Прошло не меньше часа, пока всё угомонилось. Крики и ворчание сменились тихой беседой между племянником и дядей. Когда все до одного солнечные лучи погибли в пучине ночи, а небо засверкало звёздами, девушка, ругая себя за легкомыслие, проверила, легко ли вынимались её кинжалы из ножен, рукоять которых напоминала трезубец, заперла комнату, спрятала ключ и тихо, чтобы не попасться на глаза дяде или брату, выскользнула из дома.
Она не знала, что хотела выяснить. Даже если незнакомец вернётся, он всё равно не раскроет ей карт. Более того, её ночная прогулка была опасной. Но она хотела знать правду.
Акме медленно и осторожно вышла к колодцу. Над садом повисло безмолвие. Лишь тихо шуршали на ветру листья сирени, разливая дивный аромат. Где-то вдалеке лаяла беспокойная собака, но лес был тих. Девушка присела на край колодца и глубоко вздохнула в напряжённом ожидании, не представляя, что творит и чего собирается ждать.
– Зачем пришла?
Акме подпрыгнула от неожиданности: так напугал её хриплый голос незнакомца. Тот стоял недалеко от колодца – высокий, завёрнутый в чёрный плащ с низко надвинутым на голову капюшоном. Девушка даже не слышала, как он вышел из темноты на тусклый свет, лившийся из окна.
– Это мой дом и мой сад. Я могу выходить сюда, когда пожелаю,– тихо возмутилась она.
– Вернись в дом, запрись в комнате и дрожи под одеялом.
– Идите и сделайте это сами! – заявила Акме.
– Если ты будешь постоянно высовываться и откажешься ценить свою жизнь, я не смогу гарантировать твою безопасность,– в голосе незнакомца послышалась усмешка.– Стоило какому-то болвану подарить тебе веник цветов, и ты сразу же обо всём забыла.
– Вы и днём следили за мной! – её зубы заскрипели от гнева, ей почему-то стало обидно.– А ну говори правду! Преследование в Эрсавии запрещено законом!
– Большой вопрос – кто кого преследует,– ответил тот.– Я спокойно выполняю свой долг, никому не мешаю. Если бы не та тварь, ты обо мне бы даже не узнала. И теперь ты пристаёшь ко мне. Твой дядя явно ленился воспитывать тебя как подобает.
– Пристаю? – возмущённо прорычала девушка.– Ты оскорбил меня достаточно. Сейчас же говори всю правду! Иначе я позову стражу.
Мужчина тихо засмеялся и сладко пробормотал, неторопливо приближаясь к ней:
– Как она заговорила!..
– Не приближайтесь! – резко выдохнула она, и незнакомец остановился: в его грудь был направлен длинный узкий клинок одного из парных кинжалов.
– Кинжалы Эрешкигаль…– не без восторга пробормотал он.– Это оружие – большая редкость в Архее. Во всех летописях тёмную богиню изображают с ними. Откуда в твоей семье оружие старых богов подземного царства?
– От отца.
– Твой отец тоже не верил в древних богов?
– Верил. И много рассказывал о них. А дядя Бейн не верит ни в Шамаша, ни в Нергала. Только в себя самого.
– Бейнардий Фронкс – на редкость разумный человек,– в голосе незнакомца послышалась улыбка.– Непонятно, как у такого разумного целителя получились такие бестолковые племянники.
– Да как ты?!..
– Да очень просто,– процедил он жёстко.– Только безголовая дурёха вернётся на следующий же вечер туда, где ей накануне едва не отгрызли голову. Как он в Орн-то тебя отпустил?
– Не делай вид, что знаешь что-то обо мне и моей семье.
– Твой прадед, дед и отец, Иллеан Рин, были состоятельными ювелирами, а мать, Равена Фронкс,– дочерью богатого барона. И тоже целителя. После их гибели Бейнардий Фронкс оформил опекунство над вами.
Акме фыркнула:
– И что дальше? Всё это общеизвестные факты. Как тебя зовут?
– Если тебе угодно, называй меня Ана?р.
– А настоящее?
– У меня много имён.
– И все лживые,– заявила та.
Акме развернулась и молча направилась к дому. Быть может, завтра он станет сговорчивее.
– Уже уходишь?
Девушка не ответила, сжав кинжалы. Анар оказался предсказуем. Он догнал её, но девушка сделала выпад и заставила мужчину отскочить.
