встретиться кто-нибудь
В. Высоцкий Белое безмолвие
«Что есть истина?» – спросил Понтий Пилат у булгаковского Иешуа и получил не слишком серьезный ответ.
«Истина в том, что у тебя болит голова…» Это было правдой, но был ли этот ответ истиной?
Никто из некогда живших или ныне живущих не ведает, что есть истина, и в этом непримиримая правда нашей не слишком длинной жизни. И ведь нельзя сказать, что не искали. Еще как искали, упорно и во многих случаях жестоко. Некую формулу, как математики, или субстанцию, как древние алхимики: взять немного сурьмы, чуть меньше ртути, высушенных лапок жабы, стертых в порошок, и «философский камень» готов. А что же все-таки искали? Да, всего-навсего искали возможность всем жить долго и счастливо, богато и без болезней, без ссор и войн, без лжи и подлости. Жить свободно, ни от кого не завися, с гордостью предлагая другим людям свой ум, мужество, умение. Жить свободно и быть востребованным и оцененным. Вот и все. Не так уж и много, если хорошо подумать. А если подумать еще чуть-чуть, то разве не к этому мы все стремимся, разве не об этом мечтаем в юности, разве не об этом так и не состоявшемся сожалеем в старости? Ответ очевиден, правда?
Но как же все-таки жить, чтобы получилось, сбылось? Разве есть нечто такое, на что пытливый человеческий ум не сможет ответить? Древние греки находили ответ на этот мучительный вопрос в изучении и понимании философии, некоторые усматривали и все еще усматривают истину в накоплении богатства, отшельники – в крайней нищете и отказе от всех земных благ, верующие – в вере, атеисты – в безверии, Фурье, Оуэн, Сен-Симон- в построении коммун и отказе от частной собственности, коммунисты – в передовой идеологии марксизма-ленинизма. Фантасты в полных сарказма романах пользовались этим жанром, доказывая, что никакой истины нет и жить так, как хотелось бы, невозможно, и не будет возможно никогда. Впрочем, советские фантасты в двух нагремевших утопиях, соответственно, Иван Ефремов в «Туманности Андромеды» и Сергей Снегов в «Люди как боги», все же такие общества, в которых эти идеалы сбылись, обрисовывали и не без воображения. Жительница Ленинграда, Алиса Розенбаум, известная под псевдонимом Айн (Эйн) Рэнд, эмигрировавшая в США в 20-х годах и, кстати, долгое время жившая в Нью-Йорке, освоившая английский язык на уровне гения, в романах «Атлас вздрогнул» и «Источник» внесла свой собственный вклад в эту проблему. Человек, по ее мнению, должен заботиться о других лишь в меру своих собственных интересов, и это наилучшее из того, что человек может и должен предложить обществу. Если общество мешает осуществлению этих интересов, о нем следует забыть.
В старые времена такая философия называлась эгоизмом; ее слегка подправил Чернышевский, внеся понятие «разумного эгоизма», то есть, по его мнению, истина в том, что человек должен жить, заботясь о других, не потому, что это правильно, а потому, что это доставляет удовольствие самому человеку. Так достижимы счастье, свобода, внутреннее и внешнее богатство. Как раз герои Чернышевского так жить не сумели. Провалился и этот (к счастью, только литературный) эксперимент.
Романы же Айн Рэнд чрезвычайно талантливы, и, читая их, во многом, хочется согласиться с автором, хотя опять же во многом с ней не хочется соглашаться категорически. Но ведь истина всеобща, она должна подходить всем. Если она не универсальна, то какая же это истина?
Много лет назад советский кинематограф сделал и свою собственную попытку разобраться, кто в послевоенном обществе является держателем истины, кто знает, как нужно жить. На экраны выходит редкостно незаурядный фильм «Белорусский вокзал». Завороженные гениальной игрой актеров, плача над гениальной песней Булата Окуджавы, мы не слишком задумывались над выводами, к которым нас подталкивали создатели фильма: опаленные смертельным дыханием войны, терявшие друзей и любимых, с автоматом в руках, фронтовики – именно они знают, что такое истина. Они знали ее, когда весь мир делился на цифру два – свои и фашисты, знают ее и сейчас. Жутковатое окончание фильма, когда бывшие фронтовики внезапно осознают, что они (и другие, такие же, как они) одни, одни против всего изменившегося мира, что их знания и опыт ныне не стоят ровным счетом ничего, ясно показывал, что очередная попытка найти истину не удалась, и авторы «Белорусского вокзала» это хорошо поняли.
Тогда была сделана еще одна попытка. В фильме «Цыган». То есть истиной владеют не все фронтовики, а цыгане, честно воевавшие во время войны. Увы, эта попытка, на мой взгляд, менее талантливая, окончилась, как и все предыдущие. То есть сомнением. Как следует жить, чтобы постичь истину, оставалось по-прежнему неясным.
Были и другие писатели, жившие в конце XIX и начале XX века, которым казалось, что они знают рецепт счастья, свободы, независимости, бескорыстной помощи другим; рецепт, составной частью которого были мужественные мужчины и женственные женщины. Имена этих писателей хорошо известны. Это Джек Лондон и герой моего нынешнего рассказа Джеймс Оливер Кервуд. Я всегда воспринимал их книги, пытаясь взглянуть на мир глазами тех, о ком эти книги написаны.
Девиз этих людей – мужество, их идеал – свобода и независимость, их стремление – справедливость, среда их обитания – Север и, как пели в старой песне Александра Городницкого, «по берегам замерзающих рек, снег, снег, снег».
II. Потомок писателя и индейской принцессы
Все года, и века, и эпохи подряд
Все стремится к теплу от морозов и вьюг,
Отчего ж эти птицы на север летят,
Если птицам положено только на юг?
Тишина. Только чайки как молнии,
Пустотою мы кормим их с рук,
И наградою нам за безмолвие,
Обязательно будет звук.
В. Высоцкий Белое безмолвие
Нынешнее поколение не знает Кервуда, а старшее его попросту забыло. Забыло, как (что ни говорите!) забывается первая любовь, первое выстраданное счастье, первая достигнутая цель. Помнятся эмоции, а вот по какому поводу, памяти уже не хватает. И порой смущенно думаешь, а стоил ли повод вообще каких-либо эмоций?
А все же Кервуд стоит долгой памяти; и, может быть, его забыли только потому, что не публиковали долгие десятилетия практически ничего, кроме романов «В дебрях Севера», «Бродяги Севера», «Казан», «Сын Казана», ну, и еще «Быстрая молния». Последние четыре романа в основном о животных, и знаменитые кервудовские человеческие характеры прочерчены там нечетко – не в людях была суть.
Сейчас, конечно, публикаций Кервуда много; вышло даже несколько собраний сочинений с попыткой краткой биографии в несколько десятков строчек, из которой так и неясно, каким же он был, Джеймс Оливер Кервуд, человек, «нашедший истину» в снегах.