– Вздумала огрызаться? – промурлыкал тот.– Чёрт возьми, я спас тебе жизнь вчера, а ты угрожаешь мне оружием!
– Я позову брата и дядю! – шикнула она.
Анар ловко выбил из её рук кинжалы, схватил со спины, сжал так, что она не могла ни вскрикнуть, ни пошевелиться, и прошипел так зловеще, что у неё кровь застыла в жилах:
– Никогда… не угрожай мне… оружием…
Но Акме была не из тех, кого можно было так легко запугать. Она тихо рявкнула:
– Если ты меня сейчас же не отпустишь, я позову дядю и брата.
– Нам не нужен лишний шум,– Анар начал ослаблять свою хватку.
Мужчина повернул её к себе, снял перчатку и рукой коснулся её волос.
В доме хлопнула дверь.
– Акме! – позвал брат.
– Опять этот идиот…– вздохнул Анар.
Акме выхватила из его руки перчатку и отскочила назад, приглушённо засмеявшись:
– Бегите, трус! Мой дядя и брат вам не по силам.
Акме вбегала в дом, когда Лорен встретил её у входа и прорычал:
– Что с тобой? Какого черта ты делала на улице в такой час?!
Девушка очень похоже изобразила оскорблённое недоумение. Её брат выглянул на улицу, огляделся и осведомился:
– Мне показалось, я слышал мужской голос. Ты с кем-то разговаривала?
– Должно быть, тебе приснилось, братец! – фыркнула Акме, тщась унять звон сердца и заглушить шум своего дыхания.– Прочисть уши. Ты слышал голоса пьяных молодых людей на дороге.
И, невозмутимо прошествовав мимо брата в дом, Акме поднялась к себе, быстро переложила ножны с кинжалами под подушку, где они лежали постоянно, и, поправив кровать, села на стул рядом. Лорен ворвался в её комнату, заглянул под подушку и, увидев там то, что искал, медленно поднял на неё подозрительный взгляд.
– В чём дело?! – оскорблённо воскликнула она.– Это моя комната. Я бы предпочла, чтобы ты стучался…
– Я слышал мужской голос не на дороге, а на заднем дворе,– процедил он.– Селим приходил к тебе?
– Братец, у тебя плохо со слухом,– огрызнулась девушка.– Или с головой! Пусть дядя осмотрит тебя. Теперь покинь мою комнату!
Медленно выпрямившись, Лорен развернулся и вылетел за дверь. Акме заперлась, затем села на кровать и, приблизив свечу, внимательно осмотрела перчатку. Она была из тонкой чёрной кожи, довольно длинная, большого размера, с металлическими застёжками. А на запястье её украшал серебряный обруч с изображением маленького сокола, глаза которого горели малюсенькими изумрудами.
«Красивая,– подумала девушка, всячески её поворачивая.– Что ж, Анар, я всё узнаю».
Глава 4. Бойня на Менадской площади
Акме полагала, что в больнице ей удастся отвлечься, но и там, наравне с многочисленными заботами рабочего дня высокая тёмная фигура не оставляла в покое. Она следовала за ней из палаты в палату, из комнаты в комнату, из угла в угол.
Акме работала под присмотром молодого целителя Левина, на которого Бейн возлагал большие надежды. Она ухаживала за его больными: меняла повязки, обрабатывала раны, давала лекарства, накладывала швы.
– У вас золотые руки,– несколько раз сказал молодой наставник, обращая на неё гораздо больше внимания, чем того требовала ситуация.
Акме пыталась любезно улыбаться, но получалось не очень. Её бесило то, как Левин смотрел на неё и на недавнем ужине у дяди, и в больнице.
– Сегодня вечером на площади будут танцы,– улыбался мужчина.– Я буду очень рад, если вы составите мне компанию.
«О Небо, ещё чего не хватало!» – с ужасом подумала Акме, а вслух ответила:
– Простите меня, Левин, я не смогу быть на сегодняшнем празднике.– И даже не стала придумывать причину отказа. Нет и все тут. Зачем что-то объяснять?
Дядю Бейна и Лорена в тот день она видела редко, они занимались тяжелобольными в другом крыле корпуса. Подопечные Лорена выздоравливали гораздо быстрее, чем у других целителей. Подобное явление брат объяснял тем, что вылеченные не болели ничем серьёзным. Но он лукавил.
По Кибельмиде медленно поползли слухи: мол, дело тут не в таланте Лорена Рина, а в том, что он лечит наложением рук, заговорами, магией. Акме это не тревожило. Она верила, что её брат был невероятно талантливым целителем. Но эти глупые россказни могли сыграть с ним злую шутку. Подопечными молодого целителя обычно были люди из небогатых или бедных семей, плохо образованные или вовсе не получившие никакого образования. Они скорее поверят в колдовство, чем в призвание, и разнесут сплетни по всему государству.
– Что можешь сказать мне о своём трудовом дне, Акме? – тихо спросил Бейн, когда они шли по закатным улицам, омываемым тёплым ветерком.– Не передумала ли посвящать свою жизнь помощи людям?
– Я ничего не желаю так же сильно,– тихо отозвалась Акме, встревоженная подавленным настроением своего дяди.– Ты болен?
– Нет,– резче, чем стоило, ответил тот, прекратив этим болтовню своих племянников на пути к дому.
– Как ты думаешь, что случилось с дядей Бейном? – обеспокоенно спросила Акме, когда вместе с братом сидела на лавочке в саду и любовалась тем, как родонитовые лучи ослепительно красного солнца ласкают стены дома.
Вчерашняя ссора уже забылась.
– Не знаю,– Лорен устало пожал плечами.– Обычно он рычит на меня. Но не помню, чтобы он когда-либо был так раздражён с тобой.
– Быть может, что-то не то в больнице?
– В больницу пришёл Карл Геррич и начал своё излюбленное дело – сплетни и новости Архея. И он передал дяде послание от градоначальника Кибельмиды. Мы с дядей должны прибыть завтра в его резиденцию и присутствовать при визите Аберфойла Алистера, герцога Атийского. Услышав это, дядя побледнел и более не говорил ни слова.
– Едва ли герцог Атийский как-то связан с настроением нашего дяди,– скептически проговорила Акме.– Не думаю, что они вообще знакомы.
– Да чёрт их разберёт…
– Быть может, дядя злится, потому что я не хочу замуж и всё лезу в эту больницу? – прошептала Акме и вопросительно посмотрела на своего брата.
Лорен опустил свой голос до успокаивающих глубин и мягко произнёс:
– Он желает тебе счастья и не станет выдавать замуж против твоей воли.
Акме благодарно прильнула к брату и уткнулась лицом в его плечо.
– Я бы не хотела покидать вас.
– Когда-нибудь нам придётся расстаться…– проговорил Лорен, поглаживая её по голове.
– Но не так скоро,– выдохнула девушка, испуганно хмурясь.– Знаешь, я обязательно уеду отсюда, если дядя запретит мне работать в больнице Кибельмиды.
Лорен поглядел на неё и тихим голосом пробормотал:
– Куда ты собралась? Дядя лишит тебя приданого. Мужики будут липнуть к тебе, шантажировать, проходу не дадут. Никто из них не позволит тебе обогнать их по карьерной лестнице.
– Перестань,– прошептала девушка.
– Надеюсь, скоро ты оставишь свои сумасшедшие идеи. Пошли в дом. Надо отдохнуть.
Но отдохнуть ни Лорену, ни Акме не удалось, ибо в гости к дяде заявился Герин Дальн со своим племянником. Отужинав, гости и хозяева расселись в гостиной, после чего Селим тихо спросил у Акме:
– Не желаете ли, сударыня, сходить со мной на танцы?
– На Менадской площади? – оживилась девушка.
Селим кивнул.
– Едва ли дядя отпустит меня,– ответила она, подумав об Анаре, да и о Левине, которому отказала днём.– Скоро стемнеет.
Селим улыбнулся ей и, подойдя к камину, перед которым с чашами вина сидели его дядя и безмерно уставший Бейнардий Фронкс, во всеуслышание произнёс:
– Господин Фронкс, позволите ли вы мне пригласить сударыню Акме на танцы на Менадской площади в честь праздника Весны?
Брови Бейна Фронкса изумлённо поднялись, он обернулся к порозовевшей Акме и, прежде чем успел что-то сказать, Герин Дальн воскликнул:
– До чего строгий опекун. И шагу не даёт ступить девочке. Она идёт не с кем-либо, а с Селимом!
– Я не сомневаюсь в порядочности Селима,– в замешательстве ответил целитель.– Пусть идёт, если желает…
